Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЯТВЯЗЬ. МЕЖДУ НЁМАНОМ, БОБРОМ И ГОЛДАПОЙ, ИЛИ ВОПРЕКИ ЛЕГЕНДАМ[1]
Ятвяги, как и прусские племена, защищали свою независимость и собственную языческую религию. Вплоть до третьей четверти XIII века они не знали письменности, не оставили никаких хроник. До 1245 года записи о текущих событиях в этих краях могли вести (теоретически) только Христиан, епископ-миссионер пруссов, и его приближенные. Однако действовал Христиан главным образом в Померании и Вармии, не добираясь до Ятвязи.
«Повесть временных лет», окончательно отредактированная в Киеве около 1117 года, приводит сведения об успешном походе киевского князя Владимира I Святославича на Ятвязь в 983 году: «Победил ятвягов и взял землю их», то есть подчинил. Успех, однако, был непрочным. Походы его сына, князя Ярослава (Мудрого) в 1038 г. на Ятвязь, в 1040 г. на Литву, а в 1041 г. на Мазовию были неудачными. Только совместный удар войск Казимира Восстановителя (Kazimierz Odnowiciel) и Ярослава позволил разбить взбунтовавшегося Мецлава, что правил в Мазовии [2].
На основе этого упоминания 983 года, не подтвержденного никакими другими источниками, в некоторых советских исторических работах говорилось о подчинении Ятвязи киевским князьям в X-XII вв [3]. Но такая интерпретация выглядит правдоподобной только в случае фиктивного расширения ятвяжской территории в южном направлении, так как походы Ярослава доказывают, что истинные пространства Ятвязи и Литвы по-прежнему оставались независимыми. Побужье, вместе с Брестом и Вельской возвышенностью, Казимир Восстановитель передал Ярославу около 1041 г. для упрочения союза. Реально же Ярослав занял эту землю только после победы над Мецлавом в 1047 г.
Хроника Галла Анонима, записанная до 1118 г., упоминает только о трех языческих странах, которые находились на севере и с которыми сражались Пясты: это Селенция (видимомо, велеты), Поморье и Пруссия; о Ятвязи в ней сведений нет. Винсент Кадлубек (умерший в 1226 г.) в своей хронике написал про войну Казимира Справедливого, князя краковского и великопольского, в 1192 г. с полекшанами (Pollexiani), одним из племён, граничивших с Мазовией в бассейне Нарева. «Этот народ очень дикий... недоступный из-за раздольных пущ, охраняющих его, и по причине топких болот».
Полекшане были одним из малых племен, входивших в состав Ятвязи. Они жили на удалении трех суток и одной ночи езды верхом от города Дрогичин [не путать с белорусским Дрогичиным. - Ред.]. Так определил дистанцию Кадлубек, пользуясь, видимо, свидетельствами участников похода. Дорога по прямой линии от Дрогичина до брода на реке Лек (возле более позднего Граева) составляет около 140 км, на местности, видимо, до 170 км [4].
Легендарное предположение, начиная от Яна Длугоша, о Дрогичине как «столице ятвягов», вызвало досадную ошибку даже в работе Кадлубека. «Великопольская хроника» (около 1271-1287 гг.) описала войну Казимира Справедливого с подлекшанами, сократив текст Кадлубека, а под 1227 годом обвинила Конрада I, князя мазовецкого, в найме себе на службу язычников - ятвягов (Jaczwanszytas), скаловов, пруссов, литовцев и жемайтов. Утерянный малопольский ежегодник, откуда было взято это открытие, однозначно трактовал ятвягов как отдельный народ, включавший в себя несколько более мелких племён.
Во второй половине XIII века Ятвязь стала территорией яростных сражений и восстаний, направленных против власти Ордена крестоносцев (1255- 1260, 1260-1277, 1283 гг.), что подтверждают русские (киевские) источники, папские буллы, документы великого князя литовского Миндовга, источники крестоносцев и некоторые мазовецкие [5].
Ятвязь, составляя восточную часть Пруссии, граничила по Неману с Жемайтией и Аукштайтией, то есть с «истинной» Литвой, а с Мазовией - по югу, на реке Лек и в нижнем течении Бобра. Ятвязь, дольше всех защищаясь от крестоносцев, была окончательно побеждена в 1283 г. Часть ее жителей укрылась в Литве и Мазовии, меньшая часть - на галицко-владимирской Руси; часть была выселена Орденом на Самбийский полуостров. Племенная элита, например, учившийся в Германии Скоманд, не оставила после себя письменных памятников, которые подкрепляли бы предания и устную традицию [6].
Последние годы независимой жизни ятвягов в общих чертах описал орденский хронист Петр из Дусбурга (до 1326 г.). Собирая сведения от непосредственных участников событий, он при случае указал область прусских земель на востоке, проведя границу Пруссии с Жемайтией и Литвой по течению Немана. Эта река от Гродно устремляется на север, а после соединения с Вилией, которая впадает в нее с востока, течет в Балтийское море (точнее, в Куршский залив), на северо-запад. Дусбург написал:
Мемель, река, которая берет начало в Русском королевстве, впадает в море рядом с замком и местом Мемельбург, /она/ отделяет Русь, Летовию [Литву] и Куронию [Курляндию] от Пруссии.
Однако вопрос о восточной границе Пруссии, а вместе с тем и Ятвязи, требует тщательного анализа, так как Орден был заинтересован в максимально широком определении её территории, предназначенной для него императором [Священной Римской империи] и Папой римским. Источники же XIV-XV вв. отмечают, что уже в XIII веке расселение литовцев [не жемайтов! - Ред.] захватывало ряд участков на западном берегу Немана.
Географическое описание земель Королевства Польского, так называемая «Хорография» (Chorografia) Яна Длугоша, было упорядочено в соответствии с сетью главных рек - Одры, Вислы, Немана и Днепра. Оно не охватывало Пруссию (и Вармию), принадлежавшую крестоносцам. Доказано, что Длугош слабо представлял себе территорию Великого Княжества Литовского, в том числе бассейны Немана и Нарева. Из левобережных притоков Немана Длугош знал Свислочь (Выслуч) и Рось, но сведения о них объединил в одно целое.
В «Анналах [ежегодниках] Королевства Польского» Длугоша есть много упоминаний о пруссах и ятвягах (Jaczwinges, Jathvinges). Хронист уверенно заявлял о родстве ятвягов с литовцами, жемайтами и пруссами, сходство их обычаев, языка и религии:
Народ ятвягов происхождением, языком, образом жизни, религией и нравами имеет много общего с литовцами, пруссами и жемайтами.
На основании текста какой-то папской буллы или же договора крестоносцев он констатировал:
А на севере народ ятвягов граничит с землями Мазовии, Руси и Литвы (под 1264 г.).
Упомянутой русской землей могло быть Городенское княжество или так называемая Черная Русь как целое, это значит окрестности городов Гродно. Волковыск и Слоним. Надо помнить, что согласованная в 1353 г. граница между Мазовией и Литвой [Великим Княжеством Литовским. - Ред.] проходила в трех милях от Гродно.
К сожалению, именно Длугош дал основание для создания легенды о «Великой Ятвязи», которая якобы доходила до Западного Буга. По Длугошу, ятвяги были народом «principalis cuius et metropolis erat arx et civitas, Drohiczyn» («Их главным местом и метрополией был замок и город Дрогичин») (под 1112 г.), чего на самом деле никогда не было. Трудно найти объяснение этой ошибки. Возникла гипотеза, что хронист пытался таким образом соединить между собой: воспоминания о войнах Казимира Справедливого; о конфликтах Конрада I с галицким князем Даниилом; факт временного польского господства в XII-XIII вв. над Побужьем (частью Подляшья); мазовецко-литовские и польско-литовские споры в течение нескольких столетий за земли в бассейне Нарева.
Полагаем, однако, что тенденция формирования «древних польских прав» на территории Подляшья (Сураж, Бельск, Дорогичин, Мельник) скорее характерна для хронистов времен Ренессанса, чем для Длугоша. Мацей Мехавита (Мяховский), Мартин Вельский, Мартин Кромер и Енджей Свянцицкий утверждали, что языги-ятвяги жили на Подляшье, а южная Ятвязь была признана Папами в середине XIII века владением князей мазовецких [7]. Следовательно, после вымирания мазовецких Пястов она должна была бы принадлежать Короне Польской. Надо помнить о создании в 1520 г. отдельного Подляшского воеводства со столицей в Дрогичине, которое в 1569 г. было включено в состав Короны.
В прусской историографии времен Возрождения Симон Грюнау (около 1526 г.) и Бруно Хененбергер (в 1576 г.) начали исследования истории Судовии, считая ее землёй, соседствовавшей с Самбией и не имевшей ничего общего с «подляшской» Ятвязью.
Компилятивная хроника Мацея Стрыйковского (1582 г.) надолго закрепила такое положение вещей, то есть удвоение истории Ятвязи. Адам Нарушевич в «Истории польского народа» (1780-86 гг.) оперся на Кадлубека и принял интерпретацию Кромера, согласно которой полекшане Кадлубека - это подлешане, или ятвяги на Буге. Он выводил их античную родословную от степных языгов [8]. То же самое доказывал и Станислав Богуш-Сестранцевич в 1812 г. Ян Потоцкий (в 1805 г.) придерживался определений прусской историографии, помещая Судовию-Ятвязь между истоками Преголы и Неманом.
Иоахим Лелевель поначалу (1808 г.) соглашался с происхождением ятвягов от герулов, но позже (1842 г.) значительно изменил свои взгляды. При этом, судя по историческим атласам Лелевеля, он рассуждал в духе историографической традиции «обширной Ятвязи», которая на юге якобы достигала среднего течения Западного Буга. То же самое доказывал и Юзеф Ярошевич (1844, 1853 гг.).
Некоторые немецкие исследователи, не интересуясь Подляшьем, бассейнами Нарева и Западного Буга, обратились к «Wegeberichte» крестоносцев, где описаны пути их походов на Великое Княжество Литовское в XIV веке, а также к договорам Ордена с Литвой [ВКЛ] 1398, 1420, 1422 годов и других. Они подтвердили факт передвижки границы Литвы и передачи ей полосы земель по левому берегу Немана шириной в 5 миль. Видимо, такова была плата крестоносцев за союз с Литвой по договору 1398 г., подписанному на острове Салин, а затем постоянного мира, заключенному на озере Мельно в 1422 г.
Но эти факты, естественно, не подтверждают идентичность линии, согласованной с Орденом, и первоначальной племенной границей Ятвязи с Жемайтией и Литвой. Можно только допустить, что занеманская (левобережная) Литва, первоначально ограниченная широкой долиной Немана, в
XIV-XVI ст. расширилась благодаря корчевке давнишних лесных пущ, граничивших с Ятвязью, и наполнилась литовским населением [9].
Вклад старых российских историков в решение ятвяжской проблемы был невелик. Николай Карамзин в «Истории государства российского» (1818 г.) пространство между Гродно и Смоленском называл местом обитания «русского племени» кривичи, а на Западном Буге, вплоть до Дорогичина, он поселил дулебов. С ним полемизировал Зориан Доленга-Ходаковский (1819г.), подчеркивая, что Подляшье между Райгородом, Белостоком, Мельником, Междуречьем, Ливом и Визной населяли «ловкие ятвяги».
Только в 1858 г. Юрий Кулаковский в противовес польским хроникам времен Возрождения заявил, что территории с городами Брест, Кобрин, Сураж, Бельск, Брянск, Мельник и Каменец принадлежали в XIII веке русским (то есть киевским) князьям, а не ятвягам [10]. На карте он отвел ятвягам лесные пущи в бассейне верхнего течения Нарева.
Некритичная публикация Андреаса Сёгрена (A. Sjogren) 1859 года была посвящена локализации Судовии на севере и включила в нее также прусскую Надровию. В своих рассуждениях Сёгрен частично опирался на Макса Топена (1858 г.). Последний идентифицировал «Судовию» как Ятвязь. Тем самым была зачеркнута историографическая фикция «удвоенной» истории народа (племенной труппы) ятвягов. Топен ссылался на документ чешского князя Пшемысла Отакара II за 1267 год, где названы друг за другом Галиндия, Гетвесия (Ятвязь) и Лютовия (Литва).
Именно к работам Макса Топена апеллировали польские исследователи, когда на грани XIX и XX вв. вернулись к изучению Ятвязи. Ян Сембжицкий, используя данные картографии и ономастики, был склонен размещать территорию Ятвязи между Бобром на юге и Неманом на севере, локализируя на правом берегу Немана малые ятвяжские племена: селен и дайнова (до Трок и Меречи). Зигмунт Глогер, проведя исторические и археологические исследования на Бобре, заявил:
Первоначальная колыбель ятвягов никогда не находилась и не могла быть среди славян на юг от рек Бобр, Нарев и Буг, а только на север от Бобра и его притока, который с давних времен называется Леком и Ленкой.
Реликтом легенды о «надбужской Ятвязи» является в монографии Александра Каминского выделение на карте особой территории между Боброй, Наревом и Свислочью, левым притоком Немана. Этот же картографический подход повторен в «Словаре славянских древностей» и в «Истории Ордена крестоносцев в Пруссии».
Мировые войны затормозили дальнейшее углубление исследований. В межвоенное время ученые выявляли археологические стоянки и не исследовали проблему внешних ятвяжских границ. Основательная монография Каминского критически подытожила предыдущие выводы, постулировав необходимость дальнейших исследований, особенно в отношении пограничья Ятвязи и Галиндии.
Энтузиаст литовских древностей Теодор Нарбут положил начало другой историографической легенде о «Великой Ятвязи», которая якобы простиралась далеко на восток за Неман, вплоть до реки Вилии [11]. Основанием для такого утверждения ему послужило народное предание о княжестве Дайнова со столицей в деревне Дайнова возле Лиды. Время от времени его гипотезы упоминают и сейчас.
Интерес к Ятвязи оживила Комплексная ятвяжская экспедиция, которая работала в Сувалкии в 1959-1967 гг. Работы историков, археологов, ономастов и этнографов сосредоточились вокруг проведенных раскопок, которые охватили около 40 стоянок. Валентин Седов, исследуя в то время средневековые погребения в Литве и Западной Беларуси, высказал гипотезу о «Большой Ятвязи». К аргументам XIX века (местные названия типа Дайнова, народные предания) он добавил предположения относительно гидронимики и так называемых «длинных курганов». Однако же легко констатировать, что «длинные курганы» Понеманья не встречаются по всей той обширной зоне, которую Седов приписал Ятвязи. Гидронимы же с окончаниями «-да» (например, Гривда) встречаются намного восточнее и южнее тех территорий, где когда-нибудь жили балты.
Недостаточно ориентированный в истории Пруссии и Мазовии Валерий Топоров (публикация 1966 г.) тоже искал следы средневековых ятвягов в бассейне Немана и Нарева.
В то же время проблему диалектных и ономастических балтизмов надо объяснять сложной политической и расселенческой историей этих земель, что несколько раз показал Ежи Висневский. Использованная Валентином Седовым литература середины XIX века была некритичной, а более новая проигнорировала или обошла ее выводы. С тезисами Александра Каминского, Ежи Налепы, Ежи Висневского, Януша Бенека, Фриды Гуревич, Леонида Алексеева или Яна Ясканиса упомянутый Валентин Седов в полемику не вступал; он дискутировал главным образом с Адольфасом Таутавичюсом и Пятрасом Куликаускасом.
Летувские исследователи критически оценили тезис о распространении Ятвязи на правый берег Немана. Они говорили о наличии характерных курганов на Восточных Мазурах, в Занеманье и на юг от нижнего течения Меречанки (Мяркиса). Смешанные курганные погребения литовцев (аукштайтов) и ятвягов (дайнова или кирснова) зафиксированы восточнее Немана, вплоть до Аукшатдвариса в районе Алитуса.
Гипотезу Валентина Седова приняли некоторые белорусские археологи (например, Ю. В. Кухаренко) и Ежи Охманьский.
Но Валентин Седов, вопреки мнению большинства не отказался от своей малоправдоподобной гипотезы. В 1977 г. он картографически очертил так называемый первичный ареал балтов, заселенный славянами, а также территории, где встречаются «старорусские курганные могильники с балтскими элементами». На западе оба этих ареала пересекались на его карте в междуречье верхнего Немана и среднего Буга, охватывая Новоградчину, Брестчину и Подляшье (уже в Польше).
В последние 20 лет [речь идет о периоде 1980-2000 гг. - Ред.] польские археологи занялись интерпретацией источников, добытых во время раскопок, историки же - политической историей, не развивая, к сожалению, сотрудничества между собой. Дальнейшее обобщение истории раннесредневекового расселения в бассейне Нарева и среднего Буга было уточнено аналогичным обзором, посвященным южным прусским землям, главным образом Помезании, Сасинии, Галиндии и Ятвязи. В последнем уже не дискутировали относительно гипотез о бужском и меречанском (на Меречанке) ареале Ятвязи.
Сегодня от обеих упомянутых гипотез, которые имеют характер скорее историографических легенд, осталось наследие, которое ждет верификации. По-прежнему речь идет об определении восточной и частично западной (на Великих Озерах) зоны территориального охвата племенного союза Ятвязи в X-XIII вв. Некоторые летувские археологи признают за племенем ятвягов только южную часть Занеманья, другие же воздержались от оценок этнических отношений, которые здесь существовали. Рассмотрение приведенных ими археологических стоянок в Занеманье позволяет утверждать, что это немногочисленные объекты, чаще всего слабо и неточно исследованные, притом давно, еще до 1914 года.
Концепция Адольфаса Таутавичюса, которая предполагает, что якобы одно из малых ятвяжских племен в VIII-IX вв. смешалось с аукштайтами, жившими на правом берегу Немана и на нижней Меречанке, «или же переселилась в южное Занеманье», не убеждает. Переселение же на запад могло иметь место под воздействием сильных русских (киевских) набегов, но только после 983 г., а в XI веке все было совсем наоборот.
Несколько языковедов считают, что топонимика правобережной понеманской зоны содержит следы рассеянного западнобалтского (ятвяжского или прусского) расселения. Но этот факт не доказывает миграции на запад, а свидетельствует скорее о переселении в Литву; об укрытии тут с середины XIII века от набегов крестоносцев. Видимо, надо признать правоту Фриды Гуревич, которая некоторые типы курганов в бассейне Немана приписала смешанному расселению славян и балтов с разных территорий и из разных племён, в том числе дреговичей и кривичей. Это подтверждают исторические исследования и упомянутый в источниках вывод населения с польских территорий.
Более поздние археологические исследования в Польше, проведенные на Подляшье в окрестностях Мельника, Бельска и Дрогичина, расширили знания о постоянном разрушении в XI-XIII вв. пограничья, населенного людьми с разными культурными традициями, но главным образом русскими.
К сожалению, в последнее десятилетие XX века среди летувских исследователей ожила легенда о «Великой Ятвязи». Малозначимых авторов первой половины XX века заменили энтузиасты летувских древностей из числа заокеанских эмигрантов середины XX века, популярные и энциклопедические публикации [12].
После 1914 года никакие погребальные материалы из междуречья Нарева и Буга не были идентифицированы с ятвягами, это сделал только Валентин Седов, а в последнее время Алла Квятковская [13].
Надо надеяться, что исследователи вернутся к науке, методической и комплексной критике разного типа источников, в том числе письменных. Ятвяжские и староподляшские проблемы по-прежнему ждут основательного исследования и новых раскопок. Перед присоединением прибужских земель к русскому (киевскому) государству около 1047 года здесь жило племя восточных мазовшан; другие варианты крайне маловероятны.
Зато Ятвяги фигурировали в многочисленных народных преданиях XIX и XX веков. Дискуссии, научные и популярные публикации до сих пор поддерживают их присутствие в сознании местного населения [14].
Коротко об авторе: Ян Тышкевич - профессор Исторического института Варшавского университета, а также профессор исторического факультета Гуманистической академии имени Александра Гейштора в Пултуске.
[1] Источник: Tyszkiewicz J. Jacwiez wczesnosredniowieczna. Pomiedzy Niemnem, Biebrza i Goldapia, czyli przeciw legendom. // Swiat pogranicza. Warszawa, 2003, s. 57-66.
[2] Мазовия (Mazowsze) - историческая область в Польше, между средним течением Вислы, низовьями Нарева и Буга. С X века и до середины XIII века была самостоятельным княжеством. Позже раздробилась на ряд уделов, которые за 200 лет постепенно перешли под власть польских королей.
[3] См., например: Карпов А. Владимир Святой. Москва, 1997, с. 130-132.
[4] Выходит, что «одни сутки верховой езды», по Кадлубеку, это 45-50 км. - Прим. ред.
[5] См.: Kaminski A. Jacwiez. Terytorium, ludnosc, stosunki gospodarcze i spoleczne. Lodz, 1953.
[6] Фогт писал, что «вождь Судавии Скоманд в 1270 г. неоднократно вторгался на орденские территории, доходя до Кульмерланда».
[7] В книге М. Кромера «Польша» (1577 г.) сказано: «Языги, иначе ясвинги, одного языка, а еще, по мнению некоторых, одних обычаев и верований с литвинами, они населяют леса на южных границах Польши. Эта страна у нас зовется «Полесьем» или «Подляшьем». потому что она покрыта лесами, её главным городом является Дрогичин».
[8] Языги - название одного из ираноязычных кочевых сарматских племен. По Страбону, они жили сначала на берегах Азовского моря, затем к западу от Днепра. В середине I века н. э. языги проживали между Дунаем и Тисой. В раннем средневековье языги смешались с другими народами Центральной Европы. - Прим. ред.
[9] Опять-таки надо отметить, что это «литовское население» не имело ничего общего ни с жемайтами, ни с аукштайтами. Последних вообще не существовало в природе. Аукштайтов придумали в 30-е годы XX века в независимой Летуве. - Прим. ред.
[10] См.: Кулаковский Ю. Заметки о западной части Гродненской губернии. // Этнографический сборник. Том 3. 1858, с. 47-114.
[11] Narbutt Т. Dzieje narodu litewskiego. Tom VII. Wilno, 1840. s 70
[12] Некоторые карты, опубликованные летувскими авторами в 1997 г., просто сказочные.
[13] См.: Квятковская А. В. Ятвяжские могильники Беларуси (X-XVII вв.). Вильнюс, 1998. Автор этой книги не придерживается научных принципов и выдвигает фальшивый тезис, сформулированый в названии.
[14] См., например, книгу «Ятвяги среди нас» (Gielzynski W. Jacwiegi sa wsrod nas. Warszawa, 2001).