Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Когда однажды, в думу погружен,
Увидел Ньютон яблока паденье,
Он вывел притяжения закон
Из этого простого наблюденья.
Байрон Дж. Дон-Жуан
Являются ли открытия и изобретения делом случая? Во времена Байрона, которому принадлежат только что приведенные строки, этот эпизод считался бесспорной истиной. Однако правы те позднейшие историки науки, которые доказали, что случайного падения яблока отнюдь не было достаточно для того, чтобы Ньютон мог вывести закон всемирного тяготения. Это открытие явилось завершением изысканий целой плеяды физиков различных стран на протяжении XVII в. - И. Кеплера, Дж. Борелли, Р. Гука и др. Свой закон Ньютон основывал на многочисленных поставленных им собственных физических экспериментах и на обширных результатах астрономических наблюдений.
Столь же широко распространена, но и не менее легендарна история о том, как изобретатель Джеймс Уатт уже в 14 лет задумался, глядя на кипящий чайник, над свойствами пара, подбрасывавшего крышку чайника, и над причинами конденсации пара. А потом, в итоге этих размышлений, построил паровую машину.
На самом же деле Уатт впервые занялся изучением действия пара и начал обдумывать возможности его практического применения в возрасте 23-25 лет, работая университетским механиком в Глазго. Над вопросом об улучшении существовавших в то время пароатмосферных машин Ньюкомена он начал работать только несколько лет спустя. А машина Ньюкомена к тому времени уже более полувека применялась для откачки воды из шахт и усовершенствовалась многими конструкторами.
В основе подобных легенд, нередко повторяемых в литературе, лежит прежде всего вера во всемогущество гения и решающую роль случая. Согласно этому взгляду на историю науки и техники, любое изобретение или открытие могло появиться (и реализоваться) в любую эпоху, в любых общественных условиях, если только имелся достаточно гениальный человек и обстоятельства случайно сложились таким образом, что вызвали мгновенное озарение в его сознании.
При всей наивности подобного решения этого вопроса он представляется занимательным и вполне убедительным многим не только юным, но и взрослым читателям.
Оговоримся сразу же. История науки и техники знает множество примеров действительно случайных и вполне достоверных событий, которые способствовали появлению новых открытий и изобретений. Такими событиями богата биография каждого деятеля в интересующей нас области. Но как бы ни был интересен и поучителен сам по себе данный эпизод в психологическом, бытовом или ином отношении, он опять-таки не сможет помочь нам разобраться в движущих силах научно-технического прогресса.
Здесь мы не будем подробно рассматривать философский вопрос о диалектической связи между необходимостью и случайностью, исчерпывающе развитый в трудах основоположников марксизма-ленинизма. Отметим лишь, что случайные события не вытекают с необходимостью из основной связи явлений. Они могут при данных условиях иметь место, но могут и отсутствовать или происходить иначе. Необходимость прокладывает себе дорогу через массу случайностей.
Размышляя над источниками новых открытий, великий русский поэт А. С. Пушкин писал:
О сколько нам открытий чудныхГотовят просвещенья дух
И опыт, сын ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель...
На первое место Пушкин, как мы видим, ставил "просвещенья дух", на второе - опыт, на третье - гений ученого и лишь последнее место отводил случаю. Кстати, в одном из черновых вариантов данного отрывка Пушкин именует случай "изобретательным слепцом".
Научно-технические предвидения и их реализация. Те, кто склонны преувеличивать роль личного гения и счастливого случая в истории науки и техники, нередко смешивают появление какой-либо новой научно-технической идеи и ее реализацию - сначала в экспериментальном, а затем в широком производственном масштабе.
В исторической действительности предвидения и догадки порой далеко опережают свою эпоху, но они не могут не только осуществиться, но и предугадать конкретного решения грядущего открытия или изобретения.
Величайший ученый XIII в. Роджер Бэкон предсказывал, что силой человеческого разума при помощи математических методов и без всяких колдовских ухищрений будут созданы удивительные искусственные устройства: самоходные суда, самодвижущиеся повозки, летательные аппараты, подъемные приспособления небывалой мощности. Но он не мог представить себе, какого рода силы будут приводить в движение эти устройства и как они будут выглядеть.
400 лет спустя, в XVII в., Исаак Ньютон разработал проект реактивной паровой повозки, а потом изобретатель Денй Папён высказал мысль, что гребные колеса судна могут приводиться в действие паровой машиной.
Однако ни Ньютон, ни Папен не осуществили на практике своих идей, что, впрочем, не помешало возникновению живучей легенды о том, будто бы Папен в 1707 г. построил пароход.
Предвидения Роджера Бэкона (и то не все) реализовались только в XIX в.
От зарождения первых идеи о том или ином устройстве до появления его технических проектов и от последних до внедрения данного технического средства в практику могут проходить века и даже тысячелетия.
Так что же именно обусловливает реализацию научных и технических идей в данную эпоху и в данной стране? Рассмотрим этот вопрос подробнее прежде всего в отношении технических нововведений, учитывая, что в рассматриваемый период именно технические, производственные потребности, как правило, ставили новые задачи перед прикладными, точными и естественными науками.
Понятия техники и уклада техники. Техникой в узком смысле слова мы называем совокупность орудий и средств труда, применяемых в процессе общественного производства, важную составную часть производительных сил общества. Существует и более широкое понятие техники. В этом случае мы относим к ней дополнительно также орудия и средства труда, не имеющие непосредственно производственного назначения, например обслуживающие быт, культуру, научные исследования, наконец, военное дело.
Однако и в том случае, когда речь идет о технике в широком смысле слова, определяющую роль в ходе и темпах ее развития играет прогресс техники основных сфер материального производства.
Как указывал К. Маркс, таких главных отраслей четыре: добывающая промышленность (в первую очередь горное дело), земледелие, обрабатывающая промышленность и транспорт. К последней сфере следует отнести и связь. Отметим, что в отличие от промышленности и сельского хозяйства транспорт не производит вещественной, продукции: "Люди и товары едут вместе с определенным средством транспорта, и движение последнего, его перемещение и есть тот процесс производства, который оно создает". Что касается средств связи, то результатом их производственного процесса является передача информации.
Различные отрасли техники на определенном этапе исторического развития образуют взаимосвязанную совокупность, которую В. И. Ленин называл укладом техники. "Три основные формы промышленности, - писал В. И. Ленин о мелком товарном производстве, капиталистической мануфактуре и крупной машинной индустрии, - отличаются прежде всего различным укладом техники".
Мы можем говорить об укладе техники, характерном для данного народа, для определенной страны или района в ту или иную историческую эпоху. При этом в рамках одного уклада обычно наблюдалась неравномерность развития техники отдельных отраслей, например промышленности и сельского хозяйства.
Особенно велика была неравномерность развития техники в различных странах. Скажем, в эпоху "пара, железа и угля", когда в Англии промышленный переворот в основном завершался, на европейском континенте и в США делались только первые шаги в освоении машинной техники, а в Азии, Африке, Латинской Америке сохранялась (при содействии колонизаторов) прежняя, более отсталая техника. Английские капиталисты всемерно старались увековечить такой порядок, чтобы за их страной оставалось положение "мастерской мира".
Уклад техники любой эпохи, любой страны - явление сложное. В нем постоянно происходят перемены - новые орудия и средства труда заменяют прежние, но не полностью вытесняют их, а длительное время продолжают сосуществовать с ними. Например, пароходы очень долго применялись наряду с парусными судами, которые по тоннажу занимали первое место вплоть до конца XIX в.
Вместе с тем в период господства данного уклада зарождаются новые, более совершенные виды технических средств, которым предстоит получить распространение лишь на следующей ступени производства. То, что материальная возможность последующей формы производства - как в техническом, так и в экономическом отношении - создается в рамках предшествующей формы, К. Маркс называл всеобщим законом.
"В недрах ремесла развиваются зачатки мануфактуры, а местами, в отдельных сферах и для выполнения отдельных процессов уже имеет место применение машин. В еще большей мере это последнее относится к периоду собственно мануфактуры... Но это имеет место в единичных случаях и не определяет характер господствующего периода". Так иллюстрировал Маркс проявление этого закона.
При определении уровня уклада техники нельзя руководствоваться только тем, какие виды техники количественно преобладают в данную эпоху. Каждая ступень технического развития характеризуется тем качественно новым, что она приносит с собой. А это новое заключается в наивысших технических достижениях данного периода, получивших систематическое практическое применение и могущих быть воспроизведенными в количествах, требуемых практикой.
Техника и ступень материального производства. Уровень уклада техники определяется прежде всего ступенью материального производства. К. Маркс выделяет три таких ступени: ремесленную, мануфактурную и машинную. Он подчеркивает, что все четыре главные сферы производства проходят эти ступени.
При переходе от более низкой ступени материального производства к более высокой наблюдается включение в процесс общественного производства (и в другие сферы целесообразной деятельности человека) все более совершенных средств осуществления задач, которые сознательно ставит перед собой человек. При этом сменяющие друг друга ступени производства различаются степенью замены человека искусственно созданными устройствами в трудовом процессе. Мы наблюдаем переход от использования ручных орудий ко все более систематическому применению механизмов, заменявших человека сначала как обладателя простой двигательной силы, затем как исполнителя работы в собственном смысле и уже в наши дни принимающих на себя функции контроля и управления производственным процессом.
Взаимосвязь технического и научного развития. С практической деятельностью людей, в ходе которой они преобразуют условия своей жизни, природу и самих себя, связано происхождение и развитие науки. Мы называем наукой систему знаний, вскрывающую закономерности в развитии природы и общества и способы воздействия на окружающий мир.
"Человек в своей практической деятельности имеет перед собой объективный мир, зависит от него, им определяет свою деятельность... - писал В. И. Ленин, - ТЕХНИКА МЕХАНИЧЕСКАЯ И ХИМИЧЕСКАЯ потому и служит целям человека, что ее характер (суть) состоит в определении ее внешними условиями (законами природы)".
"И в индустрии, и в земледелии, - отмечал В. И. Ленин в другой работе, - человек может только пользоваться действием, сил природы, если он познал их действие, и облегчить себе это пользование посредством машин, орудий и т. п.".
На протяжении истории человеческого общества роль науки в техническом прогрессе все более возрастала.
В ремесленный период связь науки с производством и его техникой была в значительной мере односторонней: возникновение и развитие точных и естественных наук (прежде всего астрономии, математики и механики) было с самого начала, как указывал, Ф. Энгельс, "обусловлено производством".
Обратное воздействие этих наук на производственную технику осуществлялось лишь время от времени, поскольку сама техника опиралась в своем развитии не на выводы, добытые наукой, а на накопленный к этому времени огромный запас опытных (эмпирических) навыков, приемов, традиций, имевшийся тогда в сельском хозяйстве, металлургии, горном деле, на транспорте и т. д. Этот опыт редко обобщался теоретически, а когда такие обобщения и делались, то они сильно отличались от теперешних научных объяснений соответствующих производственных процессов и порой представляются нам фантастическими. Сама наука приобретала оторванный от практики, схоластический характер под воздействием религиозной идеологии.
Предвестником нового характера взаимоотношений науки и техники явились события середины XV в., т. е. времени перехода от ремесленного к мануфактурному периоду. О них мы подробнее расскажем в гл. 5.
По-прежнему связь техники и науки имела по преимуществу односторонний характер: первая гораздо больше давала второй, чем получала от нее.
Однако наблюдалось уже и обратное воздействие точных и естественных наук на технику. Систематическое применение науки в производстве началось в результате промышленного переворота XVIII-XIX вв.
При этом следует отметить все более быстрое внедрение в практику научных открытий - если, разумеется, этому не препятствовали своекорыстные расчеты хозяев предприятий.
Чем более близкий нам период производства мы изучаем, тем большую роль в его развитии играют научные факторы.
Общественные условия развития науки и техники. Если мы установили, к какой ступени материального производства относится данное техническое средство; если проследили взаимодействие данной отрасли техники с другими отраслями техники в рамках данного уклада, а также с прикладными, точными и естественными науками, то все же еще нельзя дать ответа на вопрос (а для историка он важнее всего): почему именно в данную эпоху и в данной стране оказалось возможным осуществление такого-то технического нововведения или научного открытия? Почему, например, в эпоху раннего средневековья наука и техника арабского Востока стояла на более высоком уровне, чем в Западной Европе, а в XVII-XVIII вв. соотношение стало противоположным? Почему столько замечательных научно-технических идей, выдвинутых в XIX в. в России, было реализовано на Западе раньше, чем в нашей стране? Чтобы решить эту проблему, нам нужно выйти за рамки научно-технической сферы и подвергнуть анализу взаимоотношение техники интересующей нас отрасли с социально-экономической средой.
"Средства труда, - подчеркивал К. Маркс, - не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд".
Неразрывная взаимосвязь технического развития с изменениями в общественных отношениях вытекает прежде всего из того, что, как уже говорилось, техника является составной частью общественных производительных сил. Последние же образуют противоречивое единство с производственными отношениями. Основой, определяющей характер производственных отношений, являются формы собственности на средства производства.
Совокупность производственных отношений составляет, по классическому определению Маркса, "...экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного сознания".
Способ производства Материальных благ, двумя сторонами которого являются производительные силы и производственные отношения, определяет данную общественно-экономическую формацию. Каждая формация в своем развитии проходит разные стадии. Исключительно важное значение имеет открытый К. Марксом и Ф. Энгельсом закон соответствия производственных отношений уровню развития и характеру производительных сил. Уровень последних возрастает, причем темп этого роста увеличивается по мере перехода от одной исторической эпохи к другой. Техника, т. е. система орудий и средств труда, является наиболее подвижной и революционизирующей производство составной частью производительных сил. Именно с технического прогресса начинаются изменения в последних.
"На известной ступени своего развития, - указывал К. Маркс, - материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением последних - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы".
В сфере техники это выражается в том, что старые производственные отношения (например, крепостнические отношения в России первых десятилетий XIX в.) тормозят внедрение в практику новых открытий и изобретений.
Блестящий пример такого превращения производственных отношений в оковы для развития производительных сил дал В. И. Ленин, говоря о развитии уральской промышленности конца XVIII - начала XIX в.: "...То же самое крепостное право, которое помогло Уралу подняться так высоко в эпоху зачаточного развития европейского капитализма, послужило причиной упадка Урала в эпоху расцвета капитализма".
Новая техника включается в процесс производства лишь тогда, когда она дает экономические преимущества владельцу предприятия. Но сами критерии хозяйственной выгодности меняются в зависимости от господствующих производственных отношений.
Скажем, паровозы тагильских механиков Черепановых, построенные в 1833-1835 гг., были удачны в конструктивном отношении. Однако на крепостном Урале введение рельсовых дорог с паровой тягой представлялось владельцам Нижнетагильских "заводов и их администрации невыгодным. Они предпочитали продолжать использовать дешевую гужевую повинность заводских крестьян, а если и водили рельсовые дороги, то опять-таки с конной тягой. А в это же время (с 1832 по 1836 г.) в капиталистической Англии развернулась подлинная железнодорожная горячка. Парламент не успевал утверждать подаваемые заявки на постройку новых линий рельсовых дорог с паровой тягой.
Обычно экономические условия воздействуют на деятельность ученых и изобретателей не непосредственно, а через систему государственно-правовых норм и иных факторов, которые мы относим к общественной надстройке.
Экономическая политика, осуществляемая государством, например протекционизм, может явиться важным стимулом развития новой техники и применения на практике научных открытий. Обратное влияние оказывает сохранение устаревших законодательных запретов и ограничений (например, цеховых регламентов в мануфактурный период).
Даже такая далекая от производственной сферы идеологическая надстройка, как религия, в действительности играла очень важную роль в судьбах научно-технического развития. На протяжении средних веков господство религиозной идеологии, отрицательно относившейся к открытиям и изобретениям как к проявлению "вольнодумства, гордыни и суетности", сковывало научно-техническую мысль и деятельность.
Деятельность церкви, поддерживаемая абсолютистско-феодальной реакцией, не раз задерживала производственно-техническое развитие.
Сказанное выше позволяет сделать два весьма важных вывода.
Во-первых, развитие науки и техники на каждом историческом -этапе мы должны рассматривать в неразрывной связи со всем комплексом общественных факторов, базисных и надстроечных.
Характеризуя уклад техники и уровень научных знаний той или иной страны в данную эпоху, всегда нужно учитывать, в рамках какой социально-экономической формации он существует и какова стадия развития экономического базиса, воздействующего на него. Ведь те же самые производственные отношения и возникшая на их основе государственно-правовая надстройка, которые в определенный период стимулировали развитие техники и науки, в дальнейшем могут превратиться в тормоз для научно-технического прогресса. Можно сказать, употребляя выражение Гёте:
Безумством мудрость станет, злом -благое.
Во-вторых, оценивая значение отдельного технического изобретения, мы непременно должны учитывать ступень материального производства и уровень уклада техники, господствующих в то время как на родине изобретателя, так и в других, наиболее развитых странах.
Деятельность новаторов науки и техники в условиях антагонистического общества. До сих пор речь шла об общих объективных исторических закономерностях, определяющих научно-технический прогресс. Но для нас огромный интерес представляет также конкретная жизнь и деятельность творцов открытий и изобретений в рассматриваемую нами эпоху.
Большая часть новаторов науки и техники вышла из рядов простого народа. К ним применимы слова выдающегося русского просветителя Н. И. Новикова, сказанные об исследователе Камчатки, натуралисте С. П. Крашенинникове: "Он был из числа тех, кои не знатностию породы, не благодеянием счастия возвышаются, но сами собою, своими качествами, своими трудами и заслугами прославляют свою породу и вечного воспоминания делают себя достойными".
Литератор и общественный деятель. Ф. Н. Глинка написал ряд статей о русских изобретателях-самоучках, где утверждал, что "звание умного человека должно быть предпочтено всем пышным званиям и титлам, изобретенным честолюбием и гордостью". Глинка приводил также слова Ф., Шиллера: "Достоинство и дарование, возникшее в бедности, должно пробиваться сквозь железную стену предрассудков и отличий общественных".
Действительно, история изыскания научно-технических средств покорения сил природы драматична не только потому, что сами исследователи и конструкторы порой гибли в процессе своих опасных экспериментов или экспедиций, как, например, Витус Беринг, не вынесший лишений Второй Камчатской экспедиции, или друг Ломоносова Рихман, убитый разрядом атмосферного электричества во время опыта, или Пилатр де Розье и Ромэн - первые жертвы воздухоплавания. В условиях классового, антагонистического общества судьбы тех, кто ниспровергал своими открытиями установившиеся представления, или тех, кто первыми предлагал новые технические средства, часто складывались трагически по вине господствующих классов.
Незабываемы образы мучеников науки, сожженных на кострах, - Джордано Бруно, развившего учение Коперника, и Мигеля Сервета, предугадавшего роль кровообращения в человеческом организме.
И в последующие века, когда первооткрывателям уже не грозила расправа по обвинению в ереси, их участь зачастую была печальной. Одни гибли в глубокой нужде и безвестности, не завершив своих творческих планов, другие кончали с собой. Немногие добивались успеха и признания при жизни. Так было в крепостной России, так было и в странах капиталистического Запада, где беда новаторов техники нередко состояла лишь в том, что они выступали слишком рано с точки зрения дельцов, еще не уверенных в прибыльности новых технических достижений.
На всем протяжении рассматриваемой нами эпохи рядом с учёным и изобретателем, столь ярко показанным А. С. Пушкиным в образе Бертольда ("Сцены из рыцарских времен"), который заявляет: "Золота мне не нужно, я ищу одной истины",- появляется фигура богача Мартына, согласного ссудить Бертольда деньгами на опыты с таким напутствием: "А мне черт ли в истине, мне нужно золото".
Например, когда изобретатель И. П. Кулибин - в. то время безвестный "нижегородский посадский" - задумал свои знаменитые часы-автомат "яичной фигуры", у него не было средств для осуществления этого проекта. В качестве "Мартына" выступил местный купец М. А. Костромин. Он предложил Кулибину взять на свой счет покупку материалов, расходы по устройству изобретателем всех необходимых механизмов и оплату труда помощника в работе. А по изготовлении часов, внутри которых крохотные фигурки должны были под музыку разыгрывать пасхальную сцену, Кулибин обязался поднести Екатерине II (чей приезд ожидался нижегородцами) этот прибор "с ним, Костроминым, обще".
Расчетливый меценат не прогадал. Весной 1767 г. он был представлен царице вместе с Кулибиным. Часы - плод трехлет него труда изобретателя - были показаны ей вместе с рядом приборов, изготовленных к этому времени Кулибиным. Царица и директор Петербургской академии наук В. Г. Орлов решили пригласить талантливого изобретателя на должность механика в Академию. В 1769 г. Кулибин отправился в столицу - понятно, в сопровождении Костромина, - взяв свои приборы. Оба они получили в подарок по тысяче рублей. Нечего и говорить, как все эти милости укрепили положение Костромина среди нижегородского купечества и подняли его кредит.
Очень редко изобретатель незнатного происхождения не нуждался в покровительстве вельмож или богачей. Да и в этом случае его подстерегали серьезные опасности со стороны власть имущих. Так, судьба изобретателя М. И. Сердюкова сложилась, казалось бы, удивительно удачно. Он в молодости был приказчиком в одной из лавок московского купца М. Г. Евреинова Там побывал Петр I и заметил в юноше большие природные способности. Петр велел записать Сердюкова в новгородское купечество и обеспечить его средствами. Сердюков стал преуспевающим поставщиком продовольствия и фуража на русскую армию (тогда начиналась Северная война). Большие доходы получал Сердюков и как откупщик.
Но все это не превратило его в "Мартына" - он оставался "Бертольдом", хотя и богатым. Как писал позднее сам Сердюков, он хотел приложить свой труд "для государственной и всенародной пользы". Сообщение между Балтийским морем и Волгой по Вышневолоцкому водному пути было тогда в неудовлетворительном состоянии, хотя там работали до этого многие иноземные специалисты. Сердюков решил обеспечить "свободный судам ход" по Вышневолоцкому пути посредством создания новых гидротехнических сооружений и подал в 1719 г. соответствующий проект царю. Последний официально поставил Сердюкова во главе всех строительных работ на Вышневолоцкой системе.
Но Сердюкову пришлось вести непрестанную борьбу с противниками строительства, особенно с церковниками. По их доносу Сердюков был арестован по обвинению в приверженности к расколу. Ему грозила жестокая расправа. Лишь по распоряжению Петра следствие по делу Сердюкова закончилось и его освободили.
После смерти Петра I начинания Сердюкова чуть было не сорвались из-за враждебного отношения Миниха, который хотел отдать Вышневолоцкий путь в управление своим ставленникам. Лишь падение Миниха избавило Сердюкова от дальнейших преследований, и он смог продолжать свою творческую деятельность.
Патриотические цели руководили и первым русским теплотехником И. И. Ползуновым, сыном солдата Екатеринбургской горной роты. Работа Ползунова развернулась на алтайских Колывано-Воскресенских заводах. В своей знаменитой докладной записке 1763 г., впервые в мире предлагая проект постройки паровой машины универсального назначения, Ползунов указывал, что он стремится "сей славы (если силы допустят) Отечеству достигнуть и чтоб во всенародную пользу... в обычай ввести". Мы увидим дальше, как трагически сложилась судьба изобретателя, надорвавшегося на работе и скончавшегося в возрасте 37 лет.
Сын уральского мастерового, гидротехник К. Д. Фролов, создатель грандиозной Змеиногорской системы водяных двигателей и рудообогатительных устройств, неизменно думал не только о повышении производительности заводов ради "сохранения государственного интереса", но и о замене тяжкого ручного труда горнорабочих "вододействующими" машинами. Забота о "работных людях" не оставляла Фролова и тогда, когда он дослужился до чина, соответствующего званию полковника, и был управляющим ЗмеиногорсКим рудником. За три года до смерти. Фролов писал о горняках, работающих вручную на откачке грунтовых вод: "...И по человечеству без сожаления на них смотреть неможно, от чего приходят до совершенного бессилия".
Гениальный ученый, писатель, новатор техники и общественный деятель М. В. Ломоносов всю жизнь боролся за развитие производительных сил России, ее науки и техники, ее культуры, за подготовку отечественных специалистов во всех областях знания.
Михаил Васильевич Ломоносов родился на одном из островов могучей Северной Двины - Курострове, в 75 км от Архангельска. Ломоносов происходил из семьи государственных крестьян, рыболовов и охотников за морским зверем. Дом их стоял на стыке деревень Денисовки и Мищанинской.
Впоследствии церковники попрекали Ломоносова "низким происхождением" и издевательски советовали возвратиться к "подлой доле рыбака".
С раннего возраста Михайло Ломоносов вместе с отцом принимал участие в рыболовном и зверобойном промыслах, доставлял на рыбацкие становища соль и разные припасы, перевозил рыбу, добытую другими поморами. Плавания по Белому и Баренцеву морям развивали в юном Ломоносове отвагу и выносливость, физическую силу, ловкость и обогащали его любознательный ум.
Первым учителем Ломоносова был грамотный сосед Иван Шубный. Любопытно, что сын этого крестьянина, Федот Шубин, стал знаменитым русским скульптором и создал чудесный бюст Ломоносова, хранящийся ныне в Русском музее в Ленинграде.
Домашнее обучение не могло дать Ломоносову ничего, кроме знания "начатков" грамоты и арифметики. Однако его мачехе и это казалось излишеством. Жизнь дома становилась невыносимой.
В 19 лет Ломоносов тайно бежал из дома в Москву, где он поступил в 1731 г. в Славяно-греко-латинскую академию, или Спасские школы - семинарию богословско-схоластического типа.
Пять лет учебы в Спасских школах не только позволили Ломоносову хорошо овладеть латынью, являвшейся в то время международным языком научных и иных культурных связей, и греческим языком, но также ознакомиться с некоторыми элементами античной литературы в подлинниках. С трудом раскрывались врата учености перед полуголодным (он мог себе позволить лишь "на денежку хлеба и на денежку квасу"), плохо одетым юношей. Но неукротимая воля Ломоносова преодолела все преграды. Переход в столичный университет вывел, наконец, Ломоносова на путь творческой научной деятельности.
В сентябре 1736 г. студент Михайло Ломоносов, отлично зарекомендовавший себя склонностью к естественным и прикладным наукам, вместе с двумя товарищами направляется в Марбургский университет (Гессен), а затем в саксонский центр горного дела - Фрейберг.
В июне 1741 г. Ломоносов возвратился в Петербург, успев глубоко изучить горное дело, металлургию и химию. В 1742 г. он был зачислен адъюнктом физического класса, а в 1745 г. стал профессором химии Академии наук.
С тех пор и до последних лет жизни Ломоносов вел титаническую борьбу за развитие русской науки и техники со своими противниками из академической среды, из кругов духовенства или из придворной бюрократии. "Архангельский мужик", как с восхищением назвал Ломоносова Н. А. Некрасов, обладал богатырской силой и железным здоровьем. Но дожил он лишь до 54 лет и сам прекрасно сознавал, что укорачивало его жизнь. За два года до смерти он писал об "остатках изнуренных на науки и на тщетные споры" своих дней: "Не могу больше терпеть таких злодейских гонений".
Наибольшим нападкам реакционных бюрократов от науки М. В. Ломоносов подвергался за свои неустанные попытки организовать широкую подготовку отечественных научных кадров, невзирая на их сословную принадлежность. Враги его стремились непременно приглашать в Россию иноземцев с готовыми дипломами. Ломоносов приводил подлинные высказывания своих противников. Главный из них, Шумахер, говорил: "Я де великую прошибку в политике своей сделал, что пустил Ломоносова в профессоры".
В письме от 30 января 1761 г. Г. Н. Теплову, сотруднику Академии, который имел большие придворные связи и поддерживал противников Ломоносова, ученый писал такие проникновенные слова: "Я спрашивал и испытал свою совесть... Я бы охотно молчал и жил в покое, да боюсь наказания от правосудия и всемогущего промысла, которой, не лишил меня дарования и прилежания в учении и ныне дозволил случай, дал терпение и благородную упрямку и смелость к преодолению всех препятствий, к распространению наук в отечестве, что мне всего в жизни моей дороже... Я к сему себя посвятил, чтобы до гроба моего с неприятельми наук российских бороться, как уже борюсь двадцать лет; стоял за них смолода, на старость не покину".
А. С. Пушкина восхищали не только гений, но и черты характера и поведение Ломоносова: "С ним шутить было накладно... Ломоносов, рожденный в низком сословии, не думал возвысить себя наглостию и запанибратством с людьми высшего сословия. Но зато умел он за себя постоять и не дорожил ни покровительством своих меценатов, ни своим благосостоянием, когда дело шло о его чести или о торжестве его любимых идей. Послушайте, как пишет он этому самому Шувалову, предстателю мус, высокому своему патрону, который вздумал было над ним пошутить: "Я, ваше высокопревосходительство, не только у вельмож, но ниже у господа моего бога дураком быть не хочу".
До сих пор мы говорили об общественных стимулах деятельности передовых ученых и изобретателей. Но нельзя забывать и об их неутолимой жажде к познанию мира, к изысканию еще не открытых свойств природы, к исследованию неизвестных в то время областей Земли - полярных или тропических, к созданию хитроумных механических средств, применяя которые человек может спуститься под воду или подняться в воздух. Таким людям было свойственно стремление к новому, к выходу из плена обветшалых догм и традиций, способность творчески подойти к решению технической или научной задачи так, как это и не приходило в голову их предшественникам.
Вплоть до XIX в. умельцев-техников называли "художниками". Слово это происходит от древнерусского "худогий" - искусный, сведущий. Сейчас обозначение "художник" применяют к деятелям в области изобразительных искусств. Но внутренняя связь этих понятий сохранилась. Психологически новаторы науки и техники были художниками своего дела и относились к нему самозабвенно. Отсюда та "благородная упрямка и смелость к преодолению всех препятствий", по выражению Ломоносова, которая была присуща выдающимся творцам научно-технического прогресса.
Периодизация, принятая в нашей книге. Исходя из связи научно-технического развития с определенной ступенью материального производства и с этапом развития той социально-экономической формации, в рамках которой оно осуществлялось, мы делим наше пособие на две части:
I. Техника и естествознание в период разложения феодализма и развития в его недрах капиталистических отношений, в условиях мануфактурного производства (середина XV - вторая половина XVIII в.).
II. Техника и естествознание в период промышленного переворота XVIII-XIX вв. и развития капитализма на первом этапе машинного производства (со второй половины XVIII в. - до 70-х гг. XIX в.).
Ко второму из указанных периодов относится всемирно-историческое событие, имевшее грандиозное последствие для судеб всего человечества, - возникновение марксизма.
Это учение, впоследствии развитое В. И. Лениным, совершило переворот во всех областях знаний об обществе и природе. Маркс и Энгельс заложили основы диалектического и исторического материализма.
Подчеркивая значение разработки Марксом и Энгельсом теории исторического материализма, В. И. Ленин писал: "Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и на политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие роста производительных сил, другой, более высокий, из крепостничества, например, вырастает капитализм".
Использование нашего пособия на уроках в школе. Наши "Очерки" являются учебным пособием для преподавателей истории и обществоведения, в первую очередь для учителей VI-VIII и X классов.
При изложении соответствующих параграфов и разделов школьных учебников в них желательно вносить соответствующие уточнения и дополнения.
Подробнее об этом говорилось в нашей статье "Больше внимания истории материального производства" (Преподавание истории в школе, 1978, № 3).
Использование материалов "Очерков" может начаться в VI классе при проработке III раздела учебника Е. В. Агибаловой и Г. М. Донского "История средних веков" (М., 1982) - "Начало разложения феодализма и зарождение капиталистических отношений". При изучении главы XII ("Географические открытия конца XV - начала XVI в.") и главы XIII ("Начало капиталистического развития Англии в XVI в.") следует привлечь дополнительные данные из главы 1 "Очерков". В этой же главе "Очерков" содержатся сведения, которые можно использовать в § 54-56 учебника при характеристике реакционной роли католической церкви и борьбы народа Нидерландов против испанского владычества.
§ 42 ("Развитие техники в XV-XVI вв.") и § 46, посвященный развитию капиталистической промышленности в Англии, могут быть значительно расширены включением сведений из 2-й и 3-й глав. При проработке главы XVII ("Культура в конце XV - первой половине XVII в."), особенно § 60 ("Борьба между наукой и церковью"), желательно привлечь дополнительный материал из глав 5-7, прежде всего о деятельности Н. Коперника и Г. Галилея. Биографиям этих деятелей посвящены выпуски "Научно-биографической серии" издательства "Наука": Веселовский И. Н., Белый Ю. А. Николай Коперник. М., 1974; Кузнецов Б. Г. Галилео Галилей. М., 1964.
В VII классе при проработке § 30 главы IV учебника М. В. Нечкиной и П. С. Лейбенгруба "История СССР" (М., 1982) ("Развитие культуры в XIV-XVI вв.") желательно привлечь материал, относящийся к истории русской техники XV-XVI вв., имеющийся в 3-й главе нашего пособия (о деятельности первопечатников Г. Скорины, И.. Федорова и П. Мстиславца, литейных мастеров во главе с А. Чоховым и т. д.).
Значительные дополнения можно сделать к главе VII учебника, где характеризуются петровские преобразования в области производства, техники и науки. Из главы 1 нашего пособия можно взять характеристику русских мануфактур, основанных на применении как крепостного, так и наемного труда, а также сведения о технике горнометаллургических предприятий.
Неву с Волгой соединила грандиозная Вышневолоцкая водная система, включающая ряд каналов и иных естественных и искусственных водных путей. Из главы 3 пособия желательно взять данные о деятельности главного создателя этой системы - М. И. Сердюкова. Дополнительно можно рекомендовать биографическую работу об этом замечательном новаторе (Виргинский В. С. Либермаи М. Я. М. И. Сердюков. М., 1979). Следует, однако, учесть, что уже после выхода этой книги были обнаружены новые данные о его происхождении и раннем периоде жизни.
Уместно также рассказать ученикам и о другом выдающемся изобретателе первой половины XVIII в. - А. К. Нартове. Речь о нем идет в главе 2 нашего пособия, а более полно биография Нартова освещается в главе 2 книги "Творцы новой техники в крепостной России" (изд. 2. М., 1962; везде дальше кратко обозначаемой "ТНТ") и в работе Ф. Н. Загорского "А. К. Нартов" (М., 1969).
На одном из уроков, посвященных истории XVIII в., следует специально рассказать об организации Академии наук в Петербурге. В нашем пособии о ней идет речь в главах 5 и 12. Можно начать с этого материала урок, посвященный М. В. Ломоносову (в учебнике § 54, п. 2). В пособии о деятельности Ломоносова речь идет неоднократно во "Введении", главах I и 5-7. Дополнительно желательно привлечь главу 3 "ТНТ" - "Великий русский ученый М. В. Ломоносов как поборник технического прогресса" - и книгу А. А. Морозова "М. В. Ломоносов" (М., 1965).
При изучении главы VIII того же учебника желательно привлечь данные о творчестве изобретателей второй половины XVIII в. - И. И. Ползунова, И. П. Кулибина, а также К. Д.. Фролова. Чтобы правильно ответить на поставленный в учебнике вопрос: "В чем заключалась ценность изобретений И. И. Ползунова и И. П. Кулибина?", необходимо дать отчетливую характеристику того, как Ползунов еще в 60-х гг. XVIII в. создал паровой двигатель универсального назначения для заводских нужд. Об этом рассказывается в главе 9 нашего пособия. Дополнительный материал о творчестве Ползунова можно найти в главе 4 "ТНТ".
Что касается Кулибина, то о нем речь идет неоднократно во "Введении", в главах 1-3 и 5. Необходимо показать, что главной практической заслугой Кулибина были достижения в области приборостроения и создания разнообразных новых механизмов, транспортных средств и т. д.
При проработке п. 5 и 6 главы 1 учебника А. В. Ефимова по новой истории для VIII класса (М., 1982) можно использовать фактические данные и определения, содержащиеся в главе 4 ("Зарождение элементов машинной техники в мануфактурном производстве"), главе 8 ("Общая характеристика промышленного переворота") и главах 9-11 (конкретное развитие отдельных отраслей техники) нашего пособия.
Материал этих же глав, хронологически относящийся к более поздним десятилетиям, желательно использовать при проработке п. 48 (гл. 16), где подводятся итоги развития различных отраслей материального производства.
При изучении § 49 той же главы школьного учебника, посвященного истории естествознания, можно привлечь материал глав 12 и 13.
Было бы целесообразно привлечь также дополнительную биографическую литературу, например: Виргинский В. С. Дж. Стефенсон. М., 1964; Р. Фультон. М., 1965; Д о р ф-ман Я. Г. Лавуазье. М., 1962.
В том же VIII классе наше пособие может быть широко использовано и на уроках по истории СССР. Так, на занятиях, посвященных экономическому развитию России в первой половине XIX в. (гл. III, § 8), желательно привлечь материал глав 8-11, в части, относящейся к России рассматриваемого периода. Там можно най^и конкретные данные о подготовке и начале промышленного переворота в России, о развитии техники различных отраслей производства. Дополнительные сведения о замечательных русских изобретателях того времени можно найти в "ТНТ" (гл. 9, 10 и 12).
При проработке § 18 главы VII учебника ("Просвещение и наука") целесообразно привлечь главы 12-13 нашего пособия, а также главу 7 (о В. В. Петрове) и главу 11 (о Б. С. Якоби) "ТНТ".
В главах 12-13 настоящего пособия содержатся также данные, которые могут быть использованы при прохождении главы XVI учебника ("Культура народов России во второй половине XIX в."), например о П. Л Чебышеве, А. М. Бутлерове и Д. И. Менделееве. Дополнительно может быть рекомендована книга Н. А. Фигуровского "Д. И. Менделеев" (М., 1961).
О возможности использования нашего пособия на занятиях по обществоведению в X классе уже упоминалось выше. Так, при проработке главы 2 учебника по обществоведению, говоря об элементах производства, уместно подробнее остановиться на понятиях техники и технического уклада. Речь об этом идет во "Введении" к нашему пособию. При изучении главы 3 ("Капитализм") желательно позаимствовать ряд примеров о влиянии новых изобретений периода промышленного переворота на рост производительности труда (гл. 8-9 нашей книги).
Использование материала пособия на внеклассных занятиях. Более углубленное изучение историко-технической и историко-научной тематики в рамках учебной программы не исчерпывает задач нашей работы. Нам хотелось бы, чтобы ознакомление с этим кругом вопросов побудило учащихся самостоятельно изучать историю науки и техники.
Основной формой работы в этом направлении должна стать, как нам кажется, организация школьных кружков под руководством преподавателей истории и обществоведения. Тематические планы таких кружков могут быть самыми разнообразными.
В основу планов кружков могут быть положены хронологический, библиографический, отраслевой принципы. Последний приобретает важное значение в связи с профессиональной специализацией школ. Планы кружков могут быть связаны также с краеведением. Так, вполне закономерна постановка докладов кружковцев по теме "Ученые и изобретатели - уроженцы нашего города (или нашего края)" и т. д. Возможны и более широкие темы, например: "История науки и техники такого-то периода", "Выдающиеся русские изобретатели", "Происхождение окружающих нас вещей", "Происхождение научно-технических терминов" и т. д.
Нам представляется вполне закономерной и организация кружков по плану "Отражение научно-технической тематики в филателии".
Увлечение филателией среди учащихся приняло сейчас массовый характер. В школах, Домах пионеров и т. д. организуются клубы юных филателистов (КЮФы). На страницах журнала "Филателия СССР" за последние годы систематически публикуются письма преподавателей самых различных предметов - истории, математики, биологии, иностранных языков и т. д., доказывающие, что филателистический материал стал играть важную роль в обучении и воспитании школьников (см. статью: Мельников П. Верные помощники учителя. - Филателия СССР, 1976, № 11, с. 47).
После первой мировой войны и Великой Октябрьской социалистической революции как в нашей стране, так и за рубежом возросло количество памятных марок, посвященных выдающимся ученым и изобретателям, а также истории отдельных видов технических средств. Сейчас выпуск отдельных марок, блоков и серий, а также маркированных конвертов и открыток по этой тематике принял самый широкий характер.
Например, М. В. Ломоносову посвящено было много выпусков советских марок (1925, 1949, 1961), причем обычно вместе с портретами ученого изображались здания научных и учебных учреждений, с которыми была связана его деятельность. Мы видим портреты великого ученого и поставленные ему памятники также на маркированных конвертах и на штемпелях специальных гашений.
Памятные марки выпускались в честь очень многих ученых, работавших в нашей стране, от Эйлера (1957) до Менделеева (1956-1957, 1969), а также выдающихся изобретателей от Кулибина (1956) до Зинина (1962).
Интересны марки, на которых деятель техники представлен вместе с техническими средствами той эпохи. Такова советская марка, выпущенная в 1958 г., напоминающая об организации первых почтовых сообщений в России XVII в. А. Л. Ордином-Нащокиным.
Вообще можно констатировать, что во всемирной филателии последнего полувека были выпущены марки, посвященные почти всем видным деятелям науки и техники, в том числе и упомянутым в нашей книге.
Идейно-воспитательное значение нашей книги заключается, во-первых, в материалистическом объяснении с позиций марксистско-ленинской исторической науки закономерностей развития всемирной науки и техники.
Во-вторых, следуя указанию июньского (1983 г.) Пленума ЦК КПСС о необходимости усиления пропаганды научно-материалистических знаний среди населения, наше пособие поможет учителю показать, с одной стороны, реакционное, сдерживающее влияние церкви на научно-технический прогресс, а с другой - благотворное влияние на него материалистических, революционных идей.
В-третьих, предлагаемое пособие даст возможность показать школьникам на исторических примерах всестороннюю роль общественно полезного труда в создании всех материальных и духовных ценностей, что подчеркивалось на июньском (1983 г.) Пленуме ЦК КПСС. Яркие картины творческих исканий и подвигов новаторов науки и техники, овладения человеком силами природы воспитывают у читателя чувство глубокого уважения к труду на благо человечества.
И, наконец, использование на уроках истории, обществоведения и во внеклассной работе наряду с нашей книгой художественной литературы и произведений изобразительного искусства, отражающих историю науки и техники, не только расширит общий кругозор школьников, но будет способствовать их эстетическому и нравственному воспитанию.
"В нашем распоряжении, - говорил на июньском (1983 г.) Пленуме Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Ю. В. Андропов, - богатейший арсенал средств просвещения и воспитания... Дело за тем, чтобы более правильно использовать все эти средства, применять их более активно, творчески, учитывая, в частности, значительно возросший уровень образованности и запросов советских людей".