Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Владимир Иванович Назимов родился 20-го декабря 1802 года; воспитание получил в родительском - доме и начал служебное поприще в 1818 году, поступив подпрапорщиком в лейб-гвардии Преображенский полк, в котором через три года получил (в Вильне) первый офицерский чин. Во время турецкой кампании 1828 - 1829 года штабс-капитан Назимов находился в войсках, действовавших под крепостью Варной. В 1833 г. он был произведен в полковники, с назначением в лейб-гвардии Литовский полк; но в следующем году был снова переведен в Преображенский. В 1836 г. полковник Назимов был назначен состоять при Государе Наследнике Цесаревиче (ныне царствующем императоре) и сопровождал его в путешествии по России (1837) и за границею (1838). В начале 1838 года, с оставлением при прежней должности, В. И. Назимов был назначен флигель-адъютантом; в 1841 г. он был председателем особой следственной комиссии в Вильне и в конце года произведен в генерал-майоры свиты е. и. в. с оставлением при особе его высочества. С 1842 по 1849 год свиты е. и. в. генерал-майор Назимов был начальником штаба бывшего 6-го пехотного корпуса в Москве, и за отлично-ревностную службу, помимо прочих наград, назначен генерал-адъютантом, a в ноябре 1849 года, по высочайшей воле, назначен попечителем московского учебного округа и вскоре после того произведен в генерал-лейтенанты.
Должность попечителя московского учебного округа, при тогдашних обстоятельствах (1849 -1855 гг.), сопряжена была с немаловажными трудностями. Прямой, ясный взгляд на вещи, горячее стремление к добру и свету помогли генералу Назимову весьма скоро преодолеть эти трудности и освоиться с новым своим положением. В течение семилетнего управления московским округом, Владимир Иванович сумел согласовать строгое исполнение своих обязанностей с полным сочувствием к интересам науки и литературы, требования дисциплины с теплым участием к учащейся молодежи, которую он бережно охранял от всяких невзгод и увлечений. Своим твердым и вместе гуманным образом действий, бывший попечитель успел привлечь к Московскому университету благоволение покойного императора и блистательно завершил свою службу по учебному округу, отпраздновав, со всею Москвою и, можно сказать, со всею просвещенною Россиею, столетний юбилей старейшего из русских университетов.
Сочувственные приветствия представителей ученого сословия и московского общества провожали генерала Назимова в исходе 1855 г., при выезде его из Москвы, к месту нового его служения - в знакомую ему Вильну. Владимир Иванович был назначен виленским военным губернатором, с управлением военной частью и гродненским, ковенским и минским генерал-губернатором. Через два года, по высочайшему повелению, открыл комиссию для определения новых отношений между помещиками и поселенными на их землях крестьянами. Затем В. И. Назимов был произведен в генералы от инфантерии (1859;, назначен членом государственного совета (1861), командующим войсками виленского военного округа, с оставлением в прежних должностях по гражданскому управлению западными» краем (1862).
В мае 1863 года генерал-адъютант, генерал от инфантерии Назимов был уволен от завиваемых им должностей, с оставлением членом государственного совета, при чем пожалованы ему алмазные знаки ордена св. Александра Невского. Владимир Иванович скончался 11-го февраля 1874 г., в Петербурге, после продолжительной болезни.
К 1863 году, т. е., ко времени, последовавшему вскоре по выбытии Назимова из Вильны, относится документ, впервые вами печатаемый: это адрес поданный ему группою русских людей в Вильне; то были частью сослуживцы, частью близко звавшие его лица. В этом документе, с полною искренностью очерчен тот период в государственной и общественной деятельности В. И. Назимова, который вызвал не мало резких отзывов и нареканий.
Мы уверены, что документ этот послужит не бесполезным материалом для справедливой оценки личности и трудов бывшего генерал-губернатора северо-западного края.
Ред.
Милостивой государь, Владимир Иванович! Перед отъездом вашим из Вильны, русское общество как этого города, так и других местностей Литвы, помня и высоко ценя ваши труды по управлению обширным краем и то добро, которое вы постоянно стремились делать и делали для всех, состоявших под вашим управлением, горячо желало, единодушным и публичным заявлением, свидетельствовать вам свое живейшее сочувствие, свое искреннее, глубокое уважение.
По свойственному вам высокому благородству души, вы отклонили от себя все готовившиеся в честь вашу публичные заявления. С прискорбием, хотя и вполне сознавая чистоту ваших побуждений в этом случае, мы должны были уступить вашему непреклонному решению. Но потребность - выразить вам сообща нашу признательность и наше сочувствие не охладела в нас с того времени. Напротив, в настоящую минуту, потребность эта чувствуется нами еще сильнее, нежели когда-либо. Мы считаем себя в долгу, как перед вами лично, Владимир Иванович, так и перед присущими каждому из нас высшими требованиями истины и справедливости. Повинуясь этим-то внушениям и требованиям. ныне соединяющим нас в одной общей горячей мысли, мы вознамерились воспользоваться наступающим днем вашего рождения, - днем, собиравшим, в прежнее время, вокруг вас всех трудившихся с вами и приверженных вам людей, чтобы принести вам по праву принадлежащую вам дань признательности и уважения. Для этого мы просим вас, глубоко чтимый нами Владимир Иванович, принять от нас икону виленских мучеников: Евстафия, Антония и Иоанна, к предстательству которых перед Всевышним вы вместе с нами всегда обращались во всех случаях вашей общественной и частной жизни. Примите наше приношение с теми же чувствами и мыслями, с какими мы вам его вручаем, чуждые всяких посторонних целей и расчетов, всякого желания огласки, всякой лести, в которой ни вы, ни мы не нуждаемся. Да послужит вам этот видимый знак нашего к вам сочувствия памятником семилетнего, незабвенного управления вашего Литовским краем; да охраняет он вас и ваше семейство от тех зол, испытаний, неправд, которым подвержена жизнь наша и в особенности жизнь подобных вам общественных деятелей; да напоминает он вам и о нас, скромных тружениках, под вашим руководством подвизавшихся на пользу всем нам родной матери - Русской земли, a свыше всего, да послужит он вам утешением в настоящую минуту, когда кривотолки и пересуды - неизбежное последствие взволнованных общественных страстей - силятся затмить вашу бывшую общеполезную деятельность, вашу чистую жизнь. Не смущайтесь всею этою неправдою, Владимир Иванович; помните, что если современники и соотечественники, легко впадающие и вводимые в заблуждение, бывают часто и несправедливы, и забывчивы, то история будет правдивее, памятливее и воздаст каждому по заслугам. Говорим это в полном искреннем убеждении, что вашим действиям не следует опасаться позднейшего и более праведного суда. При этом случае мы не можем отказаться от высокого удовольствия привести себе на память дела ваши, которыми вы снискали право на благодарность, конечно, не одних нас. Мы помним, как семь лет тому назад, вскоре по вступлении на престол ныне благополучно царствующего Императора, вы прибыли в Литовский край вестником мира и царской милости; как вы горячо устремились к осуществлению вашей
заветной мысли - к сближению, к примирению двух родственных, но исторически враждебных племен, всегда имея в виду наши общие русские интересы. Говорят это была ошибка, заблуждение. Да, это было заблуждение, но заблуждение великодушное, которое вы разделяли с самым правительством и со всеми благородномыслящими русскими людьми. Если эта попытка должна была остаться безуспешною, то история, конечно, укорит за это не нас, русских. Мы помним, с какою горячностью, самоотвержением и свойственным вам гражданским мужеством, не взирая на поднявшиеся против вас нарекания не в одной Литве, вы сделались одним из первых двигателей и исполнителей великой царской мысли; как вы, глубоко сознавая всю настоятельность крестьянской реформы для западного края в политическом отношении, как вы одни, a никто другой, подвинули дворянство Литовских губерний впервые высказать мысль о необходимости упразднения крепостного состояния; как эта мысль, благодаря вашим усилиям, принявшаяся в западнорусском крае, стремительно облетела все огромное пространство нашего отечества. Мы помним - скажем без обиняков - ту славную в вашей жизни минуту, когда вы, первый из русских, удостоились получить царский рескрипт, возвещавший не одной России, но и целому миру, о начале освобождения двадцати миллионов людей. Судьба судила вам несравненное счастье участвовать не только в закладке, так сказать, но и в самом осуществлении и почти окончательном исполнении этого дела. По вашей неотступной, постоянно преследуемой вами мысли совершено было, еще во время вашего управления краем, окончательное прекращение обязательных отношений между помещиками и крестьянами. Скажем всю правду: Да! вы первые, предусматривая всю важность для наших общих русских интересов опереться в западном крае на простой народ, еще мало тронутый враждебными нам польскими тенденциями, подняли, можно сказать, на своих плечах это угнетенное племя литовских крестьян,- и если существует правда на земле, то вам за этот подвиг должна быть воздана и честь, и слава! Все это в очию нашу совершившиеся факты, славное участие в которых ник/о y вас не отнимет. Мы помним еще, как, постоянно действуя в истиннорусском народном духе, вы, в видах охранения возникавшего к самостоятельной жизни западнорусского народа от губительного влияния враждебных ему элементов, заботились неустанно об учреждении и распространении народных школ и как вы имели утешение еще при себе видеть, что вверенный вашему управлению край в короткое
время покрылся этими школами. Мы помним, как вы горячо поддерживали и ратовали за пробуждавшиеся к новой жизни, после долгого усыпления, наши древле-русские братства - этот остаток нашей родной старины, которому, быть может, суждено способствовать наиболее к упрочению всегда существовавшей связи между обеими половинами Руси - восточною и западною. Мы помним, как горячо настаивали и ходатайствовали вы о необходимости широкой колонизации в западном крае русских землевладельцев и раздачи государственных земель и оброчных статей, в награду за верную службу. Мы помним, как в постоянной заботе о развитии нравственного и материального благосостояния вверенного вам края, вы грудью отстояли проведение железного пути через Вильну и другие важнейшие города северо-западных губерний, - и мы теперь видим и убеждаемся на деле, в великой важности этого пути, в военном и политическом отношениях.
Мы не забыли и того тяжелого времени, когда враги наши, опасаясь, чтобы и в самом деле, не совершилось давно-желанное, лучшими из русских и польских людей примирение двух родственных племен, начали снова раздувать едва успокоенные политические страсти и снова зажгли мятеж в Царстве Польском, откуда он естественным образом должен был отразиться и на соседственной Литве. Мы помним и вашу Скорбь о безрассудстве, с которым, на погибель себе и краю, устремились в мятеж эти легкомысленные, эти несчастные люди, и те усилия, которые вы употребляли, чтобы их образумить и, наконец, чтобы подавить эти безумные попытки к восстанию среди, массы спокойного и почти непричастного измене сельского населения. Мы помним, что эти усилия не остались безуспешными и что вы имели утешение видеть, еще во время вашего управления, как доблестные войска наши, по вашим непосредственным указаниям и распоряжениям, окончательно истребили единственно значительные на Литве мятежнические шайки Сераковскаго, Нарбутта, Колышки, Роггинского и тем положили прочное начало решительному подавлению мятежа.
Вот ваши права, благороднейший Владимир Иванович, на наше сочувствие и уважение. Для полноты воспоминаний, мы не мажем лишить себя удовольствия припомнить и вашу прежнюю, до-виленскую, московскую, не менее светлую деятельность, не всем известную, многими забываемую, но некоторым из нас весьма памятную: как покойный император, ценя ваш благородный характер, призвал вас к управлению воспитательною и учебною частью в сердце России; как вы, против вашего желания, не приготовленные к
этому делу, но, повинуясь царской воле и следуя внушениям вашего прямого ума и чистого сердца, с честью исполнили это назначение; как все мыслящее и даровитое между молодежью и профессорами нашло в вас и сочувствие, и опору, и горячее заступничество; как вы умели придать и усилить значение университета среди московского общества; как вы успели привлечь к нему благоволение императора и как вы славно отпраздновали с целою Москвою и, можно сказать, со всею просвещенною Россиею, столетнюю годовщину нашего славного университета. Вспомним, как вы поняли и оценили Грановскаго; как был близок к вам наш несравненный Гоголь, читавший вам свои последние творения и желавшие передать их в ваше распоряжение, и как вам было суждено воздать и тому, и другому, в главе московского общества и от лица России, последнюю земную честь в стенах университета. Не можем не припомнить еще, что вашему ходатайству обязаны появлением на свет и "Русский Вестник", с честью продолжающий свое существование, и, в особенности, "Русская Беседа", уже прекратившаяся, но не бесследно трудившаяся на пользу русской мысли и народного русского сознания; что по вашей мысли основан был "Вестник Естественных Наук", способствовавший распространению популярных сведений из этой области знания; наконец скажем, - благо что пришлось к слову, - вы придали новую жизнь и значение нашим почтенным "Московским Ведомостям", призвав к их обновлению молодого, даровитого русского писателя, в руках которого - с вашей легкой руки - "Московские Ведомости" в настоящее время (1863 г.) стали одним из главнейших органов нашей печати.
Исчисленные нами дела ваши, кажется, могут вознаградить вас сторицею, достойнейший Владимир Иванович, за неизбежные, в жизни каждого значительного деятеля, неудачи и испытания, и приобрести вам полное и заслуженное право на внимание соотечественников и всех любящих правду, честь и славу России.
Простите нам, Владимир Иванович, что мы увлеклись изложением ваших дел, быть может, во гнев вашей скромности. Но заявление и восстановление истины есть долг каждого честного человека, a для нас, приверженных вам людей, это составляет наслаждение и отраду.
С неизменными чувствами уважения и преданности имеем честь быть вашего высокопревосходительства покорные слуги:
(Следуют подписи сорока пяти лиц).
20-го декабря 1863 г.