Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Май начинался в сентябре. Еще раз о трагедии 1939 г.
В своем материале «Панской Польши - нету больше. «Освободительный поход» РККА: нешаблонный ракурс», опубликованном в сентябрьском номере «Спецназа» за 2010 г. я рассказывал о том, что в 2008 г. бойцы 52-го специализированного поискового батальона МО Беларуси проводили раскопки на местах боев сентябрьской компании 1939 г. в Кобрине. Тогда было найдено большое количество останков польских военнослужащих, героически защищавших свой город от наступающих немецких войск. К сожалению, о той обороне отечественная историография практически умалчивает. Даже в масштабных исследованиях российских историков В. Бешанова «Красный блицкриг» и М. Мельтюхова «17 сентября 1939 г. Советско-польские конфликты 1918 - 1939 гг.» об этой битве практически ничего не говорится. Не упоминаются и последствия сражения, связанные уже с началом «Освободительного похода Красной Армии в Западную Беларусь 17 сентября 1939 г.».
«За нашу и вашу свободу»
Перед самой войной, в марте 1939 года во II Речи Посполитой была объявлена скрытая мобилизация. 30 Полесская дивизия пехоты Войска
Польского, в состав которой входил 83 полк полесских стрелков имени Ромуальда Траугута из Кобрина, была передислоцирована на рубеж реки Варта, и вошла в состав армии «Лодзь». Но польское военное руководство не могло оставить «восточные окраины» не защищенными, по этому, на базе каждого из передислоцированных пехотных полков были созданы резервные подразделения из только что поступивших на службу в армию новобранцев.
История 83-го пехотного полка им. Ромуальда Траугута берет свое начало еще со времен Гражданской войны в России, когда из бывших пленных выходцев из польских земель, служивших в австро-венгерской и германской армий, был создан 2-ой стрелковый полк Сибирской дивизии. В 1920 г. это формирование эвакуируется в Польшу, где получает новую нумерацию и передислоцируется в Кобрин. По воспоминаниям уроженки Кобрина Ангелины Омельянюк личный состав полка в основном формировался по территориальному принципу, т.е. из местных резервистов, большинство из которых были по национальности белорусами, украинцами и русскими.
В сентябре 1939 г. часть резервистов из Кобрина была отправлена в Брест, где находился штаб округа корпуса ХІХ. Крепость на Буге готовилась дать отпор нацистским захватчикам. О героической обороне Брестской крепости в сентябре 1939 г. я подробно рассказывал в своей публикации «1939 г. без сослагательного наклонения», опубликованной в мартовском номере журнала за этот год.
Но к обороне готовился и Кобрин. Силы оборонявшихся состояли из подразделений 79, 82, 83, 84 пехотных полков, саперных частей, артиллерийского дивизиона и народного ополчения. Все эти подразделения вошли в состав дивизии «Кобрин» (60-я резервная дивизия пехоты), которой командовал полковник Адам Эплер.
Стратегическое значение этого полесского города заключалось в том, что он представлял из себя второй по значимости железнодорожный узел Полесского воеводства. Здесь проходила железнодорожная ветка Брест-Пинск-Лунинец, а также важные автомобильные дороги на Барановичи и Ковель.
Уже 14 сентября 1939 г. на шоссе Брест-Кобрин разведгруппа польских войск успешно уничтожила одно из подразделений немецкой 2-й моторизированной дивизии. Были захвачены немецкие штабные карты и документы, благодаря которым штаб полковника Эплера получил ценнейшую информацию о планах вермахта по штурму Кобрина. Польские солдаты вместе с местным населением сразу же взялись за строительство полевых укреплений на западной и южной окраине города. Заслоны были сделаны на берегу канала королевы Боны и возле реки Мухавец в районе железнодорожного моста.
14 сентября польские позиции усилились противотанковой батареей. 15 сентября по приказу командующего оперативной группой «Полесье» (в состав которой входила дивизия «Кобрин») части 84 пехотного полка Войска Польского были отправлены на перекресток дорог Влодава-Кобрин и Брест-Ковель, подразделения 82-го пехотного полка заняли позиции от Королевского канала до Кобрина, 83-й полк оборонял Кобрин и переправы через канал Королевы Боны, батальон 79-го полка «окопался» возле Городли. 15 сентября 2 батальон 83 полка, усиленный несколькими 100 мм гаубицами выдвинулся из Кобрина по брестскому шоссе в сторону Тростянки и занял там позиции на сухих, не заболоченных местах. Оставшаяся артиллерия была размещена на других танкоопасных участках. Полковник Эплер понимал, что у него не хватит сил для организации позиционной обороны против наступающих танковых частей вермахта и поэтому единственным выходом была организация подвижных отрядов и максимальное использование естественных природных преград.
17 сентября 1939 г. на окраине Кобрина появилась мотопехота и танки гитлеровцев. На город наступал 5-й моторизованный полк вермахта под командованием полковника Хельмута Шлёмера. Подпустив неприятеля поближе, «жолнежи» обрушили на немцев град пуль и снарядов. Польским артиллеристам удалось подбить три фашистских танка. Вот как те героические события вспоминал житель Кобрина Н.Мурин: «16 сентября я увидел взвод польских солдат. Они с трудом тянули за собой пулеметы на колесиках. Я знал их командира - им был офицер Карпиньски. Мне запомнились его слова: «Дальше Кобрина не пойду. Мобилизуем местное население, будем биться. Здесь и погибну». Стрельба началась ранним утром 17 сентября.
Одиночными заработали карабины, застрочили пулеметы, тяжело грохотала артиллерия. Немцы заняли позиции по древнему каналу королевы Боны. Их артиллерия вела интенсивный огонь. Смотрю, идут гуськом солдаты, раненый офицер впереди. Слышу команду: «Вперед». Стало очевидным, что немцы стремились вытеснить поляков из леска на открытое поле и перестрелять прямым огнем из броневиков и танков. Около шести вечера польские солдаты снова пошли в очередную атаку. Она длилась до последнего». А вот как тот же бой описывал командир одного из немецких подразделений: «Мы
оказались под плотным огнем, практически на открытом поле. Противник видел все наши передвижения. Артиллеристы из второго артиллерийского полка под командованием лейтенанта фон дер Хейдта попытались развернуть орудие, но вскоре все они были убиты». Солдат 5-го пехотного полка вермахта так вспоминал то сражение: «Наше подразделение наступало по правой стороне дороги, но был задержан плотным пулеметным огнем поляков. Наш командир попытался привстать, чтобы посмотреть в бинокль и тут же получил пулю в голову. Командование принял сержант Гротце, но вскоре и он был тяжело ранен. Оставшись без командира, солдаты хаотично стали отступать. На поле боя был ад».
18 сентября после сильной артподготовки (немцы подтянули батареи тяжелых 150 мм гаубиц) 2-я немецкая моторизированная дивизия начала наступление на город. Кобрин горел. В районе Канала королевы Боны и фольварка Губерния немцы натыкаются на отчаянное сопротивление бойцов 83 пехотного полка. Польские артиллеристы подбивают несколько танков и бронемашин противника. Вскоре польская пехота переходит в контратаку. Среди польских солдат было много этнических белорусов, смелости которых удивлялись как враги, так и их польские командиры. «Полешуки» несколько раз поднимались в отчаянные "штыковые" на наступающих на Кобрин солдат вермахта. Вот как то сражение описал полковник Адам Эплер: «Наш солдат сражается храбро. Пехотинцы то и дело поднимаются в контратаки и выбивают противника с их позиций». Не ожидав такое ожесточенное сопротивление, немцы отступили. Один из немецких солдат, оставшихся в живых в бою за Кобрин, позднее в своем дневнике запишет: «Из нас, пожалуй, нет ни одного, кто бы не отдал должное мужеству и отваге противника, защищавшего этот город».
В своих мемуарах "Записки солдата" гений танковых атак Хайнц Гудериан напишет о том, что его частям "пришлось вести тяжелые бои под Кобрином". В этом сражении немцы понесли значительные потери: несколько сотен убитых, огромное количество раненных и множество подбитой техники, которую нацисты даже не успеют эвакуировать в «фатерлянд».
Потери польских войск составили по разным данным около 150 убитых и два разбитых орудия. Погибших защитников Кобрина местные жители похоронили в братских могилах на территории города. Один из очевидцев Федор Козел вспоминает, что раскаты боя и дым пожаров доходили до деревни Зосины, что находилась почти в 11 км от Кобрина. Погибших с обоих сторон были сотни. Многие лежали на дне окопов. Среди убитых на польских позициях было много гражданских лиц, даже в костюмах и при галстуках. Возле них лежали карабины. В городском парке, где была усадьба Тадеуша Зелинского лежали сгоревшие человеческие останки. По некоторым данным в доме «пана Тадеуша» находился польский военный лазарет. Хозяина самой усадьбы похоронили под липой. Зелинский, когда немцы входили в его дом, открыл огонь по захватчикам из охотничьего ружья, убил офицера, но тут же сам был застрелен. Часть из этих захоронений сентября 1939 г. обнаружат белорусские поисковики в 2008 г. Благодаря кобринскому краеведу Нине Марчук мне удалось получить копии списков погибших польских солдат, которые сразу же после боев составил ксёндз-декан Вольский. Среди фамилий защитников Кобрина встречаются белорусские имена: Григорий Бутенин, Станислав Мирончук, Алексей Наливайко, Виктор Базев, Дмитрий Богомар, Максим Брудский, Василий Деренчук, Павел Хилько, Борис Коробко, Павел Панасюк и многие другие. Все эти люди до конца исполнили свой долг и остались верными присяге.
Исход битвы за Кобрин решил начавшийся в ночь с 16 на 17 сентября 1939 г. "советский освободительный поход в Западную Беларусь". В сложившихся условиях командующий оперативной группой польских войск «Полесье», в которую входила и дивизия «Кобрин», бригадный генерал Франтишек Клееберг отдает приказ защитникам Кобрина отступить из города в близлежащие леса.
Подземенье - белорусская Катынь
Во второй половине марта 1939 г. полесский воевода Вацлав Костек-Бернацкий направил в Варшаву отчет о состоянии преступности в регионе. В
документе содержалась информация об уголовных преступлениях, деятельности антигосударственных подпольных элементов, количестве раскрытых преступлений и задержанных лиц, их совершивших. Одним из арестованных в этот период польской государственной полицией был виновный в убийстве, житель одной из кобринских деревень Савва Дронюк. За преступление, совершенное с особой тяжкостью, этого человека приговорили к отбыванию
срока в лагере в Березе Картузской. После того, как пала Брестская крепость и немецкие части продвигались на восток, польская полиция покинула расположения лагеря в Березе-Картузской. Заключенные концлагеря были предоставлены сами себе. Среди тех, кто обрел свободу, был и Савва Дронюк. Не долго думая, этот человек на одной из улиц срывает польский флаг, разрывает его на две части и из материи красного цвета делает нарукавную повязку. Дальнейший путь Дронюка лежал в Кобрин, а единственной мыслью в его голове было неистовое желание мстить полякам за то, что те отправили его в Березу-Картузскую.
В 25 км от Кобрина находится деревня Подземенье. В ее окрестностях Дронюк «сколотил» отряд из таких же «мстителей» и начал нападать на небольшие группы польских военнослужащих и полицейских, отступавших после боев из города. Во время раскопок в 2008 г. в районе Подземенья бойцы 52-й поискового батальона белорусской армии обнаружили останки нескольких десятков польских граждан, ставших жертвами банды Саввы Дронюка.
В архиве польского Совета по охране памяти о битвах и мученичестве хранится письмо капрала-подхорунжего Болеслава Горского, в котором описаны страшные события, произошедшие в этой деревне в сентябре 1939 г. Этот человек пишет, что местное белорусское население, в основном старшего возраста, осуждало убийство польских военнослужащих. Но опьяневшим от самогонки и анархии вооруженным бандитам трудно было что то противопоставить. Болеслав Горский был среди 23 польских военнослужащих, которых «отряд самообороны» Саввы Дронюка обезоружил возле Подземенья. Горского спас молодой белорус Василий Ващенко, который, узнав поляка, подошел к «ревкомовцам» и сказал, что это никакой не офицер, а обычный рядовой и он знает его еще с довоенного времени. Подхорунжий был в полевом мундире, и убийцы не став разбираться, отпустили его.
По словам этого свидетеля подземенской трагедии, несчастных пленных выводили к оврагу по три человека. Первыми жертвам стали полковник, майор и капитан: все военные медики. Послышался залп. Затем повели следующих трех. Одному капитану, у которого на груди было много боевых наград, среди которых выделялась высшая польская награда - Крест Виртути Милитари, палачи приказали снять мундир, но тот отказался это сделать. Тогда форму попытались снять силой. Капитан умело поставленным боксерским ударом «вырубил» одного из «ревкомовцев». Тут же в офицера начали стрелять. Смертельно раненного офицера добили штыками.
По «горе» польских войсковых шинелей, ремней, гражданских плащей, сложенных возле дома, в котором содержали «пленных», Горский сделал вывод, что несчастных было несколько десятков. В результате поисковых работ в 2008 г. в Подземенье были обнаружены останки 42 человек. По уцелевшим частям мундиров, личным жетонам, документам, удалось установить, что там были расстреляны не только польские военнослужащие, но и сотрудники государственной полиции (среди вещей обнаружен полицейский жетон с номером 954), а также гражданские лица, среди которых было несколько женщин. Удивительно, но в сумке одной из жертв были обнаружены драгоценности: золотые кольца и швейцарские часы (всего 12 предметов). Остается загадкой, почему их не забрали палачи.
Такова еще одна малоизвестная история сентябрьской компании 1939 г. на территории Западной Беларуси. Во время перезахоронения обнаруженных в Кобрине и его окрестностях останков польских военнослужащих полевой епископ Войска Польского, дивизионный генерал Тадеуш Плоски отметил, что результат поисковых работ является по истине переломным моментом в отношении между братскими белорусским и польским народом. Трудно, что-то добавить к этим словам польского священнослужителя. Нам, ныне живущим белорусам, нужно понять, что события сентября 1939 г. - это аспект не только полькой, но и белорусской национальной истории. Тогда более семи десятков лет назад тысячи западных белорусов, вместе со своими братьями поляками сказали нацистам «нет». В сентябре 1939 г. они сделали первый шаг к маю 1945-го.
Игорь Мельников, кандидат исторических наук
Автор выражает благодарность за помощь в работе над материалом Совету по охране памяти о битвах и мученичестве (Польша), Полевому ординариату Войска Польского, Центральному военному архиву Польши (Варшава-Рембертов), кобринскому краеведу Нине Марчук.