Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
УДК [726.03:[271.2+271.4]-526.62+75.046.03](476) "16/18"
ББК 86.37-65-57(4Беи)+85.14(4Беи)
Иконостасы белорусских православных и греко-католических храмов в 17 - начале 19 веков: сравнительный аспект
Данная статья посвящена иконостасам белорусских храмов двух конфессий восточного обряда: православным и греко-католическим (униатским). До настоящего времени белорусские иконостасы, как отдельные комплексы со свойственным им конструктивным и художественным решением, были практически не исследованы. Оставался открытым вопрос о наличие особенностей иконостасов каждой из рассматриваемых конфессий. Не изученность данного аспекта объясняется практически полной утратой артефактов: сохранились лишь единичные иконостасы. Поэтому для проведения данного исследования были использованы иконографические материалы: рисунки (первая пол. 17 в.) и фотографии (конец 19-нач. 20 вв.), а так же многочисленные исторические документы с описаниями православных и униатских иконостасов конца 16-начала 19 веков из архивов Беларуси, России, Литвы и Польши. В результате проведённого исследования были выявлены некоторые особенности, характерные исключительно для греко-католических иконостасов, что позволило говорить о формировании в русле данной конфессии новых художественных решений и конструктивных форм.
Ключевые слова: Белорусский иконостас, православный иконостас, греко-католический иконостас, алтарная преграда, «разорванный» иконостас, «иллюзионистический» иконостас.
Греко-католичество или «униатство» (от «уния» - союз) - христианская конфессия, созданная в 1596 г. в Великом Княжестве Литовском, в состав которого входили и белорусские земли. Православные храмы переводились в Унию: при сохранении греческого обряда теперь подчинялись Папе Римскому. По подсчётам исследователей, на 1790 г. около 80 % населения белорусских земель были греко-католиками [1, с. 332]. Почти за два с половиной столетия существования этой конфессии (до своего упразднения на белорусских землях в 1839 г. на Полоцком Соборе), в униатских храмах выработались новые интересные художественные решения в оформлении сакральных интерьеров. Так, под влиянием католической традиции во множестве церквей постепенно были демонтированы иконостасы и установлены архитектурные алтари. В некоторых храмах сочетались оба эти сакральные объекты: за иконостасом в виме 1 размещался главный алтарь и, как правило, в молельном зале устанавливались боковые алтари, которых, чаще всего, было два [2].
Но, по нашим предварительным подсчётам, в десятой части униатских храмов на протяжении всего периода Унии сохранялись иконостасы. Однако из этого достаточно многочисленного числа по разным причинам до нашего времени дошли только единичные памятники. Это касается и православного наследия. К 17 веку относится единственный сохранившийся (отреставрированный в последнее время) иконостас - из православного Николаевского собора в г. Могилёве (1669-1672 гг.) [3, с. 27]. 18 век представлен несколькими деревянными униатскими и православными иконостасами, некоторые их которых дошли только фрагментарно либо представлены исключительно иконами [4, с. 23], и каменными алтарными преградами, характерными исключительно для униатских церквей, о чём речь пойдёт ниже [5, с. 178-180].
Отсутствие артефактов, которые позволили бы в полной мере выявить характерные черты иконостасов каждой из названных конфессий, рассмотреть их в сравнительном контексте, привело к тому, что к данной теме исследователи практически не обращались. Единичные наблюдения по этой проблеме можно встретить у белорусских (Т.В. Габрусь [5, с. 178-180], И.Н. Ожешковская [6], А.А. Ярошевич [7], Ю.В. Ходыко, А.Ю. Ходыко [8]), русских (К.В. Постернак [3]) и польских (В. Боберский [4]) исследователей. Вопросы, которые в основном поднимались в работах названных учёных, касаются прежде всего атрибуции или стилистического анализа сохранившихся памятников, а также - известных по фотографиям иконостасов, которые не дошли до наших дней.
Однако для воссоздания более полной картины является необходимым обращение к историческим документам. Для написания данной статьи нами были использованы материалы из архивов, библиотек и музеев Беларуси, России, Литвы, Польши. К наиболее информативным источникам относятся протоколы проверок церквей - инвентари, описи и визиты. Кроме того использовались старые изображения православных и униатских иконостасов 17-18 веков.: рисунки и фотографии.
Развенчание мифов
Рассмотрение непосредственно обозначенной проблемы начнём с тех наблюдений, которые уже высказывались на этот счёт белорусскими учёными. Так, Ю.В. Ходыко и А.Ю. Ходыко подчёркивали, что особенностью униатского иконостаса является наличие в нём апостольского чина вместо деисусного [8, с. 66]. Так, названные исследователи противопоставляли эти два яруса, тогда как в православной традиции иконостасный ярус, состоящий из икон Апостолов, трактуется как один из типов «деисуса» и для его определения используется термин «апостольский деисус» [9, с. 316-319].
Традиционный для классического русского иконостаса деисусный (от греческого «деисис» - моление) ряд состоит из иконы Иисуса Христа, размещённой посередине, и икон Богоматери и Ионна Крестителя, архангелов Гавриила и Михаила, верховных Апостолов Петра и Павла, размещённых слева и справа от центральной [9, с. 316-319]. По мнению учёных, такой состав этого чина был и в белорусских православных иконостасах до-униатского периода. Однако, как считают исследователи, во времена Унии из этого чина исчезают иконы Богоматери и Иоанна Крестителя, Архангелов и других святых, а остаются только 12 Апостолов и икона Иисуса Христа посередине между ними [8, с. 66].
Кроме того авторы подчёркивали, что именно «апостольский ярус» с иконами, размещёнными над Царскими Вратами по вертикали, создавал крестовый композиционный стержень и нёс основную смысловую нагрузку [8, с. 66]. Таким образом, по мнению исследователей, как минимум две черты отличали белорусский униатский иконостас от белорусского православного: наличие в первом из них именно апостольского деисуса и крестовая основа в композиции всей структуры.
Что касается крестовой основы, то визуальный анализ сохранившихся и известных по фотографиям и рисункам униатских иконостасов не подтверждает эту мысль: во всех случаях прослеживается только выраженная вертикаль, которая являлась осью симметрии. Её составляли Царские Врата и иконы, расположенные над ней, каждая из которых была центром иконостасного чина. Апостольский ряд визуально не доминировал над остальными, а поэтому крест в основе униатского иконостаса не прослеживается. Такая же композиция характерна и для известных православных иконостасов того времени.
Примером греко-католического может служить иконостас Успенского собора Жировичского монастыря [10, с. 15; иллюстрация 1], установленный в храме в 18 веке, когда обитель принадлежала к Унии. Его время создания и авторство вызвало полемику у белорусских [7] и польских [4, с. 22] учёных. Но очевидным является то, что этот иконостас является униатским наследием. Кроме того он - единственный деревянный иконостас этой конфессии, полностью сохранившийся в своей структуре и на своём изначальном месте. Известные нам изображения других униатских иконостасов, которые будут приведены ниже, позволят ещё раз убедиться в том, что и в их композиции крестовая основа так же не прослеживается.
Что касается высказанных учёными замечаний относительно формирования в униатских иконостасах «апостольского чина вместо деисусного», то, изучая по историческим описаниям белорусские иконостасы рассматриваемых конфессий, нам удалось получить интересные сведения, которые позволяют по-иному взглянуть на этот вопрос. Во-первых, следует отметить, что прообразы «апостольской» композиции известны ещё в раннехристианском искусстве [9, с. 316-319]. Такая ж структура этого яруса характерна и для иконостасов православных церквей Галичины (исторический регион, входивший, в рассматриваемый период, в состав Речи Посполитой - федерации Великого Княжества Литовского и Польского Королевства) до-униатского периода, о чём свидетельствуют сохранившиеся памятники середины - конца XVII в. (к Унии эти земли, входившие в состав Львовской епархии, присоединились в 1700 г.) в церкви Св. Духа в Рогатине (1650 г.), церкви Иоанна Богослова в Воскресенцах (1690 г.), церкви Воздвижения Честного Креста Манявского скита (1698-1705 гг.) [11, с. 54-57, 63]. Таким образом, апостольский деисус, который, следует ещё раз подчеркнуть, является разновидностью деисуса, а не противостоит ему, был известен не только среди белорусских иконостасов и его возникновение никак не связано с Унией.
Что касается белорусских иконостасов, то полученные нами сведения с уверенностью позволяют говорить о формировании апостольского деисуса ещё в православных храмах в первой половине 17 века. К тому времени уже существовало и греко-католичество, поэтому может возникнуть версия, что изначально на белорусских землях по какой-то причине апостольский деисус стал использоваться в униатских храмах, а позднее эта традиция распространилась и на православные церкви. Однако по нашему мнению, к середине 17 века в униатских храмах ещё не успели сформироваться свои собственные черты, которые могли бы оказать влияние и на церкви других конфессий.
Среди исторических источников нам известны лишь единичные документы, где приводятся данные о православных храмах до-униатского периода. Так, в описях соборов в Пинске и Турове при описании иконостасов для характеристики одного из чинов употребляется термин «деисус», однако о его составе сведений нет [12, с. 185, 189]. Сохранились и инвентари православных церквей Слуцка, некоторые из которых относятся к до-униатскому периоду. Из протоколов проверок Варваринской (1571 г.) [13] и Ильинской (1575 и 1602 гг.) [14] церквей состав икон в «деисусе» неясен, тоже самое касается и других Слуцких храмов, описания которых относятся к первой половине 17 в. Однако из более поздних инвентарей церквей Св. Михаила [15] и Рождества Христова [16] за 1669 г. и церквей в окрестностях Слуцка: Рождества Богородицы в местечке Дороги за 1671 г. [15], Иоанна Крестителя в Погосте за 1678 г. [15], Вознесения Господнего в Ивани за 1719 г. [15] становится известным, что над местными иконами размещались «Апостолы». Отсюда следует, что в православном регионе, где не было униатских храмов и влияние этой конфессии было ограничено, в середине 17 века отдавали предпочтение апостольскому деисусу.
А самое раннее известное нам точное сведение о наличие такого состава икон в православном храме относится всё же к первой половине 17 в.: источником информации является уникальный рисунок иконостаса одной из православных церквей города Борисова, сделанный, очевидно, с натуры в начале 1640-х годов [17, л. 2; иллюстрация 2]. К наброску приводится расшифровка, из которой можно получить данные о сюжетах икон. Именно из неё и следует, что в деисусе, не считая центрального образа, находились только изображения Апостолов. Таким образом, в это время уже существовали православные иконостасы с апостольским деисусом. Время создания борисовского иконостаса, к сожалению, не известно. Однако он мог быть сооружён ещё и в до-униатский период.
Обращает на себя внимание и тот факт, что и в более поздних православных белорусских иконостасах, о чём свидетельствуют фотографии начала 20 в., уже находился именно апостольский деисус [18]. Примером этому могут являться иконостасы середины 17 века двух Могилёвских церквей (Богоявленской и Николаевской) и Витебской. Таким образом, использование апостольского деисуса было характерно не только для униатских, но так же и для православных храмов, при чём это явление на белорусских землях было не локальным, наблюдалось повсеместно.
Отсюда следует, что те черты, которые до этого было принято считать «униатскими», таковыми не являются: крестовая основа в структуре не прослеживается, а апостольский деисус использовался и в белорусских православных иконостасах. Поэтому встаёт новый вопрос: были ли в таком случае какие-то другие особенности, которые позволили бы определить конфессиональную принадлежность белорусских иконостасов. Чтобы ответить на данный вопрос для начала рассмотрим в сравнительном аспекте сохранившиеся и известные по иконографическим источникам православные и униатские иконостасы одного и того же периода.
Результаты сравнительного анализа
Как уже было отмечено выше, до нашего времени дошли единичные конструкции 18 в. Среди них примером православного является иконостас из местечка Давид-Городок Столинского р-на Брестской обл. [19, № 76; иллюстрация 3], примером греко-католического - из местечка Шерешево Пружанского р-на той же области [19, № 130; иллюстрация 4]. Второй из названных, представленный исключительно иконами, перевезён из церкви в Национальный художественный музей Республики Беларусь в 1958 г., где и находится, поэтому данные о его структуре можно получить только приблизительные. Однако очевидно, что это был традиционный тябловый иконостас, так же, как и давид-городокский. Оба являются многоярусными, с выразительной вертикальной осью по центру. Безусловно, каждому из иконостасов свойсвенны свои художественные черты, однако в композиции всей структуры прослеживается общее начало. Так, большим по величине и доминирующем по своей выразительности является местный чин. Над ним расположены маленькие иконы праздничного яруса. Ещё выше - иконы Апостолов, которые разделены между собой пилястрами. В давид-городокском иконостасе имеется ещё и пророческий ряд, который завершает всю структуру. Интересно, что по мнению исследователей, которые опираются на данные их архивных источников, такой же ярус был ранее и в шерешевском иконостасе, однако позднее он был перестроен: иконы «Пророков» упразднены, а центральное изображение из этого яруса «Богородица Знамение» была перемещена в центр праздничного чина [20, с. 156].
Если сравнивать иконостасы не приходских, а монастырских храмов, для которых характерно более пышное убранство, то и тут наблюдаются схожие черты. Например, иконостас церкви православного монастыря Богоявления в г. Могилёве (середина 17 в.) [21; иллюстрация 5] и иконостас Благовещенской церкви униатского монастыря в г. Супрасле [22; иллюстрация 6] (сейчас - город на территории Польши; представленный на фото иконостас установлен в 1669 г.) при явных отличиях в деталях и декоре имеют ряд общих черт (оба не сохранились). Интересно, что центральные иконы каждого из чинов выступают из своего яруса, поскольку имеют большую высоту. Это ещё активнее подчёркивает центральную вертикаль, делая её доминантой всей композиции.
Обращает на себя внимание и то, что фигуры Апостолов размещены не на отдельных живописных основах, что наблюдалось в описанных выше иконостасах приходских церквей, а скомпонованы по несколько персонажей. Это, кстати, было характерно и для икон из Успенского собора Жировичского монастыря [4; иллюстрация 1]. Данная особенность свидетельствует о постепенном отдалении от традиционного исполнения, что, очевидно, являлось результатом влияния европейского искусства на сакральную живопись Беларуси не зависимо от конфесии. При чём интересно, что в иконах монастырских иконостасов, над которыми, по всей вероятности, работали лучшие мастера своего времени, эти черты проявлялись уже в середине 17 века, тогда как приходские церкви в местечках, и тем более в деревнях, значительно дольше сохраняли византийский канон.
Среди отличительных особенностей, которые обращают на себя внимание, следует отметить наличие Распятия в навершии могилёвского иконостаса и его отсутствие в униатском иконостасе в Супрасле. Однако необходимо заметить, что эта черта не является конфессиональным признаком, а, скорее, особенностью, пресущей исключительно рассматриваемому памятнику, так как в данный период большинство и православных, и униатских иконостасов завершались Распятием. Так, из множества исторических источников, в которых описываются греко-католические храмы, известно, что иконостасы, как правило, завершались деревянным крестом с фигурой распятого Иисуса Христа и Предстоящими Богородицей и Иоанном [23].
Безусловно, оба проанализированные иконостаса имеют и свои особенности, каждый из них является уникальным произведением искусства. Но приведённое сравнение говорит о том, что и для православной, и для униатской церкви названного периода были свойственны некоторые общие тенденции, в результате чего визуально отличить иконостас одной конфессии от иконостаса другой практически не представляется возможным. Но необходимо подчеркнуть, что это касается структуры деревянных иконостасов, сохранившихся или известных по иконографическим источникам.
Нельзя обойти вниманием сложные по композиции и силуэту каменные иконостасы, облик которых сформирован ритмом колонн и пилястр, перекрытых ломанным антаблементом. Именно такие структуры возникли в греко-католических храмах и свойственны только этой конфессии: в белорусских православных церквях ничего аналогичного не существовало. Особенность таких алтарных преград заключается в том, что они выполняли функцию иконостаса, но по своей архитектонике и пластическому языку были больше похожи на католические алтари [5, с. 178-179]. До нашего времени они сохранились в Полоцком Софийским соборе Витебской обл. [иллюстрация 7] (храм освящён в 1750 г. после его воссоздания на месте разрушенной церкви 11 века, тогда же при возведении здания и создана алтарнай преграда) и в бывшей униатской Троицкой церкви (освящена после строительства в 1768 г.) при монастыре в д. Вольно Барановичского р-на Брестской обл. (правда в данном случае это, скорее, не алтарная преграда, отделяющая виму, а - декоративный элемент в ансамбле с главным пристенным алтарём). По фотографиям начала 20-го века известно, как выглядел такого рода каменный иконостас в монастырской церкви Св. Апостолов Петра и Павла (на месте деревянных строений монастыря в 1756-1763 гг. возведены каменные, в том числе и храм, который до настоящего времени не сохранился) в д. Березвечье (сейчас деревня в составе г. Глубокое Витебской обл.) [5, с. 180; иллюстрация 8]. Таким образом, в каменных униатских церквях, построенных в середине 18-го века, интерьеры украшали необычные по своему художественному решению алтарные преграды.
Хотя следует отметить, что в греко-католических церквах каменные иконостасы могли иметь и достаточно традиционный вид. Об этом свидетельствует сохранившаяся алтарная преграда 1796 г. в Покровской церкви г. Толочина Витебской обл. Так же следует сказать, что сложной композиции иконостасы (как в Полоцке и Березвечье), только выполненные из дерева, в середине XVIII в. употреблялись и в православных церквях Вяликого Княжества Литовского. Примером этого является иконостас главной церкви Свято-Духова монастыря в Вильнюсе. Таким образом, хоть необычные алтарные преграды, именно каменные, и имели место исключительно в униатских церквях, однако это явление нельзя назвать сугубо униатским, так как, по нашему мнению, не материалу должна принадлежать ведущая роль в этом вопросе, а - композиции и стилистике. Кроме того, единичные иконостасы такого рода не позволяют говорить о том, что данное явление было типичным для греко-католических храмов.
В большинстве униатских церквей всё же находились деревянные иконостасы, которые, как было отмечено выше, имели ряд общих черт с православными. Но следует отметить, что эти данные касаются именно сохранившихся иконостасов, либо тех, которые известны по фотографиям конца 19 - начала 20 века. Есть все основания предполагать, что эти униатские иконостасы как раз и сохранились после упразднения Унии и перевода церквей в православие по той причине, что они не противоречили традициям последнего. Иными словами, униатские конструкции, которые могли иметь принципиальное отличие от православных, были уничтожены либо переделаны в середине 19 века. Поэтому и встаёт новая задача: исследовать данный аспект, опираясь на исторические документы.
Сведения из исторических источников
Прежде всего необходимо отметить, что, конечно, при создании греко-католичества в 1596 г. в храмах ещё какое-то (а может и достаточно долгое) время продолжали находиться иконостасы, оставшиеся с православных времен. Со временем где-то они совсем исчезли, где-то были заменены новыми, где-то преобразованы. Очевидно, что и новые иконостасы, которые создавались в 17-18 веках для униатских храмов, достаточно часто были выполнены традиционным способом и представляли собой тябловую конструкцию с соответствующим набором икон. Такие иконостасы были проанализированы выше. О существовании большого количества таких конструкций так же известно и из исторических документов.
Например, при описании около сотни греко-католических церквей Полоцкой епархии за 1732-1736 гг. в большинстве из них были иконостасы, состоящие из трёх чинов: местного, апостольского деисуса и пророческого [24]. И, очевидно, структура этих иконостасов была традиционная. То же касается и униатской Турово-Пинской епархии, где в конце 18-го века во многих храмах ещё сохранялся прежний, практически не подверженный латинским влияниям, сакральный интерьер с высоким (в 4-5 ярусов) иконостасом [25]. Таким образом, в некоторых регионах даже в 18 веке униатские храмы в своём оформлении имели много общего с православными.
Но интересно, что под влиянием многочисленных факторов в греко-католических храмах примерно с середины - второй половины 18 века начинают появляться совсем новые структуры. Так, в протоколах проверок униатских церквей, преимущественно Владимиро-Брестской епархии во второй половине 18-го - начале 19-го века, достаточно часто фигурируют интересные сведения, из которых следует, что иконостас состоял из двух частей [26, л. 9, 57 отв.]. Нижняя, представленная местным чином, устанавливалась на полу в церкви, а верхняя, не соединённая с первой, состоящая, как правило, из изображений Апостолов, монтировалась практически под потолком. Между этими частями было открытое пространство.
Такая конструкция возникла не случайно. Дело в том, что под влиянием католических традиций в униатских храмах в виме стали устанавливаться пристенные алтари, которые представляли собой синтез пластических искусств и являлись (иногда в большей степени, чем иконостас) наиболее впечатляющим объектом в интерьере храма [27]. Очевидно, что униаты и выработали новую конструкцию иконостаса, которая бы позволила оставить доступным для обозрения алтарь, находящийся за ним. К сожалению, до настоящего времени не сохранилось ни одного примера такого иконостаса в белорусских храмах. Однако данные конструкции были характерны так же и для украинских церквей названной конфесии. Представление о такой структуре даёт снимок сохранившегося интерьера Успенской церкви в Подгайцах Тернопольской области Украины [иллюстрация 9].
Вероятно, по этой же причине (чтобы просматривался алтарь) иконостасы большинства униатских храмов 18 века состояли только из местного чина. Причём следует отметить, что в значительной части греко-католических церквей функцию иконостаса выполняла невысокая (иногда прозрачная, иногда - без икон) ограда, в центре который находились Царские Врата. Уникальным единственным сохранившимся до настоящего времени примером является необычный иконостас из церкви д. Порплище Докшицкого р-на Витебской области [иллюстрация 10]. Данная конструкция долгое время оставалась без внимания учёных, так как, очевидно, была непонятна её функция и она не рассматривалась, как иконостас. Хотя для исследователей униатского наследия предназначение данной структуры является очевидным. В настоящее время эта алтарная преграда, правда уже без Царских врат и диаконских дверей, размещается в храме в качестве декора. В глубине за ней находится двухъярусный «киот» с крыльями, который во времена Унии был одним из боковых алтарей. Вцелом этот ансамбль из бывшего одноярусного униатского иконостаса и пристенного алтаря даёт представление о том, как всё это могло выглядеть в греко-католических храмах в 18-ом веке.
Что касается данного необычного иконостаса, то, к сожалению, точно не известно, находились ли на простенках (между дверями) иконы или нет. На данный момент, что видно по фото, стенки побелены и на них жёлтой краской нарисованы круги, в которых написаны изображения Иисуса Христа (справа) и Божией Матери (слева). Следует отметить, что хоть вопрос о наличие икон в составе данной алтарной преграды и является спорным, однако из архивных источников известно, что со второй половины 18-го века в униатских храмах вместо иконостаса достаточно часто использовались невысокие алтарные преграды, в которых были только Царские врата (иногда ещё и диаконские), а при этом иконы отсутствовали [28]. На наш взгляд, такие структуры в то время не имели аналогов в белорусской православной церкви, которая придерживалась традиционного, уже устоявшегося решения композиции даже одноярусного иконостаса: иконы Богородицы и Христа, размещённые по бокам Царских врат, были обязательными.
И ещё один вид необычных иконостасных структур униатского храма известен по архивным источникам. Речь идёт о так называемых «иллюзионистических» иконостасах. Такие конструкции встречались в разных регионах в конце 18-начале 19 веков [29]. Очевидно, они возникли приблизительно в этот период. На данный момент нам удалось выявить около десятка упоминаний о таких иконостасах, которые находились как в юго-западном, так и в северо-восточном, а так же в центральном регионах белорусских земель. Выполнены такие иконостасы были, о чём свидетельствуют описания в документах, на дереве и на полотне. Что представлял собой второй вариант, сложно сказать, так как артефакты и изображения не сохранились. Но о структуре деревянного иллюзионистического иконостаса даёт представление фотография начала 20 века с запечатлённым на ней интерьером Свято-Троицкой церкви в г. Витебске [29; иллюстрация 11].
На снимке видно, что конструкция создана из деревянных щитов, в которую вставлены только единичные иконы, являющиеся центрами чинов, а так же в нижнем ярусе - Царские Врата и двое диаконских дверей. Изображения Апостолов и Пророков написаны непосредственно на щитах, так же, как и колонны между отдельными персонажами и антаблемент, разделяющий горизонтальные ряды. По этой причине такого рода иконостасы и охарактеризованы в исторических источниках как «иллюзионистические»: живописными средствами создавалась иллюзия объёма, архитектурные детали здесь нарисованы.
Таким образом, обобщая приведённые сведения, следует отметить, что из документов 18-начала 19 века стало известно о существовании в униатских церквях необычных структур, аналогов чему не было в православной белорусской традиции того времени. К таким греко-католическим иконостасам можно отнести так называемые «разорванные», состоящие из двух отдельных частей; одноярусныя «иконостасы», которые представляли собой невысокую ограду з Царскими Вратами (иногда и с диаконскими дверями), но без икон; иллюзионистические иконостасы.
Выводы
В результате проведённого исследования, во-первых, были пересмотрены существующие на данный момент версии относительно «особенностей» униатского иконостаса. До настоящего времени бытовало мнение, что его самобытными чертами, которые и позволяют отличить белорусский греко-католический иконостас от белорусского православного 17-18 веков, является наличие в первом из названых «апостольского чина» и крестовой композиционной основы всей структуры. Было установлено, что апостольский деисус был характерен и для иконостасов белорусских православных церквей ещё в первой половине 17 века (возможно и ранее), и его возникновение тут не могло быть результатом влияния Унии, так как в этот период, очевидно, ещё собственно униатские черты не сформировались. Так же визуальный анализ сохранившихся и запечатлённых на изображениях униатских иконостасов показал, что крестовый стержень в их структуре не прослеживается.
Во-вторых, в результате сравнительного анализа сохранившихся и известных по фотографиям структур деревянных тябловых иконостасов было установлено, что они схожи между собой и посредствам визуального изучения практически не представляется возможным опредилить их конфессиональную принадлежность. Однако свойственными исключительно греко-католической традиции являются каменные алтарные преграды, созданные как самодостаточное произведение архитектуры малых форм.
В-третьих, изученные многочисленные исторические документы позволили установить факт существования иконостасов необычной конструкции в униатских церквях, преимущественно во второй половине 18-начале 19 веков. К самобытным структурам относятся «разорванные иконостасы »; низкие алтарные преграды с сакральными дверями, но без икон; иллюзионистические иконостасы. Иконостасы таких конструкций в правосланых храмах того времени не употреблялись, а потому в данном случае можно действительно утверждать о существовании в униатских храмах некоторых структур, которые свидетельствовали о формировании в русле данной конфесси новых художественных приёмов.
Примечание
1. В русской православной традиции эту часть храма, где установлен престол, принято называть алтарём; в данной работе во избежание путаницы, в этом значении будет использоваться общеупотребительное понятие «вима», а термин «алтарь» - для обозначения произведения архитектуры малых форм, которые устанавливались в церквях западно-христианской традиции.
Список источников
1. Марозава, С.В. Філатава, А.М. Уніяцкая царква на Беларусі // Рэлігія і царква на Беларусі: Энцыкл. давед. / Рэдкал.: Г.П. Пашкоў і інш. Мінск : Беларуская энцыклапедыя, 2001. С. 331-334.
2. Флікоп, Г.А. Існаванне іканастасаў у грэка-каталіцкай царкве ў XVIІ-першай палове ХІХ ст. // Весці Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі. Серыя гуманітарных навук. 2013 г. № 4. С. 81-87.
3. Постернак, К.В. К вопросу об эволюции форм алтарной преграды униатских храмов на территории Речи Посполитой // Славяноведение. 2013. № 4. С. 79-86.
4. Баберскі, В. Адзіны з шасці // Мастацтва. 2005. № 11. С. 22-23.
5. Габрусь, Т.В. Мураваныя харалы: сакральная архітэктура беларускага барока. Мінск : Ураджай, 2001. 287 с.: іл.
6. Ожешковская, И.Н. Стилистика алтарной преграды Витебского Успенского собора II-ой половины XVIII - начала XIX вв. (по материалам архивных исследований) // Вестник Брестского государственного технического университета. 2012. № 1. С. 14-18.
7. Ярошевич, А.А. Проблемы атрибуции иконостаса Успенского собора Жировичского монастыря // ХІ Филевские чтения. Тезисы конференции. 24-26 декабря 2012 года. Москва, 2012. С. 113-115.
8. Хадыка, А.Ю., Хадыка, Ю.В. Рэнесанс у беларускім новым іканапісе // Помнікі мастацкай культуры Беларусі эпохі Адраджэння. Мінск, 1994. С. 62-70.
9. Православная энциклопедия. Т. XIV. Даниил - Димитрий. Москва, 2006. 752 с.
10. Беларускі іканастас. Творы іканапісу і драўлянай пластыкі канца ХVІІ - пачатку ХІХ ст. / Склад. А. Карпенка. Мінск, 2015. 52 с.
11. Мельник, В. Сакральне мистецтво Галичини XV - XX століть в експозиції Івано-Франківського художнього музею. Путівник-каталог. Івано-Франківськ : «Лілея-НВ», 2007. 224 с.
12. Описи ризницы Турово-Пинской епископии (1585-1615 гг.) / падрыхтаваў і апрацаваў Ю.М. Мікульскі // Беларуская даўніна. Гістарычны альманах. Выпуск 2. С. 179-201.
13. Archiwum głόwne akt dawnych w Warszawie (AGAD). Archiwum Radziwiłłow (AR). Dz. VIII. Nr. 527.
14. AGAD. AR. Dz. VIII. Nr. 536.
15. AGAD. AR. Dz. VIII. Nr. 537b.
16. AGAD. AR. Dz. VIII. Nr. 537a.
17. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі (НГАБ; Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ)). Ф 694. Воп 1. Спр 287.
18. Нацыянальны гістарычны музей РБ (НГМ РБ; Национальный исторический музей Республики Беларусь (НИМ РБ)). НД 15341. Фотография интерьера Преображенской церкви православного монастыря д. Охор, 1925 г.
19. Іканапіс Беларусі XV-XVIII стагоддзяў / Аўтар тэксту і складальнік Н.Ф. Высоцкая. Мінск : Беларусь, 2001. 21 с.: [139] арк. іл.
20. Православный мир. Образ Христа в иконографии стран Восточной Европы из музеев Беларуси, России, Сербии, Украины. К 1025-летию Крещения Руси / Науч. Ред. Е.В. Карпенко. Минск : Издательский дом «Звязда », 2015. 227 с.
21. НГМ РБ (НИМ РБ), НД 5267/11. Фотография иконостаса церкви Богоявленского братского монастыря в г. Могилёв, начало 20 века.
22. Lietuvos valstybes istorijos archyvas (LVIA). F. 634. Ap. 1. B. 48
23. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 823. Оп. 3. Д. 519.
24. Флікоп, Г.А. Іканастасы ўніяцкіх храмаў Тураўскай епархіі ў 1770-1780-я гады: наяўнасць і канструкцыя // Пытанні мастацтвазнаўства, этналогіі і фалькларыстыкі. Вып. 12. Мінск, 2012. С. 588-593.
25. LVIA. F. 634. Ap. 1. B. 56.
26. Флікоп-Світа, Г.А. Прысценныя алтары ўніяцкіх храмаў Беларусі ў канцы XVII-пачатку ХІХ ст. // Беларускі гістарычны часопіс. 2016 г. № 3. Мінск., 2016. С. 26-37.
27. РГИА. Ф. 824. Оп. 2. Д. 187.
28. Флікоп-Світа, Г.А. Ілюзорныя іканастасы ўніяцкіх храмаў Беларусі (апошняя трэць XVIIІ - пачатак ХІХ ст.) // Історія релігій в Україні. Львiв, 2016. Частина 3. С. 458-469.
29. Институт истории материальной культуры Российской академии наук, фотоархив, сигнатура II. 85592 - фотография иконостаса церкви Св. Троицы в г. Витебске, начало ХХ в.
Подрисуночные подписи *
Рис. 1. Униатский иконостас церкви Успения Богоматери мужского монастыря в д. Жировичи Слонимского р-на Гродненской обл. Фото до 2009 г.
Рис. 2. Рисунок иконостаса православной Борисовской церкви, 1640-ые гг. (НГАБ. Ф. 694. Воп. 1. Спр. 287. Арк. 2).
Рис. 3. Иконостас православной церкви Св. Георгия-Победоносца г.п. Давид-Городок Столинского р-на Брестской обл. Фото С. Бохнига (S. Bochnig), 1929 г. ( Instytut Sztuki Polskiej Akademii Nauk, № R0000026402).
Рис. 4. Иконостас бывшей униатской церкви Рождества Богородицы (в православный период - Успенская) в Шерешево Пружанского р-на Брестской обл. (иконы, Царские Врата и диаконские двери хранятся в фондах Национального художественного музея Беларуси)
Рис. 5. Иконостас церкви Богоявления Господнего православного братского монастыря в г. Могилёве. Фото начала 20-го в. (НГМ РБ, № НД 5267).
Рис. 6. Униатский иконостас церкви Благовещения монастыря в г. Супрасль (Польша). Фото Г. Поддембского (Henryk Poddębski), 1936 г.
Рис. 7. Каменная алтарная преграда в Софийском Соборе г. Полоцка Витебской обл. Фото автора, 2013.
Рис. 8. Каменная алтарная преграда (в глубине за более поздним иконостасом) в церкви Св. Петра и Павла униатского монастыря в д. Березвечье Глубокского р-на Витебской обл. Фото 1930-х гг.
Рис. 9. Интерьер униатской церкви Успения Богоматери в д. Подгайцы Тернопольской области Украины.
Рис. 10. Алтарная преграда в бывшей униатской церкви Преображения Господня д. Порплище Докшицкого р-на Витебской обл. Фото Н. Мельникова, 2000-ые г.
Рис. 11. Иконостас бывшей униатской церкви Св. Троицы в г. Витебске. Фото Л.Д. Никольского (?), 1915 г. (?). (Институт истории материальной культуры Российской академии наук, фотоархив, сигнатура II. 85592).
* Автор выражает искреннюю благодарность Д. Лисейчикову, Н. Волкову, И. Ожешковской, Н. Мельникову и К. Постернаку за предоставленные фотографии иконостасов и копии некоторых архивных документов.
The iconostases of the Belarusian orthodox and greek-catholic churches in the 17th - early 19th centuries: comparative aspect
Halina A. Flikop-Svita
The Center for the Belarusian Culture, Language and Literature researches of the National Academy of Sciences of Belarus, 1/2 Surhanava St., Minsk, 220072, The Republic Of Belarus.
This article is devoted to the Belarusian iconostases of the temples of the two faiths of the Eastern rite: Orthodox and Greek-Catholic (Uniate). To date the Belarusian iconostases, as separate systems with their inherent constructive and artistic solution, was virtually unexplored. It remained an open question about the presence of features of the iconography of each of these faiths. No knowledge of this aspect is explained by almost complete loss of the artifacts survived only a few iconostases. Therefore, for this study, we used the iconographic materials: pictures (of the first floor. 17th century) and photographs (late 19th-early 20th centuries), as well as numerous historical documents, descriptions of Orthodox and Uniate iconography of the late 16th-early 19th centuries from the archives of Belarus, Russia, Lithuania and Poland. As a result of the study revealed some features characteristic only for the Greek Catholic iconostasis, which allowed to talk about the formation in the direction of this confession for the new artistic solutions and constructive forms.
Key words: Belarusian iconostasis, the Orthodox iconostasis, the Greek Catholic iconostasis, chancel screen, "broken" iconostasis, "the illusionist" iconostasis.
References
1. Marozava S.V. Fіlatava A.M. Unіjackaja carkva na Belarusі [The Uniate Church in Belarus [1]], Rjeligija i carkva na Belarusi [Religion and Church in Belarus*] : encyclopedic reference, ed. Pashkow G.P., Mіnsk, Belaruskaja jencyklapedyja, 2001, pp. 331-334.
2. Flikop G. A. Isnavanne ikanastasaw u grjeka-katalickaj carkve w XVII-pershaj palove ХІХ st. [Existence of icons in greek-catholic church during the period from 17 th to the first half of 19 th century], Vesci Nacyjanal'naj akadjemii navuk Belarusi. Seryja gumanitarnyh navuk [Proceedings of the National Academy of Sciences of Belarus.Series of humanitarian sciences], 2013, no. 4, pp. 81-87.
3. Posternak K.V. K voprosu ob jevoljucii form altarnoj pregrady uniatskih hramov na territorii Rechi Pospolitoj [To the question about the evolution of the forms of the altar barrier of the Uniate churches in the territory of the Rzeczpospolita*], Slavjanovedenie [Slavjanovedenie], 2013, no. 4, pp. 79-86.
4. Baberski V. Adziny z shasci [Only one of the six*], Mastactva [The art*], 2005, no. 11, pp. 22-23.
5. Gabrus' T.V. Muravanyja haraly: sacral'naja arhitjektura biaruskaga baroka [Stone chants: sacred architecture of the Belarusian Baroque]. Minsk, Uradzhaj, 2001, 287 p.
6. Ozheshkovskaja I.N. Stilistika altarnoj pregrady Vitebskogo Uspenskogo sobora II-oj poloviny XVIII - nachala XIX vv. (po materialam arhivnyh issledovanij) [Stilistika of altar barrier of the Vitebsk Uspenskogo cathedral XVIII - XIX w. (on materials of the archived researches)], Vestnik Brestskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta [Proceedings of the Brest state technical University*], 2012, no. 1, pp. 14-18.
7. Jaroshevich A.A. Problemy atribucii ikonostasa Uspenskogo sobora Zhirovichskogo monastyrja [The problem of attribution of the iconostasis of the Assumption Cathedral of the monastery of Zhirovichi*], Tezisy konferencii "XI Filevskie chtenija" (Moskva, 24-26.12.2012) [Abstracts of the conference "XI Filevskie chtenija" (Moskva, 24-26.12.2012)]. Moskva, 2012, pp. 113-115.
8. Khadyka A.Ju., Khadyka Ju.V. Renesans u belaruskim novym ikanapise [The Renaissance in new Belarusian icon painting*], Pomniki mastatskaj kultury Belarusi epokhi Adradzhennja [The artifacts of art culture of Belarus of the Renaissance*]. Minsk, 1994, pp. 62-70.
9. Pravoslavnaja jenciklopedija. T. XIV. Daniil - Dimitrij [The Orthodox encyclopedia. Vol. XIV. Daniel - Dimitri*]. Moskva, 2006, 752 p.
10. Karpenka A. (ed.), Belaruski ikanastas. Tvory ikanapisu i drawljanaj plastyki kanca ХVІІ - pachatku ХІХ st. [Belarusian iconostasis. Icons and wooden sculpture of the late 17 th - the early 19 th c.]. Minsk, 2015, 52 p.
11. Mel'nyk V. Sakral'ne mystectvo Galychyny XV - XX stolit' v ekspozii Ivano-Frankivs'kogo hudozhn'ogo mazeju. Putivnyk-katalog [Sacral art of Galicia XV - XX centuries in the exhibition in Ivano-Frankivsk art Museum. Guide-catalog*]. Ivano-Frankivsk, "Lilea-NV", 2007, 224 p.
12. Mikul'ski Ju. (ed.), Opisi riznicy Turovo-Pinskoj episkopii (1585-1615 gg.) [The inventory of the sacristy of the Turov-Pinsk diocese (1585-1615)*], Belaruskaja dawnina. Gistarychny al'manah [Belarusian antiquity. The historical anthology*], issue 2, pp. 179-201.
13. The Central Archives of Historical Records (CAHR), Archiwum Radziwiłłow (AR) [The Archives of Radziwillov (AR)*], dz. VIII, no. 527.
14. CAHR, AR, dz. VIII, no. 536.
15. CAHR, AR, dz. VIII, no. 537b.
16. CAHR, AR, dz. VIII, no. 537a.
17. National Historical Archives of Belarus (NHAB), coll. 694, aids 1, fol. 287.
18. Fotografija inter'era Preobrazhenskoj cerkvi pravoslavnogo monastyrja d. Ohor, 1925 g. National Historical Museum of the Republic of Belarus (NHM RB), item ND 15341,
19. Vysockaja N.F. (ed.), Ikanapis Belarusi XV-XVIII stagoddzjaw [Icon painting in Belorussia 15th-18 th centuries]. Minsk, Belarus, 2001, 21 p.: [139] p. il.
20. Karpenko E. (ed.), Pravaslawny svet. Vobraz Hrysta w ikanagrafii krain Ushodnjaj Ewropy z muzejaw Belarusi, Rasii, Serbii, Ukrainy. Da 1025-goddzja Hryshchjennja Rusi [Orthodox world. The image of Christ in Iconography of Eastern European Countries from Museums of Belarus, Russia, Serbia, Ukraine. Marking the 1025 th Anniversary of Baptising Russia]. Minsk, Izdatel'skij dom "Zvjazda", 2015, 227 p.
21. Fotografija ikonostasa cerkvi Bogojavlenskogo bratskogo monastyrja v g. Mogiljov, nachalo 20 veka, NHM RB, item ND 5267/11.
22. Lithuanian State Historical Archives (LSHA), coll. 634, aids 1, fol. 48
23. Russian state historical archive (RSHA), coll. 823, aids 3, fol. 519.
24. Flikop H. Ikanastasy wnijackih hramaw Turawskaj eparhii w 1770-1780-ja gady: najawnasc' i kanstrukcyja [The iconostases of the Uniate churches of the diocese of Turov in 1770-1780-es: availability and design], Pytanni mastactvaznawstva, jetnalogii i fal'klarystyki [Issues of art criticism, Ethnology and study of folklore], issue 12, Minsk, 2012, pp. 588-593.
25. LSHA, coll. 634, aids 1, fol. 56.
26. Flikop-Svita H. Pryscennyja altary wnijackih hramaw Belarusi w kancy XVII-pachatku ХІХ st. [The Wall Altars of the Uniate Temples of Belarus at the End of the 17 th - Beginning of the 19 th Century], Belaruski gistarychny chasopis [Belarusian historical journal*], 2016, no 3, pp. 26-37.
27. RSHA, coll. 824, aids 2, fol. 187.
28. Flikop-Svita H. Iljuzornyja ikanastasy wnijackih hramaw Belarusi (aposhnjaja trjec' XVIII - pachatak ХІХ st.) [Illusory iconostasis of the Uniate charches in Belarus (the last third of the 18 th - Beginning of the 19 th Century], Istorija religij v Ukrai'ni [The history of religions in Ukraine]. Lviv, 2016, book 2-3, pp. 458-469.
29. Photo of iconostasis of church Св. Trinities in Vitebsk, beginning of the 20th century, Institute for the history of material culture of Russian Academy of Sciences, archive of pictures, signature II. 85592.
[1] Перевод названий источников выполнен автором статьи / Translated by author of the article