Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Читано в заседании Комиссии по истории евреев при обществе распространения просвещения между евреями в России.
Древнейшее известие об еврейских молитвенных домах в пределах нынешней России сохранилось в еврейских надписях на греческом языке, открытых в Керчи (древней Пантикапее) и в городе Анапе, на восточном берегу Черного моря. В означенных надписях, относящихся к первым двум векам христианской эры, говорится о посвящении рабов молитвенному храму. Так как язык этих надписей и имена лиц чисто греческие, и так как ничего подобного мы не встречаем у евреев других местностей, то по всей вероятности и сам обряд посвящения невольников храму был заимствован у эллинов, имевших институт иеродулов, хотя этот обряд имеет аналогию с посвящением Гаваонитов храму во время завоевания Палестины Иисусом Навином. Во всяком случае, интересен тот факт, что евреи уже в глубокой древности строили молитвенные храмы на территории нынешней России.
Затем, чрез несколько сот лет, а именно в начале VII века, мы встречаем известив о сооружении еврейского храма на берегу Каспийского моря, В повествовании о том, как хазарский царь Булан со своим народом перешел в иудейскую веру, говорится между прочим следующее: «И вторично показался ему (царю Булану) ангел Божий и сказал ему: Сын мой! правда, что небеса и земля не могут Меня вместить, но все-таки ты сооруди дом Моему имени и Я буду обитать в нем, Царь возразил: Владыко мира! Ты ведь знаешь, что нет у меня ни серебра, ни золота для такой постройки. Ha это последовал ответ: Мужайся и крепись! Возьми все войско твое и отправься в поход чрез Даралан (кавказский проход под названием Дарьяльского ущелья) в страну Ардевиль (Ардебиль в северной Персии), которую ты завоюешь вместе с золотыми и серебряными сокровищами, на которые ты соорудишь храм Моему имени. Царь уверовал, отправился в поход, одержал многие победы, взял в добычу указанные сокровища, пожертвовал их Богу и построил шатер (скинию), ковчег завета, светильник, стол, алтари идругие священные сосуды. Божией милостью все это сохраняется (говорит царь Иосиф в половину X века) у меня до настоящего времени».
Оставляя в стороне легендарный рассказ об ангеле, мы не имеем затем никакого основания отвергать факт сооружения храма в виде скинии (по всей вероятности по той причине, что в то время хазары были еще кочевниками, подобно Израилю в пустыне) со всеми священными принадлежностями, которые сохранились в X веке у царя Иосифа. Мы ниже увидим еще косвенное тому доказательство. Знакомые с еврейскими законами знают, что все древнейшие раввины относились к скинии Моисея, к иерусалимскому храму и к священным сосудам с глубочайшим благоговением и строго запретили всякое подражание этим святыням. Такое же благоговейное отношение к древне-израильским святыням соблюдается и караимами. Следовательно еврейский руководитель царя Булана мог принадлежать только к кавказским или черноморским колонистам-евреям из эпохи первого еврейского изгнания, или же к десяти коленам Израиля. Указание на это обстоятельство мы находим в третьем известии, относящемся приблизительно к половине ѴШ века, где уже идет речь о постройке настоящих синагог.
В упомянутом письме царя Иосифа рассказывается по этому поводу следующее: «Впоследствии времени воцарился один из потомков его (царя Булана), по имени Обадиа, который возобновил государство, укрепил (еврейский) закон как следует и по настоящему (значит до Обадии еврейский закон не соблюдался как следует и не был настоящим). Этот царь построил синагоги и школы, призвал ученых евреев, щедро вознаградил их, и они обучали (народ) Библии, Мишне, Талмуду и порядку синагогальных молитв».
Неудивительно поэтому, если средневековые евреи считали обращение хазар в иудейство лишь с того момента, когда у них появились синагоги и школы «как следует и по-настоящему» (как сказано в нашем документе), а не с того времени, когда у них было только подражание скинии Моисеевой и священных сосудов, что евреями уже было давным давно строго запрещено. Оттого в еврейских источниках датой обращения хазар считается 740-й год, т. е. время упомянутого царя-преобразователя - Обадии.
Итак, на основании имеющихся у нас исторических данных, мы должны считать первую половину VIII столетия датой постройки первых настоящих синагог в Южной России, в нынешней Астраханской губернии.
После пробела в два почти века мы встречаем известие, хотя и неблагоприятное, о синагоге в том же крае. Арабский путешественник Ибн-Фадлан, посетивший Хазарию и Волжскую Болгарию в 921-922 годах, рассказывает следующее. Однажды хазарские мусульмане, пользовавшиеся выдающимся положением в стране, во время спора с евреями, напали на еврейскую синагогу в местности Бабундж (a по нашему толкованию: в квартале хазарской столицы под этим названием) и разрушили ее. Узнав об этом, хазарский царь приказал разрушить минарет при столичной мечети, а муэзинов-подстрекателей он велел казнить. При этом царь заявил, что мусульмане заслужили того, чтоб все их мечети в его государстве были уничтожены, но его удерживает мысль, что мухаммедане жестоко отомстят за это живущим между ними евреям. Во всяком случае, тот факт, что иноверные мухаммедане могли осмелиться разрушить молитвенный храм господствующего вероисповедания, к которому принадлежали царская династия и все сановники хазарские, может служить новым доказательством веротерпимости у обращенных в иудейство хазар.
В XI столетии, по новейшим известиям, была построена синагога в городе Водзислав (Келецкой губ.). На одном из цветных оконных стекол этой синагоги находится дата 1014 года. Хотя это известие повторяется несколько раз в еврейских и польских периодических изданиях, и новейший историк польских евреев, г. Г. Нусбаум (Zydzi w Polsce, p. 9), считает его подлинным, мы однако, считаем определение означенной даты сомнительным впредь до осмотра компетентным лицом всей синагоги вообще, и означенного оконного стекла в особенности.
Такое же значение имеет известие Нарбута, повторенное многими другими писателями, о том, что в Эйшишках (местечко в Литве) при синагоге был еврейский надгробный камень с надписью 1171 года. Вообще в Польше нередки легендарные рассказы о старинных синагогах; так, напр., о краковской синагоге циркулирует рассказ, что она сначала, до 1030 года, служила помещением для королевской библиотеки, а затем, около упомянутого года, король будто подарил ее евреям для синагоги.
Начиная с ХIII столетия мы уже имеем документальные известия о синагогах в Польше. В первой привилегии польских евреев, а именно в грамоте, выданной евреям Великой Польши князем Болеславом Благочестивым в городе Калише в 1264 году, говорится о синагогах как о давно существующих. Так § 15 озаглавлен: Pro violentia scholae Judaeorum (o насилии против школы иудеев) и в нем определяется штраф в два фунта перцу, который должен уплатить христианин, который бросит что-нибудь на еврейскую школу. В § 19 той же грамоты говорится о том, что присяга на свитке Пятикнижия (super rodale) назначается только в тяжбе о сумме в 50 марок; за меньшие же дела достаточно, если еврей примет присягу впереди синагоги, у её порога (ante scholas, ad ostium dictae scholae, т. e. в сенях синагоги, полеш).
В XIV столетии Казимир Великий подтвердил означенную привилегию всем польским евреям (в 1334 году), a в конце этого века, а именно в 1388 году, великий князь Литовский Витольд выдал такую же грамоту трокским и брестским евреям.
А что §§ о синагоге в Литовсквх грамотах не были лишь бессодержательным заимствованием готовой формулы из польских привилегий - ясно доказывает грамота, выданная Витольдом же в следующем 1389 году гродненским евреям [1]. В этой грамоте, определяя границы поселений в Гродне, между прочим говорится: «На которых плацах над Городницею божница их жидовская стоит». А дальше в той же грамоте говорятся об освобождении еврейского кладбища и синагоги от податей и налогов. «С которого того копища так теперешняго, яко и на потом набытых пляцов, так теж пляцов божницы их жидовское жадных податков а ни повинности до скарбу нашего давати не мают».
На Волыни древнейшее известие, хотя и не документальное, имеется об острожской синагоге. В описании г. Острога А. Перлштейиа (Москва 1847, стр. 4) говорится об этой синагоге следующее: «На этой улице (Старо-жидовской) и поныне находится упоминаемая в нашем акте (в акте о разделении города между сыновьями кн. Константина Острожскаго 1603 году) жидовская школа, замечательная своею древностью. По уверению Острожских евреев, эта школа - некогда Бет-Ешива или училище раввинов - существует уже около четырех столетий. При известном в еврейском ученом мире комментаторе Маршуе (умершем в 1629 году) пристроено было к ней женское отделение. В этой школе любопытствующим указывают на редкую вещь - две Суворовских гранаты, и сообщают рассказ о чудесном спасении евреев, собравшихся во время штурма (в 1792 году) в школу на моление. В память такого своего избавления Острожские евреи установили праздновать, и до ныне празднуют, особый Пурим». На приложенным к этой брошюре чертеже г. Острога под № 12-м значится: «Жидовская школа, ок. 1400 г.».
Об этой же синагоге распространяется г. Леон Мендельсберг в немецкой статье, напечатанной в Гамелице за 1860 год (ст. 214-216), где находится обстоятельное описание синагоги. Там же приводится современный документ на пергаменте, где изображается состояние еврейской общины, спасшейся в синагогу во время бомбардирования города.
Конец ХV столетия был весьма печальным не только для испанских и других евреев западной Европы, но и для литовских евреев, так как по повелению великого князя Александра евреи были изгнаны из Литвы в апреле 1495 г. [2] Разумеется, что при раздаче великим князем еврейских домов и земель, о чем имеется целый ряд документов, не были забыты и синагоги. Так имеется известие, что брестская синагога была отдана мещанам из христиан на больницу (Slownik geographiczny п. сл. Brzesc), точно также и гродненские мещане присвоили себе синагогу.
Но это изгнание длилось относительно не долго. Через 8 лет (в марте 1503) великий князь Александр, ставший между тем и польским королем, позволил всем изгнанникам из Литвы вернуться на свои старые пепелища, причем им были возвращены их недвижимые имущества, в том числе и синагоги. О гродненской синагоге имеется документальное свидетельство в грамоте короля Александра, от 22 марта 1503 г., гродненскому старосте, где говорится: «Ино как они (жиды) прийдут до Городка, и твоя бы мислость домы их и местцо школы их, и кладовнще, и теж фолварки и поля, и сеножати их казал завести и им поотдавати. Нехай они домы свои и местцо школное и кладовища, и теж фолварки, и поля, и сеножати свои мают в своей руце по давнему и платы наши платятъ, как перед тым платили».
В апреле месяце того же года такую же грамоту, по ходатайству представителей гродненской же еврейской общины, король выдал и всем литовским евреям.
Через три года, в августе 1506 года, пинский князь Федор Ярославич выдает представителям пинской еврейской общины жалованную грамоту на два места, для синагоги и кладбища. «Били нам чолом, говорится в этой грамоте, жидова наши Пинскіи: Еско Мейровичъ а Абрам Рыжкевичъ и иншіи жидова наши Пинскіи вси, о томъ, щто есьмо дали им местцо где им собе школу поставити, а другое местцо на покопища; и они о том нам били чолом, што быхмо имъ тыи местца подтвердили листом нашим. И мы, для их чолом битья, то вчинили: потвержаем иж тыи два местца, на школу и на покопища, сим нашимъ листом вечно и непорушимо».
В декабре того же 1505 года великий князь Литовский Сигизмунд извещает Луцкого старосту Федора Янушевича об освобождении Луцких синагог, еврейской и караимской, от ежегодного налога в 12 коп грошей, который они до сих пор платили старостам. «Били нам чолом, гласит это извещение, вси жидови Луцкия, Рабанове и Караимове, о том, что дей перед тым старосты Луцкіи бирали на них, от школ их, по дванаддати копъ грошей в каждый год, a имъ дей в том тяжкость ся великая деетъ и били нам чолом, абыхмо въ тот платъ отпустили. Ино мы им в том ласку и жалованье нашо вчинили, на то дали им сесъ наш лист, штожъ ненадобе имъ и ихъ детем, вечно, того плату от обеюхъ школ их, от Рабановское и от Караимовское, старостам Луцким платити».
В одном юридическом акте 1542 года упоминается о синагоге в литовском городе Бельске. Тамошнему еврею, по имени Еска Шломяч, было предписано принести очистительную присягу о том, что он не участвовал в убийстве одного немца, и эту присягу он должен был принести в своей синагоге на Десятисловие, что тот еврей исполнил в присутствии депутата, дворянина Ивана Радонскаго.
Из двух предписаний королевы Боны своему Гродненскому наместнику Кимбару, в октябре и ноябре 1549 года, мы узнаем, что в то время в Гродне духовный раввин исполнял также должность синагогального кантора. Относительно древнейшего времени у нас имеется свидетельство Пражского раввина Элиазара, путешествовавшего по восточной Европе во второй половине XII столетия; но о ХVI веке, и притом об одной из первых и значительнейших литовских общин, как Гродненская - мы это узнаем из приказов королевы Воны. Показание Пражского раввина гласит: «В большинстве местностей Польши, Руссіи и Венгріи нет талмудически ученых, по причине их стесненного материального положения. Посему они отыскивают способного к тому человека, который исполняет должность кантора, раввина и детского учителя вместе». Обращаясь к Гродненским документам, мы видим, что спор возник между членами богатого и влиятельного семейства Юдичей [3], пожелавших иметь в Гродне духовным раввином своего родственника Мордуха, и противниками Юдичей я их раввина. Королева Бона, назначая в своем первом приказе срок для выбора раввина, не связанного узами родства в Гродне, прибавляет: «А што ся дотычеть вставання у школе ихъ жыдовской ино-бы нехай вспевалъ, которого-бы на то увесь зборъ жидовский, а не сами толко Юдичн оберутъ». Из второго же приказа королевы видно, что Кимбар хотел вмешиваться в спор в пользу Юдичей и предоставить их раввину исполнять должность кантора, а противники не допустили последнего к исполнению сей обязанности, утверждая, что в чисто-религиозные дела наместник не должен вмешиваться. Королева пишет по этому поводу Кимбару: «Што перед тебе ку праву позвали жидове Городенские: Агронъ и Израиль Юдичи и з зятемъ своимъ Мордухаемъ, докторомъ, жидов-же Гродненских Мисана Хацковича и Ицхака Израиловича, о том, иж они тому доктору Мордухаю у школе спевати забороняли, которая, дей, речъ не на твою справу, але на ихъ духовное прислухаетъ а належитъ; про то, игдыж тая реч около спеваня школного на их справу принадлежить, хочемо мети, ижбысь ся в тую речъ не вступовалъ, але то к справе им пустил: або Намъ, або на росказане ихъ духовных, которым тая справа ку розсудку их належить».
Спор этот на счет Гродненскаго раввина и кантора продолжался еще несколько лет. В июне 1550 года королева опять пишет приказ наместнику, чтоб партия Юдичей держала бы своего раввина, а противная партия выбрала бы себе другого раввина, «А што ся дотычетъ около выборов старших их з обу сторон и теж спеваня школного на свята великіи, тогды хочемъ мети, ижи бы ся в томъ заховали я справовали, листовъ Наших первых не отступуючи, подъ тоюжъ зарукою Нашою двемасты копами грошей». А в последнем приказе (января 1553) королева определяет, что Гродненской общиной должны заведывать вместе с раввином Мордухаем выбранные старшие: «А кантору, щкольнику и резнику маетъ быти въ моцы и справе сполной оных старших жидовских и докторовой».
Одна особенность некоторых литовских синагог того времени состояла в том, что они имели при себе огороды. Так в регесте местечка Новый Двор за 1561 год значится, что под синагогой занято 3 прута земля, а под огородом - 4; в местечке Добучине в 1563 году под синагогой занято было 5 прутов, а под огородом - 7. Можно предполагать, что огород при синагоге назначался для служки, так назыв. школника, или же для сторожа кладбища, которое в местечках помещалось рядом с синагогой,
Синагога служила часто залогом для аккуратного взноса евреями налогов. Так напр. в документе 1569 года сказано, что Луцкий староста запечатал тамошнюю синагогу, чтоб заставить евреев уплатить свою долю в сумме положенных на литовских евреев податей. Но после оказалось, что Луцкие евреи, по постановлению Гродненского сейма, уплатили уже поголовный налог, посему король Сигизмунд Август приказывает старосте снять печать с синагоги.
Во второй половине XVI века мы видим, что главная еврейские общины в Литве стараются обзавестись каменными зданиями для синагог. По всей вероятности, причиной тому было истребление огнем некоторых деревянных молитвенных храмов. Прежде всех о каменном здании позаботились, конечно, в стоявшей во главе литовских евреев общине, в Бресте, и представители Брестской еврейской общины Липман Шмерлевич и Мендель Исакович заключили в 1568 году условие с архитектором Петром Ронкой из Варшавы «ку мурованью каменицъ и школы жидовское тут, в месте Берестейском». На следующий год между архитектором и представителями общины возникли несогласия я дело дошло до суда. Решение суда нам неизвестно, почему нельзя знать, - Петр Ронка ли построил Брестскую каменную синагогу, или другой архитектор. Во всяком случае, синагога эта пользовалась громкой славой, и о ней немало написано в польской литературе. Особенно с тех пор, как знаменитый представитель общины Саул Юдич (Саул Валь) пристроил к этой синагоге женскую половину в память своей жены Деворы, скончавшейся в конце XVI века. Синагога эта просуществовала до 1842 года, когда она должна была очистить место для Брестской крепости. Как возмещение убытков казна уплатила общине 8000 руб.
По следам Бреста пошла Вильна, и тамошняя община построила свою каменную синагогу, существующую поныне, в 1573 г., как гласит предание, приводимое С. И. Фином. В ней находятся двери, пожертвованные братством еврейских портных в 1640 году, а другие двери были пожертвованы братством псаломщиков в 1660 году. За этими городами последовала Гродна, которая построила свою каменную синагогу в 1575-1578 гг. В надписях на стенах этой синагоги говорится, что раввин Левуш, т. е. Р. Мордехай Яффа, был инициатором постройки.
В Луцке надпись на одном надгробном памятнике благодарно сохраняет имя еврейки Блюмы, дочери Песаха, скончавшейся в 1595 году, которая успешно исходатайствовала разрешение на переделку и расширение тамошней синагоги, причем ей пришлось бороться против сильного влияния католических ксендзов, всячески старавшихся помешать восстановлению и расширению еврейского храма.
Чрез некоторое время, однако, во время короля Сигизмунда III, польское духовенство добилось королевского приказа, что без его, духовенства, разрешения не может быть построена ни одна синагога. Этот приказ распространялся, кажется, и на Литву [4]. К счастью, само польское духовенство не отличалось в этом отношении прямолинейностью и нередко на него можно было воздействовать различными средствами, преимущественно денежными.
В Люблине одна старшая синагога названа по имени Магршаля (Р. Соломона Луря), и там еще до сих пор указывают место в синагоге, которое он занимал при жизни; раввин этот жил в Люблине в начале 70-х годов XVI столетия. Другая же синагога поновее носит название Маграм-Люблина (Р. Меира Люблинского), жившего в Люблине в начале XVII в. Впрочем, весьма вероятно, что синагоги эти построены гораздо раньше времени означенных раввинов, и названы в честь последних единственно потому, что они там молились.
В грамоте польского короля Владислава IV от 1646 г., в которой регулируются отношения между виленскими евреями и их христианскими кредиторами, находится постановление о том, что последние не имеют права взять за долги и удержать за собою места должников в синагоге, а должны уступить их еврейской общине.
В Литовском пинкосе находятся также некоторые постановления, касающиеся синагог и молитвенных домов и рисующие нам тогдашние внутренние порядки в литовских общинах. Так, в виду того, что некоторые ревностные поклонники канторского пения и сами канторы чрез-чур затягивают субботние молитвы, на съезде литовского синода 1623 года определено, что нельзя канторам петь по субботам в синагогах больше трех мелодий (нигунов).
На съезде того же синода 1627 года постановлено, что никто не имеет права произносить речи и проповеди в синагогах и молитвенных домах без предварительного разрешения местного раввина и представителей общины. Тогда же было решено, что общины, не имеющие правительственного разрешения на постройку новой синагоги, или же на замену деревянной синагоги каменной, не должны начать ходатайствовать об этом разрешении без предварительного совещания с представителями своей главной общины [5]. Там же было установлено, что обнародование каких-либо распоряжений посредством выклички в синагогах зависит вполне от представителей главных общин; что места в синагоге не имеют юридически значения недвижимых имуществ и что отлучение в синагоге может быть объявлено только в больших и значительных делах.
В беспримерном несчастии, постигшем польско-литовских евреев в половину XVII столетия, во время восстания Хмельницкого, пострадали также многие синагоги. Обыкновенный прием разнузданных гайдамаков происходил по следующей программе: еврейское население взятого города истреблялось огнем и мечем, синагоги разрушались до основания и книги разрезались на куски, преимущественно пергаментные свитки Пятикнижия, из коих убийцами часто были изготовляемы одежда и обувь. В одной элегии об этих погромах говорится, что число разрушенных и сожженных синагог было 1800. Впрочем, в кровавой трагедия той ужасной эпохи только одна картина примешивала к страшному и отвратительно-мерзкому нечто величественное и возвышенное: это вид пылающих еврейских храмов совместно с собравшимися в них усердными молельщиками, не пожелавшими покривить душой и одним словом отречения от веры отцов спасти свою жизнь и приобрести все блага земные, мужественно и без колебаний умиравшими на развалинах своих синагог. Эти последние буквально заменяли тогда собою иерусалимский храм, ибо в них воздвигались алтари для многих тысяч, жертв всесожжения и заклания; разница была только та, что эти жертвы были человеческие, а роль приносящих жертвы священников храма часто исполняли родители над своими детьми, мужья над женами и братья над братьями и сестрами.
Было бы однако несправедливо взвалить всю вину этих ужасов исключительно на людскую злобу и человеческую ненависть. Тут бесспорно главными факторами были те исторические обстоятельства, которые поставили еврейское население буфером между поляками и малороссами в момент их страшного столкновения. Сначала евреи, в силу своего подчиненного положения, принуждены были служить в руках поляков орудием для угнетения и порабощения малороссов, я за то должны были жестоко расплатиться впоследствии, когда пробил час возмездия.
Затем, после эпохи погромов, за XVII столетие имеется немного данных о синагогах. На съезде литовского синода 1667 года постановлено, чтоб ничего не изменять в молитвенных обрядах и даже в молитвенных мелодиях и напевах. Характеристично другое постановление того же синода, по которому по субботам и праздникам ее дозволялось произносить благословение больше чем двум лицам. Исключение составляли те, которые жертвовали не менее ползлота (7½ коп.). Во время же съезда не должно было приглашать к Торе других, кроме членов съезда, раввинов и представителей главных общин, причем главе синода было предоставлено право приглашать до шести посторонних лиц; произношение же благословения дозволялось только двум. На том же съезде было постановлено взамен долга в 9000 злотых большой школе (клаузу) Брестской со стороны литовских евреев - выплачивать этой школе ежегодно тысячу злотых на расходы. Подобное обязательство было принято в 1691 году относительно клауза раввина Моисея Цеви и его жены в Гродне.
В Могилеве па Днепре была построена синагога около 1680 г.
В 1684 году, на съезде литовского синода постановлено провозглашать в синагогах каждый канун нового месяца отлучение и проклятие ложным доносчикам, а на съезде 1687 года постановлено, что лица, посвятившие себя всецело ученым занятиям, не обязаны принимать присягу в синагоге, но могут присягать у себя дома в присутствии секретаря общины и служки (шамеша). На съезде 1691 года в Хомске, было объявлено в синагоге великое отлучение лиц, старающихся производить смуты, ссоры и тяжбы в общинах, ложных доносчиков и подделывателей письменных обязательств, как на евреев, так и па христиан. При чем было объявлено, что то же самое должно быть провозглашено во всех литовских синагогах.
От конца XVII века мы имеем известие о приключении с синагогой в Карасубазаре в Крыму, бывшем тогда еще под татарским владычеством. В рукописном сочинении Девар Сефатаим Давида Лехно, под 1697 годом, рассказывается следующее: «В то время мусульманские жители Карасу-Базара восстали против евреев и христиан (т. е. греков и армян), донесли на синагогу и две церкви властителю Селим-Гирей-Хану, утверждая, что к зданию синагоги (и к церквам) было прибавлено и что они были расширены (что не дозволялось татарскими законами), причем они поставили свидетелей, указавших на добавки в постройках. Посему было решено и утверждено ханом разрушить прибавленные части зданий, для чего хан отправил нарочного посланца с приказом. Когда же евреи увидели, что мухаммедане безжалостным образом разрушили обе церкви до основания, то они побоялись, чтоб это не случилось также и с синагогой, и посему евреи взяли разрешение у местного раввина и сами сняли часть крыши и сбросили некоторые бревна из здания синагоги. Это случилось в день поста Эсеири, и с Божией помощью хан предоставил им сохранить остальную часть синагога. Сие было великим благодеянием от Господа Саваофа, память о котором сохранится до позднейшего потомства».
Из ХVIII столетия известны следующие данные. В начале этого века войны между шведским королем Карлом XII и Петром Великим, частью происходившие в Литве, отразились весьма печально на многих литовских еврейских общинах, которые должны были платить многократно тяжелую контрибуцию обеим воюющим сторонам при полнейшем застое в торговле. Исторически известно, что, вследствие крайне стесненного положения виленской общины, большая виленская синагога была заперта в 1705 -1706 гг. кредиторами за долги. Это бедственное положение виленских евреев продолжалось долго, и когда в 1733 году монахи-пиарасты хотели совсем отнять синагогу за долги, то члены общины при напряжении всех сил, сделали несколько складчин и все-таки принуждены заложить канделябр (менора) для того, чтоб удовлетворить монахов, в только через 13 лет (в 1746 г.) общине, благодаря новым пожертвованиям представителей братства нер-тамид (неугасаемой лампады), удалось выкупить канделябр.
В 1738 году, в царствование Анны Иоанновны, происходил известный процесс и казнь на костре флотского капитан-лейтенанта Возницына за переход в иудейскую веру и обратившего его еврея Бороха Лейбова. В докладе сената государыне по этому делу, между другими преступлениями упомянутого еврея, значится также: «и в превращения (им) с прочими жидами в Смоленске простого народа и в построении им жидовской школы». Подробностей же постройке Смоленской синагоги в докладе не имеется,
В 20-х или 30-х годах ХVIII столетия раввин Лейб Эпштейн, как он об этом рассказывает в своем сочинении под заглавием … (Гапардесь, Кенигсберг 1759), произнес пламенную проповедь, в которой старался побудить Гродненских евреев реставрировать свой большой молитвенный дом (Бет-гамидраш). При этом случае раввин описывает весьма оригинальный план этого здания.
В 1748 -1749 годах были в Вильне большие пожары, от которых, между прочим, сильно пострадали две синагоги и один молитвенный дом. Это побудило одного энергичного и состоятельного виленского раввина, по имени Иегуда Иесод, исправить на свой счет все повреждения и сделать пристройки в старых зданиях, и притом выстроить вновь еще один молитвенный дом, названый именем этого раввина,
В конце 60-х годов того же столетия, в противовес польской конфедерации в Баре, вновь восстали гайдамаки под предводительством Железняка и Гонты, и опять повторились для украинских евреев страшные сцены XVII века и снова полились потоки крови. Самою прискорбною памятно на этот раз выдается город Умань, где 20 июня 1768 года в большой синагоге были зарезаны 3000 молельщиков (всех погибших тогда в Умани евреев было 8000).
Синагога города Гомеля, которую в 1648 году постигла печальная участь многих других синагог, представляет собою, в возобновленном виде, весьма редкий пример. Когда в начале 70-х годов ХѴШ века город этот был пожалован Екатериной II графу Румянцеву-Задунайскому, пожелавшему оживить город и привлечь к нему евреев, то одной из первых мер его было сооружение вновь синагоги, существующей поныне.
Последнее известие о синагогах в ХѴШ столетии относится к Курляндии [6]. В докладе сената, утвержденном императором Павлом 14 марта 1799 г., о дозволении жительства в Курляндии евреям и их устройстве там, между прочим, сказано (§ 9): «Позволить строить синагоги, предоставляя им свободу надобныя под оныя места покупать собственным своим иждивением».
В нашем столетии за царствование Александра I мы имеем только два распоряжения относительно синагог, a именно: в Положении об устройстве евреев, утвержденном 9 декабря 1.804 г. В § 51-м этого положения говорится о должности раввинов следующее: «Должность раввинов есть надзирать за обрядами, судить все споры, отводящиеся до религии; но при сем суждении не дозволяется им в решениях своих употреблять никаких способов, кроме увещания и убеждения, и запрещается налагать всякое другое наказание, кроме обличения и выговоров внутри синагоги», § же 53-й гласят: «Ежели в каком нибудь месте возникнет разделение сект, и раскол прострется до того, что один толк с другим не захочет быть в одной синагоге: в таком случае позволяется одному из них построить свою синагогу и выбрать своих раввинов; но во всяком городе кагал должен быть дин». Этот § очевидно имеет в виду секту хасидов.
Гораздо больше распоряжений о синагогах появилось за время царствования императора Николая I. Так в высочайше утвержденном положении комитета министров от 5 февраля 1829 г. сказано, что кружки для сбора приношений на вспоможение разоренным от разных несчастных случаев должны быть заведены в церквах всех христианских исповеданий я «при храмах исповеданий не христианских, разумея под сим здания, определенные для молитвенных собраний».
В высочайше утвержденном Положении о евреях, распубликованном 31 мая 1835 г., отведено значительное место узаконениям о синагогах, а именно §§ 78-86; они гласят следующим образом:
§ 78, Евреи могут отправлять общественные молитвы и богомоления в местах общей их оседлости. Никто не имеет права препятствовать им в том ни словом ни делом.
Примечание. Под именем общественного богомоления разумеется соединение при Кивоте, заключающем в себе пять книг Моисеевых (Тойра), не менее десяти человек взрослых евреев, т. е. имеющих возраст выше 13 лет.
§ 79. Общественные молитвы и богомоление могут быть совершены токмо в особых зданиях, для сего определенных. Синагогах, в молитвенных школах (бесамидраш). Если бы кто попустил отправление оных в своем доме без дозволения губернского начальства: с такового взыскивается тысяча рублей штрафу в пользу приказа общественного призрения, или буде дом стоит менее сей цены, сумма равная цене дома.
§ 80. Синагоги и молитвенные школы вновь убеждаются не иначе, как с разрешения губернского начальства; при чем наблюдается: а) чтобы здания, для сего назначаемая, не были в близком расстоянии от христианских церквей; б) чтобы новые построения производимы были по одобренному начальством плаву и фасаду; в) чтобы число их не превышало потребности, определяемой в последующей статье сего положения; г) в имениях владельческих для устроения означенных зданий требуется согласие владельцев, коим предоставляется и рассмотрение плана и фасада; д) здания, без соблюдения сих правил построения, с разрешения министра внутренних дел, или обращаются в сломку, или, при отступлении от плана, исправляются за счет виновных.
§ 81. Во всяком городе или селении, где число еврейских домов не превышает 30, дозволяется иметь одну молитвенную школу; где число домов не превышает 80, они могут иметь, сверх молитвенной школы, одну синагогу; там же, где число домов будет более 80, дозволяется заводить на каждые 30 домов по одной школе, или но одной синагоге на каждые 80 домов.
Примечание. Сии ограничения не имеют обратного действия на те школы и синагоги, кои доселе были учреждены и с ведома начальства существовали.
§ 82. Здания, занимаемые синагогами и молитвенными школами, свободны от военного постоя.
§ 83. В синагогах и молитвенных школах строго запрещается: а) всякое собрание для других дел, кроме молитв м совершения обрядов веры; б) хранение всяких других вещей, кроме принадлежащих к богослужению.
§ 84. Все евреи, постоянно собирающиеся в ту или другую синагогу или школу, для совершения обрядов веры и молитв, составляют молитвенное общество той синагоги или школы.
§ 85. Всякое молитвенное общество евреев избирает: 1) одного ученого для объяснения сомнений, к богослужению или обрядам веры относящихся; 2) старосту (габы) синагоги или молитвенной школы; и 3) казначея (неимон). Из сих трех лиц составляется при синагоге или школе особое правление. Члены оного, по утверждении губернским начальством, приводятся к присяге в присутствии раввинов и полицейского чиновника по форме под лит. А.
§ 86. Правление, заведывая внутренним устройством и хозяйством синагоги или молитвенной школы, обязано: 1) пещись о сохранении в оной должного порядка и благочиния; 2) распоряжаться суммою, составляющею доход синагоги ила школы, отдавая в оной отчет молитвенному обществу; 3) определять при синагоге ила школе, если окажется нужным, служителей, канторов, чтецов и сторожей; 4) содержать шнуровую книгу, в которой староста записывает всех членов молитвенного общества, с означением выбывающих и вновь причисляемых. С книги сей ежегодно подаются списки: один полицейскому начальству, другой местному раввину.
Как легко заметить, в этих законоположениях, согласно духу того времени, преимущественно позаботились о регламентации в самых мельчайших подробностях. Притом в них придается правлению синагоги чрез-чур важное значение, так что от губернского правления зависело назначение распорядителей на счет шиши и мафтира.
Затем в высочайше утвержденном 3 июня 1837 г. Общем Наказе гражданским губернаторам § 90 гласит: «Гражданские губернаторы, но просьбам и требованиям приходов, или приходских чинов о дозволении построить новую Магометанскую мечеть, или Еврейскую синагогу или молитвенную школу, сначала удостоверяются в точной, на основании законов, необходимости того, и разрешают постройки не иначе, как по изданным на сей предмет особенным правилам».
Утвержденное в тот ясе день положение о земской полиции относить к кругу действий ея также и «охранение неприкосновенности прав и спокойного совершения обрядов церкви православной и свободы иноверных, признанных правительством исповеданий, на основании установленных для сего правил». Земская полиция обязана, между прочим, наблюдать «чтобы без разрешения высшего начальства не было устраиваемо новых церквей, а равно и молитвенных домов, часовен или иных зданий для общественного богослужения иноверцев».
Через несколько дней (10 июля) министром внутренних дел был объявлен именной приказ, заключающий правила о сборе евреями добровольных приношений для сооружения их синагог и молитвенных школ. Означенный приказ гласит: «По поводу возникшего в Гродненской губернии вопроса: можно ли допустить евреев к сбору добровольных приношений на сооружение их синагог и молитвенных школ, Г. Виленский военный, Гродненский, Минский и Белостокский генерал-губернатор представил ему г. министру особые, составленные на сей предмет, по его поручению, Гродненским гражданским губернатором правила, прося дальнейших распоряжений. Сии правила заключаются в следующем: 1) Еврейские молитвенные общества, при испрашивании разрешения на постройку синагог и молитвенных школ, представляет вместе с планами и фасадами оных особый акт, имеет ли общество на предполагаемое сооружение собственные средства, или полагает прибегнуть к добровольным приношениям и какую ему нужно собрать для того сумму. 2) Губернское начальство, при утверждении планов на постройку синагог и молитвенных школ, разрешает и денежный на сооружение оных сбор, чрез добровольные приношения, а полиция имеет наблюдение, чтобы к таковому приношению никто из евреев не был принуждаем, 3) Для вписывания приношений, общество должно быть снабжено от губернского начальства шнуровою книгою, за надлежащим подписанием и казенною печатью. 4) Собраные таким образом деньги остаются в распоряжении правления молитвенного общества, учрежденного по § 85 положения о евреях, которое дает в оных сумах отчет и ответствует за целость их и правильность расходов собственным имуществом членов. Признавая с своей стороны необходимым учредить точный порядок на счет сбора евреями добровольных приношений для сооружения их синагог и молитвенных школ, как о предмете, на который не имеется в законе предписания, он, г. министр, входит о сем с представлением в комитет гг. министров. По положению комитета гг. министров, Государь Император Высочайше повелеть соизволил: утвердить вышеизложенные, составленные Гродненским гражданским губернатором правила для сборов между евреями добровольных приношений на сооружение их синагог и молитвенных школ».
26 июня 1844 г. высочайше утверждены предложенные в государственном совете правила о том, в каком расстоянии от православных церквей должны быть устраиваемы синагоги и еврейские молитвенные школы. Мнение государственного совета, представленное Николаю I, гласит:
«Государственный совет, в департаменте законов и в общем собрании, рассмотрев всеподданнейший доклад общего собрания первых трех департаментов правительствующего сената, относительно того, в каком расстоянии от православных церквей должны быть устраиваемы еврейские синагоги и молитвенные школы, согласно с заключением сената, мнением положил: в дополнение подлежащих статей свода законов постановить, что еврейские синагоги и молитвенные школы не могут быть вновь устраиваемы на одной улице или площади с православными церквами, иначе, как в расстоянии от сих последних во крайней мере на сто саженей; на другой же от церкви улице не ближе пятидесяти саженей. Резолюция. Его Императорское Величество, воспоследовавшее мнение в общем собрании государственного совета, касательно в какм расстоянии от православных церквей должны быть устраиваемы еврейские синагоги и молитвенные школы - Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить».
Затем последним правительственным актом в царствование императора Николая было распубликованное 25 августа 1850 г. высочайше утвержденное мнение государственного совета, содержащее самые подробные правила по учреждению надзора за синагогами и еврейскими молитвенными домами. Мнение это изложено следующим образом:
«Государственный совет, в департаменте законов и в общем собрании, рассмотрев представление министра внутренних дел об учреждении надзора за синагогами и молитвенными еврейскими домами, согласно с заключением его, министра, мнением положил: Т. 9 Свода Законов о состояниях статью 1271 и примечание к статье 1272 (до прод. V) изложить в следующем виде: Ст. 1271. Всякое молитвенное общество евреев избирает: 1) одного ученого, для объяснения сомнений к богослужению, или обрядам веры относящихся; 2) старосту (габы) синагоги или школы, и 3) казначея (неимон). Из тих трех лиц составляется при синагоге особое правление. Об утверждении избранных членами оного лиц молитвенные общества представляют приговоры свои местным думам или ратушам, а сии уже вносят оные, с мнениями своими, на уважение губернских правлений.
Примечание. Местные раввины суть, по званию своему, непременные члены означенных правлений, а потому молитвенным обществам предоставляется право, если пожелают, соединять в лице местного раввина а обязанности ученого, ила же избирать сего ученого особо от раввина, наблюдению коего, впрочем, ученый сей в изъяснениях своих всегда подчиняется. Сверх того, малолюдным обществам дозволяется также в случае ах желания, по с разрешению, однако ж, губернского начальства, ограничивать число членов правления раввином, ученым и старостою, не избирая особого казначея, а поручая выполнение сей должности тому же старосте. Все сии избранные обществами члены правлений, т. е. ученый, староста и казначей, обязаны прослужить в своих должностях по три года, кроме местного раввина, который, по своему званию, остается всегдашним членом правления. Впрочем, молитвенным обществам не возбраняется возобновлять сих же самых лиц и на следующие по прослужении трехлетия сроки.
Примечание. Издержки на содержание духовных лиц и на предметы еврейского вероисповедания не откосятся на коробочный сбор, a удовлетворяются из добровольных приношений, из сбора в кружки по молитвенным домам а взысканий по делам духовного судопроизводства. Сумами этого рода заведывает особое правление при синагоге или молитвенном доме (ст. 1271), отдавая в оных отчет как своему обществу, так и местной думе или ратуше и руководствуясь в своих действиях, употреблении и хранении означенных сума правилами, к сему примечанию приложенными.
Приложение к сему примечанию. Правила для действий а отчетности еврейских правлений, или молитвенных обществах или школах учрежденных:
§ 1. Состоящим при синагогах а молитвенных школах правлениям, образуемым на основании Свода Зак. о сост. т. 9, ст. 1271 и примеч. в оной, вменяется в обязанность ведать внутренним устройством а хозяйством синагог, молитвенных школ а благотворительных заведений, где они существуют. К числу сих заведений относятся и учрежденные при некоторых синагогах богадельни сирот (шпиталь), общества погребателей и т. п.
§ 2. Каждый из членов помянутых правлений, независимо от общих его с товарищами обязанностей, имеет и свои особые, прямо к его лицу относящиеся, как-то: а) ученый должен облинять в известных случаях сомнения, касающиеся богомоления или обрядов веры; б) староста должен наблюдать и ответствовать за порядком и благочинием в синагоге ила школе, собирать все роды приношений, заготовлять всё нужное для молитвенного дома и ведать удовлетворением раввина и прочих служащих определенных им по правлению содержания, a также доставлять пособии призреваемым на счет благотворительных взносов и содержать шнуровую книгу для записывания всех членов молитвенного общества, с означением в ней выбывших и вновь прибывших; в) казначей обязан вести приходорасходные книги всех вообще сумм, поступающих от пожертвований, вкладов в кружка и собираемых по раскладке общества, а равно свечам и прочим предметам, и как о первых, так и о всех прочих составлять отдельные отчёты, для представления их с книгами ежегодно в местную думу или ратушу.
Примечание. Само собою разумеется, что при соединении в малолюдных еврейских молитвенных обществах звания ученого в лице раввина, а должности казначея в лице старосты, в то же время переходят на них и все те обязанности, какие возложены на ученого а на казначея.
§ 3. Шнуровые отчетные книги, в числе трех, выдаются правлениям из местных дум или ратуш, к коим причислены еврейские общества. В одной из сих книг записывать приход а расход сум, поступающих от добровольных пожертвований, с назначением (обозначением) лиц, от которых они поступают, буде лица сии известны; в другой собираемые по раскладке деньги, а третью вносят пожертвования всякого рода, в вещах состоящие, означая и употребление оных.
§ 4. На казначеев возлагается хранение денег, с надлежащею за целость оных ответственности. Причем предоставляется правлениям, в случае накопления сумм, отсылать оные для обращения из процентов в кредитные установления на общих правилах.
§ 5. Правления обязываются наблюдать, дабы действительность произведенных расходов непременно утверждалась в шнуровой книге подписью, вод каждою статьею, всех членов правления.
§ 6. Наличность сумм и всех вещей свидетельствуется всеми членами правления ежемесячно, и о последствиях такового свидетельства правления тогда же доносят местной думе или ратуше.
§ 7. Все книги и отчеты представляются, как и выше в § 2 сказано, по истечении года от правлений в местную думу или ратушу, которая, обревизовав их и учинив в том надпись, должна хранить их в своем архиве, а правлению дать в том свидетельство.
§ 8. Поставляется в обязанность думам или ратушам, в случае открытия каких-либо беспорядков по сбору ила употреблению сумм, доносить о сем в то же время губернскому правлению, которое должно уже сделать распоряжение к пересечению тех беспорядков, а равно и к преследованию виновных и взысканию похищенного или растраченного.
§ 9. При недостатке в каком-либо еврейском молитвенном обществе добровольных вкладов и приношений для удовлетворения всех потребных издержек, допускается делать раскладку на общество, но не иначе как с соблюдением правил, установленных в пункте 12 Положения о подобном сборе с евреев, т. е. что сия раскладка делается думами и ратушами, а в тех городах, где хозяйственная часть состоит в заведывании магистратов, сими последними, по совещанию с оседлыми и зажиточными членами еврейского общества, которые на сей конец приглашаются в их заседания; притом в сих заседаниях о раскладке присутствуют также в уездных городах - уездные стряпчие, а в заштатных - один из чиновников земской полиции. Раскладки делаются заблаговременно, пред наступлением каждого четырехлетия и представляются, кем следует, по порядку, на утверждение губернскому или областному начальству.
Резолюция. Его Императорское Величество воспоследовавшее мнение в общем собрании государственного совета об учреждении надзора за синагогами и молитвенными еврейскими домами, Высочайше утвердить соизволил и повелел исполнить».
Нельзя не заметить, что никогда и нигде синагогальные дела не были так микроскопически-детально анализированы и регулированы. Другой вопрос - принес ли этот синагогальный устав ожидаемую от него пользу.
К концу 40-х и началу 50-х гг. относится открытие в России первых так-наз. хоральных синагог, в которых впервые было обращено внимание на внутренний и внешний порядок в зданиях молитвенных храмов, на упорядочение богослужения в музыкальном отношении, на доступность всем молельщикам содержания проповедей и поучений и т. п. Об этих новых храмах надеемся поговорить в очерке, посвященном эпохе царствования Александра II.
Здесь же кстати будет еще привести некоторые данные из сочинений польских и литовских раввинов по части синагог. Так как на форму синагогальных зданий нет предписаний, то нет необходимости, чтоб синагога была непременно квадратной, а не восьмиугольной, круглой или другой формы. Но, говорят раввины, надобно, чтоб при избрании формы постройки имелись в ввиду простор и удобства, a отнюдь не подражание иноверческим храмам. Бима (амвон для чтения Торы) должна быть среди синагоги, а вход на нее не должен иметь больше 6-тн ступеней. Между бимой и арон-кодешом (ковчегом завета) никто не должен поместиться, обрушенный задом к последнему. Представители и почетные старцы общины сидят лицом к публике; ряды-же остальной публики обращаются лицом к арон-кодешу и к представителям. На внутренней стороне дверец арон-кодеша был во многих местах обычай изображать менору (семисвечный светильник), это считалось полезным для отвращения несчастий. Кто из членов общины в продолжение известного временя жертвовал из своих средств на потребности синагоги, как напр. на освещение неугасаемой лампады или вино на киддуш, тот приобрел на это исключительное право и никто не должен оспаривать у него это право.
Благоговение пред святостью храма и скрупулезность в этом отношении со стороны некоторых раввинов доходили до крайности. Так, некоторые не дозволяли сделать выемки в готовой синагогальной стене для вставления пюпитра, на том основании, что при сем разрушается часть стены. Другие не дозволяли поставить свечи в арон-кодеш во время гакафот (окружного хода), видя в этом профанацию священного места, назначенного для вмещения Торы.
Все эти щепетильности позднейших польско-литовских раввинов служили противовесом грубым нравам доброго старого времени, когда талмудическая познания не были распространены между еврейским населением этих стран. Тогда христианским властям то и дело приходилось разбирать тяжбы о ругательствах, ссорах и даже драках, затеянных евреями в стенах синагог по простоте своей.
* * *
Наша справка таким образом выяснила нам, что в продолжение двух тысячелетий на территории нынешней России существовали еврейские храмы и молитвенные дома. Сначала эти храмы были совершено своеобразными и представляли собою подражание греческим храмам, а затем - скинии Моисея. Затем, в половину VIII столетия, появляются уже синагоги и молитвенные школы, подобные нашим. Вслед затем мы видим, что польское и литовское (западно-русское) законодательство старается ограждать синагоги и охранять их безопасность, равно как и стремление сохранить за ними значение духовного центра иудейства. Первоначально, когда туземные евреи были почти лишены научных познании, мы видим грубость нравов и беспорядки и в их синагогах. Мало по малу польские и литовские евреи углубляются в изучение раввинской литературы, не пренебрегая по временам и светскими науками, вследствие чего является у них возвышенное понятие о молитвенных храмах в благоговейное отношение к ним. После включения этих стран в состав Российской Империи, на первых порах русское правительство как бы игнорирует синагоги, оставляя status quo в провинциях, отошедших от Польши, и распространяя его на Курляндию. Затем, частые споры в еврейских общинах вследствие распространения хасидизма, споры, преимущественно отражавшиеся сначала на синагогальных делах, обращают внимание правительства на синагоги и оно дает им в 1835 году и особенно в 1850 году обстоятельную peгламентацию, существенные черты которой сохранились поныне.
Из этого далеко неполного очерка [7] легко усмотреть, что в каждом частном вопросе из истории евреев в России, при ближайшем его рассмотрении, можно найти много интересного и поучительного.
[1] Литовско-еврейские документы помещены все в известном издании А. Бершадского (1388-1569).
[2] Причину этого изгнания мы обстоятельно указали в немецком журнале Ritssische Revue за 1883 год.
[3] Т. е. потомков еврея Юды Богдановнча, родоначальника нынешних русских Богдановичей.
[4] См. ниже в постановлениях литовского равинского синода.
[5] Тогда в Литве были только три главные общины: Бреста, Гродно и Пинска, между коими были распределены юрисдикции и в фискальном отношении все остальные литовские общины.
[6] Русские законоположения о синагогах находятся в сборнике В. О. Леванды.
[7] Устными преданьями, не попавшими в печать, мы в настоящем очерке не пользовались