Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Мне засталася спадчына;
Сярод cвaix i чужакоў
Яна мне ласкай матчынай.
Янка Купала
ВВЕДЕНИЕ
Исторические исследования создаются на основании источников, главным образом письменных. Никакая литературная работа не может заменить источник, и Маркс, по свидетельству современника, «не довольствовался сообщениями из вторых рук; сам он всегда добирался до первоисточника, какие бы трудности это ни представляло; даже ради второстепенного факта спешил он в Британский музей, чтобы в библиотеке музея проверить этот факт» [1].
Обращаясь к источникам, исследователь обычно начинает с опубликованных, чтобы позже перейти к рукописным (если они имеются). При таком положении источниковедческое исследование теснейшим образом переплетается с археографическим, потому что исследователю необходимо уяснить, откуда (из каких хранилищ) заимствованы опубликованные источники, исходя из каких требований производился отбор документов для печати, каких правил публикации придерживался редактор, как производилась археографическая обработка и т. д.
Дореволюционные археографы при отборе материалов для издания главное внимание уделяли наиболее древним (и самым редким), а чем «моложе» был источник, тем меньший он представлял для них интерес. В результате этого источники, включая XIV столетие, опубликованы почти полностью; за XV столетие - большинство, начиная же с XVI в. (при наличии очень большого числа публикаций) основную массу составляют документы неизданные. Что касается последующих столетий, то за XVIII в. их издано намного меньше, чем за XVII, а за XIX в. - меньше, чем за XVIII. Чем ближе к нашему времени, тем меньше документов напечатано; период разложения и кризиса феодально-крепостнической системы отражен в публикациях совсем слабо.
По истории Белоруссии феодального периода к настоящему времени издано больше сотни томов разного рода документов, не говоря о том, что масса их помещена в газетах (губернских и епархиальных ведомостях), журналах и в виде приложений к монографиям. Понимая, что охватить все публикации по истории Белоруссии в одной работе невозможно, ограничимся частью их. Представилось наиболее целесообразным дать в первую очередь обзор источников, имеющих главным образом актовый характер и притом помещенных в археографических сборниках. Исходя из этого в данной работе мы не касаемся изданий такого рода, как летописи, мемуары, статуты, сеймовые конституции, дневники, записки путешественников и т. д., а также и актовых материалов, помещенных не в археографических сборниках. Конкретно: в «Очерки» включен обзор изданий, начиная с «Белорусского архива» (М., 1824) как первого археографического сборника, целиком посвященного Белоруссии, и кончая теми, которые вышли накануне войны, в 1940 г.
Однако правило это (ограничение объектов изучения документами актового характера) не могло быть в полной мере осуществлено, так как в серийных изданиях («Акты Виленской комиссии», «Археографический сборник документов» и т. д.) помещены самые разнообразные источники, включая летописи, мемуары, не говоря уже о том, что в этих сериях находятся документы не только по истории Белоруссии, но также Литвы, Украины, России, Польши, Латвии.
Из массы серийных изданий лишь «Историко-юридические материалы» (за небольшим исключением) заполнены источниками, относящимися почти целиком к Белоруссии; в «Археографическом сборнике документов» и в «Актах Виленской комиссии» подобные материалы преобладают, в «Актах Западной России» их большинство, тогда как в остальных («Русская историческая библиотека», «Акты Южной и Западной России», «Сборник Русского исторического общества») [2] документы, касающиеся Белоруссии, занимают небольшое место. При таком положении серии, в которых белорусский материал преобладает, рассмотрены в полном составе, во всех же остальных случаях взяты лишь тома, содержащие источники, относящиеся к Белоруссии. Что касается несерийных изданий, то в них (кроме работ А. П. Сапунова) находятся материалы не только по Белоруссии, но также по Литве и Украине.
Говоря об источниках по истории Белоруссии, необходимо точно определить, что под этим следует понимать (или хотя бы, что понимает под ними автор), поскольку до 1919 г. Белоруссии как политической и даже административной единицы не существовало. В течение почти пяти столетий (с XIV по конец XVIII в.) Белоруссия (а до 1569 г. и большая часть Украины) находилась в составе Великого княжества Литовского, причем ни одна из составных частей этого государства (Белоруссия, Литва, Украина) не были отделены друг от друга определенной гранью. Областные привилеи, т. е. особенные права, имели земли Полоцкая,
Витебская, Волынь, Жемайтия и т. д., но каждая из них составляла лишь часть Белоруссии, Литвы, Украины. Поэтому в настоящее время выделить из массы источников те, которые касаются одной из трех (а после Люблинской унии двух) частей государства, трудно, а часто и невозможно; нередко также трудно установить, написан тот пли иной документ на белорусском или на украинском языке.
В источниках периода феодализма, как и во всей дореволюционной литературе, выражения «Белоруссия», «белорусский народ» встречаются очень редко. В большой мере это зависело от того, что ранее эти понятия были недостаточно определенными. В течение столетий Белоруссией называли лишь современное Белорусское Подвинье и Поднепровье (во времена Речи Поснолитой воеводства Полоцкое, Витебское и Мстиславское, а с начала XIX в.- губернии Витебская и Могилевская). Но еще чаще Белоруссию называли Литвой, потому что во времена существования Великого княжества Литовского Литвой называли все это государство, включая Белоруссию, большую часть Украины и ряд русских областей.
После присоединения к России Белоруссия тоже не рассматривалась как отдельная исторически сложившаяся этническая единица, а как часть более широкого района, именовавшегося: «Губернии, от Польши возвращенные», «Западный край», «Западная Россия», «Западная Русь», «Северо-Западный край» и, наконец, «Литва» и «Литовско-Русское государство».
Выражение «Губернии, от Польши возвращенные» применялось к восьми, а с 1843 г. (после создания Ковенской губ.) - к девяти губерниям (Витебской, Могилевской, Минской, Гродненской, Виленской, Ковенской, Киевской, Волынской и Подольской), т. е. к той территории, которая отошла к России после трех разделов Речи Посполитой и которая (в самых общих чертах) территориально занимает сейчас современные Белорусскую и Литовскую ССР и Правобережье Украинской ССР. Название «Губернии, от Польши возвращенные» употреблялось только в правительственных актах и не получило широкого распространения, да и из официальных документов к середине XIX в. оно тоже исчезает.
Несравнимо более живучими оказались термины «Западная Русь», «Западные губернии», «Западный край», под которыми понимались названные девять губерний, «от Польши возвращенных», однако в середине XIX в. в них вкладывалось нередко гораздо более пространное содержание. В этом отношении особенно характерны взгляды И. И. Григоровича, составителя и издателя «Белорусского архива», и профессора Петербургской духовной академии М. О. Кояловича.
И. И. Григорович изложил свои взгляды в «Записке», поданной 7 ноября 1847 г. в Отделение языка и словесности Академии наук. В этом документе высказаны соображения Григоровича относительно ареала белорусского языка, что было неотделимо от района расселения белорусского народа. «Наречие западнорусское, - писал Григорович, - называемое иначе «белорусским», употребляется жителями Белой России, Литвы, Волыни, Подолии, Полесья, Покутья и в областях нынешней Австрийской Галиции, начиная от Западной Двины и Днепра, по Висле, Бугу, Днестру и за горами Карпатскими. Во всех сих местах русский народ говорит на нем, разумеется, с большею или меньшею примесью языка польского или малороссийского наречия и притом с различными отменами как в формах грамматических, так и в самом выговоре слов» [3].
Спустя 17 лет М. О. Коялович «в небольшом обществе лиц высшего круга, пожелавших ознакомиться с историей этой страны, в которой тогда усмирялась польская смута и которая вызвала к себе всеобшее русское внимание», читал лекции, в которых пояснял своим слушателям, что такое Западная Россия (слово «западная» Коялович писал со строчной буквы).
По словам Кояловича, «под именем западной России нужно разуметь Белоруссию, западную Малороссию, или так называемую Украину и Литву в собственном, племенном смысле, т. е. вообще под именем западной России нужно разуметь всю ту страну, которая лежит на запад от Днепра и юго-запад от областей верхней Двины до границ Пруссии, далее до Польши, или так называемых привисленских губерний, и, наконец, до границ австрийского государства. Если же иметь в виду, какою западная Россия была прежде и где еще живет такой же народ, как в Белоруссии или в Украине, или в Литве, то нужно будет раздвинуть указанные выше границы этой страны и на восток за Днепр, где живет немало белоруссов и особенно малороссов, и на запад в пределы Пруссии, где живет часть литвинов; далее нужно их раздвинуть в пределы Польши, почти до Вислы, где живут на севере часть литвинов, в середине часть белоруссов и на юге часть малороссов; наконец, нужно передвинуть эти границы за Восточную Галицию к Краковской области и за Угорье Венгрии, где живут тоже малороссы» [4].
Следовательно, в обоих случаях (Коялович оговорил: «была прежде») Западная Россия заходила довольно далеко за пределы Русского государства XIX в. В официальных документах такого не допускалось, и Западной Россией называли только те области, которые входили в состав России. Однако и в официальных документах в понятие «Западный край» вкладывалось временами содержание весьма неожиданное. В 1862 г., когда виленский генерал-губернатор В. И. Назимов подал «Записку», в которой обосновывал необходимость учреждения в Вильно Археографической комиссии, и «Проект», содержащий программу деятельности той же Комиссии, то в параграфе втором «Проекта», где говорилось, какие документы будет необходимо печатать, сказано, что следует обратить прежде всего внимание на «книги, так называемые декретовые и процессовые, или книги судебных определений и процессов, в которых преимущественно выражается политический быт, характер и жизнь Западного края, именовавшегося Великим княжеством Литовским». Эта же мысль проводится и в «Записке», в которой говорится о цели создания Комиссии и сказано, что «при современном стремлении польской партии к насильному подавлению русской национальности в Литве и к присвоению себе прав на этот край они (документы, - Н. У.) могут служить живым свидетелем минувших веков о самобытности политической, административной и законодательной жизни литовского народа» (подчеркнуто мной. - Н. У.) [5].
Следовательно, в этом документе «русская национальность» (в современном нам понятии - белорусский народ) и «литовский народ» являются понятиями идентичными.
Почти буквально с этим совпадают слова автора первой истории Белоруссии В. О. Турчиновича, который писал, что «мало-помалу Западная Русь образовала новое самостоятельное государство - княжество Литовское». Однако несколькими страницами ниже он утверждал, что Литва выросла путем захвата русских земель «во дни внутреннего неустройства России». Еще спустя несколько страниц Турчинович сообщает, что во время войны между Великим княжеством Литовским и Русским государством в 1534 г. «от границ Смоленска запылали села и города литовские: Дубровна, Орша, Друцк, Борисов» [6]. Все названные города расположены в Восточной Белоруссии, далеко от литовской территории. Таким образом, путаница понятий у Турчиновича выражена всего сильнее.
Если же взять не только серийные издания, где отдельные тома часто укомплектованы документами определенной местности, а обратиться ко всем видам источников, то их (в общем плане) можно разделить на те, которые касаются территории, входящей в настоящее время в состав Белорусской ССР, и те, что относятся ко всему государству (Великому княжеству Литовскому, Речи Посполитой и Российской империи). В нервом случае это будут главным образом документы социально-экономического характера (привилеи отдельным землям, городам и частным лицам, инвентари, книги магистратов и т. п.), во втором - источники общегосударственного значения, летописи, хроники, статуты, сборники законов, дипломатические акты и пр. Однако в ряде случаев ограничение источников территорией современной БССР не обеспечивает охват всего материала. Например, Вильно (Вильнюс) и в XIV-XVIII вв., и в наше время был и является столицей Литовского государства, но ранее в составе этого государства, кроме собственно Литвы, находилась и вся Белоруссия, тогда как сейчас - лишь литовские земли. В течение 400 лет этот город был столицей не только для литовцев, но и для белорусов. Эти традиции настолько сильны, что когда в 1905 г. было разрешено печатать книги и газеты на белорусском языке, то их главным образом издавали в Вильно. Если вообще исключить из белорусских источников все, что касается Вильно, то придется обойти молчанием деятельность Франциска Скорины, Мамоничей, православного братства, самого многолюдного и богатого в Литовском государстве (членами братства были почти исключительно белорусы).
Проще, чем при изучении культурной и политической истории, установить пределы в экономической, однако и здесь не всегда можно придерживаться современных границ. Самыми крупными землевладельцами в Белоруссии были Радзивиллы. Однако до сего времени нет полных данных о размерах их владений в разные эпохи, и если пользоваться материалами лишь одной республики, то подсчет вообще невозможен, так как у Радзивиллов были имения (кроме Белоруссии) еще в Литве, на Украине и в Польше. То же и с другими магнатскими фамилиями. Поэтому, занимаясь историей Белоруссии (а также Литвы, Украины, Польши), приходится переходить современные границы республик, тем более это необходимо, когда дело касается источников общегосударственного значения (Литовского статута, например), в одинаковой мере относящегося к Литве, Белоруссии и Украине.
Огромное большинство публикаций по истории Белоруссии феодального периода до революции было издано правительственными организациями. Естественно поэтому, что подборка материалов и археографическая обработка их (предисловия, заголовки, примечания и даже указатели) сделаны в духе, соответствующем требованиям правительства.
Главной задачей правительственных публикаций было доказать, что в прошлом Белоруссия, Правобережная Украина и Литва были краем «искони русским» и православным и что разницы между ними и собственно Россией никогда не было. Публикуя свои издания, редакторы правительственных учреждений прямо или скрытно вели полемику с польскими националистами, старавшимися доказать, что все бывшее Великое княжество Литовское было и является краем чисто польским. Интересы народов, населявших этот район,- белорусов, литовцев и украинцев не только не учитывались, но и прилагались все усилия к тому, чтобы доказать, что они вообще не существуют. Для выполнения задач, ставившихся правительством, требовались лица, имеющие клерикально-монархические настроения. Для уяснения вопроса, что представляли собой составители и редакторы сборников, т. е. кем они были по происхождению, где утолись, как складывались их взгляды и пр., в работе приведены краткие биографии, если это оказывалось возможным по состоянию источников.
Слабым местом дореволюционной археографии является непомерно большое внимание, уделявшееся в них церковно-религиозному вопросу, а также «правка» редакторами текстов и в целом низкий уровень археографической обработки большинства опубликованных сборников. Бичом изданий того времени является наличие огромного числа опечаток, что вместе с разного рода «правкой» местами делают печатный текст значительно отличающимся от оригинала. В то же время следует отметить очень высокую интенсивность издательской работы, в особенности в конце XIX в., когда за один год выходило 3-4 тома документов, относящихся к истории Белоруссии и Литвы.
Все дореволюционные публикации очень индивидуальны: нет ни одного издания, серийного или отдельного, похожего (по принципам археографической обработки и содержанию) на другое. При отсутствии общих правил изданий даже тома одной и той же серии, редактированные разными (и даже одними и теми же) лицами, значительно разнятся между собой.
По археографии и источниковедению Белоруссии имеется небольшая литература. Автором первого очерка, посвященного опубликованным источникам, был А. А. Миловидов (для него не существовало ни Белоруссии, ни Литвы, а был Северо-Западный край) - преподаватель православной духовной семинарии в Вильно (она называлась Литовской духовной семинарией) [7]. Статья эта, вышедшая в связи с 40-летием Виленской археографической комиссии, содержит в самом сжатом виде историю создания последней, обзор ее изданий, а также других археографических изданий, вышедших до 1904 г. в г. Вильно и отчасти за его пределами.
А. А. Миловидов начал свой очерк с «Белорусского архива» Григоровича и даже упомянул издание 1788 г., содержащее основные документы по истории города Вильно [8], но больше всего внимания он уделил «Актам Виленской комисии». Этой серии Миловидов дал высокую оценку. По его мнению, документы, помещенные в Актах, «рисуют яркую картину общественного и домашнего быта литовско-русского общества XVI-XVIII вв., его нравы, обычаи, верования, юридические и отчасти экономические отношения» [9]. Очень лестно отозвался Миловидов и о работниках, готовивших к изданию другую серию виленских публикаций - «Археографический сборник документов», сказав, что «сборники» были изданы необычайно быстро и умело [10]. Совсем уже бегло отмечена им серия, издававшаяся в Витебске, под названием «Исторнко-юридические материалы».
Однако Миловидов понял свою задачу слишком прямолинейно и, сообщив о наличии «Белорусского архива», изданного в Москве, обошел молчанием не только археографические сборники М. В. Довнар-Запольского и Ф. И. Леонтовича, вышедшие в Москве и Варшаве, но и издания Петербургской археографической комиссии, и даже публикации А. П. Сапунова (Витебск). Отбор материалов, о которых Миловидов упомянул и о которых умолчал, непонятен.
В ином плане построена работа В. И. Пичета. В начале статьи автор изложил историю организации археографической работы в России в целом с конца XVIII и до XX в., а затем перечислил археографические издания, содержащие материалы по истории Белоруссии, и дал им краткую характеристику. Эта работа имеет характер скорее библиографического обзора, чем источниковедческого исследования, но и в таком виде она представляет большой интерес [11].
Характеристику основных видов источников по истории Великого княжества Литовского одним из первых дал Станислав Кутшеба, который в своем курсе «История источников древнего польского права» [12] отвел этому вопросу небольшой раздел, названный им «Право литовское» (стр. 41-82), В этом разделе содержится обзор литературы предмета и дается краткая характеристика таких источников, как инвентари, акты, привилеи, уставы, статуты. Особенно много внимания Кутшеба уделил инвентарям. Кутшеба рассматривал Великое княжество Литовское как единое целое, без выделения тех частей, которые входили в его состав, т. е. Литвы, Белоруссии и Украины, и поэтому под выражением «право литовское» понимается право, существовавшее на всей территории Великого княжества Литовского, т. е. литовцев, белорусов и украинцев.
В другой своей работе «Очерки истории государственного и общественного строя Польши» [13], т. II которой отведен истории Великого княжества Литовского, Кутшеба дает обзор судебных учреждений этого государства (суд великого князя, суды комиссарские, асессорские, маршалковскне, земские, замковые или гродские, панов-рады Великого княжества). Поскольку среди источников феодального периода огромную массу документов составляют акты, находящиеся в делах различных судов, знакомство с системой этих учреждений и их делопроизводством для исследователей истории Белоруссии является необходимым. Как уже говорят сами названия работ Кутшебы, Великое княжество Литовское он рассматривал как часть Польши, а право, существовавшее в этом государстве, как часть права польского.
Появление специальной работы по общему источниковедению Белоруссии связано с созданием в Минске университета (открыт осенью 1921 г.), где впервые было начато чтение такого курса. Читал его в 20-е годы Д. И. Довгялло. Студенческие записи этих лекций, оставшиеся в рукописи, очень кратки (37 машинописных страниц). В свой курс Д. И. Довгялло включил (кроме письменных памятников) обзор археологических материалов и устного народного творчества. При очень небольшом объеме работы все это освещено предельно кратко [14].
Из тех вопросов, которые затронуты в «Источниковедении», Довгялло всего больше внимания уделил Литовской метрике: истории образования этого архива, содержанию, характеристике находящихся в нем документов, источниковедческой значимости и публикации материалов Метрики. Отдельный параграф курса отведен летописям, помещенным в томе XVII Полного собрания русских летописей и Барколабовской.
Конец курса Довгялло посвящен польским хроникам: Длугоша, Вановского, Кромера, Стрыйковского, Вельских, Меховского. Здесь Довгялло особенное внимание обращал на известия, которые касаются Белоруссии. В заключительных параграфах изложено содержание «Русской правды», торговых договоров Смоленска и Полоцка с Ригой, различных привилеев, судебника великого князя Казимира, литовских статутов всех трех редакций, дневника Люблинского сейма и некоторых других. Совершенно новым в источниковедении был тот раздел, в котором говорится об археологической работе, проводившейся в 20-е годы нашего века в Белоруссии.
Курс Довгялло очень краткий и довольно примитивный. Некоторые разделы его (в частности тот, который касается археологических работ в Белоруссии) совершенно устарели, так как исследования последующих 40 лет коренным образом изменили представление о бесписьменном периоде истории Белоруссии, другие же, в особенности разделы о Литовской метрике, представляют некоторый интерес и: в наше время. Значение курса Д. И. Довгялло заключается в том, что в нем впервые изложен в систематическом виде материал, который ранее никем не был оформлен и нигде не читался. Задачей его было дать студентам хотя бы самое общее представление о той массе источников, с которыми им пришлось позже встретиться, занимаясь исследовательской работой.
В 1965 г. в Минске в издании Белорусского государственного университета вышла книга А. П. Игнатенко [15]. Эта небольшая работа (2,6 печатных листа) состоит из двух разделов, один из которых озаглавлен «Общая характеристика источников по истории Белоруссии», а второй - «Главные направления в развитии историографии Белоруссии».
Источниковедению в книге Игнатенко отведено 18 страниц (8-26), т. е. меньше, чем у Довгялло, но так как у Игнатенко вопросы источниковедения рассматриваются за три эпохи - феодализма, капитализма и социализма, а у Довгялло почти исключительно феодализма, то феодальный период освещен у Довгялло более основательно. Впрочем, поскольку текст, касающийся эпохи социализма, у Игнатенко занимает три страницы, то включение этого параграфа имеет характер чисто формальный.
Как видно из предыдущего, наша работа не является первым опытом изучения археографии и источниковедения Белоруссии, но предыдущие исследователи или просто отмечали наличие определенных публикаций, или давали обзоры отдельных видов источников, или, наконец, работы их настолько кратки, что имеют характер конспектов.
В данном исследовании автор тоже охватил далеко не все публикации даже в тех ограниченных рамках, на которые указывалось выше, надеясь, что работа в том же направлении будет им продолжена. Высказывая такие надежды, понимаю, что одному подобная работа не по силам, что здесь необходима систематическая деятельность целого ряда лиц, у которых работа над источниками должна быть основной.
Для Белоруссии вопрос о полноте использованных источников стоит особенно остро, так как работ, посвященных вопросам археографии и источниковедения, имеется катастрофически мало. Очевидно, из-за этого на некоторые виды источников (мемуары, записки путешественников, сеймовые конституции и ряд других) ссылки почти не встречаются.
В своем исследовании автор старался показать, что основная масса источников по истории Белоруссии была издана специально созданными для этого учреждениями и что эти учреждения отбирали материалы для публикации по определенной программе, усиливая значение издаваемых источников всеми теми средствами, которыми располагает археография, т. е., что публикаторская работа имела весьма определенный политический характер.
Вместе с тем автор хотел обратить внимание и на то, что при всей тенденциозности публикаторов результатом их деятельности было издание массы разнообразнейших источников, представляющих огромное культурное богатство. Изданные документы живут сами по себе, нередко утверждая совсем не то, что хотели доказать составители и редакторы, готовя том к печати.
[1] П. Лафарг. Воспоминания о Марксе. М., 1958, стр. 14.
[2] Названия изданий даются в сокращенном виде; полностью они приведены ниже, в разделах, посвященных этим публикациям.
[3] Я. И. Григорович. Очерк жизни протоиерея Иоанна Иоанновича Григоровича. «Странник», 1861, № 6, стр. 333.
[4] М. О. Коялович. Лекции по истории западной России. СПб., 1884, стр. 1, 2.
[5] А. Турцевич. Краткий исторический очерк Виленской комиссии для разбора и издания древних актов. 1864-1906. Вильна, 1906, стр. 11-13.
[6] О. В. Турчинович. Обозрение истории Белоруссии с древнейших времен, а СПб., 1857, стр. 89, 117, 118, 135.
[7] А. А. Миловидов. Прошлое и современное положение археографии в Северо-Западном крае. «Журнал министерства народного просвещения» (далее: ЖШНП), 1904, № 9, стр. 1-20.
[8] Р. Dubinski. Zbior praw i przywileiow miastu stolecznemu WXL nadanych. Wilno, 1788.
[9] A. A. Миловидов. Прошлое и современное положение археографии в Северо-Западном крае, стр. 11.
[10] А. А. Миловидов. Указ. соч., стр. 12.
[11] Статья В. И. Пичета называется «Разработка истории литовско-белорусского права в историографии», но в основном она посвящена истории права белорусского. Первоначально эта работа была напечатана в журнале «Полымя» (см.: У. Пічэта. Распрацоўка гicтоpыi літоўска-беларускага права ў гістарыяграфи. «Полымя», 1926, № 8; 1927, № 2). В переводе на русский язык статья перепечатана в сб.: «В. И. Пичета. Белоруссия и Литва в XV-XVI вв.» М., 1961, стр. 413-455.
[12] S. Kutrzeba. Historia zrodel dawnego prawa polskiego. Lwow - Warszawa- Krakow, 1926.
[13] S. Kutrzeba. Historia ustroju Polski w zarysie. t. II, wyd. II. Lwow, 1921.
[14] Рукопись курса Довгялло, которая имеется у меня и которую мне подарил покойный директор Белорусской государственной библиотеки И. В. Симановский, не имеет титульного листа, и текст ее не правлен после напечатания. В ней такое число опечаток, что правильно прочитать может лишь тот, кому знакомы как упоминаемые в курсе фамилии, так и географические названия (например, на стр. 7 вместо «Палікарповіч» - известный белорусский археолог - напечатано «Налінарскіч»). Поскольку этот курс печатался по записям студентов и записей, очевидно, было несколько, то можно думать, что отдельные «издания» его весьма значительно разнятся друг от друга. Судя по тексту, запись моего экземпляра была сделана в 1926/27 учебном году.
[15] А. П. Игнатенко. Введение в историю БССР. Периодизация, источники, историография. Минск, 1965.