Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
В 1945 году завершилось разбирательство по делу о раздаче партийно-советским чиновникам в Минске товаров, предназначенных для пострадавшего населения. Но белорусское руководство и после этого продолжало обустраивать свой личный быт за казенный счет.
Проверкой установлены серьезные злоупотребления
Вот что писал в 1947 году министр совхозов Белорусской ССР И. Крупеня о материальном положении рабочих многочисленных советских хозяйств республики:
«Материальный уровень рабочих очень низкий. Многие рабочие... живут в землянках, испытывают недостаток питания. В ряде совхозов положение с одеждой и обувью настолько тяжелое, что отдельные рабочие избегают встреч с посторонними людьми... Землянки пришли в ветхость, в отдельных случаях грозят обвалом, заливаются водой, и это приводит к серьезным заболеваниям рабочих».
В 1947 году похожие трудности переживала вся страна. Однако прославленный партизанский край находился на особом положении. Начиная с осени 1944 года газеты не переставали писать о широкомасштабной помощи, которую все советские республики оказывали своей наиболее пострадавшей от гитлеровских оккупантов сестре - Белоруссии. А документы свидетельствуют о том, что запросы республики в ЦК и правительстве считались наиболее важными после потребностей действующей армии.
Гораздо меньше писалось и говорилось о помощи Международного Красного Креста и американских благотворительных организаций, представители которых были потрясены разрушениями, увиденными в Минске и других городах и селах республики, и организовали срочную доставку в Белоруссию эшелонов с обувью, одеждой и другими вещами, необходимыми обездоленным людям.
Представитель ЦК ВКП (б) в Минске Дмитрий Филимонов (1903-1978) докладывал в ноябре 1944 года секретарю ЦК ВКП (б) Георгию Маленкову:
«В Белорусское общество «Красный крест и Красный полумесяц» за последнее время поступает большое количество промышленных товаров, вещей-подарков из заграницы. Эти товары должны несколько смягчить трудности снабжения разоренного прошедшей немецкой оккупацией населения Белорусской ССР, ощущающего сейчас большую нужду в одежде... На центральную базу «Красный крест» в город Минск вещи-подарки стали поступать с 3 октября, в плотно упакованных тюках. Всего вещей в таком виде поступило в количестве 20 вагонов общим весом 250 тонн. Сейчас в пути находится еще 30 вагонов».
Вот только из полученных вещей самые нуждающиеся жители Белоруссии не получили практически ничего. Далее Д.Ф. Филимонов отметил:
«Мы проверили порядок распределения в республиканском обществе «Красный крест» поступающих к нему товаров и как эти товары доходят до особо нуждающегося населения. Проверкой установлены серьезные злоупотребления... На месте с самого начала к учету и хранению поступающих вещей подошли безответственно. Собрали из разных учреждений 11 человек второстепенных работников, в том числе 8 продавцов горпищеторга. назвали всех «Правительственной комиссией» и возглавлять ее поручили начальнику спецотдела Наркомфина - члену ВЛКСМ т. Бондаренко. В составе этой комиссии не было ни одного члена партии.
Работой «Правительственной комиссии» никто не интересовался, в помощь ей рабочих не выделили, и роль комиссии в связи с этим вместо контроля за учетом вещей п правильным их распределением свелась к работе по распаковке вещей, которые зав. складом без составления каждый раз акта приема забирал из-под рук комиссии к себе на склад. На месте с учетом и распределением вещей настолько затянули. что спустя месяц после прибытия вещей, по состоянию на 5 ноября с. г., оставалось еще не распакованными 8 вагонов вещей. Все это серьезно затормозило отправку вещей по областям и районам для раздачи особо нуждающемуся населению».
Ходили по заваленным, скомканным вещам
Как выяснила проверка Филимонова, задержка в отправке вещей населению тут же была обращена на благо ответственных работников разного уровня:
«Вместо принятия мер по улучшению дела на месте незаконно стали раздавать вещи прямо с центральной базы отдельным лицам без определения их степени нуждаемости. из чувства благотворительности. Подобная практика приняла настолько широкие размеры, что на центральной базе «Красный крест» незаконно был организован специальный склад, куда отбирались наиболее ценные вещи для раздачи их по запискам и устным указаниям. Записки писали по своему почину почти все руководящие работники республики (в количестве 11 человек), распоряжались вещами и второстепенные работники.
Так. например, давал указание об отпуске вещей с базы «Красный крест» инструктор военного отдела ПК КП(б)Б т. Ахрамович, пом. заместителя Председателя Сов наркома БССР т. Невядомский, начальник Глававтотехснаба и многие другие. Некоторые из них, не считаясь ни с чем, выписывали вещи и для себя лично. Так, я ходе проверки нами было задержано исполнением письмо управделами Президиума Верховного Совета БССР т. Стронгина следующего содержания: «Прошу отпустить из базы Красного креста для меня и помощника Председателя Президиума Верховного Совета БССР т. Вольфсона...» - и далее идет перечисление 60 вещей, среди них 6 пальто, костюмы, обувь, головные уборы, пижамы и прочее».
Оказалось, что количество выдаваемых вещей никто не учитывает и не контролирует. А потому руководящие товарищи, позабыв о голом и босом народе, занялись, как тогда говорилось, усиленным самоснабжением и снабжением друзей и близких:
«Выдача вещей председателем Красного креста т. Водневым была целиком передоверена своему заместителю т. Новодворец. который, пользуясь бесконтрольностью. отпускал вещи по своему личному усмотрению, без всякой проверки нуждаемости и не только в угоду, но и по знакомству. В результате всего этого многие члены партии - руководящие работники вели себя неподобающе, не в интересах дела партии, старались вещи получить в первую очередь для себя и в нескольких местах.
Так, например, зав. Минским гороно т. Новодворец получил по указанию своего родственника - зам. председателя Красного креста т. Новодворца 6 вещей на центральной базе "Красный крест», получил вещи для себя в Наркомпросе, а затем и в горсовете. Всего им было таким образом получено 25 вещей, в том числе 3 мужских пальто. Получил для себя в разных местах 35 вещей помощник зам. Председателя Совнаркома БССР т. Невядомский. В двух местах получил 31 вещь. 3 метра сукна и 5 метров тканей председатель Минского горисполкома т. Бударпн, а заведующий Минским горздравотделом т. Шуба получил в разных местах 50 вещей.
Особенно недопустимо вел себя председатель Сталинского райисполкома т. Левин. В течение октября с. г. он три раза получал вещи на центральной базе "Красный крест», четвертый раз получил вещи в своем райисполкоме, и после этого там же получила вещи еще и жена его. Всего им было получено 87 вещей и, кроме того, 13.5 метра сукна и 12 метров тканей. Среди полученных вещей было 3 костюма, 5 платьев, 9 различных пальто и другое.
Эти факты противозаконного и чрезмерного получения вещей не единичны. Всего таким образом в течение октября с. г. с центральной базы Красного креста было роздано 3134 вещи».
Круг получателей руководителями среднего звена не ограничивался. Филимонов обнаружил, что одной из самых активных посетительниц склада Красного Креста оказалась жена главы республики - председателя Президиума Верховного совета Белорусской ССР Никифора Наталевича.
Однако самое печальное заключалось в том, что привилегированные получатели зарубежных товаров, выбирая для себя лучшие вещи, портили все остальные:
«Незаконная выдача вещей на центральной базе серьезно затормозила работу базы по учету и подбору вещей для отправки в районы, и кроме того, получатели по запискам вещей при примерке их подняли базу вверх дном и в момент нашей проверки ходили по заваленным сплошь на метр, скомканным вещам».
Получил с центральной базы 152 разные вещи
При этом, как докладывал в Москву Филимонов, люди, действительно нуждавшиеся в самом необходимом, практически ничего не получали:
«При проверке нами было обнаружено в ЦК «Красный крест» 413 заявлений, из которых 210 не были даже зарегистрированы и в беспорядке лежали на окне у технического секретаря «Красный крест». Никто этих заявлений не рассматривал, и о них председателю «Красный крест» т. Водневу ничего известно не было. Между тем многие из этих заявлений поступили из Совнаркома БССР с указанием о немедленном рассмотрении и представлении проектов постановлений Совнаркома об оказании помощи семьям бывших партизан, инвалидам Отечественной войны, детям-сиротам.
Нами было взято выборочно одно из нерассмотренных заявлений на проверку Это заявление Сеньковой Ю.Ф., которая обратилась к товарищу Берия Л.П с просьбой об оказании ей помощи. Заявление ее 28 сентября с. г. через НКВД БССР было переадресовано в Совнарком БССР и оттуда поступило в «Красный крест» с предложением зам. Председателя Совнаркома БССР т. Киселева об оказании помощи. На это руководством «Красный крест» внимание обращено не было, и заявление пролежало 20 дней без движения до момента нашего вмешательства.
При посещении нами т. Сеньковой и в разговоре с ее соседями было установлено, что у т. Сеньковой погибли два сына-партизана, немцы убили ее мужа и разграбили квартиру. Сейчас она осталась с тремя маленькими детьми н взрослой дочерью, тоже бывшей партизанкой. Все они полураздеты. За помощью она несколько раз обращалась в «Красный крест», ходила ко многим руководителям. Была у заместителей Председателя Совнаркома БССР т.т. Киселева и Шаврова. все ей обещали помочь, но никто у нее не был, и никакой помощи она не дождалась (сейчас т. Сеньковой помощь оказана)».
А в городах и районах Белоруссии, куда с центрального склада все-таки доставляли какие-то вещи, наблюдалась картина, совершенно аналогичная минской:
«Не интересуясь поступающими заявлениями. ЦК общества «Красный крест» никакого интереса не проявлял и к работе своих областных и районных организаций. Работники республиканского общества «Красный крест» не только не выезжали на места, но даже не инструктировали своих областных и районных руководителей о порядке распределения вещей-подарков. Полученная но этому вопросу от ЦК союза обществ «Красный крест и Красный полумесяц СССР» инструкция не была даже разослана на места. При проверке раздачи вещей-подарков в ряде районов и центральных учреждений республики нами были также установлены серьезные недостатки и злоупотребления, но до республиканского общества «Красный крест» они не доходили, и все это проходило безнаказанно».
В Москве собрались было наказать зарвавшихся белорусских чиновников, но в Минске, опережая события, приняли ряд мер, вполне удовлетворивших руководителей партии и правительства. Так, по постановлению Совнаркома БССР в области республики без промедления отправили 115 тыс. предметов одежды и обуви со строгим указанием оставить в областных городах 5 % из них, в районных центрах - 10 %, а 85 % доставить в села и колхозы.
А затем, естественно, наказали виновных, которыми оказались руководители и работники склада Красного Креста, а вместе с ними председатель правительственной комиссии - не имевший никакого реального влияния на распределение помощи комсомолец Бондаренко. А из всех получателей вещей наказание за использование служебного положения получил лишь председатель райисполкома Левин, которому объявили строгий выговор и сняли с работы.
Легким испугом отделался и Наталевич [1]. Его, правда, вызвали в Москву к заместителю председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б) Матвею Шкирятову, который докладывал о проведенной беседе Маленкову:
«В своей записке т. Филимонов писал, что в ходе проверки им было установлено, что т. Наталевич (председатель Президиума Верховного Совета БССР) также получил с центральной базы 152 разные вещи и 148 метров ткани и что его жена несколько раз приезжала на базу для обмена взятых вещей на лучшие, при этом устраивала там скандалы. По этому вопросу я говорил с т. Наталевнчем, и он дал свои объяснения. Факт получения указанного количества вещей и ткани он признает, но объясняет это очень плохим материальным положением его большой семьи, состоящей из 12 человек, после того как его в 1943 г. обворовали. Относительно того, что жена его устраивала скандалы на базе, отрицает, заявляя, что это неправда. Признает, что, несмотря на материальные затруднения, он допустил большую ошибку, обращаясь за помощью на базу Красного Креста, и что эта ошибка послужит для него уроком в дальнейшей работе».
В итоге в Москве сочли, что можно ограничиться мерами, принятыми в Минске. Правда, очень скоро выяснилось, что, пока шли эти разбирательства и беседы, белорусские руководители продолжали масштабное самоснабжение.
Игнорируются элементарные правила учета
В отличие от Никифора Наталевича, Пантелеймон Пономаренко (19021984) был не формальным, а реальным руководителем Белоруссии, возглавляя
одновременно правительство и ЦК республики. Соответственно, и масштабы самоснабжения у него, как выяснила проверка Министерства госконтроля, начавшаяся в июле 1946 года, оказались совершенно иными.
Контролеры прибыли в Минск, чтобы проверить состояние дел в Белглавснабе. Эта организация распределяла получаемые республикой материальные ценности, в том числе трофеи и товары, произведенные в советской оккупационной зоне Германии и отправляемые в СССР по репарациям в качестве компенсации за ущерб, нанесенный во время войны. Кроме того, Белглавснаб отвечал за распределение помощи, поступавшей по линии ЮНРРА (UNRRA, United Nations Relief And Rehabilitation Administration - Администрация помощи и восстановления ООН) [2].
Результаты проверки состояния дел на складах Белглавснаба, о которых министр госконтроля Лев Мехлис доложил Сталину, оказались удручающими: материалы и оборудование, которые БССР получала в первоочередном порядке, гнили и приходили в негодность:
«Проверкой складского хозяйства и выборочной инвентаризацией товарно-материальных ценностей, хранящихся на центральной базе Белглавсиаба в г. Минске, установлено, что начальником Белглавсиаба Смирновым А.Н. и руководством центральной базы игнорируются элементарные правила учета и хранения государственного имущества. Во дворе центральной базы под открытым небом хранятся 957 ящиков с деталями и 1914 совершенно неукрытых единиц энергетического, станочного, сельскохозяйственного и другого трофейного оборудования, 10.802 кв. м дубовой и буковой фанеры и 293 шт. чертежных досок. Часть этого оборудования, значительное количество фанеры и все чертежные доски уже пришли в полную негодность. К тому же все оборудование, за исключением 642 единиц, даже не оприходовано.
Под открытым небом с апреля по август 1946 г. хранились также 187 т брезента, поступившего по линии ЮНРРА. Этот брезент в течение 32 дней подвергался воздействию дождей и был убран в склад только во время ревизии. По двору базы беспорядочно разбросано большое количество кабеля электропровода, радиотелефонной аппаратуры и т. д. В складе № 3 радиотелефонная аппаратура хранится навалом, причем значительная часть этой аппаратуры и других материалов ни по складу, ни по бухгалтерии базы не оприходована. В складе № 1 не оприходованы 1,5 т шерсти-полуфабриката и 123 ящика с сантехническим оборудованием; в складе № 4-а не оприходованы 614 одеял. 8 кусков шерстяных тканей и т. д.».
Ситуация в Белглавснабе оказалась до боли похожей на то, что происходило на складах белорусского Красного Креста в 1944 года:
«Поступившие на центральную базу в январе-июле 1946 г. по линии ЮНРРА американские подарки (одежда и обувь) в количестве 8560 тюков не рассортированы и не оприходованы по номенклатуре. Несмотря на это. распределение и оттек указанных вещей производится не только тюками, но также по весу и поштучно. Последнее настолько запутало учет американских подарков, что установить, соответствуют ли натурные остатки бухгалтерским данным, не представляется возможным. Запущенность учета и наличие большого количества не оприходованных грузов создали на центральной базе благоприятные условия для расхищения государственного имущества... Финансовое хозяйство Белглавснаба доведено до состояния развала».
Трофейные предметы систематически разбазаривались
Понятно, что путаницу в учете использовало в своих интересах прежде всего руководство Белглавснаба:
«Начальник отдела заготовок Белглавснаба Суслов в справке Министерству Государственного Контроля Союза ССР от 8 августа с. г. пишет: «Прибывающий груз разный (трофейный) нач. Главного управления Смирнов брал обязательно образцы, как приносят эти образцы, так и обратно они не поступают на склад, а уходят неизвестно куда. Приносили: часы, пишущие машинки, радиоприемники, отрезы разные, трикотаж...».
Однако главными потребителями этих товаров оказались не начальники Белглавснаба, а советские и партийные работники во главе с первым лицом республики - Пономаренко:
«Ревизией установлено, что поступавшие на центральную базу Белглавснаба трофейные предметы широкого потребления, музыкальные инструменты и промышленные товары, поставляемые в порядке репараций, систематически разбазаривались. По предварительным данным, в течение 1945 г. и 7 месяцев 1946 г. из числа указанных материальных ценностей было бесплатно роздано и разослано в виде подарков руководящим республиканским, областным, районным партийным и советским работникам и прочим лицам шерстяных тканей, радиоприемников и других промышленных товаров на сумму 831.580 руб., в том числе по постановлениям Совета Министров БССР, подписанным Пономаренко П.К., и его письменным и устным распоряжениям на 813.437 руб.».
Тканями и приемниками руководители республики не ограничивались. Госконтроль свидетельствовал:
«В постановлении Совета Министров БССР от 6 июля 1945 г. за № 970, подписанном т. Пономаренко. говорилось: «Выделить со складов Белглавснаба при CHK БССР музыкальные инструменты в личное пользование руководящим работникам БССР, согласно приложению». К этому постановлению был приложен список 17 лиц «на получение трофейных музыкальных инструментов (пианино) в личное пользование».
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что получали для себя лично Пономаренко и другие секретари белорусского ЦК. Мехлис писал:
«О посещениях складов центральной базы женами руководителей Белорусской ССР сообщает в справке Министерству Государственного Контроля Союза ССР от 19 августа с. г. и начальник Белглавсиаба Смирнов А.Н. Он пишет по этому поводу следующее:
При получении первых эшелонов с трофейным имуществом в 1945 г. с грузами, как-то: мебель мягкая, жесткая, буфеты, разные столы, а также бывшие в употреблении носильные веши, я помню, что несколько раз приезжала жена т. Пономаренко с т. Крайновым Я.И. и Абрасимовым П.А. по вопросу отбора домашнего оборудования и носильных вещей, в каком количестве было отобрано, мне на память указать трудно...
По вопросу полученного трикотажа на сумму около 10 тыс. руб. - приезжала жена т. Пономаренко П.К. с первым помощником председателя Совета министров БССР т. Абрасимовым П.А. Последний заявил мне, что по поручению т. Пономаренко П.К. нужно отобрать трикотажа, и т. Абрасимов П.А. с женой т. Пономаренко П.К. произвели отбор и получили...
По вопросу приезда жен руководящих работников, как-то: СНК БССР и ЦК КП(б)Б. на базе Белглавснаба были случаи, припоминаю, что, согласно постановлению СНК БССР, было выписано 10 или 15 сервизов (что можно установить), а посуда была сборная, поэтому они и приезжали сами подобрать».
На самолете доставлены из Германии 1 600 кг ковров
Однако и это было сущей мелочью по сравнению с расходами бюджета республики и ЦК на устройство быта белорусского руководства:
«В процессе встречных проверок дебиторской задолженности, числящейся, по бухгалтерским данным Белглавсиаба, за Управлением делами Совета Министров БССР и Управлением делами ЦК КП(б) Белоруссии, контролерами установлено, что Управлением делами ЦК КП(б)Б незаконно закуплено в комиссионных магазинах г. Москвы и Литовской ССР большое количество мебели для личных нужд Пономаренко П.К., Киселева К.В. и других руководящих партийных работников Белорусской ССР. По предварительным данным, на указанные цели в общей сложности израсходовано 779.578 руб.
Из этой суммы 126.816 руб. израсходовано управлением делами ЦК КП(б)Б на приобретение для дачи Пономаренко II.К. -Дрозды» 8 хрустальных и фарфоровых сервизов, насчитывающих в общей сложности 1015 предметов, салонной обстановки из 25 предметов, гостиной красного дерева из 10 предметов, гостиной ясеневого дерева из 10 предметов, буфета. 2 хрустальных люстр и т.д. и 110.700 руб. - на покупку спальни красного дерева из 6 предметов для оборудования комнат руководства республики в санатории «Белоруссия» в г. Сочи».
Но и этим список излишеств не ограничивался. Контролеры установили:
«Встречной проверкой Минского аэропорта установлено, что для ряда руководящих работников Белорусской ССР трофейное имущество в большом количестве доставлялось непосредственно из Германии и Польши, для этой цели широко использовались рейсовые самолеты Белорусского управления гражданского воздушного флота и самолет типа СИ-47 за № 927, предназначенный для обслуживания Пономаренко П.К. и фактически находившийся в бесконтрольном распоряжении его помощника Лбрасимова ПА.
Рейсовыми самолетами Белорусского управления ГВФ за 1945 год и январь - июль 1946 года было в общей сложности перевезено из Берлина в Минск 126 пассажиров с личным багажом в 12.175 кг. Самолетом № 927 в течение 1945 года за 12 самолето-рейсов было доставлено из Польши и Германии в Минск 24 пассажира с 20.571 кт грузов, преимущественно ковров и другого бытового трофейного имущества, которое ни на центральную, ни на периферийные базы Белглавснаба не поступило.
На этом самолете были дважды доставлены из Германии в Минск Абрасимов П.А. с 1600 кг ковров и 2000 кг других бытовых вещей, начальник оперативной группы при Совете Министров БССР Горелик - с 2000 кг бытовых вещей и 1500 кг других грузов и в марте 1945 года перелетал из Бромберга в Минск заместитель председателя Совета Министров БССР Эйдинов Г.Б.с 500 кг личных вещей. На этом же самолете в конце апреля 1946 г. была доставлена в Минск из Германии для Эйдинова Г.Б. автомашина «Опель».
Перевозки указанных пассажиров и вещей производились за счет государства. На эти цели за 1945 год и январь-июль 1946 года Белглавснабом израсходовано 417.800 руб. и Советом Министров БССР - 189.700 руб. государственных средств, причем Белглавснаб к перечисленным поездкам и доставленным вещам отношения не имеет».
Как установили контролеры, примеры начальственного самоснабжения все множились и множились:
«В ходе встречной проверки установлено также, что на Бобруйском лесозаводе Министерства лесной промышленности БССР, выпускающем пиломатериалы, в апреле - мае 1946 года в порядке индивидуальных заказов изготовлены 2 деревянных дома: двухэтажный 8-ми комнатный стоимостью 50.200 руб. и одноэтажный 4-х комнатный стоимостью около 15.000 руб. Двухэтажный дом отгружен на станцию Железнодорожная Горьковской железной дороги для строительства собственной дачи т. Пономаренко П.К., а одноэтажный дом - в г. Минск для управляющего делами ЦК КП(б) Белоруссии Фадеева А.Г. При этом т. Пономаренко уплачено заводу наличными за изготовление дома лишь 18 тыс. руб., а Фадеевым - только 5 тыс. руб.».
Мехлис констатировал:
«Считаю необходимым доложить, что в систематическом разбазаривании государственного имущества и излишествах повинны руководители Совета Министров БССР и ЦК КП(б) Белоруссии».
На фоне того, что простые жители Белоруссии ютились в ветхих обваливающихся землянках, излишества руководства выглядели особенно цинично. Поэтом, после проверки Госконтроля в республику отправились новые комиссии, установившие не менее поразительные факты.
Производили массовую покупку по спекулятивным ценам
Не успела завершиться проверка Белглавснаба, как в том же 1946 году высокопоставленные партийные хозяйственники и финансисты из управления делами ЦК ВКГ1(б) начали ревизию в Управлении делами ЦК КП(б)Б.
Среди прочих выявленных недостатков - от бесконтрольного сбора партийных взносов до отсутствия элементарной бухгалтерской дисциплины в Управлении делами ЦК КП(б)Б - наибольшее впечатление на проверяющих произвели огромный перерасход средств, допускавшийся белорусскими партийными хозяйственниками, и то, на что тратились эти деньги. Особенно эффектно это выглядело на фоне того, что республика продолжала лежать в руинах, ее жители обитали в землянках, зарплата неквалифицированного рабочего не превышала 400 рублей в месяц, а колхозники наличных денег не видели вовсе. В отчете о проверке говорилось:
«При исполнении расходной части бюджета допускаются перерасходы на административно-хозяйственные нужды... В 1945 году ЦК КП(б)Б перерасходовал 1602,7 тыс. руб. и в первом полугодии 1946 года - 323,4 тыс. руб.
Особая бесхозяйственность допущена ЦК КП(б) Белоруссии в деле покупки инвентаря и оборудования. На протяжении 1944, 1945 и 1946 годов агенты управления делами (Самуйлова, Фридлянд и др.) производили массовую покупку разного имущества по спекулятивным ценам на рынках и в комиссионных магазинах Москвы и Вильнюса. При этом действия агентов никем не контролировались и они имели возможность представлять ЦК КП(б) Белоруссии отчеты с любыми ценами на закупаемое имущество. Законными документами эти покупки, как правило, не подтверждены, и поэтому судить, что действительно уплачено, а что пошло в карманы агентов, нет никаких оснований. Тем более, что иногда дело доходило до прямого разбазаривания средств.
Агент Управления делами ЦК КП(б) Белоруссии Самуйлова, имевшая в своем распоряжении от ЦК КП(б) Белоруссии более чем полумиллионный аванс наличными, выдала в Москве некой Хейфец Ф. аванс в сумме 5 тыс. руб. на покупку у нес кабинетной мебели для ЦК КП(б) Белоруссии. Хейфец не продала Самуйловой никакой мебели и не возвратила полученный от Самуйловой задаток. Эта сумма списана в расход ЦК КП(б) Белоруссии. Практиковались и такие случаи, что вещи покупались у спекулянтов, а счета для придания законной видимости оформлялись в комиссионных магазинах, хотя известно, что эти магазины кишат спекулянтами и подставными лицами.
В то время как райкомы и горкомы партии, а также отделы ЦК КП(б) Белоруссии оборудованы крайне бедно, ЦК КП(б) Белоруссии израсходовал на покупку дорогостоящей стильной мебели, сервизов и хрусталя 892 тыс. руб., что составляет 44,2 % стоимости всего инвентаря, имеющегося в ЦК КП(б) Белоруссии. В числе купленного имущества в комиссионных магазинах и на рынках: гостиная мебель стоимостью
149,6 тыс. руб., столовая мебель - 140,3 тыс. руб., кабинетная мебель - 275,6 тыс. руб., спальная мебель - 110,7 тыс. руб. н др.
Значительная часть купленного имущества на частном рынке и в комиссионных магазинах находится на квартирах секретарей ЦК КП(б) Белоруссии: т. Пономаренко - 131 тыс. руб., т. Киселева - 265 тыс. руб. (в момент обследования т. Киселев предложил убрать из своей квартиры имущество на 233 тыс. руб.), т. Малина - 97 тыс. руб., т. Авхимовича - 13 тыс. руб. и т. Горбунова - 9,7 тыс. руб. Из 2 млн. руб. всего имущества ЦК КП(б) Белоруссии находится в личном пользовании на 779 тыс. руб. или 38 %. причем на 112 тыс. руб. находится на квартирах лиц, которые не работают в аппарате ЦК КП(б) Белоруссии. Имущество, находящееся в личном пользовании, в течение двух с половиной лет не инвентаризировалось, и каково его состояние, никому не известно» [3].
При этом, как выяснила проверка, суммы, сопоставимые с потраченными на мебель и предметы интерьера, исчезли без всякого следа:
«В ЦК КП(б)Б не соблюдался установленный законом порядок в выдаче авансов под отчет. Вследствие этого большие суммы из партбюджета выдаются часто без всякой необходимости и без представления отчетов по ранее взятым авансам. Авансы наличными иногда выдавались в размере по несколько сот тысяч рублей (Самуиловой - 662 тыс. руб.). Это привело к тому, что на 1 июля сего года образовалась задолженность за 990 подотчетными лицами в размере 454,6 тыс. руб., причем в большинстве это уже безнадежная задолженность. Главный бухгалтер т. Кравцов так это и расценил и, никого не спрашивая, начал списывать эту задолженность».
Но и этим список выявленных нарушений не исчерпывался.
«Неправильно используется в ЦК КП(б) Белоруссии и легковой автотранспорт. Из 38 исправных машин 34 закреплено за секретарями и зав. отделами и только 4 машины общего пользования. Секретари ЦК КП(б) Белоруссии тт. Малин, Авхимович, Горбунов имеют по 3 машины. Такое же положение и в обкомах КП(б)Б, где секретари имеют по 2-3 машины (Полоцкий, Брестский обкомы)».
Обкомы и райкомы компартии Белоруссии равнялись на свой ЦК и в деле нецелевого использования средств:
«Республиканская ревкомиссия КП(б) Белоруссии проводит ревизии нерегулярно, качество ревизий низкое, ревизионная комиссия в своих актах обходила факты разбазаривания средств и бесхозяйственности в ЦК КП(б) Белоруссии. В результате недостаточного контроля в ряде парторганизаций имеют место растраты партийных средств. В первом полугодии 1946 г. допущены растраты в 9 райкомах и горкомах партии на 79 тыс. руб., из которых 68 тыс. руб. не возмещены в партийную кассу».
Причем нарушения эти, как установили проверяющие, происходили с ведома и едва ли не с благословения руководства:
«Многие из указанных фактов бесхозяйственности делались с ведома и разрешения управляющего делами ЦК КП(б) Белоруссии т. Фадеева и главного бухгалтера т. Кравцова. Тов. Фадеев, кроме того, допускает излишества и для себя: имеет персональную дачу, две автомашины, хотя другие зав. отделами ЦК КП(б)Б этого не имеют».
По итогам проверки управляющий делами ЦК ВКП(б) Крупин предложил снять с работы Фадеева и Кравцова. А председателя ревизионной комиссии ЦК КП(б)Б вызвать с отчетом в Москву, на Старую площадь. При этом ни о каких санкциях в отношении секретарей белорусского ЦК речь не шла. А вопрос о жилье руководителей республики упоминался в отчете вскользь, и внимание на нем особо не акцентировалось:
«На восстановление зданий и жилищное строительство по партийному и республиканскому бюджетам за 1945-46 годы ассигновано 11,4 млн. руб., израсходовано из них 6956.1 тыс. руб. Строительство проводилось беспланово и бесконтрольно. Утвержденных титульных списков нет, смет, а также актов приемки законченных объектов строительства в ЦК и обкомах КП(б) Белоруссии нет. В результате этого имели место такие затраты, как расход 558,3 тыс. руб. на освоение площадки для дома т. Пономаренко, 97 тыс. руб. на постройку второго коттеджа для первого секретаря Полоцкого обкома партии т. Клещева. На 6 дач для руководящих работников ЦК КП(б) Белоруссии затрачено более 1200 тыс. рублей» [4].
Однако месяц спустя жилищный вопрос белорусского руководства стал предметом особого рассмотрения.
Дачи по площади действительно большие
В октябре 1946 года в редакцию главной газеты страны, «Правды», пришло анонимное письмо из Белоруссии о злоупотреблениях в жилищном вопросе со стороны первого секретаря ЦК КП(б)Б Пантелеймона Пономаренко и командования Белорусского военного округа:
«Отечественная война закончилась. Народ Советской страны по-ударному работает над восстановлением разрушенных немцами городов, сел, заводов и колхозов. Рабочие и крестьяне соревнуются за выполнение и перевыполнение пятилетнего плана восстановления и развития советского хозяйства. Этим стремлением охвачены руководители гражданских и военных учреждений, но среди них есть и такие, которые стремятся улучшить только свое личное положение, а не коллектива.
Именно: Пономаренко в Минске строит себе квартиры и дачи на усадьбе в 20 га с большим садом, на перевозку которого из Логойска в Минск работало 50 автомашин 30 дней; генерал Хрюкин в Бобруйске построил себе виллу на усадьбе в 8 га и сад; генералы Рожков. Слуянов, Родин и другие тоже построили себе особняки. В Минске генералам Трофименко. Бабийчуку, Иванову строят двухэтажные особняки и за городом дачи, расходуется основная рабочая сила, и материалы, и миллионы рублей государственных средств, в то время как большая масса офицеров и служащих не имеют вовсе квартир».
Как оказалось при проверке, наученный опытом предыдущих ревизий Пономаренко к тому времени уже отказался от планов строительства особняка в Минске и дачи под Москвой.
«При проверке этого вопроса выяснилось, что в начале 1945 г. Управление делами ЦК КП(б) Белоруссии предполагало начать строительство жилого дома в г. Минске для секретарей ЦК КП(б)Б. Был подобран большой участок по Подгорному переулку, где имеется сохранившаяся коробка трехэтажного дома. Затем, по заявлению управляющего делами ЦК КП(б)Б т. Фадеева, на этом участке намечали построить служебное здание для устройства приемов Председателем Совета Министров БССР.
Окончательного решения, что строить, принято не было, но на участке, который занимает целый квартал, были проведены подготовительные работы: расчищены завалы и фундаменты разрушенных зданий, проведено благоустройство участка, посажены деревья и кустарники, и в нескольких местах начато строительство кирпичной ограды. На все эти работы затрачено 588 тыс. руб. В марте 1946 г. строительные работы были прекращены, а земельный участок передан под строительство дома ученых. В настоящее время на этом участке никаких работ не производится.
В отношении строительства дачи выяснилось следующее. В начале 1946 г. для т. Пономаренко начали строить собственную дачу под Москвой на ст. Кучино Московско-Курской ж. д. На дачный участок из Белоруссии был завезен сруб и стройматериалы. из Минска были командированы 18 рабочих и руководитель строительства, прораб Управления делами ЦК КП(б)Б т. Горячко. 5 июля 1946 г. постпред Белорусской ССР при Совете Министров СССР т. Абрасимов, согласно указанию т. Пономаренко, дал распоряжение, чтобы т. Биюл, ведающий строительством дома Постпредства в Москве, принял от прораба т. Горячко строительство дачи в Кучино как переданное Постпредству... Следует отметить, что распоряжение Совета министров БССР, разрешающее Постпредству строительство дачи, было издано только 23 сентября 1946 г. На основании этого распоряжения Постпредству было отпущено на строительство дачи 100 тыс. рублей».
А вот командующий округом генерал-полковник Трофименко и его главный политработник, член военного совета округа генерал-майор Бабийчук, проверкой жилищных дел оказались застигнутыми врасплох. Ведь для командующего, члена Военного совета и начальника штаба округа строили двухэтажные особняки в Минске жилой площадью 318 кв. м, а кроме того, дачи для Трофименко жилой площадью 550 кв. м., а для Баийчука - 335 кв. м. Для сравнения: восьмнквартирный жилой дом для старших офицеров БелВО имел жилую площадь 321 кв. м /по 40 м на квартиру/. Так что военачальники вынуждены были оправдываться и срочно предлагать меры для ликвидации излишеств. В декабре 1946 г. Бабийчук писал заместителю министра Вооруженных сил генералу армии Н.А. Булганину:
«По Вашему приказанию докладываю:
Для генералов управления округа в Минске строятся 15 рубленых одноэтажных с мансардами домов по 5 комнат каждый, три из коих расположены внизу и две летнего типа размещены наверху. Жилая площадь каждого дома 124 кв. метра. Дома строятся по типовому проекту. Титулы на строительство были утверждены весной 1946 года. Около каждого дома предусмотрено строительство сарая с гаражом на одну машину (личную).
Дачи Командующего и Члена военного Совета строятся из готовых срубов, сделанных зимой 1945-1946 гг. Дачи построены только вчерне, по площади действительно большие.
Предложение. В связи с тем, что на изменение типа постройки нужны незначительные затраты, произвести переделку, сделав нормальные постройки в 4-5 комнат.
Дома руководящих работников округа запроектированы и утверждены строительством весной 1946 года стоимостью 330 тысяч каждый. Дома большие, для одной семьи такая площадь излишняя. При перестройке в каждом доме можно сделать две квартиры. Запроектирован и гараж около каждого дома.
Предложение. В связи с тем, что округ к 10 января закончит переезд из Бобруйска в Минск, а квартир Командующий округом. Член Военного Совета и Начальник штаба других не имеют, разрешить до конца 1947 года жить в этих домах, в 1947 г. построить нормальную жилую площадь - 4-5 комнат на каждого. Существующие дома после освобождения переделать под двухквартирные жилые дома для генеральского состава. Прекратить строительство гаражей около этих домов. Дом для Командующего Воздушной Армией переделать в нормальный двухквартирный дом.
У командующего округом, Члена Военного совета имеется по 4 легковых машины и Начальника Штаба округа - 3.
Предложение. Военному Совету округа подработать вопрос о сокращении нештатных машин. Оставить в пользовании Командующего. Члена Военного совета и Начальника Штаба округа по две легковых машины, остальные сдать».
Однако самым замечательным оказалось то, что проверка в Минске выявила факты, о которых в анонимном письме в «Правду» ничего не говорилось. Партийные контролеры обнаружили частные дома высокопоставленных белорусских чиновников, построенные на государственные средства.
Строят для себя за счет министерств
Зампред Комиссии партийного контроля Матвей Шкирятов в январе 1947 года докладывал секретарю ЦК ВКП(б) Алексею Кузнецову:
«Выяснилось, что Министр лесной промышленности БССР т. Пыж. Министр промышленности стройматериалов т. Байдаков и Министр местной топливной промышленности т. Хотько. не считаясь с острым недостатком жилплощади для населения, строят для себя за счет министерств отдельные дома, расходуя на это государственные средства, фондовые материалы и рабочую силу строительных организаций министерств. В то же время планы строительства жилищ для рабочих и служащих не выполняются.
Неправильность поведения тт. Пыжа. Байдакова и Хотько заключается и в том, что строительство этих домов они производят на земельных участках, отведенных им Минским горисполкомом под индивидуальное строительство. Получив земельные участки, они вместо строительства индивидуальных домов за свой счет начали строить для себя особняки на государственные средства, включив это строительство в титульные списки министерств.
Министерством лесной промышленности в данное время заканчивается строительство двух кирпичных домов площадью 119 кв. метров каждый: один дом для т. Пыжа, а другой для зам. Председателя Совета министров БССР т. Лахтанова (ранее работал Министром лесной промышленности). На строительство этих особняков из 700 тыс. руб., ассигнованных на жилищное строительство министерства, за 10 месяцев 1946 г. израсходовано 188 тыс. руб., а на остальное строительство только 151 тыс. руб. Министр промышленности стройматериалов БССР т. Байдаков строит для себя кирпичный дом размером 149,5 кв. метров. На 1 ноября 1946 г. на это строительство затрачено 100 тыс. руб., а всего было намечено израсходовать 160 тыс. руб. Министр местной топливной промышленности БССР т. Хотько построил для себя за счет министерства кирпичный дом площадью 120 кв. метров, затратив на это 110 тыс. рублей.
Проверкой также установлено, что заместители Министра промышленности строительных материалов тт. Тарасов, Шевелько и Овсянников, зам. Министра лесной промышленности т. Кудрявцев при проведении строительства собственных небольших домов использовали свое служебное положение: незаконно получали фондовые строительные материалы и пользовались рабочей силой строительных организаций министерства. Хотя они за это платили личные средства, но, получая фондовые стройматериалы и рабочую силу, они наносили этим ущерб ходу строительства ведомственных домов.
Все эти факты строительства руководителями министерств индивидуальных домов при большом недостатке в Минске жилищ вызывают справедливые нарекания со стороны населения».
Казалось бы, по совокупности многочисленных проверок и выявленных фактов следовало делать, как тогда говорили, организационные выводы и укреплять руководящие кадры республики, что на обычном языке значило менять ее руководство. Однако в постановлении ЦК ВКП(б) «О работе ЦК П(б) Белоруссии» основной упор делался на ускорение восстановления разрушенного хозяйства республики, а также подвергались острой критике «мелкобуржуазные проявления со стороны отдельных руководящих работников республики, выразившиеся в строительстве собственных домов - часто в ущерб строительству жилых домов для колхозников, проживающих в землянках».
Некоторые из министров и руководителей среднего звена потеряли должности. А вот первый секретарь белорусского ЦК в следующем, 1948 году получил повышение - стал секретарем ЦК ВКП(б).
Но в том же году во время пленума ЦК КП(б)Б. на котором рассматривался ход выполнения решений по ликвидации болезненных мелкобуржуазных явлений, разразился скандал. Как оказалось, строительство собственных домов за государственный счет не только не прекратилось, но ширилось и набирало обороты. Один из участников пленума, Я. Сторожев, писал в ЦК ВКП(б) в марте 1948 года:
«Ущерб интересам государства наносит строительство руководящими работниками собственных домов. По имеющимся в ЦК КП(б)Б данным, за последние два года построили дома 168 партийных и советских работников Полесской области, 171 в городе Гомеле, 28 в г. Бобруйске и т.д. Значительная часть этих работников при строительстве домов пользовалась рабочей силой, стройматериалами и транспортом предприятий и госучреждений. Так, 60 руководящих работников Белорусской железной дороги построили себе дома, используя рабочую силу и стройматериалы дороги, а затраты в сумме 250 тысяч рублей списали за счет премиального фонда.
В Пуховичском районе Минской области за прошлый год построено всего 700 домов, из них около 300 построили руководящие и другие партийные, советские и земельные работники. То же время в этом районе до сих проживают в землянках 216 семей инвалидов Отечественной войны и партизан. В городе Осиповичи Бобруйской области за 1947 год было построено лишь два небольших коммунальных дома. За то же время 10 руководящих работников во главе с председателем исполкома горсовета т. Борозна построили собственные дома».
Проверка партийных следователей показала, что масштабы подобного строительства гораздо шире, чем писал Сторожев:
«При проверке в г. Минске установлено, что ряд партийных, советских и хозяйственных руководящих работников действительно занимались строительством собственных домов, а часть из них построили. Так. в г. Минске выстроили собственные дома 110 руководящих работников республики, области и города, в том числе: 17 работников Министерства лесной промышленности. 12 работников Министерства лесного хозяйства, 6 работников Совета министров БССР, 5 работников Минского облисполкома и обкома партии и др.».
Коров просто забирали с колхозных ферм
Одновременно в ходе того же скандала возникло, если можно так сказать, «коровье дело». Сейчас оно выглядит мелким и малозначительным. Но во второй половине 1940-годов в условиях послевоенной разрухи корова была подлинным источником благополучия.
В том же письме в ЦК ВКП(б) Я. Сторожев писал:
«Большинство руководящих работников получили коров бесплатно в 1945 году из числа поступившего трофейного крупного рогатого скота. Тогда было роздано 27 тысяч коров, из них несколько тысяч получили руководящие партийные, советские и хозяйственные работники.
Трофейные коровы предназначались особо нуждавшимся работникам, семьям погибших воинов и партизан. Но в ряде случаев коров раздавали не по признаку нуждаемости, а по занимаемым постам. Так. например, бывший нарком земледелия БССР, ныне министр совхозов т. Крупеня своим распоряжением выдал 82 коровы работникам ЦК КП(б) Белоруссии и наркомата. Зам. председателя Минского облисполкома т. Радкж распорядился выдать 26 племенных коров, предназначенных для колхозных ферм, работникам Минского обкома партии и облисполкома.
Но не все работники получили коров из числа трофейных, имеются факты когда коров просто забирали с колхозных ферм. Так, например, поступил первый секретарь Борисовского райкома партии Минской области т. Стельмах. Он вынудил правление колхоза «Путь Ленина» отдать ему самую лучшую корову из четырех, имевшихся в колхозе. При выезде из района на новую работу секретарем Пуховичского района т. Стельмах корову колхозу не возвратил, увез с собой...
Районные работники, имеющие коров, как правило, занимаются в колхозах поборами сена, зернофуража, корнеплодов, прихватывают землю под свои огороды, попирают и подрывают Устав сельскохозяйственной артели, попадают в зависимость к руководителям колхозов».
Однако, как писал Сторожев, беда заключалась не только в этом:
«Некоторые имеют даже по две коровы и систематически торгуют молоком, маслом на рынках. Из республиканских работников имеют коров: уполномоченный Министерства заготовок СССР по БССР т. Карпов, уполномоченный ВЦСПС по БССР т. Вельский, зам. министра мелиорации Ярославцев. зам. министра лесной промышленности т. Данченко. Бывший зам. министра просвещения БССР Сидоренко систематически занимался скупкой и перепродажей коров...
Часть республиканских и областных работников, получивших коров бесплатно (трофейных), продала их по рыночным ценам...
Понятно, что нельзя одинаково относиться к фактам обзаведения коровами районных работников, республиканских и областных, но нельзя не видеть, что размеры, которое приняло хозяйственное обрастание большей части районных работников Белоруссии, вредно сказывается на состоянии всей работы. Надо при этом иметь в виду, что многие колхозы в республике не создали молочно-товарных ферм и более 150 тысяч семей колхозников совсем не имеют коров в личном пользовании».
При проверке партконтролем и эти факты полностью подтвердились. А белорусское руководство распорядилось, чтобы все чиновники сдали своих коров в стада. Однако высокопоставленные товарищи своих коров быстро продали, а отдуваться пришлось работникам районного звена:
«Отдельные обкомы и райкомы партии огульно подошли к решению этого вопроса и начали требовать сдачи коров от всех районных партийных, советских и хозяйственных работников, превращая это в массовую кампанию, часто не считаясь с их нуждаемостью, многосемейностью, болезнью...
Например, Руденский райком партии Минской области предложил сдать корову т. Левицком - заведующему отделом сельского и колхозного строительства, который в 1945 г. как партизан получит трофейную корову Семья Левицкого состоит из 6 человек. мать и жена Левицкого являются колхозницами. Левицкий отказался сдать корову, мотивируя тем, что, имея большую семью, он нуждается в ней. Однако 25.1.1948 г. бюро Руденского райкома партии своим постановлением обязало Левицкого немедленно сдать корову в колхоз...
Т. Титовец В.А. - председатель Поставского райисполкома Молодечненской области, в 1947 г. в связи с тем, что имеет 7 человек семьи и сам болен, взял кредит у государства в сумме 6 тыс. руб. и купил корову, которую содержал у себя. После пленума ЦК КП(б)Б ему было предложено сдать имевшуюся у него корову в колхоз»...
❖ ❖ ❖
Иначе и быть не могло. В Российской империи во все времена «правили бал» чиновники. Только порой более важные из них в своих интересах жертвовали благополучием менее значительных. Абсолютно тот же порядок существовал при Сталине. Тем, кто мечтает его вернуть, надо как следует присмотреться к тому, что сейчас происходит вокруг. Тогда они увидят, что этот порядок никогда никуда не уходил.
Комментарий редактора
Приведенные выше материалы дают наглядное представление о том, как представители правящего класса СССР (партийно-советской номенклатуры) распоряжались материальными благами и финансовыми средствами - на словах якобы общенародными.
Надо только напомнить в этой связи самое главное принципиальное отличие «новых» господ от «старых»: свое право собственности на естественные ресурсы, на средства производства и на произведенную продукцию номенклатура осуществляла не индивидуально, а коллективно. Отсюда - резкое преобладание в СССР внеэкономических методов и форм распределения материальных благ над товарно-денежными.
[1] Н.Я. Наталевич (1900-1964). уроженец Орши, с 1919 по 1937 год служил в РККА, в 1934 окончил Военно-политическую академию. Завершил службу начальником политотдела дивизии. С ноября 1937 по декабрь 1947 занимал пост председателя Президиума Верховного Совета БССР (т.е. был президентом республики!). После «разбора полетов», на основании доклада Филимонова в Москву с 1948 по 1956 год был понижен в ранге: работал на руководящих постах в Пензенской области РСФСР. В 1956-60 гг. находился на хозяйственной работе в Минске. Барановичах. Бресте. - Прим. ред.
[2] В июне 1945 года Беларусь вошла и число стран - основателей ООН и начала получать серьезную помощь от ЮНРРА. Основной задачей ЮНРРА являлась поставка продуктов питания, промышленного, сельскохозяйственного оборудования, медикаментов, одежды странам, определенным ООН.
Еще до официального учреждения ООН. в инваре 1945 года в Вашингтоне было подписано соглашение между ЮНРРА и правительством БССР о поставках продуктов питания, лекарств, одежды и обуви, промышленного оборудовании на сумму 61 млн. долларов в течение 1945-46 гг. Помощь была весьма существенной. Например, только продуктов питания в республику поступило свыше 100 тысяч тонн. Бюро ЦК КПБ на своих заседаниях регулярно обсуждало количество полученных грузов, распределяло их между областями, городами и категориями населения.
Однако эту гуманную деятельность международного сообщества но воле партийных олигархов не просто скрыли, ее вообще стерли из памяти беларуского народа. В инваре 1946 года Бюро ЦК приняло Постановление, которое запрещало «ответственным партийным и советским работникам в своих докладах и беседах приводить какие-либо цифры по поставкам ЮНРРА и ссылаться на вопросы помощи со стороны ЮНРРА».
Почему так произошло? Потому, что мнению идеологов компартии не могло быть речи ни о признании решающей роли военно-технической помощи западных союзников («ленд-лиз») в самый трудный период войны, ни о гуманитарной помощи голодающему народу, прозябавшему в трущобах, ходившему в обносках и страдавшему от болезней.
[3] Николай Авхимович (1907-199(5) в 1940-47 гг. секретарь ЦК КПБ по кадрам; Тимофей Горбунов (1904-1969) в 1941-47 гг. секретарь ЦК: Кузьма Киселев (1903-1977) в 1943-58 гг. первый зам. председателя Совета Министров БССР и. одновременно, министр иностранных дел; Владимир Малин (1906-1982) в 1939-47 секретарь ЦК по агитации и пропаганде, затем по промышленности, одновременно член Бюро ЦК. - Прим. ред.
[4] Т.е. на подготовку одной площадки, строительство коттеджа и 6 дач ушло 1855,3 тыс. руб., или 16,27 % всех средств, израсходованных в БССР за 2 года на восстановление зданий и жилищное строительство! - Прим. ред.