Папярэдняя старонка: Святский Д.О. Очерки истории астрономии в Древней Руси

Аўтар: Святский Д.О.,
Дадана: 24-09-2011,
Крыніца: Историко-астрономические исследования. Выпуск VII, 1961. С. 71-129.

ОЧЕРКИ ИСТОРИИ АСТРОНОМИИ В ДРЕВНЕЙ РУСИ

ПРЕДИСЛОВИЕ

I. СОЛНЦЕВОРОТ И СОЛНЕЧНЫЕ ПРАЗДНИКИ

II. ВОЛОС-ЛУННЫЙ ЯЗЫЧЕСКИЙ БОГ СЛАВЯН

III. ЗАТМЕНИЯ КАК БОРЬБА СОЛНЦА И ЛУНЫ

IV. КАЛЕНДАРЬ И СЧИСЛЕНИЕ ЧАСОВ У НАШИХ ПРЕДКОВ

V. ЗВЕЗДНОЕ НЕБО В НАРОДНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Среди неопубликованных материалов известного деятеля Русского Общества любителей мироведения, основанного в Петербурге в 1909 г., автора труда «Астрономические явления в русских летописях» (1915) и многих статей по истории астрономии в древности и в Средние века в нашей стране Даниила Осиповича Святского сохранилась объемистая рукопись «Очерков истории астрономии в Древней Руси», составленных в 30-х гг. В этой книге собран большой фактический материал, касающийся истоков отечественной астрономии (включая и фольклорные астрономические мотивы) и ранних этапов ее развития. В небольшой части в нее было включено несколько статей Д. О. Святского, опубликованных в малодоступных теперь изданиях.

Частично материалы этой рукописи были использованы акад. В. Г. Фесенковым в его «Очерках истории астрономии в России в XVII и XVIII столетиях» (Труды Института истории естествознания АН СССР, т. 2, 1948) и проф. Б. А. Воронцовым-Вельяминовымв в его работах по истории астрономии в России.

Исходя из невозможности опубликования рукописи Д. О. Святского отдельной книгой, Редколлегия ИАИ решила поместить ее (после некоторой редакционной обработки) в нескольких последовательных выпусках ИАИ. В этот выпуск включены первые пять глав книги Д. О. Святского, касающиеся истоков русской народной астрономии, астральных культов Солнца и Луны, наблюдений и истолкования солнечных затмений, календаря и исчисления времени у наших предков, а также народных представлений о созвездиях.

Большую и активную помощь в создании этой книги и в подготовке рукописи к печати оказала М. Ф. Святская.

В редакционной работе над рукописью «Очерков» принял участие канд. филологических наук Н. А. Соколов (Ленинград), которому Редколлегия ИАИ выражает свою благодарность.

Пользуемся случаем еще раз выразить пожелание о расширении работы по собиранию и изучению фольклорных материалов, касающихся астрономических представлений у различных народов СССР.

П. Г. Куликовский

I. СОЛНЦЕВОРОТ И СОЛНЕЧНЫЕ ПРАЗДНИКИ

«Уже зиме прошедши, время же бе приходит, яко солнце творяше под кругом зодейным течение свое, в зодию же входит овен, в нем же нощь со днем уравняется и весна празднуется, время начинается веселити смертных на воз- дусе, светлостию блистаяся. Растаявшу снегу и тиху веющу ветру, и в пространные потоки источницы протекают, тогда ратай рало погружает и сладкую бразду почерпает..., растут жатвы, и зеленеются поля, и новым листвием облачаются древа, и отовсюду украшаются плоды земли, поют птицы сладким воспеванием...»

Так художественно начинает один из старинных авторов свою повесть, желая изобразить значение годичного цикла Солнца в процессах живой природы и земледельческого труда. Но дары Солнца расточаются не всегда одинаково обильно. Весною, с момента пробуждения природы Солнце все дольше и дольше остается над горизонтом и выше стоит на небе в полдень, отчего тени предметов становятся все короче и короче. Наступает время, когда продолжительность пребывания Солнца над горизонтом наибольшая; после этого явления следуют в обратном порядке: дни укорачиваются, ночи увеличиваются, тени от предметов в полдень удлиняются.

Время наибольших дней и наиболее коротких теней получило особое значение, как время летнего «солнцестояния», когда Солнце на небе как бы останавливалось перед своим поворотом к зиме.

Зимою, когда Солнце в полдень постепенно достигает самого низкого положения над горизонтом, дни укорачиваются, а ночи, наоборот, удлиняются, наступает пора зимнего солнцестояния, после чего годичный круг движения Солнца возобновляется.

Видимый путь Солнца на небе в течение года можно представить в форме спирали, по которой оно ежедневно поднимается, обходя небосклон, все выше и выше, и по этой же спирали опускается затем все ниже и ниже.

Этот спиралеобразный годовой путь Солнца на небе в средних широтах каждого полушария Земли наклонен к горизонту. Над земным же экватором спиралеобразный годичный путь Солнца прямо перпендикулярен к плоскости горизонта, отчего в экваториальных странах явления годового солнечного круговорота мало заметны. Они могли быть подмечены первобытным человеком только в средних широтах.

Благодетельное значение Солнца особенно должно было цениться человеком на самом крайнем севере, где происходила в течение года смена сплошь светлых и сплошь темных суток.

Таким образом, два главных момента в годичном круговороте Солнца - летнее и зимнее солнцестояния, подмеченные в глубокой древности, вместе с весенним и осенним равноденствиями, когда по всей земле день равен ночи, стали опорой всех систем времяисчисления и построения солнечных календарей.

История религии показывает, что почти у всех народов, независимо от их географического положения, Солнце почиталось божеством, с которым была неразрывно связана хозяйственная жизнь первобытного человека. А четыре главных момента в году в положении Солнца на небе были отмечены особыми праздниками. Христианская религия в этом отношении не отличалась от других. Ополчаясь против языческих праздников в эти четыре главных момента солнечного года, христианство, тем не менее, приурочило некоторые из своих праздников к этим же моментам. В юлианском календаре четыре главных положения Солнца падали на следующие даты:

25 марта - весеннее равноденствие,

24 июня -летнее солнцестояние,

24 сентября - осеннее равноденствие,

25 декабря - зимнее солнцестояние.

Соответственно этому христианские праздники были расположены в таком порядке:

25 марта -Благовещение и Христово зачатие,

24 июня - Иоанна Предтечи рождение,

24 сентября -Иоанна Предтечи зачатие,

25 декабря -Рождество Христово.

У славян существовали свои языческие праздники солнцеворота - это «купало» и «коляда». Купальские дни связаны были с летним солнцестоянием, а коляда праздновалась около времени зимнего поворота Солнца. С принятием христианства, в эпоху так называемого «двоеверия», когда новая религия еще уживалась с обрядами и обычаями старого культа, купальские дни совпадали с памятью Иоанна Крестителя, а коляда - с рождественскими святками. Из множества обрядов, связанных с этими языческими праздниками, обращает на себя внимание обычай добывать новый огонь под Иванов день, прыгать через горящий костер и катать с гор горящие колеса, как в Иванов день, так и в рождественские праздники. Из этих обычаев священнодействие добывания «живого» огня наблюдалось в Самарской губ. в 1907 г., а купальские обряды (костры) существуют в Европе и теперь. Наиболее старый обряд - скатывать с гор огненные колеса, по-видимому, уже давно забыт, но он лучше других уясняет нам солнечное значение огня. Огонь считался братом или сыном Солнца, а огненное колесо, несомненно, символизировало диск Солнца.

Купальские и колядные дни сопровождались всевозможными играми и плясками, из которых наиболее интересны так называемые хороводы. Эти древнейшие игры сначала, вероятно, носили характер ритуального танца славян и совершались по кругу и «по-солонь», т. е. по направлению суточного движения Солнца. На солнечное происхождение хороводов указывает, по-видимому, самое их название, которое производится некоторыми исследователями от славянского бога солнца - Хорса и однозначащего ему древне- персидского Кироса или Короса. Происхождение старообрядческого хождения во время богослужения «по-солонь», т. е. по солнцу, явившегося одним из пунктов разногласия с Никоном, вероятно, стоит в тесной зависимости от хороводов в дни солнцестояний и равноденствий. Насколько можно судить по спорам о хождении или нехождении по-солонь, возникшим впервые при Иване III и митрополите Геронтии, хождение по-солонь было русским народным обычаем и, вероятно, перешло в православный культ из древнерусских языческих верований. Церковные обряды посолонного хождения, отмененные Никоном, были, однако, удержаны старообрядцами, в данном случае действительно отстаивавшими «древлее благочестие». В области живой русской старины (фольклор) посолонное хождение было живо до последнего времени, когда в народе говорили, например, о венчанной женщине: «по-солонь ходила»; «борони пб-солонь, лошадь не вскружится» - русская пословица сравнительно недавнего прошлого.

Однако с течением времени первоначальный астрономический смысл купальских и колядных праздников постепенно утрачивался. Рождественский праздник по традиции праздновался 25 декабря, но день солнцестояния уже перестал совпадать с этим праздником. Происходило это, как известно, вследствие неточности юлианского календаря.

В эпоху Никейского собора (325) солнцестояние приходилось уже на 20 декабря, на пять суток раньше праздника Рождества. Это расхождение продолжалось и далее, и к нашему времени разница достигла 16 суток, потому что день солнцестояния приходился на 9 декабря ст. ст. В новом стиле прибавлением 13 дней разница эта почти сглажена.

По мере того как астрономические моменты солнцестояний и равноденствий уходили к началу года, а колядные и купальские дни отставали, празднование их с астрономической точки зрения (как и христианских праздников Рождества Христова и Иоанна Предтечи) в юлианском календаре становилось анахронизмом. Это почувствовалось, вероятно, еще в языческие времена, когда земледелец, втыкая в полдень свой посох на поле, мог подметить, что самая короткая тень от него наблюдалась раньше купальских праздников. Известно, например, что у славян острова Рюгена, в Арконе, летний праздник Святовида (Svantovit) в XII в. праздновался уже 15 июня по юлианскому календарю.

Подобное же появление новой даты солнцеворота, по мере отступления момента астрономического солнцестояния к началу года, имело место и в Древней Руси, но оно связано было не с летним, а с зимним солнцестоянием. Название этого нового дня сохранила нам 1-я Новгородская летопись под 6651 (1143) годом: «Стояша вся осенина дождева, от Госпожина дни до Корочюна, тепло, дождь, и бе вода велика вельми в Волхове и всюде сено и дрова разнесе». В примечании к летописи в издании Археографической комиссии непонятное слово «Корочюн» объяснено словами: «до Рождества Христова», что то же - «до колядных праздников»; но ниоткуда не следует, что рождественские святки назывались «Корочюном». Некоторые исследователи нашей языческой старины высказывали мысль, что солнечные божества наших предков, упоминаемые в наших летописях - Дажь-бог и Хоре - означали собою летнее и зимнее Солнце, и выводили слово «Корочюн» от слова «Хоре». Не есть ли, однако, «Корочюн»- день зимнего солнцестояния, фактически укорачивающего день до крайнего предела (для XII в.- 15 декабря), после чего началось его приращение? Такое понимание позволяло бы перевести текст 1-й Новгородской летописи следующим образом: «Стояла вся осень дождливой, от 15 августа (Успение) до 15 декабря (Корочюн - день зимнего солнцеворота)».

Несколько позже, впрочем, возник уже и новый религиозный праздник зимнего солнцеворота, связанный с именем св. Спиридона - 12 декабря ст. ст. Любопытно, что и все колядные обычаи огня передвинулись с даты 25 декабря на 12 декабря. Точно так же как и в святки, на Спиридона стали жечь костры и катать с гор огненные колеса, припевая:

Покатилось колесо с Нова-города, С Нова-города и до Киева, Со Киева ко Черному морю, К Черноморью ко широкому, К широкому-ли, глубокому. Колесо, гори-катись, С весной красной вернись...

или:

Спиридон-свет-поворот, Стоит прямо у ворот, Колесо в руке несет, Красно солнышко зовет, Ко святой Руси ведет... Разгорайся, Солнце красно, Ты на свете не погасло!...

Любопытно, что в XVI-XVII вв. в Москве соблюдался следующий астральный обряд в день Спиридона. Перед царем представал звонарный староста Московского собора, как блюститель «часобития» (звона часов), бил челом и докладывал про то, что «отселе возврат Солнцу с зимы на лето, день прибывает, а ночь умаляется». Царь жаловал за эту радостную весть старосту деньгами - выдавалось 24 серебряных рубля, по числу часов в сутках. На летний солнцеворот (12 июня) тот же самый докладчик приносил весть: «отселе возврат Солнцу с лета на зиму, день умаляется, а ночь прибывает». За эту прискорбную весть его немедленно запирали, по указу царя, в темную палатку на Ивановской колокольне, надо думать, что не менее как на 24 часа, тоже по числу часов в сутках.

Но если предание связывает зимний солнцеворот с днем Спиридона - 12 декабря, т. е. на трое суток позже современного момента, то, очевидно, можно приблизительно указать эпоху, когда возникла на Руси сама примета. Если отступление солнцестояния совершается на 1 сутки в 128!4 года, то разница в трое суток, очевидно, соответствует 385/4 годам, что указывает на время возникновения приметы около 400 лет тому назад, т. е. в начале XVI в., во времена Василия III (1479-1533), когда солнцестояние приходилось действительно на день памяти Спиридона - 12 декабря. Возможно также, что возникновение в XVI в. этого солнцеповоротного праздника было продиктовано желанием ликвидировать старинного «Корочюна», который после XII в. нигде больше в литературных памятниках, по-видимому, не встречается.

Таким образом, славянские праздники солнцеворота сохранили нам следы солнечного культа. Богами этого культа на Руси были Дажь-бог и Хоре, упоминаемые в наших летописях. Они стояли в пантеоне богов князя Владимира, в Киеве, наряду с другими. Некоторые пытались в число богов Древней Руси возвести Купалу и Коляду, но таких богов мы не встречаем в пантеоне Владимира. Они означают собою, по-видимому, не имена божеств, а названия самих праздников. Купальские дни, вероятно, связаны с обрядами священных омовений и купаний, против которых, наравне с кострами, вооружался еще «Стоглав»: «против праздника Иоанна Предтечи, против ночь и во весь день до ночи, мужи и жены, и дети в домах и по улице и, ходя по водам, глумы творят со всякими играми и всякими скоморошествы и песни сатанинскими, ночью в роще омываются и, пожар запалив, перескакаху по древнему некоему обычаю». «Глумы» и «игры» - это, конечно, хороводы, далее - священное купанье в рощах и «пожар», т. е. костер, через который прыгали.

В чем состоял культ Дажь-бога и Хорса, мы не знаем; храмов им, по-видимому, не строилось, а капище устраивалось, например, в Киеве на открытом месте - на горе. У западных славян-солнцепоклонников, вероятно, были и храмы. Массуди - арабский писатель X в., в своих «Золотых лугах» замечает, что в одном из славянских храмов сделаны были в куполе отверстия и надстройки для наблюдения точек восхождения Солнца и что там вставлены были драгоценные камни с начертаниями (И. И. Срезневский, «Об обожании солнца»),

В Древней Руси мольбища совершались, по-видимому, на открытом воздухе, как это можно, например, видеть из указаний архиепископа Макария Новгородского и Псковского, который в XVI в. писал Грозному, что «во многих русских местах до сего времени (1534) обычая держахуся от древних прародителей... Суть же скверные мольбища их лес и камение, и реки и блата, источники и горы и холмы, солнце и месяц и звезды, и озера и просто рещи - всей твари поклоняхуся, ако богу».

Обоготворение Солнца - великого Хорса и Дажь-бога еще живо было в памяти автора «Слово о полку Игореве» (конец XII в.). Это можно видеть из того, что образы названных божеств наряду с другими он привлекает к своей замечательной поэме. Ярославна, плачущая в Путивле на городской стене, обращается к Солнцу, как к живому существу:

Светлое и тресветлое Солнце!

Всем тепло и красно еси.

Чему, господине, простре горячую свою лучу

На лады вой и в поле безводне

Жаждою им лучи сопряже...

II. ВОЛОС-ЛУННЫЙ ЯЗЫЧЕСКИЙ БОГ СЛАВЯН

Ничто на небе так сильно не привлекало внимания первобытного человека, как тонкий серп месяца, появляющийся по вечерам после новолуния. На темном небе, среди бесчисленного количества различной яркости звезд, эти ежемесячные загадочные появления Луны невольно приковывали к себе взоры всех, кто в своей работе, в быту или в ратном деле бодрствовал под открытым небом. Поэтическое воображение приводило, как мы увидим, к сравнению звезд со стадами овец под присмотром их пастуха-месяца. Так, А. Н. Афанасьев в «Поэтических воззрениях славян на природу» говорит: «постоянный эпитет "ярки звезды" возбуждал в уме представление об овцах (ярки, ярочки) и козах (ярац, ярица)». В сербской песне девица спорит о красоте с солнцем, сравнивает ясные звезды с овцами. Красота моя,- говорит гордая дева,-превосходит и звезду-переходницу (планету Венеру), и месяц, что гуляет по ясному небу, словно пастух с белыми овцами:

Што преоди преко ведра неба,

Као пастыр пред белим овцами.

В русском фольклоре имеется очень много подтверждений воззрению на звезды как на стадо, пасущееся под надзором пастуха-месяца. Таковы, например, загадки: «Бежали овцы по калинову мосту; увидали зорю, упали в воду» (звезды перед зарею). «Поле не меряно, овцы не считаны, пастух - рогат» (небо, звезды и месяц). Последняя загадка имеет много вариантов: «Поле сиянское, много в нем скота астраханского, один пастух - словно ягодка», «Поле полянское, стадо лебедянское, пастух вышинский», «Поле велико романовско, на поле скот оверьяновской, пасет пастух фарафоновский». Мы видим здесь, как первоначальный смысл постепенно теряется среди позднейших добавлений. Любопытен старинный народный заговор овчаров, которые в половине февраля «окликали» звезды: «ты освети, звезда ясная, негасимым огнем белоярых овец у раба (имярек). Как по поднебесью звездам несть числа, так бы у раба (имярек) уродилось овец болей того». Если под Крещенье, по народной примете, звезды ярки, то они породят белых ярок (ягнят). Как видим, эта примета, основанная на игре слов, коренится в старинном народном сближении звезд с овцами. Так же характерно народное, уже чисто молитвенное обращение к месяцу как одушевленному существу: «Месяц-месяц, серебряные твои рожки, золотые твои ножки. Паси-береги овец моих, как пасешь-бережешь ярок небесных - звезды частые».

Любопытна также сербская загадка при сопоставлении с русской: «Впереди овец золотой пастух, а за ним идет Пуро сгорбленный, собирает их красна девица». По отгадке золотым пастухом оказывается Солнце, а сгорбленный Пуро - это согнутый рог ветхого месяца (на ущербе), тоже, очевидно, пастух, под красной же девицей понимается звезда Даница или Денница - утренняя звезда (Венера). Овцы - это опять звезды.

И в нашей примете на Родионов день (8 апреля) народом приурочивалась встреча Солнца красного с ясным Месяцем: «Горденек ясный месяц, и красному солнышку не уступит: задорен рогатый пастух - все звездное стадо перессорит».

Но какое же имя носил этот небесный пастух у древних славян? Горные жители, занимавшиеся пастушеством, назывались влахами или волохами, т. е. пастухами, откуда и Румыния в старое время называлась Влашской землей. Таким образом, и пастух небесных стад - рогатый месяц - получил название главного Волоха, Волоса или Велеса. Одна словацкая колядка говорит о вифлеемских пастухах, пасших овец: «Пасли овцы велесы при бетлемском шаласе», прямо называя пастухов велесами. У чехов есть пословица - «залететь за море к Велесу», т. е. подняться дальше моря, на небо, очевидно - к Луне.

Старые фольклористы Афанасьев, Квашнин-Самарин и др. еще в 60-70-х годах прошлого столетия считали славянского бога Велеса божеством Луны, но последующие этнографы оставили это замечательное сближение без достаточного внимания, остановившись на Велесе, как только на скотьем боге. «Велес и месяц,- говорил Квашнин-Самарин,- имеют много точек соприкосновения. Рогатый месяц прямо просился в боги скота, загадки даже называют его лысым волом. Пастухи, кочующие в поле, к кому должны были обращаться с молитвой о своих стадах, если не к месяцу? Сравнение месяца с пастырем, а звезд с овцами самое естественное, и действительно употребляется в народе. Пастуху всегда придавалась свирель, да и по занятиям своим он более, чем кто-нибудь другой имеет удобства заниматься музыкой и песнями,- и вот свирель дали и Велесу-месяцу, и певцов (например, Бояна в "Слове о полку Игореве") зовут Велесовыми внуками».

Постепенно из этих смутных представлений у славян возник настоящий культ Велеса-месяца, скотьего бога; он охранял уже не только звездные стада в небесных просторах, но и стада на земных пастбищах; мифотворчество нашло здесь прочную основу в условиях социально-хозяйственного быта Древней Руси. Проследить в деталях за развитием этого культа мы не можем, но несомненно, что Велес-Волос был почитаем на Руси дольше всех других языческих божеств, в особенности на севере. В Ростове Ярославском идол его не был повержен вплоть до XV в. Волосов-Никольский монастырь Владимирской губ. был построен на месте капища Волосу. Волосово капище находилось и в Киеве на Подоле. «Волоса, его же именоваху скотья бога, повеле Владимир в Почайну-реку врещи»,- так рассказывает Макарьевская Четья Минея о сокрушении в Киеве идола Волоса; но улица на Подоле, ведущая к месту капища, еще долго после того называлась Волосовой. С таким же названием была и улица в Новгороде, на которой, по преданию, стоял идол Волоса. Множество сел, урочищ сохранило имя Волоса до наших дней -в Поволжье, в Новгородской области, б. Владимирской губ., Смоленской и др. То же и в других славянских странах. Так, в Боснии существует гора Велес. У славян в христианскую эпоху еще сохранялся обычай употреблять для людей имена старых языческих богов. Новгородская летопись сохранила нам два таких имени - Сбышка Волосовиц и Волос Блудкиниц.

Именем Волоса, наряду с Перуном, клялись русские князья, заключая иноземные договоры. В. О. Ключевский понимал название Велеса «скотьим богом» как обозначение богатства и меновых ценностей, потому что скот и деньги для того времени-синонимы. Становится понятным, почему капище Волоса в Киеве было на Подоле, где с древних времен происходила торговля. По выражению Е. В. Аничкова, Волос был богом «всея Руси», т. е. обширной разноплеменной торговой и сельской части ее населения, в то время как Перун-бог грозы, был великокняжеским, дружинным богом: «Волос был посредником между продавцами и покупателями, и от него ждали тот и другой себе пользы и выгоды. Торговый бог давал барыш. Отсюда его разноплеменный характер. Его чтили все гости, съезжавшиеся на торг (в Киев и Новгород), кто бы они ни были: чудь, славяне, норманны». Любопытно, что Е. Е. Голубинский отождествлял Волсса со скандинавским valass, что означало бога волов.

Таким образом, в дальнейшем развитии культа Волоса он из бога пастухов становится богом торговли, поскольку скот - это деньги. Но лунное происхождение его все же не забывается. Древнерусские христианские проповедники, вынужденные вести упорную борьбу с остатками языческого культа, говорили: «Забыша бога и вероваша, юже бе тварь бог на работу сотворил; то-то они все боги прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и гады... Хорса, Велеса, Перуна на боги обратиша».

В последней стадии развития культа Велеса этому скотьему богу постепенно стали придавать черты земледельческие; Волос становится почти богом плодородия. На юге был обычай «завивать бороду Волосу перед жатвой»: собрав горсть колосьев и не вырывая их из корня, перегибали и завивали их в узел в знак того, что до них не касалась рука жницы. С этим любопытно сопоставить народную загадку о серпе: «Месяц-новец днем в поле блестит, к ночи на небо слетел», в которой серп в руках жнеца отождествляется опять-таки с небесным серпом Луны.

Принято было думать, что, искореняя язычество и насаждая христианство, древнерусские церковники выдвинули на место культа Волоса почитание св. Власия просто по созвучию имен. Однако акад. А. И.Соболевский показал, что вопрос об отношении скотьего бога Волоса к св. Власию и о перенесении на последнего назначения первого - покровительства скоту - вопрос неясный. Известно, однако, что у византийских греков св. Власий уже считался покровителем скота, и византийский автор X в. Иоанн Геометр в одном из своих стихотворений называет его «великим стражем быков». В виду этого можно предполагать, что св. Власий был и у нас преемником бога Волоса в покровительстве скоту, и что смешение его с Волосом могло и не иметь места.

Как бы то ни было, но народная примета на 11 февраля ст. ст. (день св. Власия) говорит о том, что «Власий сшибает рог зиме»- выражение, понятное метеорологически, так как в феврале наступает время оттепелей и больших морозов уже быть не может: Власий сшибает последний зимний рог небесного месяца «сечня» (февраля) и дальше наступает весенний месяц «сухий» (март). В связи с таким пониманием этой приметы интересно обратиться и к старому предвесеннему празднику масленицы, несомненно, унаследованному от языческого культа. Еще И. М. Снегирев говорил: «может статься, самая масленица, приходящаяся около Власьева дня, не была ли праздником Волосовым. Масло, приносимое ему в жертву, называлось волосиным или воложным».

Любопытно обратить внимание на то обстоятельство, что праздник русского язычества, масленица, связан с лунными фазами. Это - праздник лунного культа, в отличие от коляды и купалы - праздников, несомненно, солнечного культа. В то время как последние постоянны для юлианского календаря и связаны были с древнейшими датами зимнего и летнего солнцестояния (25 декабря и 24 июня), первый имел передвижной характер и следовал в христианскую эпоху за пасхальным кругом, или, что то же, за фазами Луны. Блины, имевшие форму лунного диска, вероятно, носили характер ритуального хлеба; обычай печь блины уже в христианской Руси, по свидетельству Сахарова в его «Сказаниях русского народа», сопровождался особым ритуалом: «приготовление первой опары содержалось в величайшей тайне от всех домашних и посторонних... Опару готовили из снега на дворе, когда взойдет месяц. Здесь стряпухи причитывали: "месяц, ты, месяц, золотые твои рожки, выглянь в окошко, подуй на опару"».

Н. И. Костомаров говорит: «Нередки в любовных песнях обращения к месяцу... Месяц часто является в песнях с звездою, которая изображается его сестрою. В других песнях месяц и звездочка не брат и сестра, а между ними показываются как будто любовные отношения... Вечерняя звезда говорит, что ей неприлично всходить "против" месяца, или прежде его... У месяца из многих звезд есть любимая звездочка. Нередко замечаемое явление на небе, что какая-нибудь звезда случайно как будто идет вместе с месяцем, подало повод к составлению такого представления, что звезда сопровождает месяц, как его близкая подруга. Время явления месяца вместе со звездочкой считалось счастливым временем для рождения... Новобрачные уподобляются месяцу и звездочке... Но так как народ подметил, что месяц не всегда идет по небу со звездочкою и не всегда одна и та же звездочка провожает его, то месяц получил прозвище непостоянного (перебесчика); и если сближение молодца и девицы нашло себе подобие в отношениях месяца и звездочки, то разлука и непостоянство также находят себе подобие на небе».

Какая же из звезд, среди которых движется месяц, является его сестрою и какая невестою или женою? В Черногории планета Венера известна под именем Даницы или Денницы; Даница- любимое имя, даваемое черногорцами дочерям. В одной песне месяц укоряет Даницу за то, что он ходил всю ночь, а она спала. Быть может, здесь имеется намек на астрономические явления: в полнолуние месяц светит всю ночь, а Венера никогда от Солнца значительно не удаляется и потому видна бывает лишь по вечерам или по утрам, когда Луна может пройти вблизи нее только в фазе молодого или ущербленного серпа. В другой песне Даница определенно называется сестрою месяца:

Радуе се звезда Денница, Жени брата еяйного месяца...

На ком же Даница женила месяца - своего брата? Ответ на это находим в украинской песне, приводимой Н. И. Костомаровым и А. Н. Афанасьевым:

Перебор - Мисячек, перебор! Всех зирочек перебрал, Одну себе зирочку сподобал: Хоч она и маленька, Да'[ясненька,

Меж всех зирочек значненька,

Наши фольклористы, приводя эту песенку, не останавливаются на ее объяснении, проходя, таким образом, мимо замечательного астрономического явления, заключающегося в этой песне-загадке. В самом деле, какая же это такая звездочка - маленькая, но ясненькая и приметная, которая полюбилась месяцу в его скитаниях по созвездиям зодиака? Это, конечно, Плеяды (или главная из

Плеяд - Альциона) - резко бросающаяся в глаза тесная группа из 6-7 звезд. В соединении с Плеядами Луна бывает каждый месяц, а иногда и покрывает эту группу или некоторые из ее звезд; это явление покрытия в особенности могло приковать к себе воображение «веле- совых внуков» и быть воспето в их поэзии.

В связи с этим становится понятным и то название Плеяд, которое очень широко распространено как на Украине, так и вообще в СССР - «Волосожары», т. е. жаркие (яркие) звезды Волоса или «Волоса-ярки», т. е. ярки (овцы) Волоса, около которых он бывает каждый месяц, а иногда и «покрывает» их. Название Волосожары известно не только у нас, оно встречается также у западных болгар и в Югославии. Следовательно, оно общеславянское. Лет 500 тому назад в России существовала и другая форма этого названия-«Волосыни». Тверитин Афанасий Никитин в своем знаменитом «Хождении за три моря» описывает, как он, будучи в 1470 г. в Индии, спутался в счете месяцев, дней и праздников, но хорошо помнил, что в пасхальные весенние дни «Волосыни в зорю уходят», т. е. находятся в соединении с Солнцем.

В Черногории Плеяды носят подобное же название «влашичи» - пастушьи, велесовы звезды, что в народной поэзии западных славян соответствует нашему более определенному названию - Волосожары. Таким образом, в свете первичных наблюдений звездного неба объясняется целая поэтическая страница славянского фольклора, внося вместе с тем еще одну любопытную черту в историю культа Велеса - лунного бога языческой Руси и, вероятно, всех славян: Влашичи, Волосыни или Волосожары оказываются излюбленными звездами Велеса.

III. ЗАТМЕНИЯ КАК БОРЬБА СОЛНЦА И ЛУНЫ

По некоторым древнерусским народным представлениям Солнце и Луна являются братьями, ведущими между собою борьбу. Борьба эта происходит обычно тогда, когда Солнце и месяц встречаются и ссорятся, причем зачинщиком ссоры бывает задорный и гордый месяц. Несомненно, здесь можно разуметь солнечные затмения, виновником которых оказывается месяц, как бы нападающий на Солнце и загораживающий его.

Эти представления, с другой стороны, могут быть сопоставлены с мифами о братоборстве и даже братоубийстве (полное солнечное затмение); они ведут свое начало от глубокой древности и встречаются у многих народов; общеизвестные примеры их - Ромул и Рем, Бальдур и Гедур, Каин и Авель. Здесь астральные представления, мифы, исторические примеры раздоров и распрей князей, причудливо переплетаясь между собой, могли найти свое отображение и в поэтизированных воззрениях древнего человека на природу.

Было ли понятно древнему человеку, что затмение Солнца производится именно Луною? У В. Г. Короленко в его очерке «На затмении» рассказывается, как один мужичок из-за Пучежа, приехавший в Юрьевец Поволжский, где собрались астрономы наблюдать затмение, говорил: «А у нас, братцы, мужики и без остроумов знали, что будет затмение. Ей-богу. Потому старики учили: ежели, говорят, месяц по зорям ходит,- непременно к затмению. Ну, только в какой день - этого не знали». Эта замечательная народная примета, безусловно, справедлива: перед солнечным затмением Луна, около фазы новолуния, находится в очень малом угловом расстоянии от Солнца; она появляется не в стороне от зари, как обыкновенно, а прямо в ее зареве - «месяц по зорям ходит». Как показывает эта примета, народное наблюдение установило, что близость месяца около новолуния к Солнцу является причиной солнечного затмения.

С этой народной приметой любопытно сопоставить наблюдение солнечного затмения 20 июня 1563 г., записанное псковским летописцем: «Перед вечером была гибель Солнцу, таки месяц подошел под Солнце, и бысть мрачно не много, в начале рожения месяца». Эта запись любопытна в том отношении, что в ней впервые определенно указывается в наших летописях на действительную причину затмения: «таки месяц подошел под Солнце». Вероятно, это было самостоятельным открытием автора Псковской летописи, который впервые во время этого затмения догадался, что «гибель», «темень» не что иное, как покрытие солнечного диска лунным. Замечательна последняя фраза, что это было «в начале рожения месяца», т. е. в новолуние. Она как бы подчеркивает догадку, указывая на то, что вскоре летописцу уже удалось в лучах вечерней зари усмотреть новый серп народившегося месяца и сразу понять причину недавнего затмения.

Однако, если обратиться к более раннему времени, то оказывается, что действительная причина солнечного затмения была еще не известна. В более ранних наших летописях можно встретить и другое объяснение затмения, говорящее не о борьбе светил между собою, а о вторжении в царство Солнца какой-то таинственной и враждебной силы. Это самое древнее летописное свидетельство о солнечном затмении 19 апреля 1064 г.: «Пред сим же времением Солнце применися и не бысть светло, но акы месяц бысть, его же невегласи глаголют снедаему сущу» [1]).

В фольклоре встречаем прямое указание на вовкулаков, как виновников затмения: «да нека ожда в Врколак хоче да прогута сунце», или, например, «крылатые вовкулаки хотят сонце зысти».

Интересно сопоставить с таким объяснением затмений одно место из «Слова о полку Игореве», где говорится о Всеславе, что он «великому Хорсу волком путь перерыскивал», т. е. что Всеслав обладал, по мысли автора «Слова», способностью обращаться в волка или делаться волкодлаком и «перерыскивать» путь богу солнца - Хорсу, иначе говоря, производить солнечное затмение. Это объяснение имеет под собою основание в характеристике самого Всеслава как «князя оборотня». Всеслав - чародей, волхв- оборотень, о котором шла молва, что он даже родился от волхвования. Ненавидя ярославичей, он вел с ними ожесточенную борьбу. В 1065 г. он нападает на Псков, в 1066 г. на Новгород, полонит его жителей и снимает колокол у собора св. Софии. Он обладал способностью из Киева еще до петухов дорыскивать к Тмутаракани. Ему звонили рано в колокола в Полоцке, а он в Киеве звон слышал. Неудивительно, что при таких его сверхъестественных способностях в народе могли и солнечные затмения отнести на счет этого оборотня.

Возможно, что летописец, упомянув о «снедании» Солнца во время затмения, как раз имел в виду ходившие в народе слухи о главном его виновнике, князе-оборотне, наводившем ужас на псковский и новгородский края своими набегами: после них, очевидно, и сделана была запись о затмении, начинавшаяся словами: «пред сим же временем».

Солнечное затмение 1064 г. как раз наблюдалось как кольцеобразное в Псковско-Новгородском крае за 1-2 года до разорения его Всеславом.

Волк, поедающий Солнце, отнюдь не есть особенность одного только русского фольклора. Этот мотив значительно сильнее развит у других народов: у шведов также известен solvarg, у немцев solulf или wehrf-wolf (sonnenwolf), у французов loup-garou. Вообще же объяснение затмений похищением светил идет от глубокой древности. Еще у греков существовал миф о волшебницах, которые низводят Луну во время затмения. Ведьмы и нечистые духи часто замещают солнечного волка и выполняют его роль. П. И. Мельников-Печерский записал в быв. Нижегородской губ. любопытный заговор:

Зоря, зоряница, Красная девица, По бору ходила, Болесть говорила, Травы собирала, Корни вырывала, Месяц скрала, Солнце съела. Чур ее колдунью, Чур ее вещунью....

В повести Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» черт крадет месяц и прячет его в висящую у него на перевязи сбоку ладунку, а затем эта ладунка при его ночных путешествиях через трубу раскрывается, месяц вылетает и плавно поднимается по небу. Известно, что прежде чем приступить к своим «Вечерам на хуторе близ Диканьки», Гоголь тщательно собирал украинский фольклор и потому, надо думать, история с месяцем почерпнута им оттуда.

Злые силы только хотят съесть Солнце и Луну, но это им не удается. Из этого еще, однако, не следует, что такая катастрофа не может когда-нибудь осуществиться. Поэтому-то люди старались шумом, стрельбой, стуком помешать злому духу, испугать его и прогнать прочь. В Закавказье, например, было поверье, что дьяволы ловят во время затмения Луну и погружают ее в большое, глубокое озеро, находящееся на «третьем небе», но когда услышат шум, отпускают ее.

Обычай производить шум во время затмений идет также с очень отдаленных времен. Во времена Тиверия римские воины били в металлическую посуду и били собак, заставляя их выть, чтобы заглушить этим заклинания того чародея, который затмевал Солнце. Во время затмения 1877 г. турки стреляли, чтобы освободить Солнце от нападений злого духа. Лунное затмение 1880 г. жители Ташкента встретили адской музыкой, колотя в бубны, чайники, кастрюли, чугуны до изнеможения - с целью испугать шайтана, пожиравшего Луну. В Китае дракон, стремящийся пожрать Солнце, «уступал» только оглушительному барабанному бою во время затмения.

Обычай производить шум во время затмений ведет свое начало, вероятно, с тех отдаленных времен, когда человек не отличал еще тьмы солнечного затмения от внезапной тьмы, наступающей при массовом пролете саранчи, являющейся бичом земледельца. Известно, что тучи саранчи бывают так велики, что они при своем пролете при ясном небе затмевают Солнце почти в той же мере, как бывает во время затмения. Стук и шум, производимый в это время, пугает насекомых, и они боятся опуститься на землю, продолжая свой полет дальше. Люди подметили это, вероятно, еще на самых ранних ступенях своего развития и, каждый раз, как внезапный мрак наступал среди дня, они, не разбирая причины этого, спешили производить шум всеми доступными им средствами, чтобы избавиться от грозящей опасности. Однако в славянском фольклоре, так же как и в летописном материале, об этой шумовой борьбе за Солнце упоминаний не встречается.

IV. КАЛЕНДАРЬ И СЧИСЛЕНИЕ ЧАСОВ У НАШИХ ПРЕДКОВ

Луна с ее фазами легче всего давала возможность вести календарный счет по неделям и месяцам. Наши предки, увидев на небе в «начале нарождения месяца» молодой серп Луны или «новец», считали 165 часов, или, округло, семь суток до «нового перекроя» (первой четверти), семь суток до «подполони» или «ущерба» (полнолуния), семь суток до «ветхого перекроя» (последней четверти) и семь суток до «межей», т. е. до момента исчезновения Луны в лучах Солнца перед следующим новолунием. Эти четыре недели вместе с «межами» или «межимесячьем» составляли 29 суток лунного месяца, которому придавалось особое название, смотря по хозяйственным, метеорологическим и фенологическим условиям протекавшего времени года.

Так возникли у наших предков названия лунных месяцев. Январский лунный месяц назывался «просинец», как время появления в зимнем пейзаже синего цвета - на небе первой просини после осенне-зимней облачности ноября и декабря и синих теней на снегу в солнечный день. «Январь - трескун лед на реке в просинь красит» - гласит народная примета. Февралю в Западной Руси присваивалось название «снежень», на Украине же и в Польше «лютый». Действительно, это время наибольших снегопадов и метелей, а часто и наиболее лютых морозов, когда процесс вхождения на материк Европы холодных масс воздуха из Арктики достигает перед самыми вешними днями наибольшего напряжения: это особенно чувствительно на юге и юго-западе страны. Март, как самый бедный осадками, в древней Киевской и Новгородской Руси назывался «сухим». Сухость этого месяца можно видеть в климатологическом атласе, на карте распределения минимумов осадков по месяцам на территории СССР.

Однако не только метеорологические свойства времен года вели к этим названиям лунных месяцев. В народном представлении они тесно переплетаются и с производственным бытом Древней Руси. В северной Руси февраль был известен под названием «сечень». Такое же название встречается у болгар и хорват. На Украине это название придавалось январю. Вследствие господствовавшей в древности подсечной системы хозяйства в январе и феврале у славян нашей срубался лес, по преимуществу березовый, так как он растет на лучшей земле. Отсюда и произошло название «сечень» для февраля в северной Руси и для января в юго-западной, а также выражение «сёчная земля». Далее, лес сох в течение марта, так что название «сухий» имело двоякий смысл - это не только самый сухой месяц, но также и время просыхания срубленного леса. В самый сухой месяц года, в предвесенние морозы, конечно, лес лучше всего мог сохнуть. Наконец, в апреле высохший лес сжигался, т. е. обращался в золу, а так как при подсечной системе часто сжигался березовый лес, то отсюда для апреля на севере и для марта на юге появилось название «березозол».

Май на севере и юге носил название «травень» - очевидно, как время зеленения и развития трав на севере, на юге же это название уже соответствовало поре начала сенокосов. Апрель на юге назывался «цветень», как время цветения фруктовых деревьев (на Украине - «квйтень», в Белоруссии - «красовик»). Июнь на севере назывался «избк», как пора стрекотания кузнечиков, называвшихся в Древней Руси «изоками». Отсюда изой - веселый, забавный ребенок. Однако на юге июнь назывался «чёрвень», т. е. красный месяц, вероятно, как в смысле красоты расцветшей природы, так и по богатству красок. На севере это название присваивается июлю, где процесс развития природы запаздывает. На юге же июлю дается название «липец», потому что там в это время уже начинают цвести липы.

Август на Украине называется «сёрпень», в Белоруссии - «жнйвень», так как на полях идет жатва; на севере же август носил когда-то оригинальное название «зарев» или «зорничник» вследствие появления в эту пору на небе «пазорей»,- явления «подобного зорям», т. е. северных сияний, впервые загорающихся после летнего перерыва. Сентябрь на севере называется «рюин». По мнению В. В. Ячина, в этом видно большое сходство с эстонским названием ржи - rukis и августа - rukkikuu, как ржаного месяца. На финском языке ruis тоже означает рожь, от этого же корня и русское слово «руга», сбор осенью хлеба. Следовательно, название сентября «рюин» означает ржаной месяц. У хорват сентябрь назывался «рувень». На Украине сентябрь называется «вересень» от цветов вереска.

Октябрь на севере Руси назывался «листопадом», так как в это время происходит фенологический процесс опадания древесной листвы. Украинское, белорусское и польское тождественные названия относятся уже к ноябрю, так как на юге процесс листопада запаздывает сравнительно с севе ром. Зато для октября там имеется свое название - «паздерник», «кастрычник» (паздеры - кострики конопли). На Украине это польское слово впоследствии заменено другим, «жовтень», т. е. месяц пожелтевшей листвы деревьев перед листопадом.

Ноябрь назывался «грудень», как время грудных, т. е. непроезжих дорог: «Бе бо месяц грудень - рекше ноябрь»- так объясняет это название русский летописец. Декабрь назывался «студен» как время наступления зимних холодов.

Двенадцать полных Лун, с названиями, менявшимися у славян в зависимости от различия климатических условий, в которых они проживали, составляли в древности четыре времени года, распределяясь от периода зимних колядных (самых коротких) дней до периода летних купальских (самых длинных) дней и от последних к первым, завершая собою полный солнечный год.

Понятие о солнечном годе вообще развивалось и уточнялось уже после того, как упрочился возникший на самых ранних ступенях культурного развития счет по лунным месяцам.

Однако счет по лунным месяцам имеет то неудобство, что по истечении солнечного года двенадцать лунных месяцев в нем укладываются с остатком в 11 дней; таким образом, уже на третий год остаток этот вырастает более чем до целого месяца и образуется лишний 13-й месяц, который необходимо было вставлять в лунном счислении времени, чтобы не отстать от солнечного цикла с его равноденствиями и солнцестояниями. Неудобство это было замечено в глубокой древности, и отсюда-то и ведет начало предрассудок о 13-м числе как несчастливом. В самом деле, 13-й лишний месяц сбивал с толку наших предков в их счислении времени, а потому пользовался всеобщей нелюбовью. Отсюда 13 - «чертова дюжина». Но как бы то ни было, а вставлять этот 13-й месяц заставляла необходимость. Когда же и в какое время года его вставляли?

У чехов груднем назывался «эмболисмический», добавочный, 13-й месяц лунного календаря, как это видно из слов И. Добровского в его «Slovanka»: «ve trech letech preby- va mesic pribytny, liruden, to trinacteho mesice nastani». H. В. Степанов предполагал существование и у наших предков вставного месяца, носившего название грудня, в период непролазных дорог, когда все сидели дома и не интересовались небом,- между ноябрем и декабрем. Изучение древнерусской таблицы лунного 19-летнего круга показывает, что этот добавочный, или эмболисмический, месяц, как его называют астрономы, вставлялся нашими предками после августа 2-го лунного круга, после июля 5-го, после мая 8-го, после октября 10-го, после августа 13-го, после мая 16-го и после декабря 18-го лунного круга, т. е. семь раз в течение 19-летнего лунного цикла, после чего фазы вновь приходились почти нате же числа юлианского календаря. Правда, эти вставки, или «мулизмы», как их у нас называли (от греческого embolismos), явились уже плодом книжной учености наших предков, согласовывавших пришедшее к нам из Византии «книжное» счисление месяцев (т. е. солнечный год) с «небесными месяцами» (лунное счисление, доставшееся в наследие от языческой Руси). В более же раннее время вставки месяцев не были так регулярны, как впоследствии, и могли производиться, смотря по фенологическим условиям данного года (затянувшаяся зима, запоздалая весна); вероятнее всего они делались именно в предвесеннее время года перед месяцем сухим, с которого начинался и самый год наших предков. На это как будто указывает двойное название февраля -«сечень» и «снежень».

«Несомненно,- говорит Н. В. Степанов,- что первые попытки ввести порядок в следовании друг за другом 12-месячных и 13-месячных годов были не совсем удачны. Возникали разнообразные лунные циклы: двухлетние, трехлетние и их комбинации: несколько трехлетий сменялось двухлетием и т. п. Отсюда 8-, 11-, 84-летние циклы.

В одной из своих работ этот автор исследовал замечательный памятник русской календарной мудрости, дошедший до нас от XII в., известный под заглавием «Кирика, диакона доместика Новгородского Антониева монастыря, учение, им же ведати человеку число всех лет». В этом памятнике монастырской доместик (начальник хора, регент) Кирик, любивший в часы досуга упражняться в «хитрости числолюбия», излагает календарно-хронологическую премудрость для тех «промузгов, которые хотят и сему навык- нути, или числолюбцы и ритори». Он излагает учение о високосном годе, об элементах пасхальных вычислений и, между прочим, останавливается на вопросе о лунном годе в 16-м отделе своего труда: «Весто да есть, яко в едином лете книжных месяцев 12, а небесных лун исходит 12, а на коеждо лето оставасть 11 дний и в тех днех на 4-е лето приходит Луна 13-я, а по 4 недели чтутся в месяц. 13 месяцы полны от года до года и один день».

Н. В. Степанов из этих слов Кирика заключает, что русские, державшиеся лунного времясчисления, исправляли лунный счет времени «на 4-е лето включительного счета».

Пусть в некотором (юлианском) году начало лунного года, который назовем первым, пришлось в день, по солнечному календарю совпадавший с 31 марта. По истечении 12 лунаций начало нового, второго лунного года пришлось бы около 20 марта («около» потому, что, в случае високоса, лунация могла пройти через 29 февраля). Третий лунный год начнется около 9 марта. Если бы следующее начало четвертого лунного года случилось тоже через 12 лунаций, го оно пришлось бы на 26-27 февраля; такое начало слишком резко отличалось бы от начала года 31-го марта. Поэтому начало четвертого года переносилось добавочным, 13-м месяцем, на 30 дней вперед, т. е. опять попадало на календарную дату, близкую к 31 марта.

Об этом и говорит Кирик, причем прибавляет весьма интересную подробность.

Известно, что день астрономического новолуния в счет -лунации не шел. Дни «небесного месяца» начинались считаться с появлением серпа Луны. Видимые фазы Луны сменяются действительно почти точно в 28 дней. Об этом знает Кирик и говорит: «а по 4 недели чтутся в месяц». Но более наблюдательные люди не могли не заметить, что это лишь приближенный счет. Изучая строй разных лунных циклов, можно обнаружить, что некоторое исправление к этому представлению вносит удлинение добавочного, 13-го месяца; его считают «полным», 30-дневным.

Оказывается, нечто подобное было и в древнерусском счете: «13-е месяцы полны от года до г о д а (т. е. от одного срока до другого срока) и один день». Н. В. Степанов понимает эту фразу, как указание на то, что на Руси существовала довольно правильная система счета времени по Луне. Конечно, из слов Кирика не нужно заключать, будто все месяцы лунного года были неполные. Если в лунном году Кирик считает 354 дня, то это значит, что в этом счете было шесть 29-дневных (пустых) и шесть 30-дневных (полных) месяцев, имея в виду в том числе 12 дней новолунных. Таким образом, Кирик утверждает, что 13-е месяцы всегда полные.

Год наших языческих предков начинался с месяца «сухого». С принятием христианства и вместе с ним юлианского календаря, весенний месяц «сухий», начинавший собой год, был переименован в март.

В. Н. Татищев в своей «Истории Российской» поэтому поводу писал: «Начало года у нас сперва счислялось отвесны, и суще мною согласно с оставшими в идолопоклонстве сарматы от новолуния по равноденствии, как доднесь вотяки, вогуличи, черемиса и прочая, или по сшествии снега в неверных пределах в первое новолуние сходясь молятся и торжествуют... Историки более древнее начало с весны употребляли; как у Нестора и последователей его видно от дня Пасхи год начинали: и хотя они точно о начале года не поминают, но как они в сказаниях не токмо числа месяцев, но дни седмичные и святых упоминают, то оное начало достаточно видимо...». Из этого отрывка видно, что, по мнению Татищева, год у наших летописцев начинался вместе с Пасхой и, следовательно, новолетие колебалось между 22 марта и 25 апреля (пределы празднования Пасхи). В последующее время Н. В. Шляков полагал, что новый год в XI в. начинался на Руси с 25 марта. Н. В. Степанов выдвинул целую гипотезу о характере нашего древнелетописного счисления. Он говорит: «Тени наших летописцев давно и настойчиво протестуют против сложившегося мнения о счислении годов в Древней Руси с 1 марта; они с красноречивым молчанием выбрасывают со страниц дошедших до нас памятников ряд дат, наглядно противоречащих сложившемуся у историков взгляду». Этот исследователь, разбираясь в календарно-хронологических факторах наших летописей, пришел к мнению, отличному от вышеприведенных. Он полагает, что древнее национально-русское время- счисление было не солнечное, а лунное, и начало года приурочивалось к некоторому моменту (к какой-то фазе Луны), бывшему в начале фенологической весны. С принятием христианства и началом летописного периода времясчисле- ние стало смешанным, включая элементы и чисто русского, и византийского счета времени; оно может быть названо лунно-солнечным, при этом началом года считалось воскресенье между 1-й и 2-й неделями Великого поста при Пасхе более поздней и Вербное воскресенье при Пасхе более ранней. Ввиду того, что Пасха праздновалась в некоторой зависимости от лунных фаз, начало года было близко к полнолунию. Степанов думал даже, что в древнерусском национальном календаре за начало года принималось полнолуние фенологической весны.

Эту гипотезу Н. В. Степанов обосновывает, анализируя целый ряд хронологических заметок наших летописцев, а также ссылаясь на показание Кирика. Последний указывает год написания своей работы 6644 от сотворения мира и считает его високосным. Сентябрьский 6644 г. (с сентября 1135 г. по 31 - августа 1136 г.) - високосный; но Кирик, по исследованию А. А. Шахматова, является автором 1-й Новгородской летописи (Кирику принадлежат записи 6643-6645 гг.), которая имеет явно выраженный мартовский стиль; поэтому Кирик не мог в своем «Учении, им же ведати человеку число всех лет» считать сентябрьскими годами. Если бы он считал мартовскими годами, начинающимися с 1 марта, то указанный им 6644 г. не мог быть високосным (с 1 марта 1136 г. по 28 февраля 1137 г). Отсюда следует, что Кирик вел счет в таких годах, в которых конец февраля 1136 г. принадлежал началу 6644 г. Только при этом условии 6644 г., с весенним его началом, может быть високосным.

Подтверждение того, что Кирик считал лунными годами, автор видит в записи Кирика в 1-й Новгородской летописи: «В лето 6645, наступушу в 7 марта». Действительно, 7 марта 645 г. приходилось в воскресенье между 1-й и 2-й неделей ^оста. И запись эта была бы совершенно непонятна, если бы п год начинался с 1 марта. Иногда у летописцев события, датированные первыми числами марта, поставлены в конце данного года, или, наоборот, год начинается описанием событий, совершившихся в течение большого промежутка времени, и затем встречается дата одного из первых чисел марта,-ясно, что год начался в феврале. Таким образом, древнелетописный год не имел определенного, твердого начала по юлианскому календарю, и начало его колебалось по числам марта, февраля и даже апреля. Степанов называет такой стиль circa-мартовским.

Лунный счет по «небесным» месяцам, в отличие от «книжных» месяцев юлианского календаря, у нас на Руси существовал очень долго, вплоть до петровских времен. Например, в Никоновской летописи полное затмение Луны 10 марта 1476 г. датировано так: «месяца марта 10, а небесного февраля 15... начат гинути месяц...», т. е. затмение произошло в 10 день марта, соответствующий 15-му дню февральской Луны. В Черниговской летописи под 1703 г. также говорится о том, что «Июль - месяц небесный настал в пяток, числа пятого месяца июня (книжного)».

Счет с марта существовал на Руси, по-видимому, параллельно с сентябрьским, пришедшим из Византии, причем последний стал преобладать в церковной практике, мартовский же оставался в гражданской. Книжники, в большинстве случаев монахи, употребляли в своей практике и тот и другой стиль, нередко переделывая первоисточник применительно к тому стилю, который казался более удобным. Отсюда нередко возникала большая путаница в датировке, и в ней не всегда легко разобраться. Но несомненно одно, что мартовский стиль был национально-русским, сентябрьский же представлял собою новшество, занесенное греками из Византии, на которое долго смотрели косо; это видно, например, из замечания в одной Новгородской рукописи Софийского собора XII в.: «начаток же сущих (богослужебных) книг в первые сентября месяца есть, в тот бо день начаток всего лета многих ради вин Греком мнится». И только в XIV-XV вв. на Руси привыкли к сентябрьскому стилю, назвали Симеона, празднуемого 1 сентября, «Лето- проводцем», и более или менее сроднились с византийским новолетием, окончательно перешедшим из сферы церковной жизни и в гражданскую.

Другой не менее любопытный вопрос,- древнерусское часосчисление. Вопросом о том, как считали часы и что подразумевали в Древней Руси под словом «час», занимались два исследователя - Д. Прозоровский и Н. В. Степанов. Последний полагает, что слово «час» заимствовано от арабского thang - время, и в древние времена означало просто «краткий момент» без отношения его ко времени дня и ночи: «час смертный», «час прощения», «пришел час смерти». В этом смысле слово «час» употребляется и поныне. Когда русский человек говорит «сейчас», он разумеет непосредственность исполнения. Скончался «в одночасье» означало мгновенную, скоропостижную смерть. Для выражения же понятия промежутка времени в Древней Руси употреблялось другое слово - «год» или «година». Слово «год» в смысле периода в 12 месяцев лишь с XVI в. стало обозначать это понятие, раньше же для этого употреблялось слово «лето». Таким образом, у летописцев мы встречаем следующие определения времени: «год обедни», «год молитвы», «год Луны», «год» в смысле «лета», «обед год» и т. д. «От года до года» (см. выше выражение Кирика) означало: «через некоторый определенный промежуток времени».

Итак, в словаре у русских оказалось два слова для обозначения времени - час и год, или година. В древних переводах библии и других книгах греческое слово ога, или латинское hora, имевшее значение часа, переводилось, по-видимому, и словом «час», и словом «год». Лишь впоследствии, когда русские освоились с элементами суточного движения звезд и с часами как с прибором, слова час и год стали выражать разные понятия.

Благодаря чтению библии и знакомству с богослужебными книгами, пришедшими из Византии, передовые люди Древней Руси знали, что час есть 24-я часть суток, 12-я часть дня или ночи, и что полночь или «куроглашение» бывает на исходе 6-го и в начале 7-го церковного часа ночи, а полдень или «обед год» на исходе 6-го и в начале 7-го церковного часа дня. По положению Солнца относительно полудня определялся «год литургии», «год вечерни». По книгам выходило, что «год обеден» соответствовал 4-3-му часу дня, «год вечерен» 10-11-му часу дня. До XIII в. остальные промежутки времени определялись на глаз. Возможно, что дуга, которую оставалось пройти Солнцу по небу, от момента начала обеден до наивысшего его положения над горизонтом, мысленно делилась некоторыми «хитрецами» на глаз, на четыре равные части, и час определялся перемещением Солнца по этой дуге. Возможно, что перемещение ночью звезды на дугу, равную этому «часовому» перемещению Солнца, создавало у этих «промузгов» представление о часе ночью. Таким образом, изредка встречающиеся в летописях древнейшие указания на часы дня и ночи поставлены просто по соображениям летописцев, которые отсчитывали их от полуночи (6-7 часов ночи) или полудня (6-7 часов дня).

Такой счет часов предполагал деление суток на 12-часовой день и 12-часовую ночь; однако это противоречило данным непосредственных наблюдений о неравенстве дней и ночей в разные сезоны. Отсюда, вероятно, возник обычай производить «отдание ночных и дневных часов», откуда идут встречающиеся выражения «благовестить в отдачу дневных часов ко всенощной» и т. п. Вероятно, эта «отдача часов» производилась 12 ударами в колокол, откуда люди, невзирая на то, было ли Солнце над горизонтом или уже скрылось, заключали, что кончаются дневные часы, начинается 1-й час ночи. Когда же на Руси появились механические часы, то их стали заводить приблизительно по Солнцу, в полдень, ставя стрелку их на 7 часов и заставляя отбивать семь ударов.

Любопытно первое описание механических часов: «В лето 6912 (1404) князь великий (Василий I) замысли часник и постави е на своем дворе за церковью за св. Благовещеньем. Сий же часник наречеться часомерье, на всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и росчитая часы нощные и дневные; не бо человек ударяше, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно некако (т. е. «как-то странно красиво»), створено есть человеческою хитростью, преизмечтанно и преухищренно. Мастер же и художник сему беяше некоторый чернец, иже от святые горы (т. е. с Афона) пришедший, родом сербин, именем Лазарь, цена сему беяше вящьше полутораста рублев».

Вероятно, Лазарь был первым часовых дел мастером на Руси и у него были ученики, от которых скоро часовое мастерство пошло и в других городах. В 1436 г. появились часы в Новгороде, в 1477 г.- в Пскове. Знаменитые часы на Спасской башне в Москве появились в 1626 г.; их устроил англичанин Христофор Головей. В Киеве на ратуше стоял в XVII в. «дзекгар чудесный, где Архангел Михаил копием во время пробития часов змея во уста бил столько, сколько часов ударяло». Эти любопытные часы, однако, «сгорели в пожар» 1717 г. по словам одной из летописей юго-западной Руси.

Переход к часобитью счетом от полудня и полуночи был установлен Петром I окончательно с 1700 г., как об этом говорит Гизен, но, по-видимому, новгородцы перешли к нему раньше; это видно из статьи, часто встречающейся в рукописях XVII в., которая называется «О часех немецких»: «Аще хощеши уведати, како биют, егда восходит солнце и заходит на коемждо месяцы и в долгие дни и нощи и в короткие. И на которых часех возврат солнцу. Декабря 15 восходит солнце в час 9 от полуночи, а заходит в час 3 от полудни; генваря 15 восходит в час 8 от плн. [полуночи], а заходит в час 4 от плд. [полудня], февраля 10 восходит солнце в час 7 от плн., а заходит в час 5 от плд.» и т. д., причем против 15 июня прибавлено: «возврат солнцу». Всю эту «премудрость» можно свести в простую табличку, прилагаемую здесь.

Декабрь	15	восх.	9 ч.	зах.	3 ч.
Январь	15	»	8	»	4
Февраль	10	»	7	»	5
Март	15	»	6	»	6
Апрель	15	»	5	»	7
Май	15	»	4	»	8
Июнь	15	»	3	»	9
Июль	15	»	4	»	8
Август	15	»	5	»	7
Сентябрь	15	»	6	»	6
Октябрь	15	»	7	»	5
Ноябрь	15	»	8	»	4

Анализ этой таблички, произведенный нами для эпохи 1000-1500 гг., показал, что из трех городов, Киева, Москвы и Новгорода, она отвечает последнему, для широты которого она и была приспособлена, причем указание «возврат солнцу» против 15 июня уводит нас в очень отдаленное прошлое XI в., так как в этом столетии летнее солнцестояние падало на 15 июня.

Для сопоставления приводим табличку восхода и захода Солнца в трех главных городах Древней Руси 15 июня

1000-1500 гг.

	Восход Солнца	Заход Солнца
Киев	3 ч. 55 мин.	8 ч. 07 мин
Москва	3 ч. 23 »	8 ч. 39 »
Новгород	3 ч. 00 »	9 ч. 02 »

Таким образом, статья «О часех немецких» позволяла нашим предкам по восходу и заходу Солнца регулировать ход часов.

Среди книжников-числолюбцев находились охотники запоминать календарные и пасхальные таблицы «по руке», т. е. располагая числа таблиц в соответствии с буквами алфавита по суставам руки, подобно тому мнемоническому правилу, которое и до сих пор рекомендуется для запоминания числа дней в каждом месяце, причем на суставах пальцев считают, начиная с января, 31-дневные месяцы, а на междусуставных впадинах 30-дневные и 28-дневный февраль.

Раньше этот способ удержания в памяти всякого рода таблиц, когда книги и бумага были редкостью, был очень распространен, и даже один из элементов пасхалии носил название «вруцелето». В церковных месяцесловах дни недели в течение года, начиная с 1 марта, обозначаются буквами славянского алфавита. Та буква из этих семи, которая обозначает воскресенье года, и называлась «вруцелетом», потому что ее можно было также определять «по руке»- «держать в руке лето». У книжников этот прием был очень развит, и всякие «руки» носили особые названия, например, «рука рождению или ущерблению Луны», «о часех боевых, како их учитать по руце», «рука Иоанна Дамаскина - круг Солнцу» и т. д. Человек, знавший множество таких способов, считался просвещенным - «философом». В рукописях часто можно встретить: «Сказание о философии и о вопрошении его. Аще который философ навыкнет пасхалиям, и лунником, и рукам, и начнет хвалитися, уже несть противу мене за многи места иного мудреца, и ты рцы ему сице: аще горазд еси и философ пасхалиям, найди ми, философе; руку христианскую да еврейскую, найди же ми, философе, рукою еврейскою, в кий день луна небесная настанет и в кий час..., найди ми, философе, рукою индиктовою пасху евреом и пасху христианом... Скажи ми, философе, колико мясопустов было, и високосных дней и колико индиктионов в 7000 лет. Аще сия вся разумееши, то полной еси философ пасхалиям, и лунником, и рукам». Далее в рукописях обычно излагается притча о царе (годе), которому помогают царствовать четыре царя (времена года), 52 епарха (недели), 365 домочадцев (дни) и т. д. и затем излагаются правила пользования «руками».

По-видимому, это «вруцелетное» искусство наших «про- музгов» и «хитрецов», вроде Кирика, возникшее в отдаленнейшие времена, явилось последующим развитием русских деревянных резных календарей, служивших полуграмотным или даже вовсе неграмотным людям для счисления времени года.

Любопытен деревянный резной календарь, обнаруженный в 1851 г. в одной из приленских деревень. Это был квадратный брусок дерева с фигурами, похожими на иероглифы. В числе их было грубое изображение всадника на коне, потом изображение сохи. Автор описания решил, что это Егорий храбрый и Еремей запрягальник. Таким образом, отыскав ключ к этому иероглифическому календарю, он рассмотрел, наконец, разделение месяцев, дней и почти все годовые праздники и дни некоторых святых, связываемые народом с разного рода сельскохозяйственными работами. Однако такой календарь уже, несомненно, значительно более позднего происхождения и чисто христианизированный. «Старики носили его с собою в ухожья (в даль лесов), - заметил владелец этого календаря, - когда отправлялись на-долго промышлять белку и другого зверя. Они были богомольные, чтоб в лесу не забыть великого праздника» [2]).

Гораздо интереснее другой, несомненно, более древний подобный же календарь, быть может, еще языческого происхождения. Он чеканен на железной палке-жезле, покрытой бронзовым листом, в который вбиты золотые гвоздики. Знаки составлены из ряда этих гвоздиков-точек. Помещенный на конце жезла герб и всадник на коне, вместе со знаками месяцев, соответствующих их литовским названиям, подали мысль М. Гусеву, описавшему этот календарь, предполагать литовское происхождение самого жезла. Всех знаков в нем 365, расположенных в одну непрерывную строку, в виде спирали, и составлены они из повторения одних и тех же знаков по 3, 6, 9, 8, 5, 7, 10, 12, 15 точек в каждом, не всегда в одном порядке, прерываемых значками, несомненно, означающими фазы Луны, с повторением каждой 13 раз. На счисление по лунным фазам указывает и деление месяцев, то по 29, то по 30 дней, с одним месяцем в 31 и двумя в 28 дней. Никаких отметок праздников нет. Расшифровать, однако, этот календарь пока не удалось.

V. ЗВЕЗДНОЕ НЕБО В НАРОДНЫХ ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ

Суточное обращение близполюсных созвездий вокруг Полярной звезды было замечено первобытным человеком, конечно, на ранних ступенях его развития. В особенности оно хорошо видно в северных странах, где Полярная звезда стоит высоко над горизонтом. Поэтому-то многие народности, населяющие СССР, знакомы с Полярной звездой, как с центром вращения звездного неба. Близполюсное созвездие Большой Медведицы обращалось вокруг полюса и Полярной звезды подобно гигантской стрелке часов; это служило всем народам северного полушария лучшим указателем времени. Семь звезд Медведицы с отдаленных пастушеских времен сравнивались с семью пасущимися волами, septem triones, откуда произошло латинское слово septen- trio, означающее север. Яркая звезда, наблюдавшаяся на продолжении хвоста Б. Медведицы, считалась во всех звездных мифологиях древнего мира стражем или пастухом звездных волов или Медведицы. Она называлась Аркту- ром или Арктофилаксом, что буквально означало «стража медведицы»: старинное название Б. Медведицы Arktos служило также для обозначения севера, откуда и произошло общепринятое теперь название «Арктика». Самое же созвездие, в котором находится Арктур, называлось Bootes, что означает «Волопас».

Автор первой русской звездной карты, напечатанной в 1699 г. в Амстердаме, Копиевский, переводя на русский язык названия созвездий, так объясняет латинское название Bootes: «Боот, или пастырь, который волы женет (пасет), но лучше наречется медведником, есть убо деревенский мужик». Копиевскому почему-то казалось, что для русского читателя Боотес лучше всего мог запомниться как мужик - скоморох, водящий ученого медведя.

Однако оказывается, что в народе, на северном побережье Черного моря и в пределах б. Екатеринославской губернии звезда Арктур известна как Волопас, а вместе со звездами Медведицы называлась пастухом с гирлигой. Гирлига - длинная с клюкой палка овечьего пастуха: «Вистоить чабан (пастух) сердега всю нич, обпершись на гирлигу». В Черногории семь звезд Медведицы известны в народе, как «попове волове», а в Бессарабии - «воловий воз». У хорватов Арктур называется vlasozelas, т. е. влах или волох - название пастуха.

Трудно, конечно, сказать, насколько название Волопаса пастухом с гирлигой самобытно для древней южной Руси. Быть может, это отзвук культурных воздействий древнегреческих колоний Черноморья. Но во всяком случае оно характерно для степной Украины, где скотоводство создавало формы древнейшего хозяйственного быта, так что в этом названии естественно видеть отражение на небе земных хозяйственных дел. Мы упоминали выше, что и рогатый месяц рассматривался народной поэзией как пастух небесных стад, а звезды - как бесчисленное стадо его овец. Особенно красиво сформулировано это поэтическое мировоззрение в народной загадке, приводимой Афанасьевым: «Бессмертная черная овечка вся в огне горит», что означало темную ночь, блещущую звездами.

Но если перенестись из привольных степей Украины в Поволжские степи, то там, где когда-то табуны лошадей играли первенствующую роль в жизни кочевников киргизов и калмыков, мы встретим уже иное представление об околополярных созвездиях. Там название Полярной звезды - Темир Казык (железный кол), вокруг которого, по мнению казахов, ходит конь на приколе - это наша Б. Медведица. Уйгурское название Полярной звезды Altin Kazuk (золотой кол). Калмыки на Волге называли ее Altan Gadas- sum, что также означает золотой кол. Под именем «кол-звезды» Полярная известна и среди русского населения быв. Семипалатинской губернии.

Но в киргизских степях знали не только Полярную и созвездие Б. Медведицы. Там различали и яркие звезды

Малой Медведицы, которые носят название у киргизов Ак- базат (Р), т. е. «белая сивка», и Кок-базат (у)-«серая сивка». Звезды же Б. Медведицы носят название «Жети-каракчи», т. е. семь воров. Точно так же и у татар быв. Симбирской губ. две звезды М. Медведицы называются Коган и Сарат - сивая и соловая лошади, а четыре звезды М. Медведицы (б, е, г] и £) являются арканом, к которому привязаны обе пасущиеся лошади.

Наиболее обстоятельное описание киргизской легенды, связанной с этими названиями, сообщил нам в 1910 г. учитель А. Б. Байтурсунов из Оренбурга.

«Стоит неподвижно, словно вбитый в землю кол, Полярная звезда на небе. От нее тянется ряд звезд, на раздвоенных концах которого находятся две звезды - одна светлая, а другая бледноватая. Если вообразить, что эти звезды - кони, Полярная звезда - кол, а расположенные между ними ряды звезд - веревки, то можно заметить сходство с картиной, какую представляют обыкновенно отпускаемые киргизами на ночь на подножный корм кони на привязи. Даже расположение и соединение линий рядов звезд (воображаемых веревок) напоминает киргизский способ соединения двух веревок при привязывании двух коней к одному колу.

Положение же звезд Б. Медведицы напоминает положение воров, следящих издали за конями с целью украсть их, чего, однако, никогда не случается, так как звезды Б. Медведицы не могут в своем движении догнать М. Медведицу. Легенда гласит, что хозяин коней с наступлением вечера выводит их в поле и пускает пастись, привязав к железному колу при помощи арканов (длинных веревок), а сам караулит их у железного кола. Семь воров пытаются украсть коней, но не могут. Кони ходят вокруг кола, и воры не отстают от них, следя за ними. В ожидании удобного для совершения кражи момента воры ходят всю ночь, но цели не достигают. С наступлением дня хозяин уводит коней домой, и воры уходят. Когда воры украдут коней, то наступит конец мира».

Как видим, и здесь в небе отразилась хозяйственная жизнь степного кочевника с его конями и вечным страхом перед возможностью их похищения [3]).

Но под именем коней три последние звезды в хвосте М. Медведицы (т], £ и е) известны также и в правобережной Украине, где остальные звезды (а, р, у. б) составляют воз; на территории б. средней Великорусской области считают, что эти четыре звезды образуют телегу или колесницу, смотря по тому, отражаются ли в этом названии бытовые, сельскохозяйственные моменты из жизни населения или книжные, религиозные представления позднейшего населения.

В Черниговщине лошади небесного воза представляются выскочившими из упряжи и разбежавшимися в разные стороны. В других местах Украины: «Виз - четверо колис, та трое коней у простяж. Миж крайним передним (т]) и другим конем (£) е маненька зирочка - вудыла (уздечка - Алькор); колы воны перейидьяться, тоди и конец вику». В б. Екатеринославской губ. относительно Алькора говорят, что здесь «зиньске щеня: грызет уздечку у коня и когда перегрызет, тогда и свету конец минет». Под именем «зиньске щеня» народ разумеет слепыша (spalax typhlus) из семейства кротообразных. Брэм говорит, что у этого зверька «глаза величиною с маковое зерно, почти не видны». Очевидно, это и дало повод народу сравнивать еле-еле видимую «маненьку зирочку»- Алькор в Б. Медведице - с глазом слепыша. На Волыни Алькор -- это просто полевая мышь, которая хочет перекусить постромки около Воза, но не может с ними справиться и время от времени бежит к воде пить. А пока пьет, постромки опять делаются по-прежнему толстыми. Когда мышь перекусит постромки, то будет конец мира.

Разное положение Воза на небе летом и зимою также подмечено с давних времен на Украине. «Bi3 як заходе серед лита, то киньми (конями) стоит у гору, а к свитови киньми повертаеться у низ». «Перекинула воза»- определяют время по перемещению этого созвездия вокруг полюса неба вПолтавщине. В сочинениях Г. Ф. Квитки-Основьянен- ко встречается выражение: «глянув на зopi, аж Biз уже доко чуеться геть-геть». И. П. Котляревский в своей «Энеиде» писал: «Bi3 на нeбi вниз повертавсь».

Среднерусская «телега» также помогает крестьянам определять время по положению звезд этого созвездия. Но когда она превращается, как в Орловской или Тульской областях, в колесницу, то оказывается, что на ней души праведных в рай отвозятся; вместе с тем утрачивается бытовое значение телеги. В некоторых народных заговорах говорится о «Солнце, Луне, звездах и небесной колеснице». Вообще нужно заметить, что сравнение Б. Медведицы с возом или колесницей встречается почти у всех народов. Так, во Франции это char (колесница). По-латыни она называлась plaustrum, plostrum, plaustriluca, по-гречески amaxa; все эти названия в переводе означают «воз», «телега», «повозочка». В Китае еще тысячелетия тому назад ее называли Ти-че, т. е. царева колесница. Несомненно, сама фигура, образуемая звездами этого созвездия, подавала повод к такому отождествлению.

Но эта же фигура еще больше напоминает другой общераспространенный предмет хозяйственного обихода - ковш. И действительно, еще в Китае Б. Медведица была известна как Петеу, т. е. мера хлебная, или ковш, совок, причем три звезды ковша назывались Пен - ручка совка. У нас Б. Медведица как ковш или кастрюля общеизвестна, о ней даже существует народная загадка: «Из какого ковша не пьют, не едят, а только глядят?»

Мелкие звезды М. Медведицы, расположенные между Полярной звездой и Б. Медведицей, значительно менее известны в народе, но все же собиратели фольклора отмечают, что кое-где на Украине и на Волыни М. Медведица известна под именем пасеки. Откуда могло возникнуть такое представление? Нам кажется, что вращение близполюсных звезд М. Медведицы вокруг более яркой Полярной звезды могло подать повод для сравнения их с роем пчел, кружащихся около своей матки или царицы. Это представление могло быть и просто заимствовано из мордовских мифологических представлений. Бортевое пчеловодство нашло отражение в мордовском фольклоре, а главное - в мордовской религиозной мифологии. Мед и воск, составлявшие крупную долю в меновой торговле с Византией древнерусских князей, доставлялись в значительной части из мордовских лесов, богатых бортными угодьями. На меде и воске основывалось, по-видимому, главное благополучие мордовской народности, в общем теснимой и угнетаемой русскими князьями. Несомненно, поэтому-то и все религиозное мировоззрение этой народности было проникнуто пчеловодно-хозяйственными представлениями. Главный бог мордовского пантеона Нйшки-Пас - бог неба, солнца, огня и света и он же главный покровитель пчел. У него в небе есть множество домов (звезд), в которых живут души добрых людей. Как пчелы вьются вокруг матки, так души добрых людей вьются вокруг Нишки-Пас. Второй бог - Свет-Верешки-Велен-Пас, обладатель земли и организатор человеческих обществ, которые устроены по подобию небесного пчельника его брата Нишки-Паса. Отсюда и название Верешки (верьнишки) - лесной пчельник. Третий бог - Назарбм-Пас, бог зимы, ночи и Луны, принимает в свое царство (назаром-нишки - темный пчельник) души всех умирающих. Такова религиозная мифология мордовской народности, по описанию П. И. Мельникова-Печерского; она тесно переплетается и с мордовской звездной мифологией, так как оказывается, что у мордвы - эрзи Б. Медведица называется Нешке-пазым-овто, т. е. медведь бога Нешке, управляющего пчельником (миром). Нешке ездит на медведе, большом любителе меда.

Таким образом, можно теперь допустить, что старинное мордовское воззрение представляло в центре вращения мира, т. е. где-то у Полярной звезды, местопребывание Нешке-Паса, управляющего миром-пчельником. Вокруг него вращаются звезды М. Медведицы, как пчелы в улье возле своей царицы, а за ними обходит вокруг пчельника Нешке-пазым-овто - медведь (Б. Медведица) бога Нешке. Вероятно, по этой схеме развивались недошедшие до нас народные легенды; но все эти представления характерны только как астральные отражения наиболее важных в мордовском быту хозяйственных отношений.

Любопытным к тому же оказывается здесь совпадение мордовского названия созвездия с его астрономическим значением: Медведь - Медведица. В «Сказаниях русского народа» И. П. Сахарова Б. Медведице присваивается название, обыкновенно соединяемое с Плеядами,-«Сажар - звезда», но смысл относимого к этому созвездию поверья говорит о Медведице: «Это созвездие благоприятствует охотникам отыскивать зверей, и медведи живут под его защитой. За воровство и кражи Сажары наводят сон на медведей на всю зиму. Когда Сажары глядят на землю (?), тогда медведи бывают смирны и не нападают на человека. Основываясь на этом, охотники пускаются в лес только при появлении Сажар».

Г. Н. Потанин, исследователь астральных представлений северо-азиатских народов, указывает, что и во многих других случаях название этого созвездия связано с медведем. Так, остяки на Енисее называют его Форрэдя (медведь). Мрачное же божество, положившее, по их поверьям, начало шаманству, носит название Паридэ-нум, и в то же время медведь по-юрацки называется парыдина. У коряков Б. Медведица называется Елус-Кыинг, а каинга означает медведя. По мнению Потанина, татарские названия Б. Мед^ ведицы: Итыган, Джетыган, Едихань, Жидигян, распространенные в татарских племенах от восточного Саяна и восточных отрогов Тянь-Шаня до Камы и Волги, - суть только вариации монгольского у т ы г а н и все означают медведь.

Сравнение этого созвездия с медведем было, по-видимому, изначальным. Латинское название его Arctos означает медведь. Называлось оно также именами гор в Аркадии, на вершинах которых водились медведи, откуда получила свое название, кажется, и сама Аркадия (arctos). У арабов ос Б. Медведицы называлась Dubhe, а все созвездие Dubhe- acbar, корень же dubb означает медведь.

Переходим теперь к наиболее популярному названию Б. Медведицы на нашем Севере и в Сибири, где она была издавна известна как Лось или Сохатый. Охота на этого зверя имела когда-то большое хозяйственное значение в быту северянина и сибиряка. И потому-то этот первобытный охотник перенес образ своего зверя на близполюсное созвездие, отождествлявшееся в других местах с волами, конями и медведями. С него не спускал он глаз, отправляясь на охоту и ориентируясь в чаще северных лесов, быть может, молясь ему, как тотему своего промысла.

По данным, собранным фольклористами, название Лось или Сохатый по отношению к Большой и Малой Медведице встречается на территории бывших губерний Иркутской, Нижегородской, Костромской, Архангельской, Олонецкой, Псковской, Новгородской. Но оно проникало и в более южные местности, где лось встречался до самого последнего времени. Афанасий Никитин, собираясь праздновать русскую Пасху, определял время года по созвездиям: «В Индеи Бесерменской в великом Бедери смотрил есмы в великую ночь, на великий же день: Волосыни да Коло в зорю вошли, а Лось головой стоит на восток». По объяснению И. И. Срезневского, Волосыни - Плеяды, а Коло - Орион, так как в старинной русской письменности Орион носит название Кружилия и Крунжилия, Лось же-Б. Медведица. Таким образом, Афанасий Никитин вспомнил, что в пасхальные весенние праздники у него на родине Плеяды и Орион всегда скрываются в лучах Солнца -«в зорю входят», а Б. Медведица в пасхальную полночь стоит головой на восток, собираясь скрыться под горизонтом, как это должно было наблюдаться в Бидаре, находящемся на 18° северной широты, под утро в апреле месяце. К сожалению, Афанасий Никитин не отмечает этой последней астрономической особенности южного неба, именно, заход созвездия Б. Медведицы, которое в наших широтах никогда не скрывается под горизонт.

В старинных описаниях появления комет на северном небосклоне, когда они пересекали созвездие Б. Медведицы, последнее также называлось Лосем. Некоторые крестьяне б. Новгородской губ. руководствовались при молотьбе хлеба Б. Медведицей и называли ее Лосем. Обмолот хлеба шел ночью и начинался с Покрова (1/13 октября) -«когда Лось стоит на небе с обращенным хвостом книзу». Если же кто из крестьян запоздает, то ему обыкновенно говорили: «смотри, пора, Лось начал поднимать свой хвост к заре». С восходом Солнца, когда Лось становился хвостом вверх, молотьба оканчивалась.

Название Лосем Б. Медведицы широко распространено и у других народностей СССР. У марийцев - это Шордо- Шюдюрь, т. е. Лось-звезда; у эвенков - toki, у лопарей - sarv; у обитателей нижней и верхней Оби - Порт и Пенк, у остяков - Hex. Все эти названия означают лося. Остяки различают у этого лося голову (rj), два глаза -«ка-семь» (£ и е), две руки -«ка-кет» (6 и у) и две ноги -«ка-кур» (р и а). Созвездие служит им для предсказания погоды. «Лось сжался в кучу»,- говорят они, и ожидают больших морозов, если семь звезд Б. Медведицы кажутся как бы сближенными. Если «Лось растянулся», значит, будет тепло и буран. Кто наблюдал созвездия, тот хорошо знает, что у горизонта фигуры их кажутся как бы расширенными, тогда как ближе к зениту они кажутся гораздо меньшими. У марийцев «Лось-звезда» настолько популярна, что существует даже своеобразная скороговорка-молитва: «если я произнесу семь раз - Шордо-Шюдюрь шым-гана [семь Лосьих звезд], то [за это] получу благодеяние [свыше]».

В Анадырском крае рассказывается легенда о Лосе. Это созвездие некогда будто бы было зверем - Сохатым - и ходило по земле. В то время жили три брата и три сестры. Однажды братья с сестрами пошли в лес охотиться. Когда они увидели Сохатого, то погнались за ним на лыжах; но испуганный зверь сначала побежал по земле, а потом начал отделяться от земли и побежал по воздуху, и ловцы пошли за ним по воздуху; наконец, поднялись до неба и до сего времени догоняют Сохатого по небу.

Эта легенда чрезвычайно интересна. Мы знаем, что население Анадырского края пестрое: здесь обитает много пришельцев из более южных областей, из тех мест, где Полярная звезда стоит не так высоко над горизонтом, как на крайнем Севере, и потому Б. Медведица в более южных областях во время своей нижней кульминации проходит близко к горизонту. Поселенцы, пришедшие оттуда в Анадырский край и, очевидно, знавшие это созвездие, не могли не обратить внимание на то, что здесь во время нижней кульминации оно стоит гораздо выше над горизонтом, как бы отделяется от горизонта. И вот сложилась легенда: некогда этот зверь ходил по земле, а пришли за ним на север и стали охотиться на него, он взял и поднялся на воздух. Фантазия перенесла затем и самих охотников на небо, причем их видят в звездах, следующих за Сохатым и никогда не могущих его догнать. Таким образом, в этой легенде астрономические положения тесно переплетаются с мотивами охотничьего быта населения Дальневосточного края.

Отголоски анадырской легенды, быть может, имеются в зырянском названии Б. Медведицы - Лампатуй, что значит лыжный след, а также в рассказе у марийцев о лосе с четырьмя детенышами и охотнике с собакой. Последние осуждены вечно скитаться по небу вслед за своими жертвами, потому что большим преступлением для охотника считается умертвить лося с маткой. Детьми Б. Медведицы могли считаться мелкие звезды этого созвездия, известные под именем «лап Б. Медведицы». Под охотником с собакой могло разуметься небольшое созвездие Гончих Псов около хвоста Б. Медведицы, в котором бросаются в глаза двезвезды.

Большая Медведица в астральном фольклоре всех народов имеет первенствующее значение, но и другие созвездия не оставлялись без внимания. Однако собиратели фольклора в большинстве сами не знакомы со звездным небом, а потому и все их опросы сосредоточены обыкновенно на известнейших из созвездий - Б. Медведице, Орионе, Плеядах и на Млечном Пути. У народа же, по-видимому, скомбинировано гораздо больше звездных групп, чем их зарегистрировано в этнографической литературе. Хороший этнограф редко бывает хорошим астрономом и ведет свои опросы без правильного подхода, почему и результат бывает мало удовлетворителен.

Мы остановимся еще на Плеядах, Орионе и некоторых других, случайно, по-видимому, описанных звездных группах, причем, не стремясь исчерпать имеющиеся материалы, выберем из них только те сопоставления, которые могли быть сделаны народом непосредственно. Процесс мифотворчества и зависимость его от культурных влияний мы здесь не рассматриваем.

Выше уже говорилось о Плеядах, как излюбленных звездах Волоса. Название Волосожары, или Влашичи, до сего времени оставалось нераскрытым. И только сопоставление его с именем Волоса раскрывает поэтический смысл и значение этого названия. Скученность звезд в группе Плеяд с давних времен давала повод и к другим более прозаическим сравнениям, взятым из окружающей хозяйственной обстановки. Их обычно сравнивали с гнездом птицы. На Украине Плеяды известны, как «Квочка з курчатами», т. е. наседка с цыплятами: «Квочка - ідна білщная большая (очевидно, Альциона), а коло неі штук ciм-вiciм - меньшінкi. Вона йде вперед, а за нею тиі зирки купкой диржатьця». В средней и северной части СССР Плеяды также назывались Птичьим гнездом, Утиным гнездом, у зырян - Чежь-котыр, т. е. табун уток. Любопытно, что подобное название присуще и фольклору других стран. У датчан Плеяды называются «Вечерней курицей», у французов La poussinnicre, в Лотарингии - La couveuse. В атлас Байера 1603 г. встречаем подобное же латинское название Massa gallinae, а на планисфере Киршера над группой Плеяд изображена курица, само же скопление звезд представляет куриный выводок. Наконец, еще арабы называли Плеяды Даджа джо-аль-сама ма баначи, т. е. небесной наседкой с цыплятами.

У крестьян часто наседку усаживают в гнездо, делаемое в решете. Поэтому-то у нас Плеяды иногда назывались Решетом или Решеткой, на что дает право и скученность звезд. Это же сравнение встречается также у вотяков - Шерпуж-кижели, т. е. решето-звезда, у чувашей - Ала сялтар, у финнов - Sculaiset, у эстонцев - Новое решето, в отличие от Старого решета - группы Яслей в созвездии Рака. У русских крестьян Плеяды называются также Ситом (в Западном крае), равным образом у чувашей, у татар б. Симбирской (Ульяновской) губ.- Илек-ондоз, у кази- кумыков - Курчлю, как это указывает Г. Н. Потанин в своих «Очерках Монголии».

В Малой Медведице на Украине и в Бессарабии крестьяне видят пасеку и пчеловодов, о чем говорилось уже выше. Точно так же в Плеядах жители некоторых местностей усматривают улей, а мордвины считают их роем и деревней, где живет Велен-Пас в своем стеклянном дворце, брат Нишки-Паса, местопребывание которого, по-видимому, находится среди звезд М. Медведицы - тоже пчельника.

В созвездии Ориона бросается в глаза не столько яркий Ригель и кровавая Бетельгейзе, сколько его пояс, состоящий из трех звезд одинаковой яркости и равномерно отстоящих одна от другой, что и делает эту звездную группу особенно приметной среди других, даже для человека, случайно взглянувшего на небо в направлении этого созвездия. Вот почему все народные названия относятся в большинстве случаев именно к этой части созвездия Ориона, тогда как остальные красоты его отходят на задний план.

Среди крестьян три звезды Ориона называются Коромыслом или Коромыслицей; хотя в фольклоре это записано лишь на территории б. Архангельской и Орловской губерний, но, вероятно, оно более широко распространено, как на это указывают подобные же названия у других народностей СССР. Татары б. Вятской губ, называют их

Кионто-жондоз, а в б. Симбирской - Квенде-ондоз. Эти названия означают коромысло-звезду. Марийское название Витьвара означает коромысло и вообще вещь, носимую через плечо (вуд -вода и вара - палка). У вотяков пояс Ориона называется Таразы, т. е. весы. Точно так же по-киргизски таразы - весы, близкие по форме к коромыслу. Название «весы» для пояса Ориона встречается также на Кавказе, где у грузин это сасцари, у армян - кшерк, у турок - тарази. Кстати, можно заметить, что в прежнее время лавочные весы в русской провинции носили название «тереза».

В Сибири пояс Ориона называют Кичигами. Кичига - это ручное орудие вроде валька, употребляющееся для околачивания льна, реже - молотьбы хлеба, состоит из шеста, толстый и плоский нижний конец которого загнут. Иногда же кичигою служит древесный сук с тяжелым обрубком деревянного ствола. Название это для Ориона отмечено фольклористами в следующих местах: Урал, Соликамск, Оренбург, Кунгур, Камчатка, Тобольск, Челябинск, Забайкалье, б. Вятская, Костромская, Архангельская губ. В быв. Вятской губ. название Кичиги настолько распространено, что встречается даже в народной песне, именно в отношении к звездам:

Уж ты зоренька вечерняя,

Ты Кичига полуночная!

Ты зачем рано в восход взошла?

Замечательно, что у венгров название Ориона Kaszahugy очень похоже на русскую Кичигу. В Ярославщине пояс Ориона называют Коряга, т. е. кривой пень, но ведь и кичига делается иногда из кривого сука.

Три звезды Орионова пояса - вообще излюбленнейшее созвездие земледельцев, видящих в нем всевозможнейшие орудия своего хозяйственного обихода. В южной части СССР их называют Граблями, на Украине - Косами, в Польше - Косарями. Это последнее название распространено и у других южнославянских народов. У немцев это тоже три косаря - die drei Moder, но в старину их называли в Германии тремя плугами. У эстонцев бытует название Цеп для молотьбы, на Кавказе - Чурек (хлеб в виде тонкой лепешки), а в Сибири на Оби - три плавательные сети или три маралухи т. е. три оленьи самки.

Если Косарями на Украине называются три звезды Ориона, то в остальной Европейской части СССР, по-видимому, Косарей видят в близполюсном созвездии Кассиопеи, которая на Украине известна под именем Бороны: «По Дорози (Млечному Пути)... Борона - в одним обороти три зирки, а другим чотыри, а в1йце до нейи з трех зирок». Судя по этому описанию, фигура бороны усматривается в таком виде, что звезды δ, γ, χ, β, α, η и ϑ представляют собою раму бороны (первые три звезды в одном «обороти», т. е. с одной стороны, и остальные четыре - с другой), а «війце», которым она привязывается к лошадиной упряжи, состоит из ε, ι Кассиопеи и γ Жирафа.

Большой известностью на Украине пользовалось еще одно созвездие под именем «Дівкі» или «Дивчины з видрами»: «По Дорози (Млечному Пути) саме в розсохах есть крыниця - чотыри зиркы, а вид нейи пишла Дівка з вщрами - три зиркы». В «розсохах», т. е. разветвлении Млечного Пути, действительно, есть скученная группа звезд, бросающаяся в глаза летом, как Плеяды - зимою, и потому не оставленная народом без внимания, это α, β, γ и δ Дельфина. Неподалеку же отсюда сияет звезда первой величины а Орла,- та «Дівчина», которая в ведрах (звезды β и γ того же созвездия) несет воду, отчего и все созвездие Орла несколько напоминает Коромысло Ориона. В б. Орловской губ. крестьяне видели в трех звездах Ориона брата с сестрою, которые несут «извару», т. е. ушат с водою.

Млечный Путь, проходящий вблизи созвездий Орла и Дельфина и простирающийся через все небо большой белой полосой, напоминающей собою дорогу, известен нашему народу как Дороги или Пояс. С ним народная поэзия связывает множество разнообразнейших легенд и поверий, но самым распространенным его названием является «Гусиная» или «Птичья дорога», по направлению которой гуси и другие птицы летят осенью на юг, в «вирий» - сказочную страну, где по народным представлениям птицы проводят зиму. Поэтому и Млечный Путь иногда называется «Дорога в вирий».

Действительно, направление Млечного Пути по вечерам в августе и сентябре, как равно и весною - в марте - апреле, с северо-востока на юго-запад довольно хорошо совпадает с направлениями отлета и прилета птиц. Среди народов СССР мы также встречаем это сравнение. У киргизов Млечный Путь - Kuszoli, у туркмен Kuslarjoli - птичья дорога, у казанских татар Kuk kaz juli, у вотяков - Луд-жяжек- шурдэс, у марийцев - Каик-комбу-горно-дорога диких гусей, у зырян Kaj-лебзан-ту]-дорожка, по которой летят птицы, у литовцев - Pauk-szeziu-kieles и у финнов - Linnunrata - птичья дорога.

По-видимому, название Млечного Пути Птичьей Дорогой вообще широко распространено в народе и, быть может, оно очень древнего происхождения, так как древнейшие «птичьи» созвездия - Лебедь, Орел и Коршун (Лира) расположены как раз вдоль этой небесной дороги. Таким образом, еще в античном мире могло возникнуть представление о том, что это - птичий путь.

Со времени покорения Руси татарами появляется и еще одно название для Млечного Пути - Батыева дорога, которой татары будто бы руководились, вторгаясь на Русь. В этом же смысле Млечный Путь называется Мамаевой дорогой и Басурманским Становищем. На Украине Млечный Путь иногда называется Чумацьким Шляхом, потому что чумаки при своих странствованиях в Крым и обратно для ориентировки в ясные ночи пользовались Млечным Путем преимущественно перед звездами. В Бессарабии же встречается название его Цыганской Дорогой, вероятно, по той же причине. На Украине, кроме того, существует еще одно название Млечного Пути, которым народ связывает его с памятью о крепостном праве: «Дорога В1'де в Ерусалым и на Крым; як бигали вид панив, то по йш и йшли».

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

I. Солнцеворот и солнечные праздники

Смирнов Ф., Происхождение и значение праздника Рождества Христова, Киев, 1883, 131.

М а л ь в е р А., Наука и религия, М.-Пг., 1923, 21, 32.

Святский Д., Христианские праздники солнцеворота, в сборн.«Под сводом хрустального неба», СПб., 1913, 50-64.

Норцов А., Путь Солнца в процессе мирового движения. Тамбов, 1909, 66, 100.

Никифоровский М., Русское язычество, СПб., 1875, 19.

Коринфский А., Народная Русь, М., 1901, 530, 531.

Ф а м и н и ц ы н А. С., Божества древних славян, СПб., 1834, 31.

Соколов М. Е., Старорусские солнечные боги и богини, Симбирск, 1887, 65, 84, 92.

А й н а л о в, Изображения древнерусских богов. Отдельное прилож. к отчету Санкт-Петербурского унив. за 1904 г.

II. Волос - лунный языческий бог славян

Афанасьев А. Н., Поэтические воззрения славян на природу, М., 1865, I, 75, 84, 141, 190, 193, 426, 691-693, 695-697.

Коринфский А., Народная Русь, М., 1901, 45, 149-150, 200.

Квашнин-Самарин, Очерк славянской мифологии, «Беседа», 1872, IV, 252.

Гальковский Н. М., Борьба христианства с остатками язычества в Древней Руси, Харьков, 1916, 1, 27-30.

Соболевский А., Волос и Власий, «Русск. филологич. вестник», XVI, Варшава, 1886, 185-187.

Аничков Е. В., Язычество и Древняя Русь, СПб., 1914, 358.

Голуби некий Е., История русской церкви, М., 1904, 1, 4. 843.

Снегирев И., Русские простонародные праздники, М., 1837- 1839, III, 158-160.

Костомаров Н. И., Историческое значение южнорусского народного песенного творчества, «Беседа», 1872, IV, 39-43.

Р о в и н с к и й П. А., Географическое и этнографическое описание Черногории. СПб., 1901, II, 4, 441.

III. Космическая борьба светил - Солнца и Луны

Святский Д., Солнечные и лунные затмения в русских народных верованиях и истории, «Ежемесячный журнал», 1914, № 7.

Святский Д., Солнечные затмения в русской истории, «Природа и люди», 1914, № 33.

Святский Д., Затмения и русская художественная литература, «Природа и люди», 1914, №32.

Святский Д., Грех Каина, в сборн. «Под сводом хрустального неба», СПб., 1913, 21-36.

Святский Д., Астрономические явления в русских летописях с научно-критической точки зрения, «Изв. Отдел, русского языка и словесности Акад. наук», 1915, XXII, кн. 1, 102.

IV. Календарь и счисление часов у наших предков

Святский Д., Календарь наших предков, «Известия Русского о-ва любителей мироведения», 1917, VI, №5 (29).

Я ч и н В., К вопросу о происхождении древнерусских названий месяцев, «Мироведение», 1928, XVII, № 3, 170.

Шляков Н. В., О мартовском годе, «Журнал Мин-ва нар. просвещения», 1907, VI, 389.

Шляков Н. В., К вопросу о календаре Лаврентьевской летописи, «Журнал Мин-ва нар. просвещения», 1910, IV.

Шляков Н. В., Таблицы для решения летописных задач на время, «Изв. Отдел, русского языка и словесности Акад. наук», 1908, XIII, кн. 2.

Шляков Н. В., Календарно-хронологические факторы Ипатьевской летописи до XIII в., там же, 1915, XX, кн. 2.

Прозоровский Д., О старинном русском счислении часов. «Труды II Археологического съезда в СПб.», вып. 2, СПб., 1876.

Рукописи. Гссуд. публ. библ. в Ленинграде: 1)СПб., Духовн. акад. № 246 (Q). Способ находить по перстам руки как вруцелето, так и праздники; 2) Софийск. библ. № 1421, лл. 4, 8, 10, 11, 12, 105; 3) Q XVII, № 23 (из собрания Толстого, II, 53), лл. 63, 85, 97; 4)0.1, № 349, л. 179; 5) Сборн. Троицко-Сергиевской лавры под Москвой, № 408 (1345), л. 508.

V. Звездное небо в народных представлениях

Святский Д., Звездная мифология народов России, в сборн. «Под сводом хрустального неба», СПб., 1913, 131 -185.

Б у л а ш е в Г. О., Украинский народ в своих легендах и религиозных воззрениях и верованиях^ Вып. 1. Космогонические народные воззрения и верования, Киев, 1909.

Мельнико в-П ечерский П. И., Очерки Мордвы, В полн. собр. соч., 1909, VII, 434.

Сахаров И. П., Сказания русского народа, т. 1, СПб., 1841; т. 2, СПб., 1849.

Потанин Г. Н., Очерки северо-западной Монголии, СПб., 1883.

Святский Д., Астральный элемент в северо-азиатских народных преданиях. О работах Г. Н. Потанина, «Известия Русского о-ва любителей мироведения», 1916, V, 299.

Срезневский И. Н., Хождение за три моря Афанасия Никитина. «Учен. зап. Акад. наук», 2-й отдел, 1856, 2, вып. 1, 306.

Чубинский Г1. П., Труды экспедиции в западнорусский край, тт. 1-7, СПб., 1872-1878.

Ермолов А. С., Народная сельскохозяйственная мудрость в пословицах, поговорках и приметах, тт. 1-4, СПб., 1901 - 1905.

---

[1] К сожалению, в этом месте в рукописи отсутствуют две страницы, содержание которых касается объяснения затмений. (Прим. ред.)

[2] В шестом выпуске «Историко-астрономических исследований» опубликована статья Л. Е. Майстрова и С. К. Просвиркиной «Народные деревянные календари».

[3] В 1949 г. вышла небольшая брошюра А. Абишева, посвященная элементам астрономических и метеорологических знаний в фольклоре казахского народа. (Прим. ред.)

 

Top