Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Несмотря на то, что вопросы археологического изучения материальных памятников духовной культуры древнего населения Беларуси ставил еще зачинатель беларуской археологии Зориан Даленга-Ходаковский (1784-1825), до недавнего времени им все же не уделялось должного внимания. Специальные исследования языческих культовых памятников не проводились. Исключение составляют, пожалуй, раскопки святилища X-XI вв. на берегу - озеро Святое, возле деревни Ходосовичи в Рогачевском районе. Да еще Валентин Седов назвал несколько памятников на территории Беларуси аналогичными городищам-святилищам смоленских кривичей.
Хотя на Беларуси много культовых камней, у нас ими мало интересовались не только археологи, но и этнографы, если не считать основательной этнографической работы Михаила Мелешко (1892-1941), опубликованной в 1929 году. Это объясняется, помимо прочего, эхом вульгарного социологизма 1920-30-х гг. недооценивавшего роль морально-психологических факторов в жизни народа, и объявившего сознание придатком трудовой деятельности.
Нами исследовано несколько памятников дохристианского культа, что дает новые сведения о месте камней в системе беларуского язычества. Среди этих памятников особенно интересен Святой, или Дажбогов, камень. Он находится в 6 километрах на северо-восток от деревни Кременец Логойского района, в лесу. Длина камня 1,03, ширина - до 0,7, высота около 0,6 м. Верх его плоский, на нем заметны 5 отшлифованных углублений. Среди этих углублений три овальной формы, длиной 0.2-0,28 м и два круглой формы, диаметром 0,2-0,24 м и глубиной около 0,03 м, похожие на тарелки или миски.
Еще в XIX веке камни с тарелкообразными углублениями были описаны возле Вороничей Полоцкого района - под названием Витовтовых тарелок (1), в Махирове под Полоцком, в Погосте под Миорами. Три камня с тарелками есть на Гродненщине, между деревнями Палашки и Каргавды, и возле деревни Падитва Вороновского района, недалеко от границы с Летувой. Местное население сохранило их литовское название - «Дева блюдас», что означает «Блюда Бога» (2). Несколько таких камней зафиксированы на юге Летувы. теперь один из них находится в государственном исторнко-этнографическом музее республики Летува; вс тречаются они и в других местах Прибалтики, например, в Тарту.
Камни эти, как правило, почитались. Само название - Дажбогов - свидетельствует о связи с культом древнеславянского бога солнца. До последнего времени на камень у Кременца приносили пожертвования, особенно на Пасху, клали монеты и цветы. Согласно поверьям, это должно помогать в разных обстоятельствах, например, при болезнях домашней скотины. Некоторые старые люди клали монеты даже во время археологических раскопок. Считалось, если долго нет дождя, надо собраться (желательно вдовам) и немного повернуть камень.
Интересные результаты дали раскопки вокруг камня на площади 19 квадратных метров. Под слоем гумусовой земли (толщиной 0,1-0,2 м) обнаружилась кладка из небольших камней прямоугольной формы. Ее размеры: по линии запад - восток 2,8 м, по линии север - юг около 3 м. Она ориентирована точно по странам света. По сторонам кладки камни чуть больше. С западной стороны к ней примыкает выступ, похожий на крыльцо трапециевидной формы, составленное из небольших камней. Находок на кладке и между камнями было немного - преимущественно монеты XX века, бесформенные остатки железных изделий, необработанные кремни.
В 6.5 метрах на запад от каменных конструкций заметен фундамент, скорее всего от часовни, ширина которой была 2.8 м (длина прослеживается хуже). Фундамент в целом ориентирован по линии север - юг, с некоторым отклонением на северо-запад. К югу от остатков часовни заметно углубление - видимо, следы колодца, о котором рассказывали местные жители.
Вернемся к кладке вокруг Дажбогова камня. Какое она имела назначение? Вряд ли это остатки христианской часовни. Если бы так, то, во-первых, из камней был бы выложен только фундамент, но не все пространство внутри прямоугольника. Во-вторых, ориентация по странам света для христианских церквей и тем более - часовен, как объясняет П. Рапопорт, характерна далеко не всегда. Можно полагать, что эта кладка - часть языческого культового памятника. Ориентация строго по странам света характерна именно для языческих святилищ, например, для Ходосовичского в Рогачевском районе (В. Власов считает этот памятник культово-астрономической площадкой).
Например, капище в древнем Киеве было сложено насухо (без раствора) из неотесанных камней и образовывало неправильный прямоугольник с закругленными углами и четырьмя выступами, ориентированными по странам света. Размеры его были 4.2 х 3,5 м. Памятник датируют VIII-X вв. При раскопках поселения VI-VII вв. в урочище Гнилой Угол возле Городка на Подолии (Украина) открылось святилище с прямоугольной площадкой плоской каменной кладки и круглым очагом с восточной стороны. Вообще, строгая географическая направленность, ориентация на небесные светила определяет дохристианские культовые постройки на широком пространстве Европы, взять хотя бы знаменитый Стоунхендж в Англии.
Имеются сведения, что на острове Городище Богинского озера под Браславом до 1860-х годов «имелся высокий бурт, внутри которого была старой веры божница с одним оконцем, через которое луч солнца попадал внутрь только ровно в полдень». Там же нашли идола в половину человеческого роста с отбитой головой и сложенными на груди руками. При обследовании автором статьи этого острова на Богинском озере в 1986 году обнаружено городище железного века, некогда заселенное балтами. Вероятно, что «старой веры божница» и идол остались от них или от славян, которые позже могли превратить заброшенное городище в культовый центр.
Но вернемся к Дажбогову камню. Современные исследователи славянской мифологии считают, что Дажбог (Даждьбог) был языческим богом солнца, света и тепла, небесным всадником, сыном Сварога, обеспечивавшим благополучие. Академик Борис Рыбаков считал, что в значительной мере Дажбог аналогичен древнегреческому Аполлону - Гайтасиру. А также, что он исполнял функции покровителя семей. Это объясняет обычай поворачивания камня, чтобы вызвать дождь, именно вдовами: покровитель семьи должен быть особенно милостив к
несчастным одиноким женщинам. волею судьбы оставшимся без мужей.
По мнению Б. Рыбакова, празднование Дажбогова дня приходилось на зимнее солнцестояние. Это подчеркивает его связь с астрономическими явлениями, годовым движением Солнца, а значит, и строгую ориентацию каменной площадки вокруг Дажбогова камня по сторонам света или - в глубине времен - по расположению небесных светил. Возможно, что круглые тарелкообразные углубления на камне сделаны по ассоциации с формой Солнца.
Как в Киеве идол стоял на каменном пьедестале, так и в Кременце Дажбогов камень был поставлен на каменную кладку. Непонятно, правда, почему здесь отсутствуют (кроме поздних находок) остатки жертвоприношений. Возможно, жертвы приносились поодаль от площадки, так как с южной стороны от нее видны в земле какие-то камни. В киевском капище, например, жертвенник размещался чуть поодаль от площадки. А может быть, жертвы были из органических веществ и поэтому не сохранились? Очевидно, что исследования в Кременце следует продолжить. Но уже сейчас удалось выяснить конструкцию этого памятника духовной культуры наших предков, где суровый дизайн культовой площадки гармонично сочетается с молчаливой массой Дажбогова камня.
Своеобразная эстетизация камней ощущается в таком же ансамбле, сохранившемся возле деревни Горка Дятловского района. В XIX веке сообщалось о поклонении в этой местности группе из нескольких больших камней (3). Холм, от которого, вероятно, получила свое название деревня, виден на окраине леса. На его вершине в давние времена стояла часовня. Ниже по склону, на небольшой площадке, - живописное нагромождение из пяти огромных камней (высотой в 2-3 метра). В центре под ними имеется довольно широкий проход высотой около метра. По преданию, когда-то через него можно было проехать на коне, но с того времени камни якобы глубже опустились в землю. На этих глыбах стоял деревянный крест, увешанный венками и вышитыми полотенцами. Возле камней молились, клали деньги и другие пожертвования.
Интересный памятник находится между деревнями Гудовичи и Верхлес Червеньского района, к востоку от Смиловичей. Александр Ельский еще в 1890 году писал, что там есть так называемая Святая Горка, на которой среди кучи камней лежит камень с отпечатком человеческой стопы. По легенде, след оставила Мать Божия, трижды проходившая через эти места. Народ клал к камню цветы и ставил здесь кресты.
Автор статьи выяснил, что Святая, или Марьина Горка представляет собой холм, обведенный по краям невысоким валом. Между валом и площадкой был вырыт ров. Вал не имел оборонительного значения, так как он ниже площадки. В сходных памятниках на Смоленщине и Северной Буковине, как правило, нет культурного слоя. Они были языческими святилищами VIII-X вв. и функционировали до прочного установления среди восточных славян христианства (т.е. до XI-середины XII века). Святая Горка, как видим, и после христианизации осталась местом поклонения камню-следовику, адаптированному к понятиям новой религии.
Правда, сам камень позже был поврежден. Еще в одной легенде, возникшей уже в XX веке, говорится, что его положили в фундамент хаты, но хата сгорела. Устрашившись, люди вернули камень на холм. Камень обступали кресты - архаический каменный и высокие деревянные и металлические, на которые вешали вышитые полотенца: рядом были посажены ирисы. При раскопках возле камня на глубине 0,2-0,25 м встретились угольки от костров и положенные как бы цепочкой небольшие камни, а также монета 1811 года. Вход на площадку, к камню «с отпечатком стопы Магдаленки», как его называли в народе, - с запада, навстречу восходу солнца.
Примерно в километре на восток от Святой Горки раньше стоял каменный идол в виде столба с человеческим лицом. Его называли «Царь Давид». Хотя фотографии или зарисовки идола не сохранились, народное название позволяет догадываться о его облике. В беларуском народном искусстве, в частности скульптуре, царя Давида было принято изображать с короной на голове и подпоясанного. Видимо, идол был таким. К сожалению, он уничтожен в 1930-е годы при строительстве шоссе.
Еще один холм с названием «Марьина Горка» существовал когда-то возле деревни Новоселки в Пуховичском районе. Как свидетельствует предание, в языческие времена на нем происходили тризны и игры (4).
Святилище около деревни Верховляны Берестовицкого района известно среди местных жителей под названием «Городище». По легенде, на нем стояла церковь, которая потом провалилась под землю. Размер площадки не более 7 X 7 м. Ее окружает довольно высокий вал, только с запада оставлен проход к площадке. Между валом и площадкой вырыт ров. Как мы уже упоминали, такое размещение вала и рва характерно именно для святилищ.
При шурфовке центра площадки на глубине около 0.2 м найдены угли, кремни с первичной обработкой и обломки ранней гончарной керамики. Площадку не довелось раскопать всю, поэтому яма от идола не найдена. Скорее всего, на площадке отправляли религиозный обряд, приносили жертвы. В культурном слое рва (до глубины 0,4 м) встречаются угольки, фрагменты керамики, кремни. Глубже шла кладка из крупных и мелких камней. Между камнями тоже лежали находки, в частности кости животных и угли. Под камнями найдена керамика, датируемая ХІ-ХІІ вв. К этому времени можно отнести возникновение памятника, точнее кладки. Труднее определить верхнюю дату его ритуального действия.
Впервые такие святилища начали исследовать на Смоленщине в 1920-е годы. Но в основном их изучали в наше время в бассейне Прута и на среднем Днестре Б. Тимашук и И. Русанова. Там рвы имеют плоское дно, на котором много раз разжигались костры - часто на специальных кладках. В так называемые «пылающие жертвенники» бросали мясо жертвенных животных и ритуально разбитую посуду. Площадки исполняли роль капищ - мест, где стоял деревянный или каменный идол. На святилищах Буковины имелись, кроме того, культовые колодцы, источники (родники) и каменные глыбы.
Кстати, один интересный камень находится и возле Верховлян. Немного западнее «Городища» из родника вытекает неширокий ручей. Там, почти спрятавшись в воде, лежит большой камень. Говорят, что родник бьет из-под него. Ранее он якобы был таким мощным, что приходилось затыкать его мешками с овечьей шерстью. По местному преданию, если камень сдвинуть с места, то источник разольется и затопит деревню. Вероятно, когда-то этот камень тоже был культовым.
Аналоги известны и в других местах Беларуси. В деревне Покрашево (регион Слуцка) существует предание, что исток тамошней речки завалила камнем ведьма, разъяренная смертью дочери. А в Порозове Свислочского района рассказывают, что ручей возле местечка высох, когда цыганка бросила в его исток клок овечьей шерсти и приказала больше не течь (5). Именно с памятником «Городище» связано поверье о «Перуновом поле», которое находится в километре на юго-восток от него, в долине. Говорят, что если во время грозы на этом поле окажется человек, то в него обязательно ударит молния. Не является ли это отголоском того, что святилище когда-то посвящалось Перуну?
Большинство таких святилищ перестало действовать, как утверждают Б. Тимашук и И. Русанова, в XI - середине XII века. В западной же части современной Гродненщины проживали ятвяги. у которых язычество официально существовало до конца XIV века. Поэтому и среди местного славянского населения языческие верования могли сохраняться более длительное время.
Почитание камней нашло широкое отражение в беларуском фольклоре. В ряде сюжетов говорится, что камни когда-то росли (или что они растут и теперь). Камень как символ вообще популярен в мифах древних индоевропейцев, где с камнем обычно сопоставляется дерево. Одно из беларуских преданий повествует о том. как могучий силач разбил огромным молотом огромный камень и достал оттуда жизнь дракона. Все три стихии - камень, вода и огонь - выступают оружием противника дракона в беларуских заговорах. В беларуском фольклоре, как и в древнеиндийской «Ригведе», подчеркивается связь Громовержца с камнем, откуда герой извлекает животных и клад. В народной сказке про Ильюшку есть вариант финала, когда герой превращается в камень: «Дотоле бился, пока сам по колени не въехал в землю и не сделался камнем. Он и теперь стоит там...» (6).
Интересно, что топография окрестностей Верховлянского святилища тоже имеет параллели в мифологии. Перун и его противники владеют одновременно и огнем, и водой. Но при этом стихию воды воплощает противник Перуна. В заговорах упоминается змея на камне в связи с овечьей шерстью. Такое специфическое сочетание прослеживается не только в славянских и балтских ритуальных текстах, но и в хеттских ритуалах. В вавилонском мифе положительный герой бросает камни, чтобы преградить путь горько-соленым водам. И в беларуской сказке о силачах (асілках) воды запруживают камнями, только не плохие воды, а хорошие, несущие плодородие.
Сопоставление святилища на холме и ручья, заваленного камнем или овечьей шерстью - внизу, это наглядный пример бинарной оппозиции по линии «верх - низ». В древних мифах верх соотносится с правыми полюсами такой оппозиции: добрым, светлым, восточным, небом, огнем, четным, живым, а низ - с левыми: злым, темным, западным. землей или подземным (подводным) царством, нечетным, мертвым. Громовержец (Перун) связывается с правыми, верхними полюсами оппозиции, его противник дракон (или змей) - с левыми, нижними. Как полагают, в
Два святых камня на Воложинщине Киеве идол Перуна стоял на
горе, а идол Велеса, близкого к противоположным силам, - на Подоле, в нижней части города.
Кроме описанных памятников на территории Беларуси есть множество камней: идолов, следовиков (со следами человека и животных), камней-шевцов (кравцов), с углублениями и разных других, о которых бытуют многочисленные легенды и предания. Несомненно, такое почитание камней было пропитано культовым значением. Дальнейшее изучение каменной летописи Беларуси позволит полнее раскрыть мировоззрение и систему ценностей наших предков.
Литература
- Живописная Россия. Том III. СПб.-М., 1882, с. 247.
- Легенды і паданні. Мн., 1983, с. 351.
- Гродненский исторический архив. Фонд 14, опись 3, дело 62, лист 17.
- Мялешка М. Камень у вераньнях і паданьнях беларусаў. // Запіскі аддзелу гуманітарных навук. Книга 4. Том 1, сшытак I. Менск, 1928, с. 162.
- Легенды і паданні, с. 376.
- Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. М., 1974.