Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Въ Гродненской губернiи, Слонимскомъ уезде, въ 85 верстахъ отъ г. Слонима и въ 26 верстахъ отъ местечка Дорогичина (Кобринского уезда), въ срединномъ пункте между Варшавско-Бобруйскимъ шоссе и Кобринско-Пинскою почтовою дорогою, находится местечко Здитовъ, или Дзитовъ, а отъ него въ 6-ти верстахъ на востокъ расположено село Спорово. Последнее обращаетъ на себя вниманiе путешественника, какъ по своему местоположенiю, такъ и по особому оригинальному характеру своего населенiя. Село Спорово съ трехъ сторон окружено тянущимися изъ за Пинска болотами, съ четвертой, южной, стороны прилегаетъ къ Споровскому озеру и изливающимся въ оное рекамъ Ясельде и Дорогобужу. Въ немъ 55 дворов, 300 душъ мужескаго и 305 душъ женскаго пола. Есть и церковь, которая до 1866 года была самостоятельною приходскою, но потомъ обращена въ приписную къ Здитовской церкви. Народонаселенiе православное.
Все 55 Споровскихъ дворовъ расположены въ одинъ рядъ надъ самымъ озеромъ, имеющимъ длины 12, ширины 5 верстъ. Разстоянiе между селомъ и озеромъ самое незначительное, только несколько саженъ. Близость озера бываетъ причиною того, что осенью и весною оно, разливаясь, часто разоряетъ стоящiя близъ берега крестьянскiя сушильни, а не редко подбирается и къ самымъ домамъ. Въ конце села, также надъ озеромъ, на некоторомъ возвышенiи расположенъ дворъ или мыза помещика. Общiй видъ местности унылый. Одно только озеро, чистое, какъ кристаллъ, своею блестящею поверхностiю, шумомъ волнъ, множествомъ дикихъ гусей, утокъ и другихъ птицъ, оживляетъ эту местность и даже придаетъ ей нечто поэтическое. Болота и озеро, замыкающiя с. Спорово со всехъ сторонъ, реки Ясельда и Дорогобужъ, пресекающiя путь к нему то сами собою, то множествомъ своихъ разливовъ и бродовъ, едва даютъ возможность соседнему жителю, или путешественнику пробраться въ Спорово въ самое сухое время года. Какъ въездъ въ Спорово, такъ и выездъ изъ него существуетъ только одинъ, чрезъ местечко Здитовъ. Это, такъ сказать, ворота въ Спорово. Здесь ужъ дорога раздвояется и одна изъ нихъ направляется въ местечко Хомскъ, Кобринскаго уезда, другая въ местечко Картузъ-Березу, Пружанскаго уезда. Мне случилось ехать по Хомской дороге. Уже при самомъ выезде изъ м. Хомска въ Здитовъ, местность принимаетъ печальный однообразный, не приветливый видъ. Подвигаясь же далее и далее къ Спорову, вы видите предъ собою сплошную низменность, изрезанную на пространстве 18 верстъ реками, ручьями, канавами и бродами, поросшую болотною травою и изредка кустарниками лозы и мелкою неуклюжею сосною. А дорога? Это непрерывныя плотины, гати и мостки.
В праздничных народных костюмах преобладает белый цвет, и когда люди собираются на забавы, или идут в церковь, то перед глазами встает картина из всего белого.
Отъ Хомска до Здитова, на разстоянiи 12 верстъ, я насчиталъ 14 мостовъ. Названiя ихъ следующiя: 5-ть мостовъ Старомлынскихъ, Плащъ, Язвинскiй, Ямскiй, Гумнищенскiй, Волчiй Мостъ, самый опасный для переправы въ мало-мальски мокрое время года. Площа (болотистая равнина), Навозъ (отъ множества торфа), Хвойна (отъ бывшаго когда-то сосноваго леса). Говорятъ, что всехъ мостовъ на этомъ незначительномъ пространстве 33; но я отъ продолжительности пути остальныхъ не досчитался. Тоже должно сказать и о другой Картузъ-Березской дороге, соединяющей Спорово съ Пружанскимъ и Слонимскимъ уездами.
Такiя неблагопрiятныя географическiя условiя села Спорова имели и имеютъ влiянiе на самую жизнь споровца, какъ въ физическомъ, такъ и въ нравственномъ отношенiяхъ. Отъ множества болотистыхъ испаренiй, отъ постоянной сырости воздуха, порождаемой близостiю огромнаго озера и соседнихъ рекъ, споровскiй крестьянинъ хилъ, нездоровъ, недолговеченъ. Колтунная болезнь почти у всякаго. Во всемъ селе есть только два старика, имеющiе по 80 летъ и пять старухъ, изъ коихъ одной 96, а остальнымъ по 85 летъ. Народонаселенiе бедное. Земли у крестьянъ мало, да и не откуда взять ее, везде болото. Притомъ, имеющаяся земля разбросана на разныхъ, нередко очень отдаленныхъ островахъ, среди болотъ за озеромъ. Одинъ крестьянинъ, беседуя со мною, высказался такъ о своемъ житье-бытье: "бида, тай тильки! Якъ придетця ораты, то жены воловъ черезъ болото, несы на плечахъ соху, або борону, чи михъ съ збожемъ, та и иды по болоти версту и дви" (Беда, да и только!Какъ приходится орать, то гони воловъ чрезъ болото, неси на плечахъ соху, или борону, или мешокъ съ зерномъ, и иди по болоту версту и две.) Недостатокъ земли, положительная невозможность удобрить имеющуюся, служитъ причиною того, что у споровскаго крестьянина не хватаетъ своего хлеба и до Рождества Христова. Содержать достаточно скота и делать сбытъ его также не возможно, по причине недостатка сенокоса и пастбищъ.
Притомъ, почти вся, состоящая на лицо въ Спорове, земля принадлежитъ помещику и, прилегая къ самымъ крестьянскимъ усадьбамъ, делаетъ неизбежными потравы чужихъ посевовъ и непрiязненныя столкновенiя съ помещикомъ.
Единственное, самое главное и надежное обезпеченiе доставляетъ споровцу близь лежащее озеро. Это - его житница, кладовая, его мать-кормилица. Добываемая имъ изъ озера рыба въ состоянiи пополнить все пробелы въ его неудачномъ хозяйстве. Отнимите у споровцевъ всю землю и дайте имъ право хоть надъ половиной озера, вы облагодетельствуете ихъ. Но въ томъ-то и беда споровца, что все озеро принадлежитъ помещику и что пользоваться имъ можно, или, какъ нибудь, украдкой, или на тяжелыхъ условiяхъ съ помещикомъ, который распоряжается въ такомъ случае и временемъ и местомъ рыбной ловли крестьянъ. Вотъ напр. на какихъ условiяхъ споровскiе мужички могутъ ловить рыбу на озере. Во первыхъ, они должны сделать для помещика неводъ въ 150 сажень, такъ какъ здесь меньшiе невода не употребляются. На устройство такого невода помещикъ даетъ отъ себя известное количество пеньки, которую сами крестьяне должны выделать и обработать въ матерiалъ для невода. Во вторыхъ, съ Покрова (съ 1 октября) все домохозяева обязаны соединить свои 55 сетей, по числу домовъ, и, впродолженiи трехъ дней сряду, ловить рыбу для помещика. Эта всеобщая ловля называется у крестьянъ Сустанью. Въ третьихъ, наконецъ, впродолженiи всего зимняго времени, пока лежитъ ледъ на озере, всякiй день, за исключенiемъ слишкомъ морозныхъ дней, они должны заниматься рыбною ловлею также в пользу помещика.
При точномъ выполненiи всехъ этихъ условiй, крестьяне получаютъ право пользоваться озеромъ, но съ темъ, что на всемъ озере они могутъ производить ловлю только въ Октябре и Ноябре, отъ Сустани до замерзанiя озера, во все же остальныя времена года - только у береговъ его.
Не смотря на такiя, по видимому, невыгодныя условiя, относительно права рыбной ловли въ озере, споровскiе крестьяне не были бы въ накладе, если бы сбытъ рыбы производился у нихъ рациональнее, но весь ихъ рыбный промыселъ эксплуатируютъ евреи. Въ Спорове сидятъ два еврея. Одинъ изъ нихъ - арендаторъ корчмы, другой - перекупщикъ рыбы. Мужичекъ, поймавшiй рыбу, не имеетъ права никому продавать ее, кроме этого перекупщика. Еврей-перекупщикъ, уплативъ мужику по 2 рубля за пудъ рыбы большей, по 60 копеекъ за пудъ меньшей и, при этомъ открывъ ему кредитъ у арендатора корчмы на полученiе водки безъ наличныхъ денегъ, кажется бедному простаку благодетелемъ и вправе дать ему навсегда строгiй наказ никому, кроме его, не продавать рыбы, подъ опасенiемъ неполученiя водки въ кредитъ. Мужичекъ до того остается вернымъ такому наказу, что за теже деньги не уступаетъ пойманной рыбы никому изъ христiанъ, а если и уступитъ, то разве подъ величайшимъ секретомъ.
Такой монополiи евреевъ и эксплуатированiю ими споровскаго крестьянина вполне благопрiятствуетъ крайняя неразвитость последняго. Конечно, все народонаселенiе северо-западнаго края не можетъ ещепохвалиться умственнымъ развитiемъ; но споровскiй мужичекъ въ этомъ отношенiи находится еще ниже того обыкновеннаго уровня природной смышленности, на которомъ находятся крестьяне другихъ селенiй и местностей. Будучи от природы добрымъ, онъ въ то же время представляетъ собою оригинальный типъ умственнаго застоя, несообразительности. Неразвитость споровца была причиною составленiя о немъ разныхъ шутливыхъ анекдотовъ жителями окрестныхъ местечекъ и селенiй. Эти анекдоты, переходя изъ устъ въ уста, отъ поколенiя къ поколенiю, на каждомъ шагу встречаютъ бедного споровца и до крайности оскорбляютъ его. Вотъ несколько такихъ анекдотовъ:
1) Мужичекъ изъ чужой деревни, подплывъ на лодке къ споровскому сенокосу, нажалъ себе травы серпомъ; но въ торопяхъ забылъ на месте серпъ. Хозяинъ, пришедши на другой день съ соседомъ на работу, заметилъ, что по некоторой части его сенокоса нетъ травы. Подозвавъ соседа, онъ сказалъ: "гляды, Хома, хтось поивъ траву!" (Посмотри, Фома, кто-то поелъ траву!) Потомъ, увидя серпъ, присовокупилъ: "а отъ-се и кузака (козявка), що поила! Несы колъ и би (бей)." (А вотъ и козявка, которая поела.Неси колъ и бей.) Соседъ принесъ колъ и ударилъ по оконечности серпа. Серпъ отъ нанесеннаго удара подскочилъ вверхъ и упалъ на шею хозяина, где и остался. Мужичекъ, думая, что козявка, поевшая траву, добирается наконецъ и до него самаго, началъ кричать. Соседъ, желая спасти его, быстро потянулъ мнимую козявку за хвостъ и обрезалъ шею прiятелю.
2) У одного мужика выросла трава на крыше дома. Долго думалъ онъ, какъ бы ее уничтожить. Наконецъ пришелъ къ мысли, что надо-де на крышу спровадить вола, который бы поелъ траву. Задумано и сделано. Завязавъ вола за роги, мужичекъ, при помощи соседа, началъ поднимать животное на крышу. Когда волъ, въ предсмертныхъ судорогахъ, глаза выпучилъ и языкъ высунулъ, хозяинъ началъ приговаривать: "гляды, якый лакомый! Ще до травы не долизъ, а уже и языкомъ смакуе." (Посмотри, какой лакомка! Еще до травы не дошелъ, а ужъ и облизуется.)
3) Мужичекъ пошелъ въ лесъ и, увидевъ дубъ, согнутый въ форму воловаго ярма, сообразилъ, что, въ самомъ деле, изъ этаго дерева будетъ ярмо. Однакожъ, не зная, придется ли оно какъ разъ по шее его волу, мужикъ сначала захотелъ снять мерку. Съ этою целiю онъ отправляется домой, беретъ съ собою вола и, зацепивъ за рога его веревку, началъ поднимать голову животнаго къ намеченному имъ, довольно высокому дубу, чтобы снять мерку. Само собою разумеется, что волъ былъ удушенъ.
4) Наконецъ есть одинъ самый характерный анекдотъ, показывающiй до какой степени споровецъ дорожитъ своимъ озеромъ. Некогда мужички, подгулявшiе на пирушке, для потехи поймали собаку, обвязали ее паклею и соломою и, зажегши, пустили. Собака, по инстинкту самосохраненiя, направилась к озеру. Лишь только народъ заметилъ это, какъ тотчасъ поднялъ крикъ и вопль, что собака хочетъ сжечь озеро. Движимые такимъ опасенiемъ за озеро, старъ и малъ, мужчины и женщины, вооружившись, кто чемъ могъ, побежали къ озеру и, ставъ на берегу онаго, начали всеми силами защищать его отъ огненной собаки. Бедное животное, не находя себе места, бросилось въ одинъ изъ крестьянскихъ дворовъ и сожгло все село.
5) Вообще странныя ходятъ разсказы о споровцахъ; говорятъ, у нихъ существовало нелепое обыкновенiе, сложившееся во время унiи, свистать въ церкви. Объ этомъ обыкновенiи носится такого рода преданiе. Два мужика, пришедши въ церковь ранее другихъ, начали разговаривать. Раздалось эхо. "Смотри, братъ Степанъ, говоритъ одинъ изъ нихъ, какой голосъ слышенъ! А что, еслибы ещевусвинуты (засвистать)?" - Отчегоже нетъ, отвечаетъ другой, только нужно спросить позволенiя у пана (у помещика). Потолковавъ такимъ образомъ, оба мужика немедленно отправились къ помещику и просили у него позволенiя посвистать въ церкви. Помещикъ согласился, съ темъ, чтобы тотъ, кому хочется посвистать, уплатилъ прежде 8 злотыхъ, т.е. 1 рубль 20 к. Съ техъ поръ этотъ безобразный обычай и взносъ за него помещику денегъ приняли въ народе значенiе какого то обряда и требовалось не малыхъ трудовъ отъ духовенства, чтобы искоренить эти безобразiя.
6) Все эти были и небылицы, ходящiя про споровцевъ, действительно удачно характеризуютъ ихъ. Разумеется, теперь и въ Спорове многое переменилось къ лучшему. Свобода и наука - это две нравственныя силы, которыя въ состоянiи пересоздать самыхъ дикарей, а темъ более людей, живущихъ въ благоустроенномъ обществе. Въ настояще время въ Спорове есть порядочное училище, отделенiе Здитовскаго народнаго училища; составленъ небольшой хоръ певчихъ изъ учащихся мальчиковъ; дети читаютъ на клиросе часы, а въ домахъ своихъ родителей - разсказы изъ священной исторiи; споровскiе крестьяне, въ свою очередь, весьма расположены къ образованiю своихъ детей и охотно посылаютъ ихъ въ училище; словомъ, и въ Спорове уже возсiяла заря новыхъ дней. Но все таки предубежденiе противъ споровца въ окрестныхъ местностяхъ сильно и насмешки надъ нимъ не умолкаютъ. Интересно видеть встречу иносельца съ споровцемъ. После обыкновенныхъ приветствiй и разговора о деле, первый начинаетъ улыбаться, его такъ и тянетъ почесать языкъ на счетъ соседа. "А скажи, дядьку, - наконецъ трунитъ онъ, чи то правда, що якобы у вас сучка (сука) хотила спалыть озеро? ("Скажи дядя, правда ли, что будто у васъ сука хотела сжечь озеро?)
Этого вопроса достаточно, чтобы взбесить споровца. Тотчасъ пойдетъ потасовка, и несчастному остряку, если онъ слабосиленъ и въ пору не уйдетъ, достанется порядкомъ. Впрочем, не все же механическою силою споровецъ отражаетъ противника. Онъ имеетъ также у себя, на всякiй случай, и несколько насмешливыхъ разсказовъ про своихъ соседей. Вотъ напр. одинъ изъ анекдотовъ про Бездежанъ, слышанный мною изъ устъ споровца. Некогда бездежанинъ повелъ на базаръ продавать никогда не телившуюся корову и, желая доказать, что она тельна, клялся предъ покупщиками такъ: "коли не правда, то дай Боже мне того не спожить (употребить въ пищу), что у меня за пазухой лежитъ; потомъ, чтобы еще более подействовать на нихъ, онъ прибавилъ: "дай Боже, чтобъ я жонки своей не засталъ дома." Между темъ, продавъ обманомъ корову, бездежанинъ нисколько не опасался не благопрiятныхъ последствiй своей клятвы, такъ какъ, приближаясь домой, онъ заблаговременно приказалъ жене своей выйти изъ дому, а лежавшiй у него за пазухой кирпичъ, казавшiйся другимъ сыромъ, или хлебомъ, выбросилъ. Вообще должно сказать, что анекдоты споровцевъ, которыми они отражаютъ своихъ насмешниковъ, далеко не имеютъ той остроты, задора и силы, какiя нужны для отраженiя; а потому споровецъ весьма доволенъ, если его не задеваютъ.
Споровецъ въ общежитiи боязливъ и недоверчивъ, въ домашней жизни угрюмъ, в беседе вялъ, въ телодвиженiяхъ и манере неуклюжъ. Но вотъ онъ плыветъ въ лодке на своемъ родномъ озере! Здесь нельзя узнать этаго человека. Ни сильныя волны, ни самая буря не устрашаютъ его. Стоя на своемъ челноке, онъ быстро несется въ незримую даль и, среди волнующейся стихiи, всегда смелъ и отваженъ. Лодка его то поднимается на значительную высоту, то видимо погружается въ глубь, но смельчакъ стоитъ на ней твердо, действуя весломъ съ полнымъ присутствiемъ духа и ловкостiю. Для него почти все равно, спокойно ли озеро, бурно ли оно, плыветъ ли онъ днемъ, или ночью. Редко когда случается ему во изъбежанiе опасности лечь въ свой чолнъ и отказаться отъ управленiя имъ: это онъ делаетъ только въ крайнихъ случаяхъ, притомъ безъ всякой трусости. Споровецъ не привыкъ слышать, чтобы его любимое озеро нанесло кому либо существенный вредъ, а темъ более посягнуло на жизнь человека. Онъ сдружился съ озеромъ с детства и знаетъ его, какъ свой собственный домъ, свою клеть. Онъ измерилъ свое озеро ногами и плаваетъ на немъ безъ лодки, какъ утка. Въ этомъ отношенiи споровца можно назвать героемъ, и на этомъ поприще съ нимъ ужъ никто не поспоритъ.
Въ споровскомъ озере водится рыба следующаго рода: щука, карась, язь, лещъ, окунь, изъ коихъ некоторыя штуки бываютъ по 10 и 15 фунтовъ, вьюны и ерши. Вьюны здесь очень большiе и вкусные. Они собственно водятся въ соседнихъ болотахъ; но лишь только болота начнутъ высыхать, вьюны по ручьямъ тянутъ въ озеро. Зная это время, мужички съуживаютъ въ известныхъ местахъ русла ручьевъ, устраивая изъ песку и грязи по сю и по ту сторону искуственные валы, или, такъ называемые гатки, и въ образовавшiяся за темъ искуственныя ворота ставятъ, такъ называемую, вершу, которая въ непродолжительное время наполняется вьюнами. Верша эта делается большею частiю изъ лозы, а иногда изъ нитей и холста. Форма ея конусообразная. Другiе снаряды для рыбной ловли употребляются следующiе; 1) Неводъ, - большая сеть, имеющая въ расправленныхъ крыльяхъ 150 сажень. 2) Кломля, - она имеетъ форму трехъ- сторонней призмы, въ которой две стороны и оба конца покрыты сетью, а одна сторона оставляется свободною, для входа рыбы. Кломля имеетъ длины около трехъ аршинъ. 3) Наставка - имеетъ форму усеченнаго конуса, обтянутаго снизу до половины тремя разными сетками - прежде редкой, имеющей отверзтiя въ 2 квадратные вершка, потомъ частой и наконецъ снова редкой. По концамъ оставляются свободныя отверзтiя. Наставка имеетъ два аршина вышины и аршинъ съ лишнимъ въ поперечнике. Рыболовъ, поставивъ ее на известное место, начинаетъ толочь палкой, или шестомъ снаружи и изнутри снаряда воду. Испуганная рыба направляется къ снаряду и, прошедши чрезъ отверстiе первой редкой сетки, встречаетъ сетку частую. Не имея возможности пройти чрезъ частую сетку, рыба бьетъ въ нее и переваливается вместе съ нею въ одно изъ отверзтiй другой редкой сетки, откуда ужъ освободиться не можетъ. 4) Блесня, - это фальшивая рыбка, въ роде плотицы, сделанная изъ свинца. Привязавъ ее къ волосяному шнурку, рыболовъ опускаетъ ее въ воду и такимъ образомъ пользуется ею, какъ удою. Впрочемъ, этотъ снарядъ употребляется только зимою, въ прорубяхъ на озере.
Всеми этими снарядами споровецъ пользуется съ необыкновеннымъ искуствомъ. Онъ умеетъ разсчитать дни и часы, когда какой снарядъ можетъ быть употребленъ съ большимъ успехомъ и редко ошибается. Вся рыба, добываемая изъ споровскаго озера и перекупаемая евреями, не сбывается на месте, но отправляется въ Варшаву. Не известно до какой цифры можетъ простираться общая годичная выручка крестьянъ за рыбу, но известно, что въ прошлый зимнiй сезонъ помещикъ получилъ отъ евреевъ за свой ловъ на месте 1200 рублей».