1. Крещение Руси. Начало Христианства на белорусских землях неразрывно связано с крещением Руси киевским князем Владимиром в 988 году. До того времени вес племена, названные Русью, исповедывали язычество. Главным божищем их был Перун. Капища и идолы этого бога стояли во всех городах, и люди приносили им жертвы. Грубость нравов и крайнее невежество господствовали повсюду. Во мраке суеверий и идолопоклонства народ погибал.

Счастливая мысль сделать Христианство государственной и народной религией на Руси зародилась у киевского князя Владимира давно, но осуществил ее он с опозданием. Для этого нужно было подходящее время.

О Христианстве в Киеве знали давно. Среди дружинников Владимира были христиане Для этих христиан построена была церковь в Киеве в честь ев пророка Илии, которая существовала- уже много лет. До Владимира киевская княгиня Ольга (ум. 969) была христианкой. Предпосылки для введения Христианства в Киевском государстве были. Недоставало только смелого и твердого решения со стороны князя ввести здесь Христианство. И кн. Владимир такое решение предпринял. В 987 году он сам крестился в гор. Херсонесе (Крым) в греческой колонии, а в следующем году по его велению и при его активном участии греческое духовенство крестило дружину князя, его бояр и жителей Киева. Крещение их совершено в р. Днепре при торжественной обстановке. Это событие запечатлено в истории под названием Крещение Руси.

Но Владимир не остановился на крещении киевлян. Он послал приказы и духовенство крестить жителей всех городов, находившихся под его властью. Митрополит киевский Иларион (ум. 1062) пишет о кн. Владимире следующее: "Труба апостольская и громъ евангельскій всъ грады и вся каша земля въ одно время стала славить Христа" ¹⁾. Об этом же свидетельствует монах Иаков: "Крести же (Владимир) и всю землю рускую от коньиа и до коньца и идолы съкруши и отверже всю безбожную прелесть" ²⁾. В Ипатьевской летописи говорится, "Володимеръ же просвъщенъ самъ и сынове его и земля его ... И нача ставити по градомъ церкви и попы и люди на крещенье приводити по всбмъ градомъ и селом" ³⁾ .

Князь Владимир княжил в Киеве еще 15 лет после крещения киевлян в 988 году. За это время при его содействии "варяги ославянились, язычники охристианизировались, варвары цивилизовались".

Св. крест в руках кн. Владимира создал ему славу насадителя православной веры и распространителя высшей греческой культуры на Руси. Русская Церковь величает его в своих богослужебных книгах, как "Начальника благочестія и проповъдника апостоломъ равнаго". За его труды по просвещению светом веры Христовой и за благочестивую жизнь Русская Церковь причислила его к лику святых и величает его равноапостольным, во святом крещении Василием. Память его празднуется 15 июля.

Древние летописи не указали имен первых священников, крестивших Русь и трудившихся на ниве Христовой среди русских славян. Надо полагать однако, что кроме природных греков были среди них болгары, может быть и сербы, которые служили и проповедывали Евангелие на древне-болгарском языке, понятном прочим славянским племенам. Христианство насаждалось восточное, шедшее из православной Византии, из града Константинополя, где находилась кафедра Константинопольского патриарха. Польский историк XVI века М. Стрыйковский говорит в своих хрониках: "Владимир Святославич принял крещение от митрополита, посланного с Востока патриархом, и с того времени все русские народы, находящиеся в Белой, Черной, восточной, полуночной и полуденной Руси, твердо и непоколебимо стоят в христианской вере, по обрядам и уставам греческим, под верховной властью Константинопольского патриарха" ⁴⁾. Латинского католичества на Руси не было.

2. Устроение Церкви на Руси. Крестившиеся и уверовавшие во Христа русские племена вошли в состав Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви. На Руси она стала называться Русской, а по вере Православной. Со дня крещения Руси началась жизнь и история Русской Православной Церкви.

Православная Церковь имеет свою священную иерархию, Богом установленную, состоящую из трех степеней: епископ, пресвитер или священник и диакон. Высшая из них есть степень епископа, как преемника святых Апостолов Христовых. В каждую степень иерархии избранное лицо посвящается посредством возложения рук епископа, а во епископа нескольких епископов. Молитвенное призывание Святого Духа является необходимым условием возведения в священную степень. Посвящение избранных лиц в определенную степень церковной иерархии называется таинством священства. Оно есть одно из семи таинств Православной Церкви. Без церковной иерархии или священства Православная Церковь не может быть и не может называться православной.

Каждая степень священства имеет свои определенные права и полномочия для служения в Церкви. Епископ есть самый главный учитель, правитель епархии и первый священнослужитель. Пресвитер или священник получает свои полномочия и права от епископа, его посвятившего. Диаконы являются помощниками и сослужителями епископа или пресвитера при совершении богослужений. Соответственно степени при посвящении испрашивается и благодать Святого Духа. Епископы и пресвитеры поставляются пасти стадо Христово, то есть получают власть учить верующих догматам христианской православной веры, совершать таинства и вести их по пути нравственного христианского совершенствования.

Князь Владимир Святой знал о служении церковной иерархии и значении ее в Церкви, поэтому он позаботился об установлении ее во всех городах своего государства. Он сознавал, что недостаточно только крестить людей, надо развить в них христианские понятия и подготовить их для духовной жизни. Исполнение этой задачи возлагалось на православное духовенство. Для облегчения этой задачи Владимир открыл епископии в Киеве, Белгороде, Полоцке, Турове, Владимире - Волынске, Чернигове, Новгороде, Ростове (на севере), Тмутаракане (на юге). Эти епископии были духовно-церковными центрами, из которых распространялась и укреплялась православная вера и развивалась церковно-религиозная жизнь: создавались христианские общины, строились храмы, открывались монастыри и школы грамоты Это имело огромное значение для после-языческой Руси во всех ее областях, даже самых отдаленных.

3. Учреждение Киевской митрополии. Из открытых при св. Владимире епископии старейшей и первенствующей была киевская Епископ Арсений указывает, что во времена киевских князей Аскольда и Дира еще в 865 году в Киеве был епископ Алексей и два священника: Афанасий и Кирилл, присланные сюда Константинопольским патриархом Фотием с миссионерской целью. Тогда ими были крещены князья и часть народа, для которых была построена церковь св. прор. Илии ⁵⁾. Спустя двадцать лет тот же патр. Фотий снова послал духовную миссию в Киев. В Густынской летописи говорится: "Въ лтэто 886 пржде Михаил ь митрополитъ въ Русь, посланъ отъ Василія Македонина, царя греческаго, и Фотія патріарха, иже, уверяя Русь, вверже евангеліе въ огнь, и не сгоре, и симъ чудомъ ужаси Русь и многія крести" ⁶⁾. Имя этого митрополита возносится за каждым всенощным бдением на литии и на других богослужениях в русских православных храмах, как святого-

Первым митрополитом на киевской кафедре при св. Владимире был Леонтий или Леон. Старинное сказание повествует, что "крестися Володимеръ и взя у Фотія патріарха у царьградскаго перваго митрополита Кіеву Леона" ⁷⁾ . Но летописец ошибается в имени патриарха. Во время св. Владимира Константинопольским патриархом был не Фотий, а Николай Хризоверг (983 - 996). Для нас важно в данном случае имя Киевского митрополита. Этот митрополит крестил не только киевлян в 988 году, но и жителей других городов на Руси. Вскоре после Киева были крещены полочане, крывичи, дреговичи, новгородцы, ростовцы и др.

С самого начала Христианства на Руси киевская епископская кафедра заняла почетное и важное положение в Русской Православной Церкви. В отличие от прочих русских епископов киевские святители носили титул митрополита В течение ряда последующих веков этот титул был единственным на Руси и сохранялся за киевским епископом.

Титул митрополита пришел на Русь вместе с православной верой от греков. В греческой церковной практике этим титулом величались епископы главных городов провинций, как административных округов, на которые была поделена Византийская империя. Там эти города назывались митрополиями. Слово "митрополит" образовалось от греческого "митрополис", что означает: "матир" - мать и "полис" - город. По примеру греческой практики Олег назвал Киев: "Се буди мати градомъ руськымъ". Такое название Киева в те времена было новостью на Руси, потому летописцы передали его, как пророческое откровение. Для Киева это название имело большое значение, так как возвеличивало его еще более в глазах русских. Для Руси Киев был не только столичным городом великого князя ,но и матерью городов русских. Это усиливало авторитет Киевского митрополита, как первоиерарха или главы всей Русской Православной Церкви, которая тогда и в последующее время именовалась Киевской митрополией.

4. Первые епископы в Беларуси. Удельные княжества Полоцкое и Туровское признавали верховную власть великого князя киевского. Обращение в Христианство жителей этих княжеств совершилось в том же порядке, как и прочих обитателей Руси. Летописи умалчивают о времени крещения полочан, крывичей, дреговичей и других славянских племен Руси, Многие летописи пропали в безвременьи: погибли во время войн, пожаров и разных народных бедствий, которые в те времена были частыми. Этим можно объяснить, почему не сохранились древние летописи Полоцка, Турова и др. церковных и культурных центров Беларуси.

Первая епископия в Беларуси была основана в 992 году в Полоцке. Первый полоцкий епископ, упоминаемый в летописи, был Мина, посвященный в этот сан в 1105 году8). С 1411 года полоцкие епископы часто величались архиепископами. Царь московский Иван Грозный, взявши Полоцк в 1563 году, поставил в нем своего епископа и величал его архиепископом. К полоцкой епископии принадлежали области Минская, Витебская, Мстиславльская и Могилевская. Впоследствии полоцким епископам подчинялись православные в гор. Риге, где была церковь св. Николая.

О Туровской епископии сохранилось древнее летописное сказание, которое повествует следующее: "Третіе богомоліе епйскопію постави въ Туровъ въ лъто 6513 (1005) и придахъ къ ней городы и погосты въ послушаніе и свяіценіе, и благословеніе держати себъ Туровской епйскопій: Пинскъ, Новогородокъ, Городень, Берестье, Волковыескъ, Здитовъ, Неблестескъ, Дубовица, Высочко, Случескъ, Копысь, Ляховъ, Городокъ, Смъдяне, и поставихъ перваго епископа Фому, и придахъ села, винограды, земли бортныя, волости со всъми придатки... Святому Спасу и святъй Богородицъ ⁹⁾. Из этого свидетельства видно, что она учреждена Св. Владимиром вскоре после Полоцкой епископии. Границы ее простирались далеко на запад, охватывая всю Западную Беларусь без Виленщины, а также малую часть нынешней Волыни. В 1440 году кафедра епископов туровских была перенесена в г. Пинск.

В 1137 году была открыта епископия в Смоленске. Создал ее своею властью князь Ростислав Мстиславич смоленский (1127 -1159), выделив ее из епископии Переяславльской. Произошло это против воли переяславльского епископа. При открытии этой епископии кн. Ростислав сделал в своей жалованной грамоте следующую оговорку: "Аще епископъ, который начнетъ несытствомъ хотя итти въ Переяславль и сію епископію приложить къ Переяславлю, да буди ему клятва ¹⁰⁾ . Этим завещанием он хотел сохранить самостоятельность Смоленской епископии Границы ее не указаны.

5 Духовно-религиозное состояние народа и святые в Беларуси. С принятием православия в народных массах на Руси произошли глубокие внутренние процессы духовного возрождения. Недавние грубые язычники под влиянием учения Православной Церкви становились благочестивыми христианами: среди них увеличивались добродетели и поднялась нравственность В сознании народа вырабатывались новые представления о жизни, новые идеи, новые понятия; люди стремились осуществить их в своей жизни. В этом духовном стремлении выделялись особенно религиозно настроенные люди, которые оставляли свои дома и уходили в уединенные места для молитвы и подвижнической жизни. Они становились монахами, в числе которых были знатные наравне с простецами. Монашеская жизнь привлекала многих своею нравственною строгостью и молитвенным подвигом, чего не было в мирской жизни. В истории мало записано имен выдающихся подвижников, прославившихся в Беларуси, но некоторые из них сохранились в памяти народной и переданы потомству, окруженные ореолом святости. Церковью они причислены к лику святых. Имена их назовем ниже

Св. Евфросиния, княжна полоцкая, в миру Предислава, с юных лет подвизавшаяся в женском монастыре в г. Полоцке. Она была дочерью полоцкого князя Георгия Всеславича. Двенадцати лет она тайно постриглась в монахини и с разрешения полоцкого епископа первое время жила при храме св. Софии в том же Полоцке. Затем она основала близ города монастырь и убедила постричься в нем в инокини своих родственниц. В преклонных летах преподобная совершила паломничество в Иерусалим для поклонения Гробу Господню. В 1173 году она там скончалась. Мощи ее были перевезены в 1187 году в Киев, где почивали в пещерах Киево-Печерской лавры. В 1910 году ее мощи перенесли в Полоцкий Спасов монастырь ¹¹⁾.

Под влиянием св. Евфросинии постриглась в монашество ее тётка, жена полоцкого князя Романа Всеславича; ее родная сестра Гродислааа, в иночестве Евдокия; ее две племянницы, родные сестры: Киринея и Ольга, в иночестве Агафия и Евфимия, дочери ее брата Вячеслава; ее двоюродная сестра Звенислава, в иночестве Евпраксия. Все эти княжны инокини жили и подвизались в Полоцком Спасовом женском монастыре, основанном преп. Евфросинией

Кроме этих подвижниц, в Полоцке прославились святостью своей жизни три полоцкие епископа: Мина, умерший около 1116 года; Дионисий, умерший около 1182 года и Симеон, переведенный на тверскую кафедру, скончавшийся в 1280 году.

К тому же раннему периоду истории Беларуси относятся имена святых угодников, прославившихся в г. Турове. Из них первым был св. Кирилл, епископ туровский. Он был сыном богатых горожан г. Турова. Мальчик с юных лет полюбил чтение, выучился греческому языку и читал греческие книги. Выросши, он постригся в Борисоглебском монастыре в своем родном городе. Через несколько лет после иноческого пострига он уединился в устроенной им башне, где усердно молился и проводил время в чтении собранной им литературы не только святоотеческой, но и светской, благодаря чему сделался образованнейшим иноком своего времени. За святость жизни и ученость он был избран епископом на туровскую кафедру. Его проповеди сохранились до нашего времени, которые отличаются высокими литературными достоинствами и проникнуты мудростью и убедительностью. Современники называли его "Златоустом". В 1182 году св. Кирилл оставил епископскую кафедру и затворился в монастыре. Вскоре после его кончины, последовавшей вероятно в 1183 году, началось его местное почитание, а во второй половине XIII века в "Прологе" он уже именуется святым.

Преемником ему на туровской кафедре был Лаврентий. Он принял постриг в Киево-Печерском монастыре, а затем некоторое время подвизался затворником в Димитриевском монастыре. Когда св. Кирилл оставил туровскую епископскую кафедру, Лаврентий был избран и поставлен на его место. Сведений о его трудах и о времени его кончины не сохранилось.

В Туровском Борисоглебском монастыре подвизался преп. Мартин, о котором упоминается в летописях с 1144 -1146 г.

В Смоленске прославился святостью своей жизни преп. Авраамий, родившийся в 1172 году После смерти своих родителей он роздал свое имение бедным и, облекшись в рубище, некоторое время вел жизнь нищего и юродствовал. Затем в молодом еще возрасте принял монашество в пригородном Богородичном монастыре. Здесь он показал себя строгим аскетом, пребывавшем "въ бденіи и алкаши день и нощь". Преп. Авраамий скончался около 1220 года.

Современником Авраамия в Смоленске был св. Меркурий, прославившийся иным видом подвига - жертвою своей жизни на пиле брани Он был убит татарами во время их нашествия б 1239 или 1240 году.

Учеником преп. Авраамия был преп. Ефрем, скончавшийся около 1238 года в Смоленске.

Св. Андреи, князь смоленский, в молодые годы удалился в г Переяславль Залееский, где поселился при церкви св. Николая и был принят на должность пономаря этой церкви, которую исполнял в течение тридцати лет. Скончался 27-го октября 1390 года. При похоронах на теле его нашли княжескую золотую цепь и перстень, тяжелые вериги и "малую хартию" с надписью его рукою: "Аз есмь Андрей, един от смоленских князей. Зависти ради и крамолы от братій моих оставил княженіе мое и дом и пр.". Св. мощи его были обретены преп. Даниилом Переяславльским в 1539 году.

Св. Харитина, княжна литовская, ум. в 1281 году.

В Вильне почивают мощи святых мучеников Антония, Евстафия и Иоанна, пострадавших в 1347 году за веру православную Митр, киево-московский Алексий установил праздник в память их во всей Русской Церкви в 1364 году. Мощи их были открыты для поклонения в 1826 году и поставлены в пещеру в церкви Св.Духового монастыря, где почивают ныне. Кроме этих святых, известны своими подвигами св. Павел, мученик виленский, и св. Леонтий Карпович, виленский архимандрит, впоследствии епископ владимиро-волынский, умерший в 1617 году.

В г. Бресте замучен был поляками в 1648 году игумен Симеоновского монастыря в этом городе Афанасий Филиппович, причисленный Церковью к лику святых.

В Слуцком монастыре почивали мощи в нетленном виде праведной Софии Олелькович, княжны слуцкой, и отрока Гавриила, замученного евреями в Заблудове в 1690 году. Мощи св. Гавриила перевезены были из Заблудова в 1755 году в Св. Троицкий монастырь гор. Слуцка. Коммунистические власти в 30-х годах нашего столетия перевезли эти мощи в анти-религиозный музей в г. Минске, где находились до немецкой военной оккупации этого города в 1941 -1944 годах. При немцах, когда организовалась разрушенная церковная жизнь, православное духовенство изъяло из музея мощи этих святых и поставило их в Преображенской церкви города. Теперь судьба их неизвестна, так как церковь эта закрыта советскими властями.

В монастырях Беларуси спасались многие иноки и инокини, которые Церковью не прославлены, как угодники Божий. Самыми замечательными личностями из них были:

Рогнеда, княжна полоцкая, жена киевского князи Владимира до его крещения, отпущенная им после этого на ее родину вместе с сыном Изяславом. Рогнеда построила монастырь в Изяславле недалеко Минска и приняла в нем иночество с именем Анастасии.

Великий князь литовский Войшелг Давид Миндовгович, о котором повествуется в летописи, что он "прійде в Новогородок и учини cъбъ монастырь на pint Нъмани, межи Литвою и Новым Городком, и ту живяше" ¹²⁾. Его монашеское имя было Лаврентий, а, основанный им монастырь стал называться Лавришевским. В этом монастыре подвизался князь Рымонт Тройденович, "иже в чернечествъ сый, имя ему чернеческое Елисей" ¹³⁾. В крещении он был назван Лавр или Лаврентий.

По летописным сказаниям великий князь литовский Ольгерд - Александр принял монашеский постриг с именем Алексея перед своею кончиною ¹⁴⁾.

Весь великокняжеский литовский род был православным по вере. В Густынской летописи говорится о великом князе Миндовге, что он перед своею смертью "пріят въpy христіанскую от восток со многими своими бояры" ¹⁵⁾ .

Великий кн. Гедымин имел семь сыновей и все они были женаты на православных княжнах и сами исповедывали православную веру.

Двенадцать сыновей великого князя Ольгерда были православными. Сам он был женат первым браком на Марии Ярославне, княжне витебской, а вторым браком на Иулиании, княжне тверской. Его сыновья носили православные христианские имена, напр.: Вингольт - Андрей, князь полоцкий, позднее псковский; Корибут - Димитрий, князь брянский и новгород-северский; другой Димитрий, князь трубчевский, родоначальник князей Трубецких; Владимир, князь бельский, родоначальник князей слуцких Олельковичей; Киригайло - Константин, кн. мстиславльский, родоначальник князей Чарторыйских: Ягайло, в католичестве Владислав, король польский; Виганд - Феодор, князь подольский; Зодзевит - Иоанн, в католичестве Казимир; Скиргайло - Иоанн, князь трокский, потом киевский; Лугвений - Симеон, кн. виленский, впоследствии мстиславльский; Мингайло - Василий, князь пинский; Свидригайло - Лев, князь витебский, впоследствии великий князь литовский. Православными были также все дочери Ольгерда.

Сыновья великих князей литовских женились на русских православных княжнах. Так, напр., Любарт Гедыминович первым браком был женат на дочери владимиро -волынского князя, а вторым браком - на дочери князя ростовского Константина. Из сыновей Ольгерда кн. Евнутий был женат на витебской княжне; Лугвений - на дочери великого князя московского Димитрия Донского Марии; кн. Свидригайло - на дочери князя тверского Бориса.

Дочери великих князей литовских выходили замуж за православных русских князей. Из многих примеров можно указать следующие супружества: дочь Ердвилла была замужем за князем галичским Даниилом, дочь Гедымина состояла в супружестве с великим князем московским Симеоном Ивановичем, вторая дочь его вышла замуж за галичского князя Юрия Андреевича, третья дочь - за тверского князя Димитрия Михайловича; Мария Кейстутовна находилась в замужестве за тверским князем Иваном Михайловичем; четыре дочери Ольгерда вышли замуж за русских князей; дочь великого князя литовского Витовта София была супругою великого князя московского Василия Димитриевича. Некоторые дочери великих князей литовских выходили замуж за нерусских и неправославных князей, тогда они были обращены в веру своего мужа. Таковыми были: Анна Гедыминовна, вышедшая замуж за польского короля Казимира Великого, была названа Альдоной; Мария Гедыминовна вышла замуж за Болеслава и т. д. Эти браки свидетельствуют, как глубоко проникло православие в семьи литовских князей. Православие было господствующей религией в Великом Княжестве Литовском, в том числе во всей Беларуси, до династической унии 1386 года.

6. Храмы и монастыри. Православные храмы в Беларуси строились в большом количестве. Князья, бояры и народ любили созидать их. На это не жалели средств и труда. Любовь к храмостроительству, развившаяся в раннюю пору Христианства на Руси, сохранилась в русском народе до последних времен. О количестве церквей в городах можно судить по следующим летописным свидетельствам. Так, в одном Киеве к концу жизни св. Владимира (ум. 1015) было до 400 храмов. По Никоновской летописи в киевском пожаре в 1017 году сгорело до 700 храмов. Лаврентьевская летопись сообщает, что в 1124 году сгорело - 600 церквей, в Турове к концу XVI века было до 80 церквей. Для небольшого города, каким был в то время Туров, давно переставший быть столицей княжества, это число храмов слишком велико. В Вильне в первой половине XVI в. существовало до 20 церквей. Гванини, в своем описании "Европейской Сарматии" (1578 г.), говоря о вере православных, писал, что в Вильне находилась митрополичья кафедра в храме Пречистой. О храмах в других городах Беларуси не сохранилось летописных указаний. Это объясняется тем, что летописи погибли в огне пожаров церквей и монастырей, где они хранились.

Пожары в древней Беларуси были часты и разрушительны. Они легко уничтожали деревянные постройки. Дома и церкви строились преимущественно из дерева, потому что такие постройки стоили дешево, а деревянного материала было сколько угодно, да и возить его не приходилось издалека. Каменных палат и храмов в городах было очень мало, потому что построение их обходилось дорого. Строили специальные вызванные мастера из тёсаного камня. Особенно художественно строились каменные храмы, которые своею архитектурою отличались от деревянных.

Белоруссы любили свои храмы и массово их посещали во время богослужений. В отдаленные времена храмы и монастыри являлись рассадниками культуры и просвещения; они поднимали духовно народ и укрепляли в нем религиозность и благочестие. Все историки высоко оценивают духовно - воспитательную роль монастырей в древней Руси.

Князья и бояры понимали высокое значение монастырей и охотно строили их на свои средства, делая большие вклады своего имущества в пользу этих монастырей. Пожертвования они вносили в монастыри на вечное поминовение своей души. Это свидетельствует о высокой религиозности высших слоев белорусского населения.

История не сохранила названий всех монастырей, существовавших в Беларуси со времени крещения народа. Есть основание предполагать, что число их было очень велико. В каждом епископском и княжеском городе был построен монастырь, а то и несколько. В монастыре обычно имели свое местожительство епископы и находилась их архиерейская кафедра. Но преимущественно строились они в пустынных местностях где-либо на берегу реки или в лесной глуши. В тиши монашеских келий, вдали от житейской суеты предавались аскетическим подвигам монахи, ушедшие из мира и добровольно посвятившие себя духовно-созерцательной жизни. Многие из ник достигали высокой святости и тем привлекали к себе верующий народ, ищущий наставления, молитв и духовного утешения у старцев-подвижников. Влияние монастырей на народ было огромно. Оно воспитывало его в нравственности и доброй христианской жизни.

Сохранились краткие сведения о древних монастырях в Беларуси, которые суть нижеследующие.

Монастыри виленские: Св. Троицкий мужской, основанный в половине 1330 г. в Вильне, в котором первую церковь Св. Троицы построила супруга великого князя литовского Ольгерда Мария. Церковь и монастырь сначала были деревянные, но в 1514 г. кн. Константин Острожский построил каменные. Этот монастырь был один из знатных в Беларуси. Из настоятелей его известны: Макарий, избранный в митрополита киево-литовского, а также Зосима, присутствовавший на Виленском соборе в 1509 году.

Св. Духов мужской в Вильне, основанный в конце XVI в. усердием Виленского братства. Благотворителями его были: кн. К. Острожский и Лаврентий Древинский, виленский чашник. Они устроили в нем типографию, училище и богадельню.

Рождественский мужской в г. Троках, построенный в 1384 году вел. кн. Витовтом. Две церкви с монастырем в городе составляли Трокскую архимандрию. Монастырь принадлежал к числу королевских бенефиций и находился вне власти митрополита-

Св. Духов мужской в м. Сурдегах в Жмуди, основанный около 1550 г. Анною Шишанкою-Ставецкою, местного помещицею. Главная святыня монастыря - чудотворная икона Богоматери, именуемая Сурдегской.

Рождество-Богородичный в селе Березвечи, Дисненского уезда, основанный Виленским воеводою Корсаком в начале XVII века.

Голдовский мужской в с. Голдово, Лидского уезда.

Кронский Троицкий мужской в м. Кооне, Трокского уезда.

Преображенский Койданский в м. Койданы, Ковенского у.

Воскресенский мужской в Дисне, существовавший с XVI в. В 1633 году о нем упоминается в летописи.

Благовещенский мужской в Друе. Время основания его неизвестно.

Успенский мужской в м. Евье, Трокского уезда, основанный в 1619 году.

Имеются исторические указания, что в Вильне существовали Георгиевский и Благовещенский монастыри, но время основания их неизвестно.

Великой святыней г. Вильны является чудотворная икона Божией Матери "Остробрамская". О происхождении ее существуют две версии. По одной она привезена в Вильну вел. кн. Ольгердом из Херсонеса после победы его над татарами и вторжения его в Крым в 1363 году. Сначала икона находилась в Св. Троицкой обители, но впоследствии была перенесена в находившуюся вблизи монастыря часовню у Острого или Русского конца города. В конце XV века, когда вокруг Вильны была построена каменная стена, при Остром конце ее были сооружены главные ворота в виде башни, с часовней над ними. Туда и перенесли икону Богоматери. Прежнее ее название Корсунской стало забываться, а утвердилось название Остробрамской. В начале XVII в. вице-канцлер Стефан Пац и виленский бургомистр Дубович построили при часовне католический монастырь и отдали его кармелитам. Когда в 1829 году лик иконы был промыт и очищен, обнаружена на иконе славянская надпись: "Честнейшую херувимъ". По другой версии икона считается чудесно явившейся на виленских городских воротах 14 апр. 1341 года.

Гродненские монастыри: Гродно один из древних западно-белорусских городов. Он был столицею Гродненского княжества.

Уже в 1185 году в нем было много каменных церквей. К XII веку относится построение здесь на высоком берегу р. Немана каменной Борисоглебской церкви на Каложи, отчего и церковь получила название Каложской. При этой церкви был основан мужской Борисоглебский монастырь. По смерти его благотворителей Богушей -Боговитиновичей патронат над монастырем примяли Воловичи, которые расхищали монастырское имущество. По смерти Гринко Воловича, королева польская Бона отдала монастырь его супруге католичке, которая его грабила, истребляла леса и рощи и издевалась над монахами. При самом начале унии монастырь обращен в униатский с титулом архимандрии. Местность, где стоял монастырь, разрушена водою р. Немана. Ныне церковь на Каложе стоит на отвесном берегу, укрепленном каменной стеной. Часть стены старого храма обрушилась в 1853 году в воду и заменена деревянной, легкой. Построено это было в 1896 году на средства Иосифа, епископа гроднемско-брестского.

В начале XVI века был построен в Гродне женский монастырь Рождество -Богородичный, который просуществовал до нашего времени.

Благовещенский мужской в м. Супрасле, основанный наваградским воеводою Александром Ходкевичем в 1498 году. В 1500 году монастырь был перенесен на другое место, совершенно уединенное среди леса в 20 верстах от г. Белостока. В 1589 году в нем останавливался Константинопольский патриарх Иеремия, низложивший архимандрита Тимофея Злобу за буйство и разные преступления-

Успенский мужской в Заблудове, основанный фамилией Ходкевичей в начале XV века. В 1568 году гетман Григорий Ходкевич устроил в нем типографию, в которой московскими типографами Федоровым и Мстиславцем печатались церковно -богослужебные книги. Типография просуществовала недолго и около 1576 года была перенесена в Супрасль. В Заблудовском монастыре был погребен в 1690 году муч. младенец Гавриил, мощи которого перенесены в 1775 году в Св. Троицкий Слуцкий монастырь.

Наревский Воскресенский мужской в г. Нареве, Гродненской губернии.

Воскресенский мужской в м. Каменце-Литовском, Гродненской губернии.

Успенский мужской в м Жировичах в 10-ти верстах от г. Слонима. На месте монастыря в 1470 году на грушевом дереве в лесу явилась чудесным образом икона Божией Матери в сиянии, которую увидели пастухи и отнесли ее вельможе Александру Солтану. Изображение Богоматери отпечатано на небольшом камне, овальной формы. На месте явления иконы была построена деревянная церковь, куда и перенесена св. икона. В половине XVI века здесь уже существовал монастырь. Икона прославилась многими чудесами и названа "Жировицкой". Ее почитали православные и католики. Польские короли запрещали евреям селиться в Жировицах. В униатское время при монастыре находилась униатская духовная семинария, а также имели свое местопребывание униатские епископы.

Семеновский мужской в г. Бресте (Берестье). Основание его неизвестно. В половине XVII века настоятелем был игумен Афанасий Филиппович, замученный в 1648 году.

В XV веке в г. Дрогичине существовали монастыри: Св. Троицкий на левом берегу р. Буга на Крашченскои горе и Спасский на правом берегу той же реки.

Николаевский мужской в г. Бельске.

Спасский мужской в г. Кобрыне, основанный в XV веке кобринскими князьями, потомками Гедымина. В этом монастыре похоронен последний из рода этих князей.

Яблочинский Онуфриевский мужской на берегу реки Буга в Подлесском уезде. С 1620 года в нем жил долгое время православный епископ Паисий Черкавский, посвященный на Холмскую епархию.

Монастыри витебско-полоцкие. Спасский женский в гор. Полоцке, основанный св. Евфросинией, княжной Полоцкой, которая в нем жила и подарила крест с надписью: "В лъто 6669 (1161) прокладаеть Офросинья чьстьное дръво бесцъньно есть, акованье его злото и серебро и камънье и жьнчюгъ в 100 гривнъ. Да нъ изнесвться изъ манастыря никогда же яко ни продати, ни отдати аще се кто пръслушаеть изнесъть и от манастыря да не буди емоу помощьникъ чьстьный крестъ ни въ сь въкъ, ни въ боуд(оу)іцій и да боудть проклятъ Святою Животворящею Троицею и святыми отци 300 и 50 семію съборъ святыхъ отецъ и боуди емоу часть сь Іюдою иже пръда Христа. Кто же дрьзнеть сътворити съ властелинъ или князь, или пискоупъ или игоумънья или инъ который любо человек а боуди емоу клятва си. Офросинья же раба Христова сьтяжавъши крестъ сій, пріимегь въчную жизнь съ всь(м)и святыми". Крест св. Евфросинии похищен во время советско -немецкой войны в 1941-1944 годах. До основания этой обители существовала здесь древняя церковь Спаса, в которой были погребены полоцкие епископы, среди них Мина, поставленный в 1105 году. Основание монастыря относится к 1125 году.

Мариин мужской, основанный близ Полоцка св. Евфросинией около 1150 г., в котором находилась чудотворная икона Богоматери, принесенная основательницей из г. Ефеса. В XVII веке св. икона перевезена в Торопецкий Покровский собор. Предтеченский мужской на острове р. Двины, существовавший уже в XIV веке. По смыслу грамоты, пожалованной монастырю основателем его полоцким князем Онуфрием, он не подлежал ведению местных епископов.

Борисоглебский мужской над ручьем Бельчица, основанный полоцким князем Борисом Гинвиловичем в 1190 году. Полоцкие епископы были его настоятелями.

Троицкий мужской за р. Полотою, известный по жалованной грамоте полоцкого князя Андрея Ольгердовича, убитого на войне с татарами при р. Ворксле в 1399 году. Монастырь сожжен до основания поляками в 1579 году.

Вознесенский, упомянутый в судной грамоте полоцкого архиепископа Германа Хрептовича в 1553 году.

Петровский в верхнем Полоцком замке, основанный полоцким князем Михаилом около 1235 года.

Воскресенский или Мошенецкий в нижнем Полоцком замке, основанный полоцким князем Юрием и княгинею Агриппиною.

Богородицкий за городом Полоцком.

Богоявленский над Двиною в Полоцке, достопамятный посещениями московских государей: Ивана Грозного в 1563 году, Алексея Михайловича в 1656 году, Петра Великого в 1705 году и Екатерины И в 1780 году.

Михайловский Городецкий за р. Полотою, основанный князьями Петром и Иваном Морожскими,

Николаевский на п. Лучне, основанный в XIII веке епископом Симеоном Новгородцем. По случаю притязаний на этот монастырь полоцкого епископа Луки, тамошние бояры и мещане просили великого князя литовского Александра в 1496 году о взятии его в свое княжеское ведение. "И положили бояр.. передъ нами евангеліе и въ евангеліи записано, што тотъ монастырь здавна подаванье наше господарское. И мы, тому вразумивши, тотъ монастырь святаго Николы на Лучнъ къ нашему подаванью взяли есьмо, а владыцъ полоцкому ненадобъ въ тотъ монастырь вступатися" - говорится в грамоте.

Древние монастыри. Время основания их неизвестно: Добейский близ Витебска, упоминаемый в 1406 году. Преображенский или Заполотский. Космодемьяновский за р. Полотою в Заполотье. Пятницкий на р. Бельчице. Георгиевский, упоминаемый в 1582 году. Пречистенский женский, упоминаемый в 1553 году. Преображенский мужской в г. Невеле.

Марков мужской в г. Витебске, основанный в XVI в. монахом Марком на берегу р. Двины.

Монастыри минские и туровские.

Троицкий мужской в г. Новогородке или Наваградке, упоминаемый в грамотах в половине XVI века.

Лавришевский на берегу р. Немана, мужской, основанный в 1262 году великим князем литовским Войшелгом, в иночестве Лаврентием.

Петропавловский женский в г. Минске, основанный Анною Стеткевич. Впоследствии этот монастырь переименован в мужской. В 1670 году в нем жил греческий македонский митрополит Софроний и рукополагал священников для Беларуси.

Вознесенский женский в г. Минске, упоминаемый в летописях. Король Сигизмунд отдал его униатам в 1613 году.

Николаевский мужской в Минском замке, в котором находился дом литовских митрополитов.

Троицкий в г. Слуцке. Основанный давно. Одно время настоятелем его был Михаил Рогоза, впоследствии Киевский митрополит, принявший унию.

Спасо-Ильинский женский в г. Слуцке. До 1611 года он был мужским.

Покровский женский в Соломоречьи, основанный в половине XVI века князьями Соломорецкими.

Преображенский мужской в Слуцке, основанный около 1600 года Иваном Скочкевичем. В нем проповедывал некоторое время св. Димитрий Ростовский, когда был иеромонахом.

Богоявленский мужской в Пинске. Основание его относится к первой половине XVII века. В 1799 году в этот монастырь перевели монахов из Минского Петропавловского монастыря.

Лещинский мужской около Пинска. В этом монастыре проживали епископы пинские. Униаты его закрыли в 1605 году.

Богословский мужской в Грозове, основанный в 1600 году Володковичем.

Успенский женский, расположенный на берегу р. Морочи близ селения Мороч на Полесьи.

Преображенский мужской в Дятлове недалеко Наваградка, основанный в 1622 году Константином Долматом.

Купятичский Введенский мужской около г. Пинска. На месте обители явилась 15 ноября 1182 года икона Божией Матери, названная Купятичской, в XVIII столетии перевезенная в Киевский Софийский собор. В этой обители подвизался короткое время священномуч. Афанасий Брестский.

Зиминский в Заславле, женский, основанный кн. Рогнедою-Анастасией, женою киевского кн. Владимира.

Прилукский в с. Прилуках, основанный Анною Стеткевич.

Селецкий Воскресенский в с. Сельце, основанный в начале XVII в. Тышкевичем. В 1751 году жмудский литовский римо-католический епископ Антоний Тышкевич отнял его от православных.

Спасский мужской в с. Брачино-Ключи.

Благовещенский женский в том же селении, основанный, кн. Адамом Вишневёцким в 1609 году.

Новодворский Успенский мужской в Пинском уезде, основанный в 1618 году, в котором жил в 1677 году св. Димитрий Ростовский. В этом монастыре находилась чудотворная икона Пресвятой Богородицы.

Варваринский женский в Пинске, основанный в 1581 году кн. Феодором Ярославичем.

Борисоглебский мужской в Турове. В нем подвизался в каменном столпе св. Кирилл, впоследствии епископ Туровский.

Старинные монастыри: Петропавловский мужской в Старицах, Слуцкого уезда и Николаевский в Грозове.

Воздвиженский мужской в Цепре в Наваградчыне, захваченный в 1696 году униатами при участии кн. Доминика Радзивилла.

Монастыри могилевско-мстиславльские.

Спасский Богоявленский мужской в Могилеве, основанный в 1619 году кн. Огинским. В нем имел свою резиденцию православный могилевский епископ в 1632 году, но в 1635 году был отобран униатами, а в 1674 году возвращен православным.

Св. Духов мужской в Буйничах недалеко от Могилева на р. Днепре, основанный в 1633 г. Богданом и Еленой Стеткевич.

Богоявленский мужской в г. Орше, основанный в 1623 г. иеромонахом Иоилем и назывался лаврою, так как имел много братии.

Успенский мужской в 8 верстах от г. Мстиславля на берегу р. Ослянки, основанный в 1380 году кн. Лугвением-Симеоном Ольгердовичем.

Вознесенский Борколабовский женский в 3-х верстах от Жлобина, основанный в 1641 г. Стетковичем. В нем находилась чудотворная икона Богоматери, наз. "Борколабовская".

Успенский женский в 2-х верстах от г. Орши, основанный в 1631 г. Богданом Стеткевичем.

Вознесенский женский в 10 верстах от Мстиславля в селе Мазолевщина, основанный в 1665 г. Марианною Суходольскою.

Преображенский мужской в 10 верстах от с. Дубровицы, Чириковского уезда.

Св.-Троицкий мужской на берегу р. Кронки, основанный в 1629 году.

Вознесенский женский в Старобыховском уезде, неизвестно когда основанный.

Николаевский Нагорно-Замковый мужской, основанный в XV веке.

Пустынский в 5-ти верстах от Мстиславля, в котором находилась чудотворная икона Божией Матери. В 1500 и 1526 годах монастырь уже существовал.

Онуфриевский при р. Напоте в 15 верстах от Мстиславля, основанный мстиславльским кн. Симеоном Лугвением Ольгердовичем в XIV веке. Польский король Сигизмунд III отдал его в державство кн. Богдану Озерецкому Друцкому, который обещал вступить "в стан духовный", но не вступил. Позднее литовский канцлер Лев Сапега соединил его в одно управление с Черейским монастырем.

Вознесенский мужской в Кутейне, неизвестно когда основанный.

Из перечня этих монастырей, существовавших в разные столетия на Беларуси, видно, как интенсивно развивалась религиозная жизнь в этом крае. В этих монастырях, мужских и женских, было благочестие и подвижничество, которое благотворно влияло на народные массы. Народ это понимал, любил их и в большом количестве приходил сюда на богослужения и для получения наставлений в духовной жизни- Всеми историками признано, что православные монастыри на Руси были яркими светочами христианского учения, наставниками благочестия и рассадниками просвещения и грамотности. В этом отношении белорусские монастыри не отставали в своей религиозно-просветительной деятельности от других на Руси.

Под сенью креста в храмах и монастырях объединялись все слои общества, от князя до простолюдина включительно. Сильные и богатые сливались в одно с бедными и слабыми. В то время рабства и крепостничества не было в Беларуси. Это социальное зло появилось позже, принесенное чужеземцами, завладевшими страною. В период лихолетья белорусские православные монастыри несли свою помощь народу, укрепляли его в недоле и давали ему духовные силы переносить все житейские невзгоды.

ГЛАВА II. ЛИТОВСКО-НАВАГРАДСКАЯ МИТРОПОЛИЯ

1. Разорение Киева и переселение митрополитов. В половине XIII века Русь постигло величайшее бедствие. Монгольский народ - татары, под предводительством Батыя, вышли из Азии и вторглись в пределы русских удельных княжеств. В 1237 году они сожгли Рязань, Коломну, Москву и ряд других городов и двинулись на Киев. Русские князья со своими дружинами мужественно защищались от татар, но не могли отразить надвигавшиеся многочисленные орды монголов, неведомых до того времени на Руси. Разорив Киев зимою 1240 г., они опустошили Беларусь и Галичско-Волынское княжество и ушли на запад: в Польшу, Богемию и Венгрию, угрожая Вене. Нигде не задержавшись, они возвратились за р. Волгу и в заволжских степях расселились на постоянное жительство. Недалеко нынешнего города Астрахани Батый построил свой дворец- Сарай или Золотую Орду и организовал здесь свое ханство, заставив русских князей платить ему дань. Татарское владычество на Руси продолжалось около 300 лет и известно в истории под названием "Татарское иго".

Во время татарского нашествия русские города были сожжены, храмы и монастыри разрушены, население и монахи спаслись в лесах либо были убиты, а молодые уведены в плен. В печальном состоянии находился в это время Киев, столица киевских митрополитов- Римский монах Иоанн Плано Карпини, путешествовавший в 1246 году через Киев в Золотую Орду к татарскому хану с письмом от папы Иннокентия IV, писал в своих записках, что в Киеве он застал не более 200 уцелевших домов ¹⁶⁾. Эти записки свидетельствуют о степени разорения города. Вообще татарское нашествие было народным бедствием на Руси.

При разорении Киева татарами пропал без вести митрополит Иосиф, убитый ими или возвратившийся к себе на родину в Византию. Митрополичья кафедра пустовала. Воспользовался этим положением епископ угровский (Холмщина) Иоасаф и объявил себя митрополитом киевским. За такой самовольный поступок он строго поплатился. Князь галичский Даниил Романович, во владениях которого находилась Угровская епископия, низложил Иоасафа и отнял у него даже епископию. В Ипатьевской летописи об этом случае повествуется: "Божію же волею избран бысть и поставлен бысть Иван пискуп князем Данійлом, от клыроса великш церкви св. Богородицы володимерской. Бъ бо прежде того пискуп Асаф в Угровскъ, иже скочи на престол митрополичь и за то свержен бысть стола своего, и переведена бысть пискупья в Холм" ¹⁷⁾.

Самовольный поступок угровского епископа Иоасафа насторожил князя Даниила. Являясь в то время более сильным князем на юго-западе Руси, он решил заопековаться Киевской митрополией. В 1242 году он избрал на митрополичий престол некоего Кирилла, вероятно одного из игуменов местных монастырей, и поручил ему управление Киевской митрополией. Когда положение улучшилось и дороги стали безопасны, Кирилл отправился в Константинополь к патриарху для посвящения его в сан митрополита. Прибыл он туда в 1249 году, а в следующем 1250 г. патриарх посвятил его на киевскую кафедру.

По возвращении из Константинополя митр. Кирилл не поселился в Киеве, где была его кафедра, а отправился в город Владимир-на-Клязьме. Великим князем здесь был Александр Ярославич, который уговорил митр, Кирилла поселиться в этом городе и устроить в нем свою кафедру. Киев находился еще в разоренном состоянии и для митрополита предложение великого князя было вполне приемлемо- Его склонило остаться здесь еще и то обстоятельство, что Даниил Романович вел переговоры с Римом относительно церковной унии, за что получил от папы королевскую корону, которой торжественно венчался в 1255 году в г. Дрогичине. Митр. Кирилл находился во Владимире все время своей жизни.

После кончины митр. Кирилла, последовавшей в 1281 году в Переяславле Залесском, преемником ему был поставлен митр. Максим, грек, который "по обычаю своему хождаше по всей землъ рустъй, учаше, наказуяше, управляше", как замечает Никоновская летопись ¹⁸⁾. В 1299 году Киев снова подвергся татарскому нашествию. В Лаврентьевской летописи под 1300 годом записано: "Тогоже лъта митрополит Максим, не терпя татарскаго насилія, оставя митрополію и збъжа ис Кіева, и весь Кіев разбежался; а митрополит иде к Бряньску, и оттоль иде в Суждольскую землю, и со всъм своим житьем" и "с крылосом", прибавляет Никоновская летопись ¹⁹⁾. Митр. Максим скончался в 1305 году.

2. Учреждение Галичской митрополии. В Киеве и Галичской Руси было большое недовольство переселением митрополита на северо-восток. Недовольны были этим и в Великом Княжестве Литовском. Для православных этих областей Руси Киев был не только "матерью городов русских", но и колыбелью Православия. В нем постоянно пребывали митрополиты, к которым западно-руссы привыкли обращаться в своих нуждах, как к духовному отцу и пастырю. В Киеве существовали монастыри, особенно Киево-Печерский, глубоко почитавшиеся народом за высоко подвижническую жизнь монахов. В пещерах этого монастыря почивали мощи угодников Божиих, привлекавшие множество богомольцев на поклонение. При всем этом Киев был священным городом. Эти обстоятельства указывали на то, что митрополит должен жить именно в Киеве, как своей столице.

Без митрополита Киев был сиротой. Осиротела с ним вся Юго-Западная Русь. С таким положением не могли мириться западно-русские князья и начали искать выхода. Почин в этом деле взял на себя галичско-волынский князь Юрий Львович. Он обратился к Константинопольскому патриарху с просьбой назначить для Юго-Западной Руси особого митрополита. Об этом он просил и византийского императора. Патриарх Афанасий I и император Андроник Старший Палеолог уважили просьбу Юрия Львовича и в 1303 году возвели в сан митрополита для Галича местного епископа Нифонта, вероятно грека по национальности. К Галичской митрополии присоединены были епархии, находившиеся в пределах Галичско-Волынского княжества, именно: Галичская, Перемышльская, Владимиро-Волынская, Луцкая, Угровско-Холмская и Туровская. К этой же митрополии тяготела и Полоцкая епископия. Таким образом, Галичская митрополия составилась из семи епархий, находившихся в Волынско-Галичском княжестве и в Беларуси.

Когда митр. Нифонт вскоре умер, кн. Юрий Львович отправил в Константинополь для поставления в сан митрополита своего избранника игумена Ратьского монастыря (в Галичине) Петра. В то же время прибыл в Константинополь для поставления в митрополита "всея Руси" ставленник тверского князя Михаила Геронтий. Патриарх принял обоих кандидатов, но Петра посвятил не для Галича, как желал того князь Юрий, а для всей Руси. Геронтию отказано в посвящении. Поставление Петра в митрополита всея Руси состоялось в 1308 году.

Проф. Голубинский высказывает мнение, что Петр был поставлен патриархом в митрополита Литовско-Галичского и таковым он оставался до своей смерти ²⁰⁾ . Это мнение Голубинского можно принять наполовину, именно: Петр предназначался в митрополита Галичско-Литовского, но патриарх посвятил его в митрополита Киевского и всея Руси.

Актом посвящения Петра на кафедру митрополита "всея Руси" упразднялась Галичская митрополия, потому что она переходила под возглавление этого митрополита. Таким оборотом дела остались недовольны заинтересованные князья: Юрий Львович галичско-волынский и Михаил тверской- Вследствие этого для митрополита Петра создалась неблагоприятная обстановка. В Галиче он не мог остаться и отсюда управлять всей Русской митрополией, а решил переселиться в город, где жили его предшественники митрополиты: Кирилл и Максим. Посетил ли он Галич, неизвестно, но, побывав в Киеве и Брянске, отправился во Владимир-на-Клязьме.

Там ожидали его большие неприятности. Помимо того, что неприветливо принял его тверской кн. Михаил, против него открыто выступил со всякими обвинениями тверской епископ Андрей, родом из князей литовских. Выступление это было, несомненно, по наговору того же князя Михаила. Для разбора дела по сути этих обвинений собрался собор в 1310 или 1311 году в Переяславле Залесском. На соборе присутствовали два епископа и много игуменов, священников, князей и бояр. Неизвестно, кто созвал этот собор, но он оправдал митр. Петра от всех возводимых на него обвинении-После всего происшедшего дальнейшее пребывание митр. Петра во Владимире-на-Клязьме становилось прежде всего в тягость ему самому. Он начал помышлять о переезде на жительство в Москву, где княжил благочестивый Иван Калита. Москва тогда начинала только развиваться и еще не была большим городом. В старинном житии св. Петра говорится: "Преходя грады, обрате святый святитель град честен кротостію, зовомый Москва, в немже обръте князя благочестива, именем Ивана, сына Данилова, внука Александрова, милостива до св. церквей и до нищих ... Обитав (святитель) во градъ том и рече благочестивому князю: "О сыну!. да зиждется церковь камена во градъ твоем Святая Богородица!"; благовърный князь поклонился и рече: "твоею молитвою, св. отче, да будет" ²¹⁾ . Храм был создан в честь Успения Божией Матери, известный ныне в Кремле под названием Успенский собор. Митрополит Петр скончался в Москве в декабре 1326 года и погребен в том же еще тогда не вполне законченном храме. Русская Церковь почитает митр. Петра, как святого.

Св. Петру суждено было окончательно утвердить митрополичью кафедру в Москве. Со временем здесь образовался церковный центр всей Руси. Живя в Москве, митрополиты продолжали величать себя титулом "Киевский и всея Руси". С канонической точки зрения самовольное перенесение епископской кафедры в другой город не оправдывается церковными правилами. Карфагенский собор своим правилом 71 (82) запрещает это словами: "Да не будетъ позволено никакому епископу оставляти главное место своей кафедры и отходить к какой-либо церкви, в его епархій состоящей, и оставляти попечете и прйлежаніе о своем престолъ". По смыслу этого правила, митрополиты Кирилл и Максим не должны были переселяться из Киева во Владимир, а св. Петр в Москву.

3. Учреждение Литовской митрополии. Создание Галичской митрополии побудило великого князя литовского просить Константинопольского патриарха учредить в его государстве особую митрополию. Проф. Е. Голубинский свидетельствует, что "в одном из списков каталога архиерейских кафедр, составленного при имп. Андронике Палеологе Старшем (1282-1327), читается историческое замечание, что Литва, принадлежавшая к митрополии Великой России, сделана особой Митрополией при упомянутом императоре Андронике и при патриархе Иоанне Глике; а Иоанн Глике занимал патриарший престол с мая месяца 1316 года по тот же месяц 1320 года. Затем, в сохранившихся до настоящего времени записях деяний Константинопольского патриаршего собора XIV века находим, что митрополит литовский присутствовал на этом соборе в августе месяце 1317 года ²²⁾.

Важно при этом установить, в каком именно году была учреждена эта митрополия и кто был ее первым митрополитом. По мнению того же Голубинского, это событие относится к 1316 или 1317 годам. Свое мнение он основывает на указанном выше каталоге архиерейских кафедр. Польский проф. К. Ходыницкий утверждает, что Литовская митрополия была основана во время княжения великого князя литовского Витенеса ²³⁾. Принимая во внимание утверждения этих двух профессоров: Е. Голубинского и К. Ходыницкого, можно сделать заключение, что князь Витенес возбудил ходатайство перед Константинопольским патриархом об учреждении Литовской митрополии и назначении для нее митрополита, но его преждевременная смерть в 1315 году не дала ему возможности закончить это важное для государства дело. Оно было завершено в начале княжения его преемника великого князя литовского Гедымина.

Совершенно неверное утверждение высказывает белорусский историк Вацлав Ластоуский по поводу учреждения Литовской митрополии. Он говорит, что "Византийский император Андроник Старший в 1291 году утвердил Наваградскую автокефальную митрополию, назначая ей 82-ое место" ²⁴⁾ . Свое мнение он не подтверждает никакими ссылками на документы, из которых получил свои сведения. Называя эту митрополию "автокефальной", он обнаруживает свое полное непонимание предмета, о котором пишет. Вслед за ним слепо повторяют эту ошибку другие белорусские историки, интересующиеся главным образом политическими вопросами своей родины. Епископ Арсений, ссылаясь на акты Константинопольской патриархии, указывает, что на 82 месте в списке епархий и митрополий Константинопольского патриаршего престола стояла Кавказская митрополия, кафедра которой находилась в гор. Анапе, в стране осетинской ²⁵⁾.

История не сохранила имени первого литовского митрополита. Но имеются исторические заметки в патриарших актах, что в 1329 году заседал на Константинопольском соборе литовский митрополит Феофил. Эти заметки дают основание предполагать, что первым литовским митрополитом был тот же Феофил, посвященный патриархом из греческого духовенства. Вероятно, что в том же году или в начале следующего года он умер, потому что имя его больше не упоминается в актах той же патриархии. Был ли он в Литве и где здесь жил, также никаких исторических сведений не сохранилось. В летописях есть упоминание, что Любарт Гедыминович, князь луцкий, самовольно захватил имущество литовского митрополита Феофила, и митрополит киево-московский Феогност приезжал в 1331 году на Волынь отнимать это имущество. Этот исторический факт указывает, что митр. Феофил жил в своей Литовской митрополии и имел здесь имущество, конечно, принадлежавшее Церкви.

После кончины митр. Феофила Константинопольский патриарх не назначил более митрополита в Литву. Зато с мая 1328 года сидел "на мъстъ св. Петра" в Москве митрополит всея Руси Феогност, назначенный патриархом из своего духовенства. После смерти митр. Феофила митр. Феогност просил Константинопольского патриарха не назначать в Литовскую митрополию особого митрополита, потому что он занялся объединением всей Руси под своим омофором. Ему помогал в этом деле великий князь московский Иван Калита, которому это было выгодно для его государственных целей, потому что он сам стремился объединить всю Русь под своею властью.

Проф. Карташев, основываясь на греческих документах, указывает, что в патриаршем списке архиерейских кафедр времен императора Андроника Старшего имеется заметка относительно Литовской митрополии следующего содержания: "Эта митрополия раз учрежденная при императоре Андронике Старшем, охотно возводившем епископий на степень митрополий, потом совершенно упразднилась частию потому, что в Литве христиан слишком мало, частию потому, что этот народ по соседству с Русью может быть управляем русским митрополитом" ²⁶⁾. Из этого документа видно, что митр. Феогност и Иван Калита сумели убедить патриарха богатыми дарами закрыть Литовскую митрополию на том основании, что в ней мало православных христиан. Но эти сведения, данные патриарху, как известно, не отвечали действительности.

Митрополит Феогност знал, что великий князь литовский Гедымин и юго-западные русские князья недовольны оставлением их владений без митрополита. Чтобы ослабить это недовольство, он поспешил прибыть на Волынь. В 1331 году он служил во Владимире -Волынске, где совершил хиротонию во епископа для Новгорода некоего Василия. В этих областях он пробыл более года, объезжая разные города. Виделся ли он с Гедымином, неизвестно, но некоторые историки предполагают, что ему удалось наладить добрые отношения с ним. Отсюда Феогност поехал в Константинополь к патриарху ходатайствовать о закрытии Галичской митрополии и передаче ему епархий этой митрополии.

4. Образование Галичско-Литовской митрополии. Решение Константинопольского патриарха о передаче в управление митр. Феогноста всех епископий Юго-Западной Руси и о закрытии там двух митрополий: Галичской и Литовской должно было вызвать большое недовольство среди православных этих митрополий, особенно местных князей. У них было желание иметь своего митрополита, если не в Литве, то в Галиче. Предпринятая митр. Феогностом вторая поездка на Волынь не принесла успокоения в этих областях. Ходатайства к патриарху о назначении сюда митрополита посылались- И патриарх не мог с ними не считаться, поэтому назначил митрополита для Галичской митрополии. В греческих актах упоминается, что в 1337 году в Константинополе был какой-то "іеротатос архіерейс тоу Галітсис", который посвящен в сан галичского митрополита ²⁷⁾.

Остается невыясненным вопрос, кто ходатайствовал о назначении этого митрополита. Голубинский и Карташев полагают, что в этом деле приложил свою руку великий князь Гедымин. Зная, что Литовская митрополия была закрыта патриархом под предлогом, что в ней мало православных христиан, Гедымин решил объединить Галичскую и Литовскую митрополии в одну и просить патриарха назначить митрополита для Галича. Основанием для него могло быть то, что епархии: Туровская, Луцкая и Владимирская Галичской митрополии находились в его государстве с 1320 года, а прочие епархии этой митрополии: Галичская, Перемышльская и Холмская были под властью мазовецкого князя Болеслава Тройдоновича, с которым Гедымин был в дружбе. С ним он мог договориться об учреждении общей митрополии.

Существование митрополии Галичско-Литовской не давало покоя митр. Феогносту. Воспользовавшись тем, что в 1345 году обрушилась абсида в храме Св. Софии в Константинополе, митр. Феогност отправился в Константинополь с крупной суммой денег на ремонт. В своей беседе с патриархом Иоанном XIV (1333 -1347) он возобновил свое ходатайство о закрытии Галичско-Литовской митрополии и о подчинении ему ее епархий. Патриарх удовлетворил просьбу Феогноста после получения подарка. Через два года, именно в 1347 году, Галичская митрополия была закрыта. В патриаршей грамоте по этому поводу говорится: "Посему имеют опять подчиняться митрополии святейшие епископий .находящиеся в стране малой России, именуемой Волынью, как то: Галичская, Владимирская, Холмская, Перемышльская, Луцкая и Туровская, и это постановление, как древнее и справедливое, и совершенно основательное, и направленное к пользе многочисленного народа, и поистине необходимое для его мира и единомыслия, будет принято без перемены и святейшими патриархами после нас. И не только нынешний святейший митр. Киевский, препочтенный и экзарх всей Руси, возлюбленный брат в Св. Духе нашей мерности и сослужитель, но и после него святейшие архипастыри той Церкви будут исполнять постановление сие в означенных епископиях беспрекословно, как предоставлено им канонами" ²⁸⁾. Этим постановлением Галичская митрополия закрывалась навсегда.

При перечислении епархий Галичской митрополии не названа Полоцкая епископия. Это не есть случайное упущение, а объясняется тем, что в то время в ней не было своего епископа. Возможно также предположить, что она находилась во власти Феогноста.

5. Попытка Феодорита возглавить Киевскую митрополию. Церковные историки упоминают имя митрополита Феодорита, который пытался завладеть киевской митрополичьей кафедрой в 1352 году. Об этом Феодорите Константинопольский патриарх писал новгородскому архиепископу Моисею следующее: "Да будет известно боголюбию твоему, что этот Феодорит два года назад, еще при жизни святейшего архиерея кир Феогноста, приходил сюда и просил поставить его митрополитом русским; но мы, тщательно исследовав и узнав, что м. Феогност еще жив, не приняли его, так как он искал противного божественным и священным канонам и сказали ему: пусть он подождет пока пошлем и узнаем истину от названного митрополита и тогда сделаем то, что окажется лучшим. Он же бежал в Търнов и учинил там несмысленнейший и беззаконнейший и противный канонам поступок, которого еще никогда не бывало с того времени, как крестилась Русь" ²⁹⁾. В другом письме тот же патриарх Филофей писал к тому же Моисею: "Мы и прежде писали, чтобы вы не принимали Феодорита, как низверженного божественными канонами и священным Синодом" ³⁰⁾. Из этих патриарших грамот видно, что Феодорит был незаконным митрополитом. Посвятил его в этот сан Търновский патриарх в Болгарии, который никакого отношения к Руси не имел. Феодорит явился в Киев из Търнова и добивался от русских епископов признания его своим митрополитом, но те не согласились. Патриаршие оповестительные грамоты много помогли епископам в этом деле. В Киеве он продержался около года, а затем удалился в Галичскую Русь, которая была под властью польского короля. Оттуда он пытался возглавить епископии в Великом Княжестве Литовском, но своей цели не достиг.

Личность Феодорита остается неразгаданной. Карташев говорит о нем, как об авантюристе, которого поддерживал великий князь литовский Ольгерд. Киев тогда принадлежал Ольгерду, который, по мнению Карташева, "хотел не только освободить свою Русь от власти митрополита, фактически ставшего московским, но и поставить от своего лица такого митрополита на кафедру киевскую и всея Руси, который бы управлял всей Русской Церковью, но тянул не к Москве, а к его литовской столице; чтобы церковно -административный центр для всех русских переместить из Москвы в Литву" ³¹⁾ . Несомненно, что Ольгерд стремился иметь особого митрополита для Великого Княжества Литовского. Это входило в его государственные планы. Для политики это необходимо было, чтобы все подданные его государства возглавлялись своим митрополитом, пребывавшим в пределах Великого Княжества Литовкого, а не за границей, в стране враждебной. Но после того, когда Феодорит был низложен Константинопольским патриархом, Ольгерд не счел нужным ему покровительствовать.

6. Восстановление Литовской митрополии. Пока продолжалась волокита с Феодоритом, 11 марта 1353 года скончался митр. Феогност. Ольгерд решил немедленно ходатайствовать перед патриархом о назначении митрополита для Великого Княжества Литовского. Кандидатом в митрополита он избрал родственника своей жены Романа и послал его в Константинополь, снабдив его своими грамотами к патриарху и императору, в которых просил поставить его в литовского митрополита. Роман был тогда уже иноком в священном сане. Прибыв в Константинополь, Роман узнал, что там был епископ владимирский Алексий, присланный из Москвы для посвящения в митрополита киево-московского. В актах Патриархии говорится: "Когда был возведен и поставлен совершенным митрополитом Кіева и всея Росіи и благополучно отправлен кир Алексей, пришел немного спустя и священнейший митрополит литовскій кир Роман, и был рукоположен митрополитом литовским" ³²⁾. Получивши от патриарха грамоту и благословение, митрополит Роман отправился в свою митрополию.

При сопоставлении дат в документах, упоминавших об этом событии, нетрудно установить, что назначение Романа состоялось в Константинополе в половине 1354 года. Таким образом, Роман возглавил Литовскую митрополию, которая оставалась вакантной.

В патриарших актах сохранилась грамота патр. Филофея, которая объясняет причину согласия патриарха на поставление Романа в митрополита литовского. В этой грамоте говорится: "Так как правящій литовскою страною князь худо был расположен к свягвйшему Кіевскому и всей Руси кир Алексію и готов был лучше страдать или убежать, нежели имъть такого митрополита и подчинять ему духовно свою область и страну, а желал, чтобы самая страна его была возведена в митрополію и была управляема и завъдываема чрез собственнаго митрополита, по удостоверенію священнаго и великаго Собора; то Собор, опасаясь, чтобы не случилось чего-либо необычайнаго и чтобы этот многочисленный народ не причинил духовной опасности и вреда для всего великаго тъла Св. Церкви, поставил избраннаго там и признаннаго достойным посвященія митрополитом той страны, по желанію народа, по тамошним нуждам и по намъренію правящаго князя" ³³⁾ . Из этого текста видно, что Ольгерд, прося поставить в митрополита Романа, высказывал какие-то угрозы в случае отказа в его просьбе. Эти угрозы имели решающее значение в Константинополе.

Митрополит Роман после своего посвящения прибыл из Константинополя прямо в Киев и пытался утвердить здесь свою власть. Так как Киев в то время был под властью великого князя литовского, то это ему не представлялось трудным. Но киевское духовенство и население не захотели его принять, оставаясь верными митрополиту в Москве. В хронике Даниловича находится заметка, взятая из какой-то старой летописи, которая гласит: "Пріиде изъ Литвы Романъ чернецъ на митрополію и не пріяша его кіяне. Гоя же зимы и осени взыде изъ Царьграда Олексей митрополитъ на Русь" ³⁴⁾. Роман уехал из Киева, но не отказался от своих притязаний на него.

Киев сделался спорным пунктом двух митрополитов: Романа в Великом Княжестве Литовском и Алексия в Москве. Летописец замечает: "И сотворися мятежъ во святительстве, чего прежде никогда не было на Руси". "Отъ обоихъ митрополитовъ», говорит дальше летописец, "являлись послы къ областнымъ владыкамъ, и была везде тяжесть большая священническому чину" ³⁵⁾. Спор этот обострился и вызывал большое смятение и соблазн среди духовенства, не знавшего, которому митрополиту подчиняться.

Митрополит Алексий считал притязания митр. Романа на Киев незаконными. Он отправил жалобу на Романа к патриарху в Константинополь. Получив жалобу, патриарх вызвал к себе на суд обоих митрополитов Они прибыли туда в 1356 году. Каждый из них изложил свои жалобы и свои пожелания. Оба говорили на своем языке. Патриарх их слушал, а переводчики переводили Для рассмотрения спора двух русских митрополитов собрался Патриарший Синод под председательством императора Иоанна V Палеолога. Император заботился о том, чтобы решения Синода были авторитетны и беспристрастны. Председательство императора в Синоде указывает, какое большое значение придавали в Константинополе, как равно и на Руси, этому спорному делу. Постановление вынесено в пользу митрополита Алексия. В акте Патриаршего Синода говорится: "После тщательного исследования возбужденных тем и другим архиереем вопросов, прежде всего постановлено, что преосвященный митрополит киевский Алексий есть и остается, как был рукоположен сначала, Киевским и всея Руси, по искони установившемуся обычаю» ³⁶⁾. Этим постановлением притязания Романа на Киев отклонены и осуждены.

Митрополит Роман не удовлетворился таким решением Патриаршего Синода. Он уехал из Константинополя, не простившись с патриархом. Возвратившись в свою Литовскую митрополию, он продолжал именовать себя митрополитом киевским, совершать богослужения в Киеве и посвящать там клириков в священный сан. Митрополит Алексий вторично послал жалобу на Романа патриарху в 1357 году. Патриарх медлил с ответом на эту жалобу Не дождавшись ответа от патриарха, митр. Алексий поехал в Киев, чтобы закрепить там свое положение. В Киеве он прожил два года. На обратном пути в Москву, по распоряжению Ольгерда, он был схвачен и посажен под стражу. В одном патриаршем документе говорится, что "Ольгерд изымал его обманом, заключил его под стражу, отнял у него многоценную утварь и может быть убил бы, если бы при содействии некоторых он не убежал тайно и таким образом не избавился от опасности" ³⁷⁾. Освободившись, митрополит Алексий немедленно послал жалобу патриарху на действия Ольгерда и Романа.

Донесение митр. Алексия сильно огорчило патриарха. Для расследования происшествий он послал своих апокрисиариев: митрополита и диакона. Патриаршие послы прибыли в Киев, отсюда поехали в Москву в 1361 году. Своего поручения очи не успели выполнить, потому что в следующем 1362 году митрополит Роман скончался, В истории не отмечены ни дата, ни место его кончины и, погребения,

Митрополит Роман вел энергичную борьбу за самостоятельность Киево-Литовской митрополии, на которую все время посягали митрополиты, жившие в Москве. К Киево-Литовской митрополии впоследствии принадлежали следующие епархии: Киевская митрополичья, Черниговская, Владимиро-Волынская, Луцкая, Перемышльская, Туровская, Полоцкая, Смоленская. Патриарх утвердил за Романом все епископии Великого Княжества Литовского, за исключением Киева, титул которого носил митрополит в Москве. За обладание киевскою митрополичьею кафедрою в сущности шел спор двух митрополитов: Алексия и Романа.

7. Судьба Литовской митрополии. Затяжной спор русских митрополитов произвел в Константинополе неприятное впечатление. Во избежание повторения такого спора в дальнейшем, патр. Филофей предложил великому князю Ольгерду примириться с митр, московским Алексием, а от назначения нового митрополита для Великого Княжества Литовского отказался. Ольгерд соглашался признать митр. Алексия с условием, что он будет жить в Киеве. Но для митр. Алексия такое условие было неприемлемо Патриарх не принял во внимание пожелания Ольгерда и в 1364 году составил соборный синодальный акт, утверждавший единство Русской митрополии. В акте говорилось: "И так настоящая наша сигиллиодская грамота повелевает, чтобы Литовская страна и все то, что есть в ней самой и находится под ее властью, поступило под власть Киевской митрополии, и, сделавшись с этого и на все последующее время ее епископиею, должны признавать своею митрополиею Киев, в котором должен рукополагаться епископ для нее и должны попрежнему входить в пределы Киевской митрополии» ³⁸⁾. Но под Киевом здесь подразумевается Москва, где жили Киевские митрополиты.

В этом акте есть некоторая неточность, явившаяся, вероятно, вследствие неправильного перевода с греческого языка. Неточность состоит в том, что Литовская митрополия названа епископией. Но главный смысл патриаршего акта заключался в том, что он упразднял Литовскую митрополию, и все епархии ее переходили в подчинение митрополита киево-московского.

Акт Константинопольской патриархии сильно разгневал Ольгерда. Он отправил письмо к патриарху, в котором требовал назначения особого митрополита для его государства. В своем письме, жалуясь на московского князя, он писал: "Не я начал нападать, они сперва начали нападать, и крестного целования, что имели ко мне, не сложили и клятвенных грамот ко мне не отослали. Нападали на меня девять раз и шурина моего князя Михаила (Тверского) клятвенно зазвали к себе, и митрополит снял с него страх, чтобы ему прийти и уйти по своей воле, но его схватили. И зятя моего нижегородского князя Бориса схватили и княжество у него, отняли; напали на зятя моего новосильского князя Ивана и на его княжество, схватили его мать и отняли мою дочь, не сложив клятвы, которую имели к ним. Против своего крестного целования взяли у меня города... По твоему благословению митрополит и доныне благословляет их на пролитие крови. И при отцах наших не бывало таких митрополитов, каков сей митрополит. Благословляет москвичей на пролитие крови, и к нам не приходит, ни в Киев не приезжает, а кто из целовавших мне крест убежит к ним, митрополит снимает с такого крестное целование. Бывало ли в мире то, чтобы снимать крестное целование? Дай нам другого митрополита на Киев, Смоленск, Тверь, Малую Русь, Новосиль, Нижний Новгород" ³⁹⁾.

Энергичное выступление Ольгерда возымело силу в Константинополе. Патриарх задержал свой акт об упразднении Литовской митрополии, а через некоторое время совершенно отменил его, Карташев указывает, что этот документ сохранился в подлиннике в перечеркнутом виде с замечанием, что патриарх признал его отмененным и недействительным" ⁴⁰⁾.

Патриарх Филофей решил испробовать пастырское средство для примирения Ольгерда с митр. Алексием. Он послал к ним своего апокрисиария Иоанна для улажения спора, написал митрополиту увещание посещать литовские епархии, не враждовать с литовскими князьями; послал также Олыерду увещание с просьбой оказывать честь и внимание митр. Алексию, чтобы он мог спокойно путешествовать по городам Великого Княжества Литовского.

Патриаршие увещания и посланник не улучшили положения. Проходили годы, а спор затягивался и жалобы к патриарху поступали. Наконец, в 1373 году патриарх вторично послал на Русь своего апокрисиария иеромонаха Киприана, болгарина. Патриарх рассчитывал, что Киприан, как славянин, будет иметь большой успех в деле примирения двух противников. Киприан не достиг примирения. Зато он убедился, что практически невозможно находиться православным Великого Княжества Литовского и Галичины в зависимости от московского церковного центра. У него самого сложилось определенное мнение, что особый митрополит нужен для этих епархий. Свое мнение он высказал Ольгерду и обещал доложить патриарху.

Рассуждения Киприана Ольгерду понравились. Ольгерд предложил ему занять престол литовского митрополита, на что тот согласился. Было составлено от имени Ольгерда мотивированное письмо к патриарху с просьбой поставить Киприана в митрополита литовского. В письме пригрозили, что если эта просьба не будет удовлетворена, то Ольгерд обратится к Латинской Церкви за митрополитом ⁴¹⁾. Силу такого аргумента Киприан хорошо знал из ходатайства польского короля Казимира в 1369 году, когда этот король проси; патриарха назначить епископа Антония митрополитом для Галичины. Король писал в своем письме: "Я, король ляшскій, пріобръл рускую землю. И нынъ ищем у тебя своего архіерея ... рукоположите Антонія в митрополита, дабы не исчез, не разорился закон рускій. А не будет милости Божіей и вашего благословенія на сем человъкъ, то послъ не жалуйтесь на нас: нам нужно будет крестить руских в латинскую въpy, если у них не будет митрополита, так как земля не может быть без закона" ⁴²⁾. И патриарх поставил Антония в митрополита галичского, как хотел этого король.

К подобному аргументу прибег и Ольгерд в своем письме к патриарху, прося назначить Киприана митрополитом литовским. Письмо Ольгерда встревожило патриарха, особенно его угроза. По примеру недавно назначенного митрополита в Галич патриарх согласился возвести в сан митрополита для Великого Княжества Литовского Киприана, однако с условием, что после смерти митр. Алексия он возглавит все епархии и объединит под своим омофором всю Русь. Посвящение Киприана было совершено р Константинополе патриархом Филофеем в 1375 году. Карташев утверждает, что Киприану было дано право титуловать себя митрополитом "Киевским и всея. Руси" ⁴³⁾.

По возвращении из Константинополя в Наваградак митрополит Киприан издал циркулярное оповещение о своем поставлении в сан митрополита "всея Руси" и разослал его русским епископам. Новгородцы ответили Киприану: "Посылай к великому князю в Москву, если он примет тебя митрополитом на Русь, то и нам будешь митрополитом", В таком же духе ответили псковичане. В Москве великий князь Димитрий Донской велел сказать его послам: "Есть у нас митрополит Алексий, а ты зачем поставился на живого митрополита?" ⁴⁴⁾. Этот же князь и митр. Алексий выразили свой протест против Киприана в особых грамотах, отправленных к патриарху в Константинополь. Словом, в Москве Киприана не признали митрополитом "всея Руси".

8. Путешествие митр. Киприана в Москву. В феврале 1378 года скончался митр. Алексий, и митр. Киприан поспешил в Москву занять его престол. Но великий князь московский отказался принять его, потому что имел кандидата в митрополита - Михаила Митяя, своего духовника, которого уже послал в Константинополь для посвящения. В Москве Киприан был посажен под стражу и с бесчестием отправлен назад- Огорченный и оскорбленный Киприан поехал к патриарху с жалобой на московского князя. В Константинополе в это время решался важный вопрос, кого ставить в митрополита для Москвы. Михаил Митяй скоропостижно скончался в пути, а на его место выставлял свою кандидатуру архимандрит Пимен, находившийся в свите Митяя. При помощи подкупа Пимен получил посвящение в сан митрополита. Митр. Киприан пробовал протестовать против посвящения Пимена, но, как видно из соборнога деяния об этом посвящении 1380 года, его заставили молчать под угрозой изгнания из пределов Руси, как неканонически поставленного еще при жизни митр. Алексия. При такой обстановке в Константинополе Киприан поспешил оттуда уехать в свою Литовскую митрополию. Патриарший Синод отобрал от него титул "Киевского и всея Руси" и дал ему новый титул: "Митрополит Малой Руси и Литвы".

Великий князь московский Димитрий Донской, узнав о всем происшедшем в Константинополе, сильно опечалился и отказался принять Пимена, как митрополита для Москвы. Он послал своих уполномоченных пригласить митр. Киприана на митрополию в Москву. Тот охотно согласился и весною 1381 года прибыл занять киево-московскую митрополичью кафедру. Великий князь московский принял его, а митр. Пимена велел схватить и заточить в Чухлому (Костромской губ.). Константинопольский патриарх Нил выступил в защиту Пимена и в своих посланиях доказывал его законность на Московскую митрополию, а незаконность Киприана. Послания патриарха смутили москвичан. Великий князь Димитрий Донской, придравшись к случаю, что митр. Киприан убежал в Тверь пред нашествием на Москву татарского хана в августе 1382 года, приказал ему возвратиться в Литву. Киприан уехал, а Димитрий Донской пригласил на митрополию Пимена, с которым помирился.

После своего возвращения из Москвы митр Киприан уже не имел к себе доверия со стороны князей и епископов в Великом Княжестве Литовском. Покровитель его - Ольгерд скончался в 1377 году, а его преемник Ягайло религиозными делами не интересовался. Вскоре произошли большие события в государственной жизни Великого Княжества Литовского. Ягайло принял римо-католичество в 1386 году, женился на польской королевне и занял престол польских королей. По договору с поляками он объявил римо-католическую религию государственной в Вел. Кн. Литовском, а Православную Церковь лишил покровительства государства. Для митр. Киприана наступило тяжелое время. Расстроенный и огорченный этими событиями и своими неудачами в Москве, он уехал в Константинополь и там остался жить до кончины митр. Пимена в Москве, последовавшей в 1389 году. Патр. Антоний IV соборным актом утвердил Киприана на Киево-Московской митрополии- Получив патриаршую грамоту об этом, он отправился в Москву. Великий князь московский Василий Димитриевич радушно принял Киприана и признал его митрополитом всея Руси.

В 1396 году митр. Киприан прибыл в Литовскую митрополию и посетил здесь некоторые города. В Вильне он виделся с королем Ягайло и великим князем литовским Витовтом. При этой встрече Ягайло предложил Киприану принять католическую церковную унию. Киприан не возражал, но решение этого вопроса возложил на патриарха в Константинополе. После этого Киприан и король, каждый в отдельности, написали письма патриарху. Патриарх ответил каждому из них. Ягайлу писал: "Ты пишешь о соединении Церквей, и мы усердно желаем этого, только это не есть дело настоящего времени, потому что у нас идет война с нечестивыми (т. е. турками), пути нам заперты, дели саун находятся в стесненном положении; при таких обстоятельствах возможно ли, чтобы пошел кто-нибудь от нас на составление там (т. е. на Руси) собора? Если Бог пошлет мир и пути станут свободными, мы готовы к этому и по собственному побуждению" ⁴⁵⁾. При этом он просил короля соединиться с венгерским королем и выступить войною против турок. Вопрос о соединении Церквей был лишь предлогом для изложения этой важной патриаршей просьбы. Для Киприана он был тоже важный, потому что помогал ему закрепить свое положение в Великом Княжестве Литовском.

В эту свою поездку в Великое Княжество Литовское митрополит Киприан действовал как будто в угоду Витовту и в ущерб даже интересам Православной Церкви в этой стране. По настоянию Витовта он лишил сана туровского епископа Антония. Сделал это самочинно и противоканонично. Вина епископа Антония состояла в том, что он решительно выступил в защиту Православной Церкви против наступления на нее польско-латинского духовенства, прибывшего в Великое Княжество Литовское и начавшего свою миссию по обращению в католичество православных. Епископ Антоний был отослан Киприаном в Москву в Симонов монастырь и там содержался в почете, но без права выезда оттуда ⁴⁶⁾ .

Митр. Киприан сумел сохранить добрые отношения с польским королем и с великим князем литовским, благодаря своей гибкой тактике поведения. Он скончался 16 сентября 1406 года и погребен в Успенском соборе в Московском Кремле. Русская Церковь причислила его к лику святых.

9. Ходатайство о возведении в сан литовского митрополита Феодосия. Кончина митр. Киприана вызвала движение в Великом Княжестве Литовском в пользу избрания своего митрополита. Главным инициатором в этом деле был великий князь Витовт. Поссорившись с Москвою, он не желал, чтобы его православные подданные подчинялись митрополиту в Москве. Он избрал полоцкого епископа Феодосия кандидатом в литовского митрополита и, снабдив своей грамотой, послал его б Константинополь к патриарху для поставления. Феодосии прибыл в Константинополь в конце сентября 1406 года. В своей грамоте Витовт писал патриарху Матфею I: "Поставьте Феодосия нам в митрополита, чтобы сидел на столе Киевской митрополии по старине, строил бы Церковь Божию попрежнему, как наш, потому что по воле Божией мы обладаем городом Киевом" ⁴⁷⁾.

Характерно, что Витовт просил возвести Феодосия на престол Киевской митрополии, на котором фактически уже давно восседал митрополит московский. Такая постановка вопроса сразу же обрекала дело на неудачу. Так оно и случилось. В Константинополе дерожили дружбою с Москвою и избегали делать все то, что могло эту дружбу расстроить. Поставление митрополита для Великого Княжества Литовского, в особенности для Киева, не входило в расчеты патриарха без предварительного согласия Москвы на это. В Константинополе ожидали прибытия кандидата на митрополичью кафедру из Москвы. Поэтому патриарх не согласился возвести в сан митрополита Феодосия и отпустил его ни с чем.

Когда московский кандидат в митрополита долго не являлся, патриарх решил посвятить в этот сан своего кандидата из среды греческого духовенства. Был избран для этого Фотий и 2-го сентября 1408 года посвящен в сан митрополита "Киевского и всея Руси". Новопоставленному митрополиту было поручено объединить все епархии Великого Княжества Литовского под своим возглавлением. Через год после посвящения он прибыл в Киев. Здесь он задержался на полгода и пытался получить признание его митрополичьей власти над православными в Великом Княжестве Литовском со стороны великого князя Витовта. Но Витовт, недовольный отказом в посвящении Феодосия, соглашался признать Фотия под условием, что он останется в Киеве и здесь утвердит свой митрополичий престол. Для Фотия такое условие было неприемлемо. Он обещал часто приезжать, в Киев, но постоянно в нем жить отказался. Первое время Фотий старался исполнить свое обещание и приезжал в Киев в 1411 и 1412 годах, но позднее стал бывать здесь реже, будучи занят своими делами в Москве.

Редкие и кратковременные визиты митр. Фотия нисколько не удовлетворяли Витовта и других великолитовских князей. Горячим желанием Витовта было иметь митрополита в свгем государстве, а не в Москве, враждовавшей с ним. Недовольство митр. Фотием возростало еще более, когда стало известно, что он увозит из Киева дорогие церковные предметы и обременяет церквь большими пошлинами. Такое поведение митр. Фотия дало повод Витовту применить решительные меры против него, Прежде всего он удалил из Киева митрополичьего наместника, а когда Фотий поспешил в Киев, чтобы уладить этот вопрос, то был задержан на границе, ограблен и с бесчестием возвращен в Москву. Митрополит Фотий немедленно отправил жалобу на Витовта в Константинополь. В Никоновской летописи говорится. "Возсташа неблазій человъцы на Фони митрополита, еже клеветы многа сотвориша на него лукавій человъцы, иже бъжаша от него с Москвы, свои его суще к черниговскому владыцъ, а оттуда в Литву к Витовту, и тако ссориша его с Витовтом и брань велію воздвигоша и святой Божіей Церкви смущеніе и мятеж велій бысть" ⁴⁸⁾ . Летописец полагал, что главная причина недовольства Витовта митр, Фотием заключалась в клевете Фотиевых врагов, бежавших из Москвы в Литву. Митр. Фотий, как иностранец и грек, не понимал и не знал действительного положения церковных дел в Великом Княжестве Литовском, где православные уже неоднократно имели своего самостоятельного митрополита и стремились его иметь постоянно. Москве они не хотели подчиняться ни в политическом, ни в церковном отношении. Зависимость от митрополита, жившего в Москве, не разрешала важного церковного вопроса в Великом Княжестве Литовском.

10. Избрание литовского митрополита без согласия патриарха. Поведение митр. Фотия побудило Витовта домогаться поставления митрополита для Великого Княжества Литовского. Он знал, что Литовская митрополия уже имела своих митрополитов, которых назначал Константинопольский патриарх. Отказ этого патриарха в его просьбе поставить на митрополию Феодосия сильно его огорчил. От своей мысли он не отказался, но обдумывал, как достигнуть цели в этом важном церковном вопросе своих подданных. Хорошего кандидата на митрополичью кафедру в его государстве он нашел в лице архимандрита Григория Цамблака, племянника митр. Киприана, человека образованного, бывшего настоятелем двух монастырей: Дечанского в Старой Сербии и Плинаирского греческого. Витовт познакомился с ним в Вильне, когда тот ехал навестить своего дядю митрополита в Москву, но узнавши о его смерти, задержался на долгое время в Великом Княжестве Литовском, где служил в разных церквах и прославился своими проповедями. Григорий понравился Витовту, который нашел его наилучшим кандидатом в митрополиты для Великого Княжества Литовского.

Но перед Витовтом стоял весьма важный вопрос, каким образом добиться поставления Григория в сан митрополита. Обращаться к патриарху по этому делу ему не хотелось по двум причинам: во-первых, чувствовал сильную обиду на патриарха за отказ возвести Феодосия в сан митрополита, а во-вторых, не имел никакой уверенности в том, что новое ходатайство его будет удовлетворено. Для решения этого вопроса он созвал собор всех епископов Великого Княжества Литовского и Галичины.

Собор был назначен на осень 1414 года в г. Наваградке. При открытии собора Витовт произнес речь, в которой сказал: "Жаль мне смотреть на все это, что чужие люди станут толковать: "Вот государь не той веры, так и Церковь оскудела; так чтоб этих толков не было, а дело явное, что всё нестроение и запущение Церкви от митрополита, а не от меня". Епископы отвечали: "Мы и сами не в первый раз слышим и видим, что Церковь скудеет, а император и патриарх строителя доброго к нашей Церкви не дают... Пошлем еще раз в Царьград к императору и патриарху" ⁴⁹⁾. Витовт согласился с епископами.

Решено послать в Константинополь кандидата в митрополита Григория Цамблака и послов от Витовта. Но когда посланные прибыли в Константинополь, то там уже побывали послы от митр. Фотия с жалобами на Витовта. Патриарх Евфимий II был недоволен поведением великого князя литовского, но прибывших послов его он принял, а от рукоположения Григория отказался.

Разгневанный Витовт постановил действовать более решительно для достижения своей цели. В половине 1415 года он созвал вторично Собор епископов и потребовал от них возведения в сан митрополита Григория Цамблака без патриаршего согласия. Съехавшиеся епископы пытались представить Витовту канонические возражения, но раздраженный князь, по словам летописца, сказал им: "Аще не поставите ми митрополита в моей земли на Кіев, то злъ умрете". Однако, уступая просьбам епископов, он согласился на предложение сделать еще одну попытку получить патриаршее благословение. Снова были отправлены послы к патриарху с грамотами, которым был указан срок для ответа, именно - Ильин день, т. е. 20 июля, а последний срок - Успение, т.е. 15 августа того же 1915 г., но по просьбе патриарших послов, присутствовавших в то время в Наваградке на обратном пути из Москвы, продлили срок до Филиппового дня, т. е. 14 ноября ⁵⁰⁾ .

Прошли все сроки, а согласия от патриарха не получено. Тогда Витовт опять созвал Собор епископов и предложил им посвятить Григория в митрополита без патриаршего благословения. Епископы согласились. В половине ноября, по мнению историков, 15 ноября 1415 г., в гор. Наваградке была совершена хиротония во епископа архимандрита Григория Цамблака с возведением его в сан митрополита. Это был смелый акт, который совершен епископами при воздействии светской власти. С государственной точки зрения этот акт был необходим, но канонически не может быть оправдан.

Епископы сознавали свою неправоту в посвящении Григория и для своего оправдания издали окружное послание, в котором обвиняли митрополита Фотия в том, что он собирает доходы с церквей, относит их на другое место, где живет. Поэтому они, по совету великого князя, князей, бояр, вельмож, архимандритов, игуменов, иноков и священников, возвели Григория в сан митрополита, руководствуясь Апостольскими правилами и прежним примером русских епископов, которые при великом князе �Изяславе сами поставили митрополита Клима, а также примером единоплеменных болгар и сербов. "Этим поступком", - писали они, - "мы не отделяемся от Восточной Церкви, продолжаем почитать патриархов восточных, митрополитов и епископов отцами и братьями, согласно с ними держим исповедание веры, хотим избежать только насилий и вмешательства мирского человека, симонии и всех беспорядков, которые происходили недавно, когда Киприан, Пимен и Дионисий спорили о митрополии" ⁵¹⁾. Послание подписали восемь епископов: полоцкий, черниговский, луцкий, владимиро-волынский, перемышльский, холмский, туровский и смоленский. Галичская митрополия и епископия в то время уже не существовала, так как была закрыта польским королем.

Витовт не оставил это важное государственное событие в молчании. Он издал от себя окружную грамоту, в которой указал те же причины посвящения Григория в митрополита, что и епископы. В заключительной части своей грамоты он писал: "Пишем вам, чтоб вы знали и ведали, как дело было. Кто хочет по старине держаться под властью митрополита киевского - хорошо, а кто не хочет, то как хочет, знайте одно: мы не вашей веры, и если б мы хотели, чтоб в наших владениях вера ваша истреблялась и церкви ваши стояли без устройства, то мы бы ни о ком и не хлопотали; но когда митрополита нет или епископ который умрет, то мы бы наместника своего держали, а доход церковный, митрополичий и епископский себе бы брали. Но мы, желая, чтоб ваша вера не истреблялась и церквам вашим было устроение, поставили собором митрополита на Киевскую митрополию, чтоб русская честь вся стояла на своей земле" ⁵²⁾ .

Дело Григория Цамблака сильно огорчило митр. Фотия. Он написал к православным Великого Княжества Литовского послание, в котором в сильных выражениях порицал митр. Григория и епископов, его посвятивших. Он сообщал, что Григорий ездил в Константинополь для поставления в митрополита, но там его лишили сана и хотели казнить, но он спасся бегством. При этом Фотий увещевал православных не общаться с Григорием и своими епископами, учинившими разделение в Церкви ⁵³⁾ . Послание это большого значения в Великом Княжестве Литовском не имело.

Оскорбленные выступлением митр. Фотия епископы Литовской митрополии составили новое послание и разослали его для общего сведения. Обращаясь прямо к митр. Фотию, они писали: "Бывшему до сих пор митрополиту Киевскому и всея Руси Фотию мы епископы Киевской митрополии пишем по благодати Св. Духа: с тех пор как ты пришел, видели мы, что многое делаешь ты не по правилам апостольским и греческим, а мы по правилам терпели (тебя) как своего митрополита и ждали от тебя исправления; но мы услышали о тебе и уверились о некоторой вещи, которая не только не по правилам, но и подвергает тебя извержению и проклятию, и ты сам сознаешься в этом, испытав свою совесть, а мы не пишем о ней, не желая срамить себя; итак объявляем тебе, что по правилам не признаем тебя за епископа, и это есть наше конечное к тебе слово" ⁵⁴⁾ . Этим посланием епископы обличили митр. Фотия в каком-то срамном грехе. Это послание свидетельствовало о полном разрыве между митр. Фотием и епископами Литовской митрополии.

Митр. Фотий не остался в долгу перед этими епископами. Опозоренный ими перед лицом паствы, он написал окружное послание, в котором щедро осыпал ругательными словами этих епископов, называя их "гнусными, скверными, смрадными, окаянными, неосвященными, помраченниками, волками, богоненавистными, безбожными" ⁵⁵⁾. Почему-то с особой силой обрушился он на полоцкого епископа Феодосия. Обращаясь к нему прямо, пишет: "Рцы ми, прельщенный неепископе полочьски Феодосіе: по преставленій святаго почившаго митрополита Кипріана не ти ли был, погыбелище, шел на митрополію? И ты сам окаянне въси, елика еси порекл сребра и золота о том ставленіи; аще бы еже по мздъ дъемо было се, а тебъ-же бы не отослали бездельна, но с уничиженіем великим и студом отослаша..." "Да и еще поискал, - писал дальше митрололит, - "прельщенный Григорьи и порицая многая имънія, и не послуша его, но и еще из сану священничьства изверже его Вселенскій патріарх и прокля и едва убъжа казни" ⁵⁶⁾ .

Митр. Фотий был греком и, вероятно, русского языка не знал. Послание же его составил или перевел некий досужий московский писец или инок, которое подписал митрополит, не понимая смысла отдельных ругательных и оскорбительных слов. Этим только и можно объяснить весьма резкий тон митрополичьего послания.

В архиве Константинопольской патриархии не сохранилось упоминания о том, что Григорий был извержен из священного сана Константинопольским патриархом. Сообщил об этом только митр. Фотий, который был заинтересованной стороной. Он мог использовать этот аргумент, чтобы вызвать более сильный эффект среди православных Великого Княжества Литовского и вооружить их против митр. Григория. Несомненно, что патриарх не признал митрополита Григория, как избранного без его воли и без его утверждения на Литовскую митрополию.

В русской исторической церковной литературе сложилось мнение, что митр. Григорий Цамблак скончался в 1419 или в начале 1420 года, но летописных указаний об этом не сохранилось. Нигде не указано место его смерти и погребения. Некоторый свет на эти события проливают румынские летописи. Они говорят о переселении Григория Цамблака в Молдавию и продолжают его биографию там. Румынские историки считают это факт достоверным. В русской исторической науке этот вопрос не был исследован в достаточной степени. Русские историки не интересовались судьбою митр. Григория и очень мало о нем писали, считая его церковным мятежником. Впервые занялся исследованием жизни и деятельности этого святителя доцент СПБ университета А. И. Яцимирский, который написал об этом ученую диссертацию, напечатанную в 1904 году. Ядимирский установил на основании записей схимонаха Нямецкого монастыря в Молдавии Гавриила, что под именем этого схимника скрывался сам митр. Григорий Цамблак. В Нямецком монастыре он принял великую схиму под именем Гавриила и прожил там более тридцати лет, трудясь на книжно-просветительном поприще. В этом монастыре он умер около 1452 года на 88-м году своей жизни'' ⁵⁷⁾ .

Признавая это утверждение Ядимирского достоверным, остается великой тайной, что побудило митр. Григория оставить свою митрополию и затвориться в молдавском монастыре на всю жизнь. Разгадкой этой тайны могут служить следующие предположения. Первое, что он действительно был лишен сана патриархом и подчинился этому патриаршему наказанию. Второе, что он тяготился своим пребыванием на митрополичьей кафедре в Наваградке, перенося грубые оскорбления со стороны московского митр. Фотия и наветы того же митрополита на него патриарху. Третье, что Витовт помирился с митр. Фотием и отдал ему все епархии в Великом Княжестве Литовском ⁵⁸⁾. Из них можно считать более достоверным второе предположение, особенно если взять во внимание, что его не признавал патриарх и считал его незаконным. Это обстоятельство сильно вредило его престижу и авторитету.

Митр. Григорий вскоре после своего избрания ездил на католический собор в Констанцу в 1418 году. Его сопровождали туда четыре епископа и большая свита. Он присутствовал на этом соборе не по своей воле, а по желанию и настоянию Витовта, который надеялся, что там будет решен вопрос о соединении Церквей. В Констанце Григорий отказался принимать католичество и признавать Римского папу.

Церковный историк архиеп. Макарий считал митр. Григория преданным сыном Православной Церкви и чуждым латинству во всех его формах. Другой историк, проф. Голубинский, был мнения, что Григорий занимает почетное место в русской истории и вообще в истории славянской литературы, хотя приписывал ему склонность к карьеризму. Зато новейший церковный историк Карташев остался о нем очень плохого мнения, считая его авантюристом и беспринципным интриганом. Мнения первых двух историков являются более справедливыми.

11. Митрополит Герасим. После митр. Григория Литовская митрополия опять осталась без своего митрополита. К этому времени наладились добрые отношения Витовта с Москвою, где княжил его зять великий князь Василий Димитриевич. Воспользовался этим митр. Фотий и подчинил себе епархии Литовской митрополии, так как Витовт больше не интересовался православными церковными делами. В своем окружном послании митр. Фотий писал по этому поводу следующее: "Христос, устрояюший всю вселенную, снова древним благолепием и миром Свою Церковь украсил и смирение мое в Церковь Свою ввел советованием благородного, славного великого князя Александра (Витовта)" ⁵⁹⁾. В 1421 году он уже беспрепятственно разъезжал по городам Великого Княжества Литовского, посещая Вильно, Наваградак, Владимир Волынский, Галич, Львов и другие. Епископы Литовской митрополии ему покорились. Острая полемика, какая велась между этими епископами и митрополитом Фотием в посланиях по поводу поставления ими Григория в сан литовского митрополита, была забыта. В 1430 году митр. Фотий вторично посетил Вильно с молодым внуком Витовта великим князем московским Василием Васильевичем. В июне 1431 года он скончался, причисленный Русской Церковью к лику святых

После его кончины в Москве избрали на митрополичий престол рязанского епископа Иону. Но в это время происходила большая смута в Московском государстве за обладание великокняжеским престолом, и Иона не мог поехать в Константинополь для своего поставления в митрополита. Воспользовался этим Великий князь литовский Свидригайло, изгнанный польским королем Ягайлом из Вильны, и послал в Константинополь смоленского епископа Герасима для возведения в митрополита для Великого Княжества Литовского. Константинопольский патриарх Иосиф возвел его в этот сан в 1433 году. Герасим остался жить в своем епархиальном городе Смоленске. По предположению Карташева, Герасим был поставлен митрополитом всея Руси" ⁶⁰⁾. Он не поехал в Москву, а остался жить в Смоленске по причине происходивших смут" ⁶¹⁾ .

В надежде приобрести расположение папы Евгения IV и получить от него помощь для борьбы с Ягайлом Свидригайло склонил митр. Герасима согласиться принять церковную унию с Римом. Латинский епископ Самогитии (Литва) и какой-то сановник сообщили папе, что Герасим соглашается принять унию. В ответ на такую радостную весть папа написал письмо Герасиму, величай его "достопочтенным братом нашим Герасимом, архиепископом провинции русской". Папское письмо было помечено ноябрем 1434 года. Тогда же папа благодарил в особом письме Свидригайла за его усердие в деле "унии русского народа" ⁶²⁾. Папа не оказал помощи Свидригайлу, и дело об унии заглохло.

Жизнь митр. Герасима закончилась весьма трагически. Свидригайло, заподозрив Герасима в каких-то сношениях с его врагами, приказал сжечь его в Витебске в 1437 году. В летописи, опубликованной Даниловичем, говорится: "На третіе лъто к. в Свидригайло созже митрополита Герасима ... и за то Бог не пособи князю Свидригайлу, что созже митрополита Герасима" ⁶³⁾. Жестокая расправа с митрополитом оттолкнула от него князей, которые перестали помогать ему в войне с Ягайлом, вследствие чего он ее проиграл.

12. Кафедра литовских митрополитов. Считается исторически установленным фактом, что постоянное местожительство литовских митрополитов находилось в городе Новогородке или Наваградке (Новогрудке). Этот город был древней столицей Великого Княжества Литовского. Хотя позднее государственная столица была отсюда перенесена в Вильно, но преимущество Наваградка сохранилось и дальше.

О местожительстве митрополитов в Наваградке сохранились исторические сведения. Кроме того, в этом городе поныне существует район, который называется местным городским населением "Митрополией". На самом возвышенном месте этого района стоит Борисоглебская старинная церковь, которая была кафедральным собором митрополита. В течение многовекового своего существования Борисоглебская церковь подвергалась разным архитектурным изменениям и переделкам, но стены ее сохранились в первоначальном виде. В позднейшее; время эта церковь была приходской, в которой собирались на богослужения православные жители пригородных деревень.

Когда-то при этой церкви находился монастырь, служивший резиденцией для митрополитов. Монахи этого монастыря обслуживали митрополичий кафедральный собор и митрополичьи палаты. Об этом монастыре упоминается в летописях. В униатское время монастырь был обращен в женский, а впоследствии закрыт. Сведений о нем не сохранилось.

Митрополичья кафедра была наделена большими земельными угодиями. Эти угодия и денежные вклады богатых жертвователей давали средства на содержание митрополита и его двора: духовенства и служащих. Духовенство соборной церкви называлось "крылосом" и помогало митрополиту в управлении церковными делами. Светские лица исполняли разные должности в митрополичьих палатах.

Из Наваградка митрополиты часто ездили по церковным делам в Вильно, где жили великие князья литовские. В Вильне они останавливались на долгое время. Кафедрою митрополита в этом городе был Пречистенский собор, основанный великим князем литовским Олыердом и его супругой Иулианией. В этом соборе они были похоронены. В 1495 году великая княжна московская Елена, прибывши из Москвы, "первее прійде к церкви Пречистыя Богородицы нашего греческаго языка и ту молебны пъша, и пойде оттуду к вънчанію с великим князем Александром" ⁶⁴⁾. В этом соборе она похоронена в 1513 году.

Литовские митрополиты имели свою епархию, которой управляли сами или при посредстве своих наместников, как, напр., в Вильне. В состав митрополичьей епархии входили западные области Беларуси, состоявшие в XV - XVI веках воеводства Виленское, Наваградское и Трокское. В ведении литовского митрополита находились церкви в Галичине и Подолии, когда там не было своего епископа. В старом документе говорится о Галичской еиисколии следующее: "И тот столец сгинул на много лът. И на том стольци Галичском учинено есть арцибискупство латинское, который были мъста в Галичу, то все отобрали и на том фундовали арцибискупство" ⁶⁵⁾. Римо-католическое архиепископство здесь было учреждено папой Григорием XII в 1375. году. Последним галичским митрополитом и епископом был Антоний.

Пределы Литовской митрополии изменялись в зависимости от того, какие епархии к ней принадлежали. С самого начала ее учреждения в 1316 году она состояла из указанной выше митрополичьей епархии и Полоцкой епископии. Когда Галичская митрополия была без своего митрополита, а позднее закрыта, власть литовских митрополитов распространилась на епархии этой митрополии, именно: Галичскую, Перемышльскую,. Холмскую, Луцкую, Владимиро-Волынскую и Туровскую. Вместо Галичской епархии была открыта Львовская в 1552 г. К Литовской митрополии принадлежали епархии Смоленская и Черниговская, так как эти области входили в состав Великого Княжества Литовского.

Литовские митрополиты считали своею кафедрою Киев и титуловали себя митрополитами киевскими. Но этим титулом величались также митрополиты, жившие в Москве. Происходило неканоническое дублирование титула разными митрополитами, подчиненными Константинопольскому патриарху. По поводу этого титула и владения Киевом происходили затяжные споры между двумя митрополитами: литовским и московским. Назначая литовских митрополитов, Константинопольские патриархи не интересовались их титулом и не давали им своих указаний об этом при назначении.

Но согласно древне установившейся христианской практике, литовские митрополиты должны были титуловаться "Ново-городскими" или "Наваградскими", по месту их жительства и пребывания их кафедры. Все епископы, митрополиты и патриархи первенствующей Христианской Церкви получали свой церковный титул от города, в котором учреждена была их кафедра и где сами жили, как, напр.: от Рима - римский, от Константинополя - константинопольский, от Александрии - александрийский, от Иерусалима - иерусалимский, от Афин - афинский, от Киева - киевский, от Наваградка - наваградский. Если в актах Константинопольской патриархии встречается название "Митрополит литовский", то слово "литовский" взято от Великого Княжества Литовского, для которого митрополит был поставлен. Для связи с историческим титулом следует назвать этих митрополитов "Литовско-Наваградскими".

ГЛАВА III. ЛИТОВСКАЯ МИТРОПОЛИЯ ПРИ ОТДЕЛЬНЫХ МИТРОПОЛИТАХ

1. Митрополит Исидор - насадитель унии. Б 1437 году в Константинополе посвятили на кафедру киевских и всея Руси митрополитов игумена греческого монастыря Исидора. В Москву он прибыл на Светлой седмице в том же году.

По прибытии сюда он вскоре начал собираться к отъезду на Ферраро-Флорентийский католический собор, созванный папой Евгенией IV для обсуждения вопроса о соединении Церквей: Православной и Римо-Католической. Великий князь московский Василий Васильевич пытался отговорить Исидора от этой поездки, но когда это не удалось, сказал ему на прощание: "Смотри же, приноси к нам древнее благочестие, какое мы приняли от прародителя нашего Владимира, а нового, чужого не приноси, если же принесешь что-нибудь новое и чужое, то мы не примем" ⁶⁶⁾.

Исидор выехал из Москвы на собор 8 августа 1437 года в сопровождении свиты из ста человек. Обоз их везли 200 лошадей. При Исидоре в свите был суздальский епископ Авраамий со своим иеромонахом Симеоном. Ехали через Тверь, Новгород, Псков, Дерпт (Юрьев), Ригу, Балтийским морем до Любека, а отсюда через Германию, Лейпциг, Аугсбург и Тироль. Новгородская летопись под 1437 годом сообщает: "Той осени пріиде с Москвы в Новгород митрополит Сидор гречин октября в 9-ый день, и почестиша его владыка, и посадники, и бояре, и купцы, весь великій Новгород, и на зимъ поъха митрополит в Псков к Царюграду" ⁶⁷⁾.

На соборе во Флоренции Исидор оказался самым деятельным сторонником унии с Римом. Он подписался под актом этой унии 5 июля 1439 года со следующими словами: "Соглашаясь и одобряя, подписую, Исидор, Митрополит Кіевскій и всея Русъ заместитель Апостольской столицы Святъйшаго Патріарха і охій Дорофея" ⁶⁸⁾. Когда епископ суздальский Авраамий не с ашался подписать этот акт, то Исидор "я (взял) его и всади в темницу, и съде недълю полну, и тако тому подписавшуся не хотъніем, но нужею" ⁶⁹⁾ .

С Флорентийского собора Исидор возвратился со своею свитою в Москву перед самой Пасхой 1441 года. За усердие к делу унии Римский пана наградил его саном кардинала-пресвитера и званием "легата от ребра апостольскаго для провинцій Литвы, Ливоній, всей Россіи и Польши" ⁷⁰⁾. По пути он посетил города в Вел. Кн. Литовском и Галичине: Перемышль, Галич, Львов, Владимир-Волынский, Луцк, Вильно, Полоцк, Туров и Киев. Во всех этих городах он останавливался, служил в церквах и католических костелах, поминал папу; пред ним несли католический кардинальский крест.

Москвичи, когда услыхали, что Исидоров протодиакон читал с церковного амвона акт Флорентийской унии и что Исидор подчинился папе, сильно вознегодовали и заволновались. Великий князь Василий Васильевич назвал его "латинским ересным прелестником" и волком, велел свести его в Чудов монастырь и там посадить под стражу, а сам созвал Собор епископов и игуменов для рассмотрения" Исидорова дела ⁷¹⁾. Собор обличил Исидора в ереси и низложил его. В Москве не хотели возиться с ним и позволили ему бежать из монастыря. В ночь 15 сентября он бежал в Тверь, а оттуда в Великое Княжество Литовское к великому князю Казимиру. По свидетельству летописца, Исидор "поъхал в Литву к Казимеру в Новый Городок (Наваградак) и пробыв тамо пойде к Риму" ⁷²⁾. Униатское дело на Руси потерпело полное поражение.

2. Литовская митрополия под властью митр. Ионы. После изгнания Исидора в Москве возвели на митрополичий престол всея Руси рязанского епископа Иону, которого избрали на этот престол десять лет тому назад - в 1433 году. Митр. Иона не поехал в Константинополь к патриарху для поставления, потому что москвичам было известно, что Константинопольский патриарх и византийский император приняли унию. Возведение Ионы на митрополичий престол состоялось в декабре 1448 года. С этого времени в Москве начали избирать и поставлять своих митрополитов без Константинопольского патриарха. Год 1448-ой считается началом автокефального существования Русской Православной Церкви, независимой от Константинополя.

В то время Литовско-Наваградская и Галичская митрополии не имели своих митрополитов. Митр. Иона поспешил в Великое Княжество Литовское, чтобы объединить все епархии этого княжества под своим началом. Ему благоприятствовали в этом мирные отношения между Москвою и Великим Княжеством Литовским. Митр. Иона написал два послания: одно ко всем князьям, панам, боярам, наместникам, воеводам и всему "купно литовско-галицкому людству", а второе к киевскому князю Симеону Александровичу Олельковичу. К епископам западно-русских провинций он не обращался, считая их уже своими. Вслед за посланиями митрополит поехал сам в Киев, посетил Галич, Львов, Вильно и Наваградак. Это путешествие принесло ему пользу, потому что помогло закрепить власть его в этих областях. Польский король и великий князь литовский признал за ним право на "столец митрополичь кіевскій и всея Руси, как первзе было по установлению и обычаю рускаго христианства" и в 1451 году выдал ему об этом свою грамоту-прквилегию ⁷³⁾, охранявшую его права в Великом Княжестве Литовском.

3. Униатский мстрополит Григорий Болгарин. Мирное правление митр. Ионы было нарушено Римом. В 1458 году униатский патриарх Григорий Маммас, изгнанный православными греками из Константинополя за принятие им Флорентийской унии и поселившийся в Риме,, рукопожил в сан митрополита "Кіевскаго, Литовскаго и всея Руси" Исидорова ставленника Григория Болгарина ⁷⁴⁾. Папа Пий II утвердил его своею грамотою от 11 сентября 1458 года ⁷⁵⁾. Снабженный грамотами папы и униатского патриарха, Григорий Болгарин прибыл в Вильно и Наваградак. Он привез от папы письмо к польскому королю Казимиру, в котором папа писал, что все русские в его королевстве отнимаются от "злочестивого монаха Ионы" и передаются униату Григорию. Папа повелевал королю не впускать митр. Иону в Великое Княжество Литовское и Польшу, а если он или кто иной от него появится в этом княжестве, то "чтоб король приказал схватить их, заковать в оковы и бросить в тюрму". Он повелел также привести всех западно-русских епископов, священников и весь народ в послушание Григория. "А кто будет этому противиться", - писал папа,,- "таковых подвергнуть тяжелым пыткам" ⁷⁶⁾.

Король старался со всею ревностию выполнить повеление папы. По его приказу во всей Беларуси, Волыни, Холмщине, Галичине и Киевщине поднялась волна жестокого насилия над православными. Королевские власти принуждали силою православных епископов, священников, монахов и народ подчиняться Григорию. В старинной летописи говорится об этом следующее: "При сем митрополитъ (Іонтэ) в Кіевъ отняся стол от руских митрополитов. Прійде бо из Риму Григорій митрополит и съде на Кіевъ и пріят его король и с ним 8 епископов литовских" ⁷⁷⁾. Митр. Иларион пишет: "Римский митрополит Григорий поднял злую бурю на Руси, началось гонение на духовенство и народ. Но все преследования ничего не помогли: народ бойкотировал Григория Болгарина, и мира в Церкви не было" ⁷⁸⁾.

Против Григория выступил митр. Иона, вооруженный силою своего авторитета. Он разослал свое послание ко всем епископам Великого Княжества Литовского, горячо увещевая их не признавать униата и не подчиняться ему. В Москве он созвал собор епископов 13 сентября 1459 года, на котором было составлено соборное постановление против Григория. Великий князь московский Василий Васильевич со своей стороны написал письмо к королю Казимиру, прося его не преследовать православных и не принуждать их подчиняться Григорию. Король не обращал внимания на письмо московского великого князя и продолжал свое униатское дело. Он так воспламенился ревностью к делу насаждения унии, что в ответном письме к Василию Васильевичу предлагал признать и принять униата Григория митрополитом в Москве вместо престарелого митрополита Ионы ⁷⁹⁾.

Десять лет свирепствовала униатская буря в Беларуси и во всем Великом Княжестве Литовском. Но народ твердо стоял в православной вере, а в унию не пошел. Православные епископы подчинились митрополиту униату под давлением короля. Только один черниговский епископ не признал униата и уехал, в Москву, оставив свою епархию. Король досадовал на то, что» уния не имела успеха среди православных. В 1468 году он писал папе Павлу Н-му, что в Великом Княжестве Литовском обитает великое множество еретиков и схизматиков" и что число их со дня на день возрастает. Король просил папу прислать монахов, чтобы они уговорами обращали русинов и белорусов в унию, потому что силою с ними ничего нельзя сделать. Папа прислал монахов бернардинов, которые в 1469 году основали свой монастырь в Вильне и повели агитацию в пользу унии и латинства ⁸⁰⁾.

Митр. Григорий вскоре убедился, что его акция насаждения унии безнадежна. Он был митрополитом, но без народа и духовенства. Такое положение становилось ему в тягость. Он решил отречься от унии и возвратиться в лоно Православной Церкви, от которой отпал. В 1469 году он послал своего доверенного посла Мануила к Константинопольскому патриарху с просьбой принять его и утвердить на киевском митрополичьем престоле. Свое ходатайство он подкрепил богатыми подарками. Но в то время на патриаршем престоле происходили частые перемены патриархов. Патр. Марк II Ксилокарав не принял подарков от Григория и отказался дать ему свое благословение ⁸¹⁾. В 1472 году патр. Дионисий утвердил Григория ⁸²⁾. Митрополит Григорий вскоре после своего утверждения умер и был похоронен в Наваградке, уже как православный митрополит. Архиепископы Макарий и Филарет указывают год его кончины 1473 ⁸³⁾, проф. Карташев - 1475 год. Это расхождение роли не играет. Архиепископы более близки к точной дате его смерти, потому что ссылаются на старинные документы.

4. Разделение Русской Церкви на две митрополии. Прибытие митр. Григория Болгарина в пределы Великого Княжества Литовского внесло новый порядок в церковную жизнь. С этого времени начался новый период независимого от Москвы существования Литовской митрополии. В летописи по этому случаю говорится: "И оттол-б раздайся митрополія: король сего прія Григорія, а князь велики (московский) не восхотъ; и оттолъ сотворишася два митрополита на Руси, един на Москвъ, а вторый в Кіевъ ⁸⁵⁾. Эта летопись подтверждает факт разделения Русской Православной Церкви на две митрополии: Московскую и Киевскую или Литовско-Наваградскую. Это событие имело очень важное значение в истории Православной Церкви на Руси.

Московская митрополия отделилась сама от юго-западных областей Руси, находившихся в Великом Княжестве Литовском, и создала свою автокефальную Церковь. В составе этой митрополии остались все епархии Московского государства, вследствие чего стала митрополией этого государства. Московские митрополиты отказались от митрополичьего киевского титула и начали именоваться митрополитами московскими и всея Руси. Фактически таковыми они были в продолжение двухсот лет со времени переселения их предшественников из Киева во Владимир-на-Клязьме, а потом в Москву. Когда в Москве было учреждено патриаршество в январе 1589 года, патриарший титул стал: "Патриарх Московский и всея Руси". Московские митрополиты и патриархи не простирали более своей власти на Киев и юго-западные русские епархии, оставив их в покое и занимаясь устроением церковной жизни в Московском государстве.

По поводу отделения Московской митрополии от Киева проф. Карташев в своем труде сообщает текст документа, который был подписан епископами этой митрополии на соборе в Москве, созванном митр. Ионой в конце 1459 года, когда началась борьба с униатским митрополитом Григорием, утвердившимся в Великом Княжестве Литовском. Содержание этого документа заключалось в том, что епископы давали письменное обещание, своего рода присягу, что они будут "неотступными от Святой Церкви Московской, от митрополита Ионы и во всем повиноваться ему, а по отшествии его к Богу, повиноваться его законным преемникам; к отступнику же от православной веры, Исидорову ученику Григорию, отлученному от Святой Соборной. Церкви, нам, архиепископам и епископам Русской митрополии не приступать, грамот от него никаких не принимать и совещаний с ним не иметь ни о чем" ⁸⁶⁾.

Приводя этот документ, Карташев дает следующее пояснение: "В этом документе в первый раз говорится о Русской Церкви, как "Церкви Московской". Такое название Восточно-Русской Церкви особенно характерно в данный момент разделения митрополии, так как окончательное их распадение произошло именно от того, что Русская митрополия сделалась Московской... Теперь, когда с митр. Ионы начинается на Руси ряд митрополитов, избираемых и поставляемых в Москве, преимущественно по воле одного московского князя, при чем митрополит не только оставался жить в Москве, но и был московским подданным, - политика литовско-польских государей уже никак не могла мириться с таким положением дел, и разделение Русской митрополии должно было произойти неизбежно" ⁸⁷⁾.

Разделение митрополии было конечным завершением продолжительной борьбы православных Великого Княжества Литовского и Галичины за независимое существование своей Церкви от Москвы. В этой борьбе превалировал мотив политический, чисто государственный. Главными инициаторами и действующими лицами в ней были великие князья литовские и короли польские. Они не могли мириться с тем положением, чтобы их православные подданные находились в подчинении иностранного митрополита, жившего в Москве, которая часто враждовала с Великим Княжеством Литовским и вступала с ним в войну. Эти политические мотивы побуждали великолитовских государей настойчиво домогаться от Константинопольского патриарха назначения для их государства особого митрополита, подчиненного не Москве, а Константинополю. Православный епископат здесь играл пассивную роль. Он вовлекался в борьбу по мере необходимости и в решительные моменты, когда его помощь была крайне необходима и могла быть действенна, как, например, при избрании и поставлении литовского митрополита Григория Цамблака.

С другой стороны, московские митрополиты не уступали своих прав на управление Киевом и православными в Великом Княжестве Литовском и сильно противодействовали учреждению и существованию здесь митрополии. Они заботились о единстве Русской Церкви и оберегали целость древней Киевской митрополии, которую они возглавляли. С канонической точки зрения такая забота лежала на их обязанности, как митрополитов всея Руси. Но назначение особого митрополита для Великого Княжества Литовского и отделение православных этого государства от Москвы зависело от Константинопольского патриарха и его Синода, как канонического главы Русской Православной Церкви.

Московские великие князья поддерживали своих митрополитов в их усилиях сохранить единство Киево-Русской митрополии. Делали это по политическим соображениям. Юго-западные русские области представлялись им как исконные вотчины, которыми они стремились владеть. За обладание этими землями велись войны между Москвою и Великим Княжеством Литовским, а позднее Польшею. Враждебные военные настроения углубляли рознь между этими государствами и отдаляли православных великолитовцев от митрополита в Москве.

Митр. Григорий Болгарин, униат, был тем церковным деятелем, которой помимо своей воли помог закрепить отдельное существование Литовской митрополии, которая осталась под властью и каноническим возглавлением Константинопольского патриарха. Митрополиты ее стали именоваться "киевскими", позднее "киевскими и галицкими". По старой традиции они называли себя митрополитами "киевскими и всея Руси". Но митрополитами "всея Руси" они не были, как не были таковыми и митрополиты московские после разделения митрополии. Русь разделилась на две части: северо-восточную и юго-западную. В каждой части ее было свое государство и своя Православная митрополия.

Хотя православные митрополиты Великого Княжества Литовского титуловали себя "киевскими" и считали Киев своим столичным городом, но продолжали жить в Наваградке, а в Киеве бывали редко; некоторые из них даже вообще туда не ездили. Там сидели их наместники и управляли церковными делами от имени митрополита. При таком положении киевский титул имел для них лишь номинальное значение, связывающее их с историческим прошлым. По местожительству они являлись митрополитами "наваградскими" или "литовско-наваградскими". Об этом уже было говорено выше. Этот титул соответствует местопребыванию их кафедры и древней церковной традиции.

5. Литовско-наваградские (киевские) митрополиты. Со времени отделения Московской митрополии от Киева начинается длинный ряд отдельных митрополитов в Великом Княжестве Литовском или так наз. Юго-Западной Руси. Архимандрит Киево-Печерской лавры Захария Копыстенский (ум. 1627 г.), перечисляя литовских (киевских) митрополитов после разделения митрополии, пишет: "По Іонъ вступил на митрополію Кіевскую Мисаил, пред тъм епископ смоленскій" ⁸⁸⁾. О митр. Григорие Болгарине не вспоминает, вероятно потому, что тот был униатом. Но фактически с него начинается ряд литовско-наваградских митрополитов. Он был первым митрополитом в Великом Княжестве Литовском после митр. Герасима, независимым от Москвы.

Мктрополит Мисаил. После кончины митр. Григория на митрополичий престол в 1475 году был избран епископ смоленский Мисаил, родом из князей Пеструцких или Пестручей. Каким образом произошло его избрание в митрополита, с точностью неизвестно. Судя по обычаю того времени, его избрали на соборе епископы, архимандриты, князья, бояре и знатная шляхта Великого Княжества Литовского. Польский король дал свое согласие на избрание Мисаила, но поставил условием, чтобы он принял католическую унию. В угоду королю Мисаил послал папе Сиксту IV "епистолію" или грамоту от 14 марта 1476 года, составленную весьма витиевато, многословно и туманно, в которой выражалась готовность принять унию, заключалась жалоба на притеснения со стороны римо - католиков и была просьба уравнять его с латинскими епископами. Грамоту подписал Мисаил следующими словами: "Мисаилъ, священный епископъ смоленскій, електъ на митрополію кіевскаго престола и всея Росіи", или по другому списку: "Пречестный въ Бозъ отецъ, освященный епископъ смоленскій Мисаилъ. выбранный електъ на митрополію кіевскаго престола и всея Росіи". Вместе с ним подписали эту грамоту два архимандрита: Виленского Троицкого монастыря Макарий и Киево-Печерской лавры Иоанн, а также несколько мирян из знатных фамилий, именно: князь Феодор Вельский, князь Димитрий Вяземский, Ян Ходкевич - наместник витебский, великий гетман и маршалок Великого Княжества Литовского, его брат Павел - наместник каменецкий и другие. Содержание этого документа подробно описал архиепископ Макарий ⁸⁹⁾.

Папа получил письмо Мисаила, но ответа не дал. Был ли Мисаил униатом, никаких данных об этом нет. Известно, что он управлял Литовско-Наваградской митрополией до своей смерти, как епископ смоленский и елект на престол Киевской митрополии. Кончина его последовала в 1480 году в Наваградке, где он жил в митрополичьем доме и где находилась его кафедра ⁹⁰⁾. Константинопольский патриарх, угнавши о сношениях Мисаила с Римом, своего благословения на возведение его в сан митрополита не дал. Самовольно он не пожелал именовать себя митрополитом.

Митрополит Спиридон Сатана. Пока еще был жив Мисаил и управлял Литовско -Наваградской митрополией, Константинопольский патриарх Рафаил в 1477 году посвятил в сан митрополита Литовской митрополии монаха Спиридона, прозванного Сатаною за изворотливость и "ръзвость его". Историки, основываясь на летописях, называют его "тверитянином", т. е. из Твери. Когда Спиридон, после своего посвящения в митрополита, появился в Великом Княжестве Литовском, то король Казимир не только не признал за ним права на митрополию, но посадил его в заточение, в котором он оставался до 1482 года. Из своего заточения Спиридон отправил посланца в Москву с письмом к великому князю Ивану Васильевичу, прося его заступничества. В письме к князю он пишет: "Я много мощей вез тебъ от патріарха, но коооль все себъ забрал" ⁹¹⁾. В какой-то форме Москва заступилась за него Выйдя на свободу из заточения, Спиридон написал послание под заглавием: "Изложеніе о православной, истиннъй нашей въръ", обращенное к его пастве. В послании он свидетельствует о себе, что принял рукоположение и поставление на "кіевскую митрополью всея Руси" в Царьграде от патриарха кир Рафаила и всего освященного собора св. митрополитов и боголюбивых епископов, упоминает и о своих страданиях за правду во время пребывания в польском заточении. Он титуловал себя: "Спиридонъ, архіепископъ кіевскій и всеа Руси" ⁹²⁾. Из Великого Княжества Литовского он прибыл в Москву, но там приняли его не гостеприимно: заточили в Ферапонтов монастырь ⁹³⁾, в котором скончался.

Остается невыясненным вопрос, кто послал Спиридона в Константинополь и кто снабдил его деньгами для того, чтобы получить сан митрополита. Есть основание полагать, что сделала это Москва по каким-то своим соображениям. Когда же ему не повезло в Великом Княжестве Литовском, и он оттуда бежал, Москва побоялась его оставить на свободе, чтобы не предъявил своих притязаний на Московскую митрополию. Карташев замечает, что Москва таким образом защищалась не лично от Спиридона, а от Константинополя. И даже в архиерейскую присягу того момента внесено было следующее обещание: "отрицаюся (после Исидора и Григория Болгарина)... и Спиридона, нарицаемого Сатана, взыскавшего в Цареградъ поставленія, в области безбожных турок поганаго царя, такожде и тъх всех отрицаюсь еже по нем, когда случится придти на Кіев от Рима латинскаго или от Царырада турецкія державы" ⁹⁴⁾. Москва опасалась вмешательства Константинопольского престола в дела Московской митрополии, которая самочинно отложилась от него.

Митрополит Симеон. С согласия польского короля право-главные великолитовцы избрали себе нового митрополита, именем Симеона, архиепископа полоцкого. На этот раз король не предъявлял своих условий новому митрополиту на принятие унии. Константинопольский патриарх Максим утвердил Симеона и прислал ему свой "благословенный лист", в котором обращался не только к нему, но и ко всем епископам и всему православному людству. Патриаршее послание привезли два экзарха: митрополит енейский Нифонт и епископ ипанейский Феодорит, которые и совершили интронизацию нового митрополита вместе с епископами Литовской митрополии в Наваградке в 1481 году ⁹⁵⁾.

Во время управления митр. Симеона крымский хан Менгли-гирей в 1482 году, в угоду московскому великому князю Ивану III, внезапно напал со своею ордою на Украину, ограбил и сжег Киев, взял множество пленных, в том числе архимандрита Киево-Печерского монастыря Феодосия Войколовича и киевского воеводу Ивана Ходкевича с его семейством, ограбил Софийский митрополичий собор, а похищенные из него сосуды - золотой потир и дискос отослал в Москву великому князю ⁹⁶⁾.

Митр. Симеон святительствовал до 1488 года. По Супрасльской летописи в том же году он скончался. За год до своей кончины он посвятил в сан епископа владимирского и берестейского Вассиана ⁹⁷⁾.

Митрополит Иона Глезна. После смерти митр. Симеона православные обратились к королю с просьбою разрешить им избрать себе митрополита. Когда разрешение было получено, начались поиски кандидата в сан митрополита. Происходило "взысканіе многое" по всем странам Великого Княжества Литовского. Нашли "мужа святаго, сугубо наказаннаго в писаніях, могущаго и иных пользовать и противящимся закону нашему сильнаго возбранителя", Иону, архиепископа полоцкого. Избранный долго не соглашался, называл себя недостойным, но был "умолен просьбами князей, всего духовенства и людства, и подвигнут повелъніем господаря". Все это православные изложили в письме к патриарху, умоляя его: "да учинит святыя твоя к нашему утвержденію, ради теснящих нас в въръ и да не умедлит от руки твоей мечь духовный отцу нашему, имъ-же оборонити нас". В заключение они просят патриарха "внять писгчію и не презреть их моленій" ⁹⁸⁾, т. е. утвердить на митрополии архиепископа Иону. Письмо к патриарху повез архимандрит Слуцкого Троицкого монастыря Иосиф в мае 1492 года. Прошло четыре года со смерти митр. Симеона, пока совершилось избрание Ионы и утверждение его на митрополичьем престоле. До получения патриаршего утверждения Иона управлял Литовской митрополией с титулом "електа" или нареченного митрополита. Он скончался в 1494 году.

В начале пребывания на митрополичьем престоле Ионы в конце мая или в начале июня умер польский король Казимир. Церковная политика этого короля, после неудачных попыток введения церковной унии, отличалась толерантностью к православным. В Супрасльской летописи по поводу его смерти записано: "Преставися Казимір, король польскій, Якгойловичь, и вел. князь литовскый и рускый, справедливый, добрый, при митрополитв кіевском Іонъ Глезнъ" ⁹⁹⁾.

Ммтрополит Макарий (Чорт). В начале 1495 года на митрополичий престол был избран архимандрит Виленского Троицкого монастыря Макарий, по прозванию Чорт. На торжество его посвящения во епископа и поставления в митрополита собрались епископы: владимирский Вассиан, полоцкий Лука, туровский Вассиан, луцкий Иона; отсутствовали епископы: холмский, перемышльский и смоленский. После поставления послали к патриарху за благословением старца Дионисия и иеродиакона Германа. Посланные в Константинополь посланцы возвратились только осенью следующего (1496) года, а с ними прибыл также посол от патриарха Нифонта, его келейный старец Иоасаф, который принес благословенные грамоты митрополиту Макарию, великому князю литовскому и княгине, епископам, князьям и боярам и всем православным христианам. Патриарший посол при вручении грамот сказал епископам, чтобы они впредь не поставляли митрополита без предварительно полученного благословения от патриарха.

Недолго суждено было святительствовать митр. Макарию. "В 1497 г.", - говорится в Супрасльской летописи, - "мая 1-го, на шестой недъли послъ великаго дня (Пасхи) в понедельник, безбожные перекопскіе татары убили преосвященнаго митрополита кіевскаго и всея Руси архіепископа Макарія. Вторглись они в нашу землю скрытно от всъх и настигли его в селъ Стриголовъ на ръкъ Бчичъ за пять миль от Мозыря, из бывших с ним одних убили, а других взяли в плън" ¹⁰⁰⁾.

Митрополит Иосиф I Болгаринович. Преемником митрополита Макария был епископ смоленский Иосиф Болгаринович. В Супрасльской летописи говорится, что "в лъто 7006 (1498), мъсяца маіа в 30 день, индикта I, вел. князь Александр литовскій даде митрополію кіевскую и всея Руси Іосифу, епископу смоленскому, с епископіею смоленскою" ¹⁰¹⁾.

Иосиф происходил из шляхетской фамилии и имел родовое имение в Слуцком уезде. До своего епископства он был архимандритом и настоятелем Слуцкого Троицкого монастыря. В виду того, что в летописях не сказано об обычном избрании его собором епископов и духовенства на митрополию, следует предполагать, что это избрание провел единолично великий князь литовский Александр, ревностный католик, который воспламенился желанием насадить унию с Римом в Великом Княжестве Литовском, вдохновленный на это папой и иезуитами. Митрополит Макарий не согласился на унию. После его смерти Александр целый год искал подходящего кандидата в митрополита, который бы согласился на унию. Пока митрополичья кафедра пустовала, митрополитской епархией управлял епископ пинско-туровский Вассиан. Когда Иосиф согласился принять унию, великий князь Александр "даде" ему митрополию своею властью.

Патр. Нифонт признал Иосифа митрополитом и написал ему свое послание 5 апреля 1498 года, величая его "благочестивым и боголюбивым Іосйфом, братом и сослужителем, митрополитом кіевским и всея Росіи и в Литвъ" ¹⁰²⁾ . Нифонт не прислал своего экзарха для поставления Иосифа в сан митрополита. Но по особому ходатайству Александра патриарх Конст. Иоаким, прислав своего посла Авраамия, который вместе с епископами: полоцким Лукой, луцким Кириллом и туровско-пинским Вассианом 10 мая 1500 года поставили епископа смоленского Иосифа митрополитом киевским и всея Руси.

С самого избрания своего на митрополию Иосиф начал действовать в пользу унии, сперва секретно, конспиративно, но позднее уже открыто. В 1500 г., 20-го августа, он написал грамоту к папе Александру VI, по содержанию своему похожую на грамоту митр. Мисаила к папе Сиксту IV 1476 года. Грамота написана многословно и витиевато. В ней содержались следующие обращения к папе: "я върую и исповъдую, что ты пастырь всъx върующих и глава Вселенской Церкви и всъx св. отцов и патріархов... Пред тобою мы смиренно склоняем головы наши со всею покорностію доброй воли... желаем от твоей святыни святъйшаго благословенія... Мы молим твою святыню, будь милостив к нам... Мы увърены, повергаясь пред тобою на землю и цълуя ноги твои, что ты исполнишь желаніе сердца нашего, утъшишь нас, пребывающих в скорби и не отвергнешь прибъгающаго под твое покровительство" ¹⁰³⁾ Содержание этого письма говорит само за себя.

Иосиф пытался совратить в униатскую веру супругу великого князя литовского Елену, дочь великого князя московского Ивана III. Но та решительно отклонила увещания Иосифа. В Москву поступали все новые известия о покушениях Иосифа, вместе с римо-католиками, к совращению православных. Князь Семен Вельский, бежавший из Великого Княжества Литовского в Москву, сообщал, что "на них, в Литвъ, пришла великая нужда о греческом законъ: посылал-де вел. кн. Александр к своей вел, кн. Еленъ отметника (изменника) православныя въры Іосифа, владыку смоленскаго, да бискупа своего виленскаго и чернецов Бернардинов, чтобы приступила к римскому закону, да и к князьям руским посылал, и к виленским горожанам, и ко всей Руси, которые держат греческій закон, и нудят их приступить к закону римскому" ¹⁰⁴⁾.

Князь Вельский поступил на службу к вел. князю московскому. Вслед за ним перешли на сторону Москвы князья: Семен Иванович Можайский, Василий Иванович Шемяка, Трубчевские, Мосальские, Хотетовские и другие со своими богатыми поместьями. Александр запротестовал перед своим тестем против принятия этих князей в московское подданство. Начался спор между тестем и зятем, а в результате этого великий князь московский объявил войну своъму зятю великому князю литовскому Александру. В складной грамоте об объявлении войны писалось: "Вел. князь Александр по докончанью не правит, вел. княгиню Елену, князей и панов руских к римскому закону нудит; по этому вел. кн. Иван Васильевич складывает с себя крестное цълованіе и за христіанство хочет стоять, сколько Бог ему поможет" ¹⁰⁵⁾. Война действительно началась: 3-го мая 1500 года московская рать вошла в пределы Великого Княжества Литовского и взяла Брянск, Путивль, Дорогобуж и др. города. 14 июля 1500 г. произошли бои великолитовских войск с московскими у реки Видроши. Московские войска одержали победу и взяли в плен великого гетмана литовского князя Константина Острожского и множество других вождей и панов.

При военной обстановке пыл униатской ревности митр. Иосифа Болгариновича и его латинских пособников сильно упал. Сам митрополит скоро скончался. По словам русской летописи, "на него Бог посла недуг - разслабу, и поставлен бысть на митрополію в том недугъ, нездрав, и едино лъто быв в том сану, и измънися живота" ¹⁰⁶⁾. Его кончина последовала в половине или в последних месяцах 1501 года. С его смертью закончилось униатское дело.

Митрополит Иона Н. На престол митрополитов киевских (литовско-наваградских), по указанию вел. кн. Елены, ставшей польской королевой по мужу, был избран в 1503 г. архимандрит Минского Вознесенского монастыря Иона, бывший прежде священником. Польские и униатские писатели (Дубович, Кульчинский и Стебельский) говорят, что он прибыл с княжною Еленою из Москвы и был ее духовником. Был он человек простой, но строгий, честный и ревностный пастырь. Король Александр его утвердил. Благословение и поставление на митрополию было получено от патриарха Пахомия. Митр. Иона скончался в 1507 году.

Митрополит Иосиф II Солтан. Этот митрополит происходил из знатной фамилии Солтан. В 1502 году он был уже нареченным епископом смоленским и показал свою верность королю Александру при осаде московскими войсками г. Смоленска, за что получил в награду три имения, которые подарил Супрасльскому монастырю. В сан митрополита он был избран в конце 1507 года или в январе 1508 года. В начале 1509 года патр. Пахомий благословил его на митрополию. Уже в сентябре того же года он подписывал грамоты так: "волею Божіею, Іосифъ архіепйскопъ, митрополитъ кіевскій и галицкій и всея Руси".

Митр. Иосиф Солтан был одним из достойнейших архипастырей. Свою архипастырскую деятельность на митрополичьем престоле он ознаменовал созывом церковного собора в Вильне. Этот собор открылся под его председательством 25 декабря, т. е. на Рождество Христово, 1509 года. Причины созыва собора он сам указал в своей речи пред открытием его. Он говорил: "С того дня, как, изволеніем Божіим, я, недостойный, занял престол митрополій кіевской и всея Руси и принял обязанность пасти Церковь Божію, отсекать всякое преступление закона нашей православной въры и утверждать, по древнему обычаю, церковные уставы, я видъл много нестроенія и безчинія в духовенства и много о том слышал... Все это мы должны исправлять и очищать по правилам святым, о всем должны скорбеть и болеть. Ибо какой прибыток получили мы чрез умноженіе наших гръхов? Не разсъялъ ли нас Бог по лицу всей земли? Не разведены ли сыны и дщери наши во многія страны поморскія, плъненныя от поганых? Не взяты ли были грады наши; не пали ли сильные князья наши от острія меча; не запустили ли св. Божій церкви; не томимся ли всякій день от безбожных поганых агарян? Все это бывает нам за то, что мы ходим не по правилам св. апостолов и не по заповъдям святых отцев наших. Посему мы, Іосиф, милостію Божіею, архіепископ, митрополит кіевскій и всея Руси, и составили собор с преподобными епископами, пречестными архимандритами и игуменами и богобоязненными священниками" ¹⁰⁷⁾.

Собор вынес ряд важнейших постановлений, которые имели большое значение для Церкви.

В 1514 году митр. Иосиф созвал новый собор в Вильне, на котором обсуждался вопрос об установлении праздника в честь преп. Елисея лавришевского. Было определено праздновать его память 23 октября. О других постановлениях неизвестно.

Митр. Иосиф скончался в конце 1521 года, оставив после себя память, как о выдающемся святителе Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском.

Митрополит Иосиф III. В преемники митр. Иосифу был избран в начале 1522 года также Иосиф, архиепископ полоцкий. В июле и в октябре того же года он именовал себя еще нареченным митрополитом, но в конце 1523 года подписывался уже: "Волею Божіею Іосифъ архіспископъ, митрополитъ кіевскій и галицкій и всея Росіи". Эта подпись свидетельствует, что к этому времени он получил благословение от патриарха из Константинополя. О митр. Иосифе даже униатские и иезуитские писатели отзывались, как о схизматике, не желавшем знать унии. Во время его святительства усилили свою деятельность против Православной Церкви римо-католики, нанося православным оскорбления и делая им притеснения. Митрополит искал защиты у короля Сигизмунда и просил его заступиться за обиженных православных и наказать виновных католиков. Сигизмунд относился к православным благожелательно. Митрополит Иосиф III почил в начале 1534 года.

Митрополит Макарий II. В 1534 году, 1-го января, король-Сигизмунд издал следующую грамоту: "Бил нам челом владыка луцкій и острожскій, епископ Макарій и просил нас, чтобы мы пожаловали его хлебом духовным, митрополіею кіевскою и галицкою и всея Руси, которую держал пред ним митрополит Іосиф. О том же говорила нам за него наша королева и великая княгиня Бона, а ходатайствовали перед нами воевода виленскій, пан наш, староста бъльскій и мозырскій, Ольбрахт Мартынович Гаштольд и всъ князья паны греческаго закона, чтобы мы дали ту митрополію ему и пожаловали его тъм хлебом духовным, - так как и сам митрополит Іосиф, еще будучи здоров, уступил ему ту митрополію по своем животъ. И мы, по своему государскому благоволенію, во вниманіе к желанію нашей королевы и ходатайству воеводы виленскаго и князей и панов греческаго закона, и находя его - Макарія на то годным, исполнили его челобитье: дали ему - владыкъ луцкому и острожскому Макарію митрополію кіевскую и всея Руси, со всъми имъніями, дворами, фольварками и селами, принадлежащими митрополіи, со всеми доходами, платежами и пожитками, какіе на нее приходят. И имъет он ту митрополію держать и в ней править и рядить, и брать себъ доходы и платежи так же, как правили прежніе митрополиты кіевскіе, по обычаю греческаго закона" ¹⁰⁸⁾.

Мы привели дословно этот документ, чтобы показать, как писались тогда королевские грамоты и какие права имели короли при назначении митрополитов Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском. Конечно, язык грамоты не есть оригинальный, а уже переведенный на современный русский язык историками. Оригинальный язык грамоты был тогдашний государственный белорусский. Эта грамота свидетельствует о том, как польские короли забрали власть в свои руки при назначении митрополитов и епископов православных. Раньше православные избирали сами своих митрополитов и епископов на своих соборах, а при Сигизмунде это положение изменилось не в пользу Православной Церкви.

Новый митрополит был из Москвы и прибыл в Вильно с великою княжною Еленою в качестве ее священника. Он был женат и имел детей. Овдовев, принял монашество, после чего получил назначение на настоятельское место в Лещинском монастыре, Пинской епархии. Был посвящен во епископа пинско-туровского, а в 1528 году выпросил у короля епископию луцкую, в 1534 году - митрополию. Константинопольский патриарх дал ему свое благословение, и в апреле 1535 года он титуловал себя уже митрополитом киевским и проч.

Во время его святительства было много неустройств в церковной жизни. Король поручил ему в 1546 году созвать собор для прекращения церковных беспорядков. Никаких сведений об этом соборе не сохранилось. Возможно, что он не был созван. Митр. Макарий скончался в 1555 году.

Митрополит Сильвестр Белькевич. До принятия духовного сана митр. Сильвестр, в миру Стефан Андреевич, занимал должность королевского скарбника (казначея) и ключника в Вильне, был человеком богатым, но мало грамотным. Когда умер настоятель Виленского Троицкого монастыря Алексий, Стефан Белькевич выпросил для себя у короля польского Виленский Троицкий монастырь, чтобы пользоваться его имениями. Продолжая свою светскую службу скарбника и ключника, он титуловал себя настоятелем этого монастыря. Кроме того, он исходатайствовал для себя от короля грамоту на получение кафедры литовского (киевского) митрополита. В королевской грамоте от 10 июля 1551 г. записано, что король, узнавши "верные, пильные, николи не омешканые, цнотливые службы" пана Стефана Белькевича, оставляет за ним, "до его живота", Троицкий Виленский монастырь и отдает ему митрополию. После этого он подписывался так: "Настоятель виленскаго троицкаго монастыря, нареченный митрополитъ, панъ Стефанъ Андреевичъ Белькевичъ". Наваградский воевода Иван Горностай, 25 марта 1556 года, жертвуя в Виленский Пречистенский собор серебренный рукомойник, указав, что он предназначается, как сам выражался, "нынешнему митропол.иту Стефану Андреевичу". Через полгода этот Стефан Андреевич уже подписывался: "Милостію Божіею мы, Сильвестръ, нареченный архіепископъ митрополитъ кіевскій и галицкій и всея Руси" ¹⁰⁹⁾ . По-видимому к этому времени его постригли в монашество и рукоположили в священный сан. Патриарх прислал свое благословение Сильвестру на занятие митрополичьей кафедры.

В 1558 году митр. Сильвестр созвал собор в Вильне на первой неделе Великого поста. Король одобрил созыв собора и своими грамотами оповестил всех епископов, архимандритов и других духовных и светских лиц, чтобы съехались к назначенному митрополитом сроку, при этом выражал желание, чтобы на соборе все кончилось хорошо, согласно с словом и повелением Божиим, «ку постановенью въры и закону хрестіанскаго" ¹¹⁰⁾. Других сведений об этом соборе не имеется.

Архиепископ Макарий указывает, что митр. Сильвестр был человек практичный, умел находить себе высоких покровителей и заступников при дворе короля, отличался корыстолюбием и требовал от своих наместников и урядников собирать дани и доходы с крестьян и куничные пенязи с священников; не отказывался брать подарки за поставление в церковные степени. В 1561 году Киево-печерский архимандрит Иларион подал жалобу королю, что митр. Сильвестр причинял разные обиды братии Киево-Печерской обители и самовольно завладел Киево-Никольским Пустынным монастырем со всеми его имениями и угодиями, которые издавна находились в ведении киево-печерских архимандритов, Король приказал своею грамотою от 24 апреля немедленно возвратить Никольский монастырь Киево-Печерской лавре и впредь не вмешиваться в ее дела. Эти примеры указывают, что митр. Сильвестр имел большую склонность к материальным благам в ущерб духовным.

Сильвестр и его предшественники жили в Наваградке. Здесь же он скончался в последней четверти 1567 года.

Митрополит Иона Протасевич-Островский. В первой половине 1568 года на митрополичью кафедру возведен был епископ туровско-пинский Иона Протасевич -Островский. До монашества и епископства он был женат. По вступлении на митрополичий престол он показал себя ревностным и заботливым первосвятнтелем. Когда собрался сейм в Гродне в июне 1568 г., митр. Иона подал королю Сигизмунду II Августу, находившемуся на сейме, письменное ходатайство о правах и нуждах Православной Церкви, изложенные по пунктам. В этом ходатайстве особенно замечательны две просьбы: 1), чтобы духовные достоинства не давались светским людям и 2), чтобы православные епископы могли заседать в королевской раде наравне с бискупами римо-католическими. Другие просьбы касались имущественных и судебных прав православных архиереев и всего духовенства. Митр. Иона получил от короля ответ, составленный на том же сейме 25 июня 1568 года. Король обещал разослать грамоты с предписанием соблюдать неприкосновенность духовных судов и церковных дел и исполнил это. На другие просьбы ответил, что отлагаются на "иншій час".

Своими настойчивыми ходатайствами перед королем и панами Иона добивался удовлетворения их, что служило на пользу Церкви. В начале 1577 года митр. Иона скончался.

Митрополит Илья Куча. В 1576 году митр. Иона, уже глубокий старец, почувствовав, что не в силах нести своих высоких обязанностей, решил уступить свой митрополичий престол пану Илье Иоакимовичу Куче, оставив за собою старейшество е духовных делах до своей кончины. В актах об этом записано: "Знаючи его быти годнымъ, достоинство архіепископства кіевское и галицкое и всея Руси ему спустилъ, зоставивши себъ старшинство на томъ достоинствъ въ справахъ духовныхъ до живота своего" ¹¹¹⁾. Король Стефан Баторий утвердил Илью Кучу, выдав ему об этом свою грамоту от 23 сентября 1576 года, в которой говорилось: "Водлъ поставленья и умовы съ митрополитомъ Іоною въ томъ учиненоъ, при животтз его тотъ врядъ справовати, а по смерти его тую митрополью на себъ держати и уживати" ¹¹²⁾. После этого Илья был пострижен в монашество и посвящен в сан епископа с титулом "нареченного" митрополита. Когда митр. Иона скончался, король отправил (в апреле 1577 г.) свою грамоту к патриарху Иеремии II, в которой, извещая о кончине митрополита и что его преемником назначен им - королем "смиренный владыка Илія Куча", просил благословить нового кандидата на митрополию. В грамоте король добавил: "за что обычную благодарность отъ насъ, какъ и отъ предковъ нашихъ, вы получите", - это означало, что король пошлет денежные или иные подарки ¹¹³⁾.

Правление нового митрополита было непродолжительно. О его деятельности сведений мало сохранилось. В последний раз упоминается о нем в феврале 1579 г. Вероятно, в том же году он скончался.

Митрополит Онисифор Девоча или Девочька. Родом он был из галицкой шляхты. До своего вступления на митрополию имел в своем управлении Лавришевский монастырь, который удержал за собою во все время своего пребывания на митрополичьем престоле. Свое высокое назначение получил от короля, когда был еще мирянином. Был двоеженцем, т. е. два раза женатым, что запрещает по каноническим правилам принимать посвящение в духовный сан.

Когда в 1576 году собрался в Варшаве сейм, православные послы, прибывшие на этот сейм, ожидали митр. Онисифора, чтобы совместно с ним выступить перед королем и поляками в защиту своей Церкви, стесненной римо-католиками. Но митрополит не приехал, а прислал какие-то "артикулы, что было къ подивенью и панамъ и сенаторамъ". Тогда галицкие послы составили и отправили ему свое послание, в котором обличали его за неправильные действия и нерадение о церковных делах.

Они писали: "За вашего пастырства вси велицъ утиснены, плачемъ и скитаемся, яко овцы пастыря неймуідіе: ачъ вашу милость старшого своего маемъ, але ваша милость подвизатися и праци чинити словесныхъ овецъ отъ волковъ губящихъ боронити и ни троха ни въ чемъ святому благочестію ратунку додавати нерачишь. Такихъ бъдъ первъй николи не бывало и вже большіе быти не могутъ, яко тые: за пастырство вашей милости досыть всего злаго въ законъ нашом сталось... Бога ради, обачься, ваша милость, вспомяни, ваша милость, на святые продки свои, архіепископы кіевскіе, возревнуй благочестію их" ¹¹⁴⁾. Такова была характеристика деятельности этого митрополита.

В 1588 году Великое Княжество Литовское и Польшу посетил Константинопольский патриарх Иеремия II. В начале мая "он прибыл на границу Польши и послал письмо к польскому канцлеру Яну Замойскому, прося у него разрешения остановиться в его имении в Замостье. Замойский принял у себя патриарха и всю его свиту с почетом и вниманием. Кроме того, он исходатайствовал для патриарха королевскую грамоту на свободный проезд в пределах Польши и Великого Княжества Литовского, а также распорядился, чтобы на всем пути ему были оказаны надлежащие почести и внимание. Патриарх Иеремия проехал через Брест в Вильно. Православные жители, старые и малые, встретили его с великой радостью и поведали ему свои скорби и нужды. Пробыв здесь двенадцать дней, патриарх отправился через Оршу и Смоленск в Москву на поставление там патриарха.

Через год патриарх снова прибыл в Вильно на обратном пути из Москвы. Здесь он испросил себе, 7 июля 1589 года, у короля Сигизмунда III дозволение обозреть всю православную митрополию. Через восемь дней, когда Иеремия уже был в Вильне, король издал универсал ко всем властям и жителям королевства, повелевая, чтобы никто не препятствовал патриарху совершать свое дело, судить и рядить во всех православных церковных делах. Вскоре после этого, именно 21 июля, патриарх разослал свою окружную грамоту ко всем епископам Литовской митрополии, в которой говорилось: "Мы слышали от многих благоверных князей, панов и всего христіанства и сами своими очами видъли, что у вас двоеженцы и троеженцы литургисают" и повелевал таковых низложить, а епископу пинскому Леонтию пригрозил отлучением за то, что утаил таких священников, бывших в его епархии. Своим особым декретом, под которым подписались и епископы митрополии, патриарх лишил сана митрополита Онисифора, как двоеженца ¹¹⁵⁾. Король, чтобы защитить авторитет Онисифора, говорил, что будто Онисифор оставил свою кафедру по доброй воле в облегчение своей старости ¹¹⁶⁾.

Митрополит Михаил Рогоза. Только прошло пять дней после низложения митр. Онисифора, как король Сигизмунд III выдал грамоту от 27 июля на митрополию архимандриту Минского Вознесенского монастыря, "шляхетнъ урожонному" Михаилу Васильевичу Рогозе. В грамоте писалось: "Панове рада и рыцарство Великаго Княжества Литовскаго, закону и послушенства Церкви греческой" избрали Михаила Рогозу, и что, по их просьбе, избранный удостаивается митрополичьей кафедры ¹¹⁷⁾. Но в этой грамоте допущена неточность. Вряд ли многие православные принимали участие в избрании Михаила Рогозы. Возможно, что кто-то из православных представил его кандидатуру королю. В действительности же избрание и назначение Михаила Рогозы на митрополию произвел король своею властью. Об этом королевском назначении писали виленские иезуиты вскоре после возведения Михаила Рогозы. Они упрекали его, "то был назначен на митрополичью кафедру "безъ содъйствія" православной шляхты ¹¹⁸⁾ . Патр. Иеремия, который в то время пребывал еще в Вильне, возвел Михаила Рогозу в митрополичье достоинство 1-го августа 1589 года. Этот митрополит был последним из ряда литовско -наваградских митрополитов, возглавлявших Православную Церковь в Великом Княжестве Литовском и Польше до введения Брестской (берестейской) унии в 1596 году. Об этом будет речь ниже.

ГЛАВА IV. КАНОНИЧЕСКОЕ И ОБЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ КИЕВСКОЙ И ЛИТОВСКОЙ МИТРОПОЛИЙ

1.Органы церковной власти. В Православной Церкви органами власти являются соборы епископов, патриархи, митрополиты и епископы, т. е. лица высшей церковной иерархии. Их церковная власть вытекает из тех божественных полномочий, которыми они обладают и которые получают при посвящении. В осуществлении своей власти в Церкви они руководствуются церковными правилами или священными канонами. Каждый епископ дает присягу перед своим рукоположением в этот сан на верность канонам. Никто из них не может и не имеет права изменить, отменить или нарушить их. Точное соблюдение канонов есть нормальное условие сохранения чистоты Православной веры.

Свящ. каноны полагают свое начало еще в первом веке Христианства. Церковное предание приписывает появление многих основных канонов святым Апостолам Христовым. Они сами их не составляли, но передали содержание их своим ближайшим преемникам - епископам, а те, в свою очередь, хранили их путем устного предания до IV века, когда неизвестный благочестивый муж собрал их в один сборник. Этот сборник известен в церковной науке под названием "Правила Святых Апостолов". В сборнике находится 85 правил, относящихся к устроению церковной жизни.

Основную массу канонов составляют правила и постановления семи Вселенских и одиннадцати Поместных соборов, правила Святых Отцов и Учителей Церкви IV - VIII веков. Все каноны являются основным законом Православной Церкви. Сборник их называется: "Книга правил Святых Апостолов, Святых Соборов Вселенских и Поместных и Святых Отец".

Древняя Русь, приняв христианскую веру от греков, получила от них некоторые сведения о церковных канонах и об устроении церковной жизни по канонам. Первоначальные сведения о них были весьма скудны, и Константинопольскому патриарху приходилось часто давать указания относительно разных вопросов церковной жизни. Все эти указания давались в разное время и в различных обстоятельствах церковной практики.

Появилась крайняя необходимость иметь для Церкви свой сборник канонов, и Русь получила его из Болгарии на старославянском яз., который ныне называется церковно-славянским. Славянский сборник канонов, по-гречески "Номоканон", приобрел известность на Руси под названием "Кормчая книга". Правила этой книги монахи переписывали в своих монастырях и распространяли их среди народа. Таким путем получали их духовные и светские лица. "Кормчая книга" стала неотменным законом Православной Церкви на Руси.

Важным каноническим принципом церковного правления является соборность. Понятие о соборности выражено в 84 правиле Святых Апостолов, где говорится: "Епископам всякаго народа подобает знати перваго в них и признавати его яко главу, и ничего превышающаго их власть не творити без его разсужденія: творити же каждому только то, что касается до его епархіи, и до мъст к ней принадлежащих. Но и первый ничего да не творит без разсужденія всъх. Ибо тако будет единомысліе". В этом правиле говорится о митрополичьих округах или митрополиях, во главе которых стояли митрополиты, избираемые Поместной Церковью. В каждой митрополии было по несколько епископов, управлявших своими епископскими округами или епархиями. По мысли этого правила, митрополит и епископы обязаны решать все важнейшие вопросы, касающиеся церковной жизни и управления, на своих съездах или соборах. Такая форма управления в Церкви называется соборной.

Правило 37 Святых Апостолов повелевает собираться епископам на соборы дважды в год. Это правило гласит: "Дважды в году да бывает собор епископов, и да разсуждают они друг с другом о догматах благочестія, и да разрешают случающіяся церковныя прекословія". В этом правиле указаны сроки созыва собора, именно: "В первый раз, в четвертую неделю пятидесятницы, а во вторый, октября во вторый на десять день". Впоследствии, по разным неудобствам, положено, чтобы они созывались однажды в год (VI Вселенский собор, прав. 8). Это постановление подтверждено 6-м правилом VII Вселенского собора, повелевающим: "Преподобные отцы шестаго собора, во вниманіе к затрудненіям собирающихся, и к недостаткам потребнаго для путешествія, определили, без всякаго уклоненія и извиненія, единожды в лъто быти собору, и погръшительное исправляти". На приведенных правилах Вселенской Православной Церкви построена соборность во всех Поместных Православных Церквах, в том числе и Русской Церкви.

Каноническая соборность осуществлялась в Церкви в форме ежегодных соборов епископов митрополичьего округа. Тогда такие соборы назывались "Поместными", как равно и Церковь этого округа называлась "Поместной". Вселенскими называются те соборы, которые составлялись из епископов и митрополитов из всего христианского мира или всех Поместных Церквей. На Вселенских соборах, которых в Православной Церкви было семь, обсуждались и решались вопросы вероучительного и церковно -административного характера, имевшие важное значение для всех Поместных Церквей. Эти соборы были высшей властью в Церкви в делах веры, нравственности и дисциплины. В них сосредоточивалась высшая иерархическая власть Церкви.

2. Власть митрополитов и епископов на Руси. Во главе Киевской митрополии стоял митрополит. Он был каноническим предстоятелем и возглавителем Поместной Церкви, хотя подчиненной Константинопольскому патриарху. Киевскому митрополиту принадлежали большие права и преимущества в пределах его митрополии Он почитался всеми за духовного отца епископов, белого - женатого и черного - монастырского духовенства, а также всего русского народа.

Все обращались к митрополиту, называя его отцом. Когда епископ полоцкий Симеон Старый в своем письме к митр. Ионе (киево-московскому) назвал его братом, а не отцом, то митрополит прислал ему строгий выговор. "Не знаем", - писал митрополит, - "дожил ли ты до глубокой старости и беспамятства, или надмился гордостью. Посуди сам, пристало ли бы нам, митрополиту, писаться братом к святому патриарху? Да не будет!" ¹¹⁹⁾ .

Митрополит простирал свою власть на все епархии его митрополии. Он принимал жалобы, судил виновных, назначал и посвящал епископов. Его авторитет стоял высоко, особенно в период Киевской Руси. Великие князья с ним считались и запрашивали его совета в государственных делах. Митрополит заседал в великокняжеском совете наряду с боярами и сановниками государства.

Большой авторитет имели епископы в своих епархиях. Обширность их создавала потребность иметь представителей епископской власти на местах. Для этой цели возникла должность епископских наместников, которые в старой Руси назывались поповскими старостами, в позднейшее время переименованы в благочинных. Эти должностные лица выполняли предписания и распоряжения своих епископов и наблюдали за нравственным поведением подведомственного им приходского духовенства и всех церковно-служащих. Поповские старосты были властью на местах. Они действовали от имени епархиального епископа. Кроме наместников, епархильные архиереи имели десятников, бояр, подскарбиев, маршалков. Прочие клирики их боялись, с ними считались и их распоряжения исполняли. Поповские старосты помогали осуществлять власть епископа во всех частях его епархии.

При каждой церкви был причт, состоявший из одного или двух священников, дьячка или псаломщика и пономаря. При соборных церквах, кроме указанных священно и церковнослужителей, были еще диаконы, которые увеличивали церковный причт. Кандидаты на все эти церковные должности избирались из местных грамотных жителей, научившихся церковному пению и чтению. Священники, диаконы и псаломщики должны были уметь читать по-церковнославянски, петь на клиросе и знать церковный устав. Большою грамотностью они не отличались, да и школ тогда не было, в которых они могли бы получить достаточное образование. Однако среди них встречались одаренные от природы, которые приобретали свои знания при помощи чтения книг, благодаря чему становились образованными людьми своего времени. Подавляющее же большинство духовенства было мало образовано и стояло на низком культурном уровне. В этом отношении оно не многим отличалось от своих прихожан.

Митрополит и епископы имели значительные доходы со своих епархий. Доходы составлялись из пошлин при рукоположениях клириков, специальных взносов от духовенства, судебных пошлин с духовных лиц и мирян и податей с церковных земель. На эти средства содержались школы грамоты, совершались дела благотворительности, строились и ремонтировались церкви, содержался двор митрополита и епископов, который устраивался наподобие княжеского и обычно был многолюдным. Для заведывания церковными делами митрополит и епископы имели своих помощников из духовных и светских лиц. духовные лица служили в кафедральных соборах и составляли клиросы или клыросы. Клирос представлял собою орган епархиального управления. При епископах и митрополите содержался штат слуг, исполнявших разные обязанности. Количество их зависело от материальных возможностей епископской, а при митрополитах - митрополичьей казны.

Соответственно требованиям канонов и древней церковкой практики митрополиты созывали соборы епископов в важнейших случаях церковной жизни и совещались с ними. В русских летописях мало отмечено церковных соборов на Руси. Это обстоятельство указывает, что соборы епископов в то время созывались очень редко, далеко не каждый год, как требовали каноны. Проф. Малышевский насчитал не более пятнадцати отмеченных в летописях состоявшихся в Киеве епископских соборов, включая сюда съезды для хиротоний новых епископов и на разные церковные торжества. Проф. Карташев полагает, что главная причина редких соборов было большое пространство Киевской митрополии и отдаленность епископских кафедр от митрополичьего центра. Он пишет, что Русская Церковь с первых же шагов своей исторической жизни стала повинной в несоблюдении важной канонической нормы, именно соборности, и впоследствии все прогрессировала в этой своей виновности ¹²⁰⁾. В последующее время каноническая соборность еще более не исполнялась на Руси, особенно после переселения митрополитов из Киева во Владимир-на-Клязьме и Москву. Не лучше обстояло это дело и в Литовской митрополии, когда она существовала. Нарушение этого принципа отразилось отрицательно на церковной дисциплине духовенства и на благоустроении церковной жизни.

3. Каноническая зависимость от Константинополя. Киевская и Литовская митрополии, как церковно-административные единицы, представляли собою епархии Константинопольской Церкви. Проф. Карташев указывает, что Киевская митрополия значилась в некоторых росписях Константинопольских митрополий на очень низком месте, то на 61, то на 71 ¹²¹⁾. Созданная греческим византийским духовенством, она находилась в непосредственной подчиненности верховной власти Константинопольского патриарха, его Синода и в некоторой степени византийского императора. По византийской государственной системе Церковь и императорская власть находились в тесном взаимоотношении. Подчинение Киевской и Литовской митрополий Константинопольскому патриарху влекло за собою подчинение их и византийскому императору. Проф. Бердников характеризует это положение следующими словами: "По-византийскому учению, Константинопольский патриарх есть в собственном смысле вселенский патриарх, т. е. духовный глава всех православных христиан. Но так как Церковь и государство тесно соединены между собою, то все православные христиане, в какой бы стране ни жили, кроме подчинения местной власти, подведомы византийскому императору" ¹²²⁾. В силу такого положения высшее решение по делам Киевской, а равно и Литовской митрополий принадлежало Константинопольскому патриарху с его Синодом и византийскому императору василевсу. Последние принимали участие в назначении киевских и литовских митрополитов, разбирали споры русских князей с митрополитами и епископами, а также вообще следили за течением жизни Православной Церкви на северо-востоке и юго-западе Руси.

Проф. Бердников, разбирая этот вопрос, пишет: "В период зависимости Русской Церкви от Церкви Константинопольской влияние русских князей на дела церковные было незначительное. В это время высшее решение по делам, касающимся Русской Церкви, принадлежало Константинопольскому патриарху и византийскому императору. Так, напр., великий князь Симеон вместе с другими князьями просил императора Иоанна Кантакузена о присоединении к Русской митрополии отделившейся от нее митрополии Галицкой, и император уважил эту просьбу. Равным образом соборное постановление 1389 года о признании единства Русской митрополии было утверждено и царскою властью. Император принимал участие в суде над иерархами Русской Церкви. Так, напр., в 1347 году по приказу царя и решению Собора вызывался на суд в Константинополь галицкий митрополит. Для расследования действий литовского митрополита Романа на месте император назначил апокрисиариев с обязанностью представить о результатах следствия ему и патриарху с Синодом. Поставление киевского митрополита совершалось не иначе, как с согласия византийского императора. Об этом постоянно упоминается в патриарших грамотах о поставлении митрополитов. Русские князья иногда обращались с своими просьбами о поставлении митрополитов не к одному патриарху, но и к императору. Так, напр., в 1352 году великий князь Симеон ходатайствовал пред патриархом и императором о поставлении Алексия. В начале XV века Витовт просил императора и патриарха о поставлении особого митрополита для Литвы, но император Мануил не послушал его прошения" ¹²³⁾.

Подчиненность Киевской и Литовской митрополий Константинопольскому патриарху была законной, основанной на канонах. Объясняется это тем, что Константинопольская Церковь была матерью этих митрополий. Взаимная связь между ними вытекала из того положения, что Константинопольская Церковь насаждала веру Христову на Руси и устраивала здесь церковную жизнь. Но подчиненность Константинополю нисколько не препятствовала Киевской и Литовской митрополиям свободно развиваться и строить свою церковную жизнь по местным народным обычаям. Киевские и литовские митрополиты, как предстоятели Церкви особого народа в самостоятельном государстве, пользовались большой самостоятельностью в управлении церковными делами своей митрополии. Хотя эта самостоятельность не была основана на каком-либо акте или распоряжении патриарха, но эти митрополиты широко ею пользовались. Некоторые историки полагают, что их власть в управлении ничем не ограничивалась со стороны Константинополя.

Канонические правила требуют от епископа возносить за богослужением имя своего митрополита, а митрополиты должны возносить имя своего патриарха. Такой порядок установлен в древней христианской жизни, подтвержденный Соборами. Поминовение имени патриарха митрополитом и имени митрополита епископами указывало на подчиненность низших высшему, т. е. епископа митрополиту, а митрополита патриарху. Этот канонический порядок строго соблюдался на Руси: киевские и литовские митрополиты возносили имя Константинопольского патриарха, как своего главу. Этим сохранялась постоянная юрисдикционно-иерархическая связь митрополитов Руси с Константинопольским патриархом.

Помимо этого, существовала связь с патриархом чисто деловая. Когда появлялась какая-нибудь надобность в помощи патриарха, то киевские и литовские митрополиты посылали своих послов с посланием к патриарху или в важнейших случаях сами отправлялись к нему. Патриарх рассматривал их дело и выносил свое решение, которое было законом и не подлежало обжалованию. Иногда патриарх сам приглашал к себе митрополита на патриаршие соборы в Константинополь, I' митрополит туда ездил. Так, например, литовский митр. Феофил заседал на Константинопольском соборе в 1329 году. Эти примеры свидетельствуют о том, что киевские и литовские митрополиты полностью зависели от Константинопольских патриархов.

Особенностью положения Киевской митрополии с самого начала ее существования было то, что ее митрополиты в течение почти четырехсот лет преимущественно были греками. Из 23-х киевских митрополитов в до-монгольский период Русской Церкви (до 1240 г.) только два митрополита были из русских: Иларион (1051-1054) и Климент Смолятич (1147-1155). Но оба они не были признаны патриархом законными, потому что избраны русскими из своей среды без согласия патриарха. В те времена русские не допускались Константинополем для занятия митрополичьего престола на своей родине и в своей Церкви. Тогда господствовала гегемония греков везде, где это было возможно для них. Они относились горделиво ко всем не эллинам, считая их варварами. Проф. Карташев характеризует отношение греков к другим народностям следующими словами: "Инородцы, крестившиеся задолго до нас. со всей силой испытали на себе эти гордынные "расистские" претензии греков. И в ереси ушли в значительной мере по мотивам национального протеста: копты, эфиопы, сирийцы, армяне. Крестившиеся сравнительно незадолго до нас сербы и болгары были в напряженной вековой борьбе с греками не только за свою политическую независимость, но и за привилегии и возможную независимость своих Церквей от поглощения их Константинопольским патриархатом" ¹²⁴⁾.

Хотя русские не питали большой симпатии к грекам, но не вступали в войт с ними за независимость своей Церкви. Попытки выйти из подчинения Константинопольского патриархи были деланы киевскими великими князьями, но недостаточно решительные. Первую такую попытку сделал св. Владимир, пытавшийся поставить свою Церковь под главенство Охридского болгарского патриарха. Затем Ярослав Мудрый "в 6559 (1051) постави Ларіона митрополитомъ русина въ св. Софій, собравъ епископы", как повествует летопись, не испросив благословения и согласия патриарха. Спустя почти сто лет, то же самое проделал великий князь Изяслав Мстиславич избранием и поставлением в митрополита инока Зарубского монастыря Климента из Смоленска в 1147 году. Но эти попытки были неудачны. Константинопольские патриархи не уступали русским своих прав, создавались конфликты, из которых русские выходили побежденными.

В дальнейшей истории взаимоотношений русских с греками проявлялось иногда большое недовольство на Руси присланными из Константинополя митрополитами греками. Это недовольство вызывало общее желание у русских иметь своих митрополитов "из русинов". После татарского нашествия Батыя Восточная Русь была разорена, а князья ее сделались данниками татар. Более сильным князем на юго-западе Руси, мало пострадавшей от татарского нашествия, был галичский князь Даниил Романович. Так как митрополичий престол в Киеве остался без митрополита, то этот князь взял на себя почин замещения киевской митрополичьей кафедры. Он избрал своего кандидата по имени Кирилла и послал его в Константинополь для возведения на киевский престол. Политическое положение на Руси тогда было неспокойное, и Константинопольский патриарх, опасаясь посылать своего грека, утвердил русина Кирилла на кафедре Киевской митрополии. Митр. Кирилл возвратился из Константинополя в 1250 году и стал первым митрополитом из русских, поставленным патриархом. Но лишь только положение на Руси прояснилось и успокоилось, Константинополь прислал на киевскую митрополичью кафедру грека Максима. В дальнейшем эта кафедра переходила от русского к греку и наоборот. Такая перемена в митрополитах зависела от политической обстановки на Руси и настойчивости русских князей, посылавших своих кандидатов для возведения в сан митрополита. Когда своевременно прибывал в Константинополь русский кандидат, патриарх поставлял его, желая избежать конфликта с русскими князьями.

В позднейшее время Византия, как греческая империя, политически ослабела в постоянной войне с неверными турками. Вследствие ^того и Константинопольские патриархи стали более уступчивы к русским и допускали на престол киевских и литовских митрополитов кандидатов, избранных самими русскими в Московской Руси и в Великом Княжестве Литовском, но требовали представления им для утверждения или патриаршего благословения. Эта уступка положила начало избранию московских и литовских митрополитов не из греков, а из среды своих русских.

Вследствие зависимости киевских митрополитов от Константинополя выработалось особое судебное отношение патриарха к русским митрополитам и епископам. Патриарх со своим Синодом судил их и давал им свои указания. В эти дела вмешивались также византийские императоры по принципу неотделимости Церкви от государства.

Хотя патриарх находился далеко, но влияние и власть его заметны были на Руси. Киевские митрополиты боялись его и не решались издавать свои законы или вводить свои порядки без патриаршего благословения. При таком настроении никто не помышлял отходить от патриарха и создавать свою независимую от него церковную юрисдикцию В Москве решились на это только тогда, когда Константинопольский патриарх Григорий Маммас отступил от православной веры и принял Флорентийскую католическую унию. В Москве воспользовались этим обстоятельством и отказались от подчинения Константинополю, создав свою независимую автокефальную Церковь.

4. Основы существования Литовской митрополии. Пока существовало Киевское государство, не возникало никаких раздоров внутри Киевской митрополии. В подчинении киевскому митрополиту находились епископы Беларуси, Холмщины, Галичины, Волыни, как равно и епископы Московской Руси, Митрополит жил в Киеве, и все были этим довольны. Но когда киевские митрополиты перешли на жительство во Владимир, а потом в Москву, положение в митрополии осложнилось. Начались раздоры и возникли сильные тенденции отделения от московских митрополитов областей, имевших свои самостоятельные княжества. Эти тенденции закончились созданием митрополий Галичской и Литовской.

Было указано выше, что создание этих митрополий было делом государей: Галичской - волынско - галичского князя Юрия Львовича, Литовской - великих князей литовских Витенеса, Ольгерда и Витовта. Главные причины создания этих митрополий были политические. Государи этих княжеств не желали, чтобы их подданные находились в церковной зависимости от митрополита, жившего в чужом государстве, враждовавшем с ними. Этот мотив был серьезный, побудивший патриарха удовлетворить ходатайство галичского и литовского князей.

Выше было сказано, что кафедру Литовской митрополии, как только она была учреждена, занимал грек Феофил, но после него избирались митрополиты из местного великолитовского православного духовенства. Константинопольский патриарх утверждал и поставлял их, в некоторых случаях с оговорками, как, напр., при поставлении Киприана. Такая практика утвердилась надолго и продолжалась пока эта митрополия существовала.

Литовская митрополия, как утвержденная Константинопольским патриархом по ходатайству государя (господаря) Великого Княжества Литовского, целиком зависела от этого патриарха. Возглавители этой митрополии обладали полными лравами внутреннего административного характера. Но высшее возглавление принадлежало Константинопольскому патриарху. Никаких самостоятельных или автокефальных прав эта митрополия не имела. По своему каноническому положению она была одним из многих митрополичьих округов Константинопольской патриархии. На этом основании Константинопольский патриарх утверждал и поставлял литовских митрополитов. По своему усмотрению этот же патриарх закрывал Литовскую митрополию или ее наново открывал. Так было после кончины митр. Феофила в 1330 году, митр. Романа в 1362 году и при назначении митр. Киприана в Москву в 1386 году. Когда Литовская митрополия закрывалась властью Константинопольского патриарха, ее присоединяли к митрополии Московской. После разделения Русской Церкви на Киевскую и Московскую митрополии в 1458 готу, Киевская митрополия беспрепятственно существовала долгое время под официальным названием "Киевской, Галичской и всея Руси". Но фактически, эта митрополия была Литовской или Литовско-Наваградской, как уже объяснялось раньше.

Судебной инстанцией для литовских митрополитов был Константинопольский патриарх и патриарший Синод. Когда завязался спор между митрополитами Алексием московским и Романом литовским за обладание Киевом, то дело это разбирал патриарший суд в Константинополе. Оба митрополита вызывались туда в суд и оба туда ездили. Председательствовал на судебном разбирательстве император Иоанн Палеолог в 1356 году. Судебное решение патриаршего Синода считалось окончательным и никакой апелляция не подлежало. Эта сторона дела показывает степень зависимости Литовской (Наваградской) митрополии и ее митрополитов от Константинопольского патриарха.

В истории Литовской митрополии известен только один случай, когда по требованию Витовта православные епископы Великого Княжества Литовского, собравшись в Наваградке на соборе, избрали и поставили в сан литовского митрополита Григория Цамблака в 1415 году без благословения и утверждения Константинопольского патриарха. Но этот акт Константинопольским патриархом был осужден, как неканонический. Не получив патриаршего благословения, митр. Григорий отказался от своей митрополии и затворился в Нямецком монастыре в Молдавии. Епископы этой митрополии, избравшие его на митрополичий престол, не удерживали его, не желая идти против воли патриарха. Они смиренно подчинились московскому митрополиту Фотию, поставленному патриархом.

После отделения Киевской (Литовской) митрополии от Москвы в 1458 году, утвердилась практика избрания митрополитов для этой митрополии из местного духовенства самими православными в Наваградке или Вильне с благословения Константинопольского патриарха. Твердое начало этому обычаю было положено в 1481 году избранием на митрополию полоцкого архиепископа Симеона. Патриарх Максим прислал ему "благословенный лист" и двух экзархов для участия в поставлении или интронизации Симеона на митрополичьем престоле. Все дальнейшие литовские митрополиты избирались и возводились епископами Литовской митрополии при участии делегатов от патриарха из Константинополя.

Патриарх требовал, чтобы избранные кандидаты в митрополита представлялись ему на утверждение не обязательно лично, но достаточно при посредстве грамоты от великого князя литовского или польского короля, епископов и князей, как представителей православного населения Великого Княжества Литовского. По утверждении кандидата патриархом избранное лицо возводилось в сан митрополита. Такое требование патриарха было однажды нарушено при избрании митр. Макария. Местная летопись сообщает: "Собрались тогда епископы: владимирский Вассиан, полоцкий Лука, туровский Вассиан, луцкий Иона и поставили архимандрита Макария, по прозванию Чорт, митрополитом Киеву и всея Руси. А к патриарху за благословением послали старца Дионисия и Германа диакона монаха". Патриарх утвердил Макария, но прислал своего апокрисиария сказать следующее: "Впредь не ставьте митрополита прежде чем получите от нас благословение, разве если случится великая нужда". Епископы оправдывались и сказали: "Мы не отвергаем древних обычаев Соборной Цареградской Церкви и благословения отца нашего патриарха, но сделали это по нужде, как и прежде нас сделали это наши братья епископы при великом князе Витовте, поставив митрополитом Григория Цамблака" ¹²⁵⁾.

Некоторые белорусские политические деятели называют Литовско-Наваградскую митрополию автокефальной. Но это название явилось вследствие полного непонимания значения слова "автокефалия". Автокефальной является Церковь самоглавенствующая, независимая от иной заграничной высшей церковной власти. Слово "автокефалия" образовалось от греческих слов: "автос" - сам и "кэфалі" - голова. При автокефальности Церкви никакие посторонние патриархи не утверждают избранного кандидата в митрополита этой Церкви. Литовско-наваградских митрополитов утверждал Константинопольский патриарх, который был главою Литовской митрополии.

5. Взаимоотношение властей церковных и государственных. Хотя главою Православной Церкви на Руси был Константинопольский патриарх, но он совершенно не вмешивался в государственные дела великих князей литовских и русских. Свою волю им он не навязывал. Русской государственной и народной жизни не знал, да ею и не интересовался. Патриарх постоянно жил в Константинополе и на Русь не ездил, но авторитет его здесь стоял высоко. Повеления патриарха исполнялись беспрекословно.

Представителем патриарха на Руси был митрополит, назначенный и поставленный патриархом. Его обязанностью было сноситься с патриархом в важнейших церковных делах, но в государственные дела местных князей он не вмешивался. Народ и князья уважали своих митрополитов и оказывали им большое внимание. О сохранении авторитета митрополита заботился сам патриарх, его поставивший. Он выдавал патриаршую грамоту новопоставленному митрополиту, в которой писалось о том, что князья, бояре, духовенство и народ должны воздавать ему честь, иметь к нему любовь с повиновением и послушанием. Такие наставления имели добрые последствия.

Большим авторитетом пользовались также епископы на Руси. Удельные князья с ними считались и их советов слушались, особенно в делах нравственного порядка. В Смоленске епископ имел большое значение даже в государственных делах. Так, например, в договоре смоленского князя с Ригой (немцами) в 1229 году стояла печать смоленского епископа наряду с княжеской Епископский наместник заседал в княжеском совете наравне с боярами. Из письма рижского латинского епископа к смоленскому князю видно, что рижанам было известно важное положение смоленского епископа, которого они считали наравне с князем. "Благословеніе от митрополита рижскаго", - читаем в этом письме, - "своему любезному сыну, князю великому Феодору и его дътям и владыкъ и намъстнику и всъм боярам". В Галицко-Волынском княжестве епископы были постоянными членами княжеского совета. Их подписи стояли на княжеских грамотах вместе с подписью князя. В таком же почетном положении находились епископы в княжествах Полоцком и Туровском, пока они существовали.

В Московской Руси положение епископов не всегда было блестяще. Там отмечены случаи, когда князья расправлялись с неугодными им епископами по своему произволу. Так, напр., князь Андрей Боголюбский низложил с ростовской кафедры епископа Нестора в 1156 году и на его место посадил своею властью епископа Леона или Леонтия. Да и этого владыку князь дважды прогонял. В Лаврентьевской летописи под 1214 годом отмечено, что "володимерцы с князем Гюрьем изгнаша Іоанна из епископства, зане неправо творяше". Иоанн был епископом ростовским, а князь Юрий был владимирским. Большой произвол к епископам чинили новгородцы. Так, например, кн. торопецкий Мстислав Удалой прогнал с новгородской кафедры епископа Митрофана в 1210 году. Через несколько лет, именно в 1218 г., правительственная партия в Новгороде удалила епископа Антония, заявив ему: "Пойди гдъ ти любо". Антоний уехал в Галичину и занял епископскую кафедру в Перемышле. Те же новгородцы прогнали следующего своего епископа Арсения, обвинив его в том, что "это из-за Арсения у нас такая непогодь", кричала толпа. В летописях и в истории Церкви приведены другие случаи произвола над епископами, но приведенных достаточно для того, чтобы иметь понятие о нравах на Руси в старое время.

В Беларуси и вообще на западе Руси таких бесчинств по отношению к епископам не отменено. Известны два случая, когда митр. Киприан низложил епископа Антония с туровской кафедры и заточил его в Московский Чудов монастырь по требованию Витовта в 1404 году. Жестоко расправился Свидригайло с митр. Герасимом, которого сжег в Витебске в 1436 г.

6. Положение Православной Церкви под властью польских королей. После введения династической унии 1386 года положение Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском постепенно стало ухудшаться. Римо-католичество, которое до того времени было мало кому известно в этом государстве ,сделано государственной религией и искусственно насаждалось польскими королями и его чиновниками в Беларуси. Православная Церковь была поставлена вне государственной жизни и лишена всех своих исконных прав и привилегий. Высшие государственные должности в Великом Княжестве Литовском занимали римо-католики, которые питали враждебные чувства к православной вере и стремились ее искоренить, обратив православных в свою латинскую веру. Началось сильное наступление воинствующего римо-католичества на Православную Церковь, продолжавшееся несколько столетий и причинившее огромные бедствия всем православным Великого Княжества Литовского и Польши.

Большое зло Православной Церкви причинила практика раздавания польскими королями митрополичьей и епископских кафедр. Эта практика получила .название "патроната". Право "патроната" существовало на Руси в форме попечения о нуждах Церкви, главным образом с высоты княжеских престолов либо богатых благотворителей. В Великом Княжестве Литовском это обычное право патроната выродилось в безграничный произвол польских королей, которые считались одновременно и великими князьями литовскими до Люблинской унии 1569 года. Злоупотребляя этим нравом, короли отдавали кафедры православных епископов и митрополита светским людям в награду за военные и гражданские заслуги либо за деньги. На практике это получалось так, что какой-либо шляхтич, хотя бы православного вероисповедания, получал в дар от короля епископию, иногда еще при жизни епископа, и, не собираясь принимать священный сан, уже именовал себя "нареченным епископом" или "нареченным митрополитом". Такая практика раздавания епископских кафедр называлась "подаваньем хлебов духовных". Поевши немного "духовных хлебов", "нареченный епископ" продавал или уступал свою епископию другому такому же искателю "хлебов духовных". Злоупотребление при замещении православных архиерейских кафедр в Великом Княжестве Литовском вело к упадку церковной жизни и разрушало Православную Церковь. К этой цели стремились польские короли, вдохновляемые польско-латинским духовенством.

Для характеристики этого положения приведем несколько примеров по епархиям.

Полоцкую архиепископию еще при жизни архиепископа этой епархии, Германа Литавор-Хребтовича, 28 марта 1558 г. король Сигизмунд II Август отдал боярину Глебу Корсаку за верную службу. В 1559 году Глеб Корсак принял монашество с именем Германа и был посвящен в ели епископа. В 1562 году эту же архиепископию король передал пану Григорию Марковичу Воловичу до "живота его". Но Волович в том же году скончался, будучи в светском звании. После его смерти полоцкую архиепископию получил от короля пан Богуш Селицкий, ротмистр королевских войск, служивший в королевских замках на Украине. Он принял епископский сан с именем Нафанаила. В 1595 г. эту архиепископию король Сигизмунд III отдал пану Герману Загорскому, принявшему сан епископа с именем Григория и ушедшему в католическую унию на Брестском униатском соборе в 1596 году.

Пинско-туровскую епархию король пожаловал в 1568 году валынскому пану Андрею Русину-Берестецкому, который правил ею в течение четырех лет, оставаясь в светском звании до своей смерти, нося титул: "нареченный владыка пинский и туровский". После Андрея Берестецкого эту епископию король дал пинскому протопопу Кириллу Терлецкому, тогда уже вдовому. Пробыв на пинской кафедре десять лет, он исхлопотал для себя от короля богатую луцкую епископию.

Во Владимиро-волынюкой епархии дело обстояло еще хуже. При жизни владимирского епископа Иосифа король отдал ее в 1563 году шляхтичу Ивану Борзобогатому-Красенскому, который, оставаясь мирянином и титулуясь "нареченным епископом владимирским и берестейским", самовольно распоряжался церковным имуществом, грабил его и отдавал в аренду. В 1564 году волынские послы на Виленском сейме жаловались королю, что "владыка нынъшній владимірскій не мало имъній церковных, на церковь Божію наданых, роздал" ¹²⁶⁾. В 1565 г. король отдал эту епископию холмскому епископу Феодосию Лазовскому, который с вооруженным отрядом в 2500 человек и с девятью пушками напал на епископский замок в канун праздника Воздвижения Креста Господня и приступом отобрал его от Борзобогатого. Борзобогатый бежал из Владимира и подал жалобу королю. Было разбирательство дела королевским чиновником, в результате чего епископ Феодосии остался на владимирской кафедре, а Борзобогатый получил от короля луцкую епископию ¹²⁷⁾. При жизни Феодосия Лазовского король отдал владимирскую кафедру пану Станиславу Жолковскому, суррогату белзкому. Не сойдясь в условиях с епископом Феодосией, он уступил свои права киево-печерскому архимандриту Мелетию Хребтовичу-Богуринскому, который в декабре 1579 года получил от короля жалованную грамоту на эту кафедру. Мелетий передал ее в управление своему брату Семену Хребтовичу и зятю епископа Феодосия владимирскому войту Михаилу Дубницкому. Эти управители грабили и расхищали имущество епархии. Архимандрит Мелетий сидел в Киево-Печерской лавре и титуловал себя нареченным епископом владимирским и берестейским. По смерти Феодосия он был посвящен в сан епископа. После него владимирскую епископию исхлопотал для себя брестский каштелян Ипатий Поцей, который, по свидетельству "Перестроги", "вдовцем был, але всъх вър собою спробовал и в каждой штож кольвек забавился, также и жидовской не хибил, а бодай и турецкаго алкорану научился" ¹²⁸⁾. Став епископом, он был ревностным творцом и насадителем Брестской католической унии.

Луцкой епархией управлял Марк Жоравинский без посвящения в епископский сан. По его смерти король отдал эту епископию Ивану Борзобогатому - Красненскому, изгнанному из Владимирской епархии. Иван Борзобогатый не хотел принимать священный сан, но был принужден к тому митрополитом Ионою в 1571 году. Он распоряжался имуществом и имениями кафедры, как своею собственностью. Сыновья его грабили церкви, разгоняли монахов. Луцкие священники жаловались королю, что Борзобогатый запечатывает церкви и запрещает служить в них, чтоб только вынудить у них подачку. Наконец преступления его подверглись законному наказанию. В 1585 г. его присудили к лишению всех гражданских прав и изгнанию из отечества (банниции). После него король отдал эту кафедру пинскому епископу Кириллу Терлецкому, который оказался главным действующим лицом во время Брестской унии.

Епископы, получившие свои кафедры от короля, мало интересовались епархиальными делами. Вместо того, чтобы быть блюстителями церковного порядка и духовными пастырями своих пасомых, они сами подавали пример беспорядков и беззакония. Имея епархии и распоряжаясь их имуществом, они выпрашивали для себя богатые монастыри и жили роскошно, ничем не отличаясь от светских панов и магнатов. Такие недостойные епископы причиняли Церкви огромный вред, подрывали ее авторитет и вносили большой соблазн в народ, который был глубоко предан православной вере и Церкви.

Произвол польских королей в "надаваньи хлебов духовных" коснулся также кафедры литовского (киевского) митрополита. По установившейся практике, митрополита обычно избирали высшее духовенство и высшие круги православной шляхты. В то время оставались еще православными князья Острожские, Друцкие, Соломорецкие, Пронские, Порыцкие, Пеструцкие, Путятинскке, Олельковичи, Слуцкие, Четвертинские, Чарторыйские, Збаражские и многие знатные фамилии. По их настоянию, король предоставил им право избирать на кафедру митрополита, кого сами захотят, а за собою удержал право утверждения его. Но этим правом короли злоупотребляли и жаловали митрополичью кафедру лицам светским, которых православные не избирали. Так, напр., Степан Андреевич Белькевич, королевский скарбник в Вильне, сначала выпросил себе у короля Виленскую Троицкую архимандрию, которою управлял, оставаясь светским ,а потом, при жизни митрополита Макария - и митрополию. Таким же порядком в 1565 году эту же митрополию получил от короля владимирский епископ Феодосии Лазовский. Митрополитом не стал, а уступил ее шляхтичу Илье Куча, получившему от короля Стефана Батория право на управление митрополией. После Ильи Кучи король отдал митрополию пану Онисифору Девочке в 1579 году, двоеженцу, не имевшему права быть в священном сане.

Такие митрополиты и епископы разгоняли Церковь и создавали в ней беспорядок. "Бывали исперва, - говорит автор "Перестроги", - на престолах митрополитов и епископских мужи святобливые, благообразные и подвижники. За тъм наступовали на столицъ митрополитове и епископове неискусные, мужи ленивые и недобрые, и так за ними порядки церковные в забвеніе пришли. Книги, какія еще оставались, прахом пропали; уваженіе к родной въръ так упало, что не только люди шляхетскаго стану, но и простаго стану люди в невъpство и отщепенство приходили, от духовных соблазнены будучи" ¹²⁹⁾.

Не избежали злой участи выдающиеся богатые монастыри. Короли, в особенности Сигизмунд II Август и Стефан Баторий, раздавали их во владение светским людям без всякого разбора, иногда даже иноверцам, иногда один монастырь двум лицам разом. Получивши от короля монастырь, такой пан величал себя "настоятелем монастыря", никакой церковной власти не признавал над собою, кроме королевской. Король в свою очередь запрещал даже митрополиту входить в дела монастыря, в котором настоятельствовал светский пан. Некоторые из них жили в монастырях со своими женами и семейством к общему соблазну монахов и народа. Духовною жизнью монашеской братии такие настоятели не интересовались, а заботились лишь о том, чтобы получить побольше доходов с монастырских имений. Последствия такого хозяйничания известны: имения монастырей постепенно разорялись и истощались; самые монастыри с их церквами оставались в совершенном пренебрежении, ветшали и разрушались; все ценное из них уносилось или увозилось; монахи разбегались куда можно и монастыри пустовали. В виду всего этого и усердие православных к св. обители ослабевало, пожертвования на монастыри становились реже и реже, новых монастырей почти не возникало. Нецерковный произвол королей в Православной Церкви в корне подтачивал монастырские устои и разрушал монастырскую жизнь.

7. Раздача королем епископских кафедр - противоканоническое действие. Православная Церковь во всех странах мира, где бы она ни находилась, устрояет свою жизнь на строго канонических началах. Об этом мы уже говорили выше. Канонические правила определили порядок избрания и поставления епископов Церкви. Первый Вселенский собор, состоявшийся в 325 году, в своем 4 правиле постановил: "Епископа поставляти наиболее прилично всъмъ тоя области епископамъ. Аще же сіе неудобно, или по належащей нуждъ, или по дальности пути: по крайней мъръ три во едино мъсто да соберутся, а отсутствующіе да изъявятъ согласіе посредствомъ граматъ, и тогда совершати рукоположеніе. Утверждати же таковыя дъйствія въ каждой области подобаетъ ея митрополиту". Такая практика поставления епископов подтверждалась не только Вселенскими, но и Поместными соборами, например: Антиохийским в 341 году (правило 19), Лаодикийским в 343 году (прав. 12), Сардикийским (ныне София в Болгарии) в 343 году (прав. 6), Карфагенским (ныне Тунис) в 419 году (правилами 13, 49 и 50). Эти правила строго исполняются в Православной Церкви, а при нарушении их она перестает быть Православной.

Канонические правила не дозволяют вмешательство государственных властей или светских начальников в дела Церкви при избрании и поставлении епископов. Тридцатое правило Святых Апостолов говорит: "Аще который епископъ, мірскихь начальниковъ употребивъ, чрезъ нихъ получитъ епископскую въ церкви власть: да будетъ изверженъ и отлученъ, и всъ сообщающіеся съ нимъ". VII Вселенский собор в 787 году в Константинополе, основываясь на Апостольских правилах, определил: "Всякое избраніе во епископа, или пресвитера, или діакона, делаемое мірскими начальниками, да будетъ недействительно".

Право и обязанность избирания и хиротония епископа и митрополита всегда принадлежало, по правилам, исключительно собору епископов. Светская власть, каковой бы она ни была, .не имела права вмешиваться в это чисто внутреннее церковное дело. Светская власть в лице императоров или королей начала влиять на церковные дела с IV века, когда греко-римские императоры и короли разных стран сделались христианами, но и тогда это влияние при поставлении епископов было нормировано согласно с каноническими предписаниями Церкви и, следовательно, только в определенных границах принималось и признавалось Церковью. В тех же случаях, когда государственная власть переступала установленные законом границы или же, когда лица, желающие во что бы то ни стало сделаться епископами и не могущие достигнуть этого законным путем через церковную власть, обращались за помощию к светской власти, - в таких случаях Церковь решительно возвышала свой голос для произнесения торжественного осуждения этих и подобных нарушений одного из основных ее правил.

Польские короли, при раздавании епископских и митрополичьей кафедр светским лицам помимо избрания их Церковью, грубо нарушали канонические правила Православной Церкви. Для них, как римо-католиков, эти правила не имели значения, да они их и не знали. Но те православные лица, которые получили от короля митрополичий или епископский сан или игуменскую должность в монастыре, находились в полном конфликте с основными правилами своей Церкви. Они становились митрополитами, епископами или игуменами неканоническими, следовательно, незаконными и подвергались, по правилам, извержению из священного сана и отлучению от Церкви. Вот в таком неканоническом положении находилась Православная Церковь под властью польских королей в Великом Княжестве Литовском и Польше. В такое именно положение поставили ее своим произволом и незаконным вмешательством в православную церковную жизнь названные короли.

8. Церковные соборы. Канонический принцип о созыве собора епископов для рассмотрения и решения церковных дел ежегодно не соблюдался в Литовско - Наваградской митрополии. Такие соборы не созывались десятилетиями. В летописях и старых документах встречается указание, что за все время существования этой митрополии было только несколько соборов, но акты сохранились только одного собора 1509 года.

Впервые большой собор епископов Литовской митрополии был созван великим князем литовским Витовтом в 1414 и 1415 годах для выбора митрополита. С выбором митрополита собор закрылся. Никаких других церковных дел на нем не обсуждалось.

О соборе 1509 года, созванном одним из ревностнейших архипастырей Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском, митрополитом Иосифом Солтаном, сохранились более подробные сведения. На нем присутствовали 8 епископов, 7 архимандритов, 6 игуменов, 7 протоиереев и несколько священников. Деяния и постановления его изложены в 15-ти главах, которые касаются следующих вопросов: 1) "никому не подкупаться под живыми епископами, архимандритами и священниками"; 2) архиепископу и епископам отнюдь не поставлять на священство дьяков из чужих епархий без повеленной граматы от их епископа и без отпускных листов; 3) во епископы и во всякую степень священства ставить только достойных, после обыска и по свидетельству и поручительству их духовного отца; а недостойных отнюдь не ставить, если и господарь (т. е. великий князь литовский) присылать будет; 4) если же какой-либо епископ или священник, утаив свою виновную совесть от своего духовного отца, восприимет святительство или священство, но потом будет обличен, - такового отлучить от божественной службы; 5) о неспослушных подпавших под неблагословение своего епископа и отходящих в другие епархии, и чтобы таковых не принимать; 6) о священниках, неимущих жен, чтобы не допускать их священнодействовать, если не поступят в монахи; 7) о запрещении патронам отнимать церкви у священников без ведома святительского; 8) о священниках княжеских и панских; 9) о церквах, которые будут стоять без священников и пения; 10) аще князь или боярин от церкви что отоймет; 11) об отлучении сана; 12) об отходящих черньцах без отпускной грамоты игумена; 13) о божественных правилах Кормчей, чтобы мирские люди не держали у себя дома; 14) епископы должны являться на соборы к митрополиту, и духовенство к епископу без всякого ослушания; 15) о твердости уставления или необходимости исполнения постановленных правил ¹³⁰⁾ .

Все эти соборные решения были вызваны обстоятельствами церковной жизни и имели целью поднять дисциплину среди духовенства.

В 1514 году был созван митрополитом Иосифом Солтаном новый собор в Вильне. Программа его деятельности неизвестна. Архиепископ Макарий указывает, что на нем обсуждался вопрос об установлении празднования в честь преп. Елисея лавришевского ¹³¹⁾.

В 1546 году, 13 февраля, король Сигизмунд I, "услышавши от многих князей и панов о нерядности и несправъ межи духовенства греческаго закона, також межи князей и панов и простых людей, и что епископы поступают не по правилам святых отец", предложил митрополиту Макарию созвать собор, на который и позвать "кого бы выдали не в закона мъшкаючих". Собор назначался на Воздвижение Креста Господня ч Вильне. "А мы", - писал король, - "с звирхности нашей господарской хочем во всех тых ръчах твоей милости допомогати, абы чрез то нъкотораго блуду и нестроенья межи христіанства в панствъ нашем не было, которое ся начало и тых часов дъеть". Король обещал по приезде в Вильно ближе указать, "што маете межи собою справовати" ¹³²⁾. Состоялся ли этот собор и что на нем постановлено, никаких указаний не сохранилось.

В 1558 году митрополит Сильвестр Белькевич созывал собор в Вильне "к постановленью въры и закону христіанскаго". Ио одного документа, относящегося к этому собору, известно, что митрополит просил короля повелеть "всъм епископам, архимандритам, преложоным духовнаго стану закону греческаго, съъхатися на час певный"". Такое распоряжение король сделал ¹³³⁾ . Акты этого собора не сохранились.

9. Недвижимое имущество Церкви. Православная Церковь на Руси приобрела право на владение недвижимым имуществом с самого начала своего существования. Русские князья и бояры, основывая монастыри и созидая церкви, наделяли их землей и дарили все необходимое для жизни духовенства. Богатые люди делали дарственные записи и вклады деньгами и недвижимым имуществом в пользу монастырей и церквей для поминовения их души на вечные времена. В Беларуси и в других странах Великого Княжества Литовского такого рода записи были узаконены королем Владиславом в 1443 году. Этот король предоставил православным все права, вольности, льготы и порядки, какие имели римо-католические духовные власти и учреждения. В имущественном отношении Православная Церковь была уравнена с Римо-Католической.

Это право подтвердил великий князь литовский Александр 20 марта 1499 года. Оно было внесено в Литовский статут редакции 1521 -1529 года, а потом повторено в том же статуте редакции 1566 года. На основании этого права каждый владелец имел возможность продавать или дарить свое недвижимое имущество (имения, леса, луга и земли) в пользу православных монастырей и церквей. Благодаря такому узаконению, православные монастыри владели имениями или земельными угодиями, которые давали им материальные средства содержать монастырскую братию, а при церквах - причт.

Пожертвования в пользу монастырей и церквей не прекращались, пока были богатые православные фамилии. Так, напр., супруга кобринского князя Ивана Семеновича, княгиня Феодора, подарила в 1491 году на помин души ее мужа Спасскому монастырю в Кобрине село Корчичи со всеми доходами и данями. В 1492 году княгиня Анна Швидригайлова дала церкви св. Николая в с. Переходовичах, городецкого повета, землю Бобучинскую; а кн. Иван Ярославич дал той же церкви землю Микитину с нивами, бортами и сеножатью. Слуцкая княгиня Анна пожаловала Слуцкому Троицкому монастырю села, земли и угодия. Князь мстиславльский Михаил Иванович подарил в 1500 году Пустынскому монастырю в Мстиславле бортную

землю Измайловскую, а священнику Николаевской церкви в том же городе сельцо с пашнями и сеножатями. Большие земельные угодия подарил кн. пинский Феодор Ярославич в 1502 году соборной церкви в Пинске; Иван Сапега даровал землю для церкви в Кодене, Князь Матфей Головчинский дал Виленскому Троицкому монастырю два свои имения: Свинтыники в 1536 году и Пурвиники в 1539 году.

Примеры подобного рода можно было бы умножить, но приведенных достаточно, чтобы видеть, как знатные благотворители жертвовали свои имения на церкви и монастыри. Кроме того, многие монастыри сами покупали земли за свои монастырские деньги. Большое количество недвижимого имущества числилось за архиерейскими кафедрами, особенно богатыми были митрополичья и владимиро-волынская кафедры.

О положении церковного имущества в XVI веке свидетельствует письмо митр. Ионы в 1568 году, который просил, «абы тыя наданья церковныя стародавныя, которыя безправнъ, моцъю, чрез многих станов от церквей Божіих забраны, были к ним привернуты и в держанье, кому что надлежит, подано". Король приказал "таких особ ознаймити и час, коли и што взято" ¹³⁴⁾ . Но произвол в грабеже и расхищении монастырского и церковно - приходского недвижимого имущества продолжался.

ГЛАВА V. КАТОЛИЧЕСТВО И КАТОЛИЧЕСКАЯ УНИЯ В БЕЛАРУСИ

1. Распространение католичества. В старинной белорусской летописи Быховца говорится: "и той Петр Гаштольд наипервъе принял въру римскую и до Литвы принес... а римской въры в Литвъ не было, только руская замъшалася" ¹³⁵⁾. Летопись говорит здесь о Беларуси и имеет в виду прежде всего Вильну. Петр Гаштольд, вероятно, первый из виленцев принял римо-католическую веру в Кракове около 1364 года и приехал оттуда домой уже католиком. Православная же вера не только "замешалася", но была в то время уже господствующей в Вильне и во всей Беларуси.

Насадителем римско-католической латинской веры в Беларуси был Ягайло, который по договору с поляками в Креве в 1385 году сам принял эту веру и сделал ее государственной в Великом Княжестве Литовском. Вместе с польско-латинским духовенством он крестил в католичество язычников литовцев б Вильне и Троках. В 1387 году основал латинскую епископию в Вильне, учредил многие католические приходы и обдарил их богатыми имениями. В этих приходах польско-католические священники вели миссионерскую работу под покровительством Ягайлы.

Заботясь об укреплении и распространении своей новой религии, Ягайло издал запрещение римо-католикам вступать в браки с православными обоего пола, "пока наперед русин или русинка не признают покорности римской церкви". В случае нарушения этого запрещения повелевалось принуждать к принятию католической веры телесными наказаниями того из супругов, который исповедывал православие ¹³⁶⁾. Это распоряжение поставило католиков в привилегированное положение в православной стране, каковой тогда была Беларусь.

Римо-католическая пропаганда среди язычников литовцев и православных белоруссов сразу же приняла широкие размеры, но успеха не имела. Католические миссионеры пользовались такими мерами воздействия в своей миссии, что народ тяжело страдал и готов был бежать с родной земли, куда глаза глядят. На это обратил свое внимание великий князь литовский Витовт и вынужден был усмирять миссионерскую ревность удалением наиболее фанатичных миссионеров.

В последующее время католичество развивалось в Беларуси постепенно, пользуясь покровительством и помощью польских королей, дававших большие привилегии католикам и ограничивавших в правах православных. Несмотря на это, православные твердо исповедывали родное православие и королевскими привилегиями не соблазнялись. Краковский каноник Ян Сакрани писал в своем сочинении "Истолкование заблуждений русской веры" в 1500 г., что "по упорству в своей схизме русские не верят никакой предлагаемой им истине, не принимают никакого убеждения и всегда противоречат; убегают от ученых католиков, ненавидят их учение и отвращаются от их наставлений.. . Русские до того ненавидят веру латинян, что желали бы не только вредить ей, но даже искоренить ее во всем мире"137).

2. Наступление римо-католиков на православных. Это наступление велось по двум линиям, с одной стороны наступали на высший класс: князей и богатую шляхту, а с другой стороны - на высшую церковную иерархию: митрополита и епископов. Давление на православную аристократию и шляхту производилось отнятием у них шляхетских привилегий и лишением государственных должностей, а от митрополита и епископов требовали подчинения Римскому папе.

Первое давление такого рода было сделано королем Ягайлом, который уговаривал митр. Киприана в 1396 году соединиться с Римско-Католической Церковью. Киприан сослался на авторитет Константинопольского патриарха в этом вопросе и таким образом избежал неприятного для себя разговора с королем.

Следующая попытка подчинить православных папе была сделана Витовтом и тем же Ягайлом, когда по их настоянию митр. Григорий Цамблак ездил на католический собор в Констанцу в 1418 году, где обсуждался вопрос о соединении Церквей. Митр. Григорий унии не принял и от подчинения папе отказался, чем разгневил Витовта.

Великий кн. литовский Свидригайло, по чисто политическим мотивам, склонял митрополита Герасима подчиниться папе. В 1434 году Герасим писал письмо папе Евгению IV и получил восторженный ответ. Эта переписка литовского митрополита с главою Католической Церкви ничего не дала обеим сторонам.

Более серьезное дело подчинения всей Русской Православной Церкви Риму затеял киево-московский митрополит Исидор в 1441 году, но был изгнан за это из Москвы, бежал в Великое Княжество Литовское, а потом уехал в Рим, где остался до конца своей жизни, занимаясь интригами против Православной Церкви.

Известно из предыдущего, какое жестокое гонение на православных поднял римский униатский митр. Григорий Болгарин в Великом Княжестве Литовском в 1458 -1469 годах. По свидетельству епископа черниговского и брянского Евфимия, убежавшего в Москву "от таковаго злаго гонения", Григорий "воздвигл злую бурю и развращеніе на Церковь Божію, и что великая от него налога православному христіанству" была. Это "злое гонение" велось по воле короля Казимира, которому пала приказал в своей грамоте подвергать тяжким мукам тех, кто станет противиться Григорию ¹³⁸⁾. Злая буря гонения продолжалась десять лет и закончилась тем, что сам Григорий перешел в православие и покорился Константинопольскому патриарху.

Под сильным давлением польского короля Казимира литовский митр. Мисаил (Пестручей) посылал свою грамоту к папе Сиксту IV в 1476 году, в которой восхвалял папу и выражал свою покорность ему, одновременно жалуясь на католиков, притеснявших православных.

Король Александр, ревностный католик, женатый на великой княжне московской Елене Ивановне, православной, воспламенившись идеей обращения в католичество православных своего государства, провел в литовские митрополиты своего кандидата, епископа смоленского Иосифа Болгариновича, согласившегося принять унию по договору с королем. Утвердившись на митрополичьем престоле, Иосиф Болгаринович начал действовать в пользу католичества. Подробности о его про католической деятельности неизвестны, но велась она открыто. По поводу этой деятельности Иосифа Болгариновича писал в своем письме в мае 1499 года к князю Оболенскому подъячий Федор Шестак, находившийся при вел. княгине Елене Ивановне в Вильне, следующее: "Здъсь, у нас, господине, произошла великая смута между латинами и нашим христіанством. В нашего владыку смоленскаго дьявол вселился и вмъстъ с Сапъгою отметником они возстали на православную въру" ¹³⁹⁾. Через год митр. Иосиф умер, благодаря чему его католическая деятельность не приняла широкие размеры.

Ш этого обзора видно, что, начиная с Ягайлы, польские короли стремились обратить православных в католическую веру. Для этой цели они пытались использовать высшую православную иерархию к общему соблазну православных верующих.

Большую помощь в деле развития католической миссии в Беларуси t калілй иезуиты. Они прибыли в Польшу в 1569 году по приглашению польского кардинала Гозия. В Вильне они открыли коллегиум и гимназию для обучения юношества. Виленский католический епископ Протасевич издал послание с призывом к родителям отдавать своих детей в иезуитские школы. Призыв имел успех, и школы наполнились учениками. В 1586 году в них обучалось уже более 700 учеников. Преподавание велось на латинском языке. При школах иезуиты содержали общежитие для бедных учеников.

Из Вильны иезуиты распространили свою деятельность на нею Беларусь и Украину. Польский король Стефан Баторий, отвоевавший гор. Полоцк 27 сентября 1579 г. в войне с Москвою, в благодарность Богу за одержанную победу, основал там для иезуитов косцёл и коллегию и отдал им во владение все православные церкви и монастыри: восемь церквей и семь .монастырей вместе с принадлежавшими им имениями. Для православных оставил только один кафедральный Софийский собор. В королевской грамоте от 20 января 1582 года была указана цель, почему король передал иезуитам православные церкви и монастыри в Полоцке. Цель была следующая: чтобы иезуиты содержали коллегиум для воспитания в католической вере юношество, распространяли католическую веру среди схизматиков, устрояли латинские, т. е. римо-католические приходы в Беларуси и, следовательно, искореняли православие здесь.

Иезуитская деятельность распространилась далеко за пределы Беларуси. Король Стефан Баторий, бывший протестант, а после избрания на польский королевский престол сделался ревностным покровителем иезуитов. Он окружил себя ими, умножил их школы, наделял их имениями и возвел виленскую коллегию на степень академии. При его содействии иезуиты открыли свои коллегии в следующих городах Беларуси: Вильне, Полоцке, Витебске, Орше, Смоленске, Мстиславле, Минске, Слуцке, Несвиже, Слониме, Бресте, Дрогичине, Гродне и в городах Украины, Холмщины и Галичины. Многие православные родители отдавали своих детей в эти иезуитские школы.

Деятельность иезуитов не замыкалась в стенах их коллегий и общежитий для школьников. Они проповедывали свою веру среди православных в разных местах словом устным и печатным. Со своими проповедями они выступали на площадях, рынках и в разных общественных местах. Вызывали православных на открытые диспуты о предметах веры, издавали и распространяли католическую литературу, направленную против православной веры. Особенно ревностным деятелем на этом поприще был иезуит Антоний Пассевин. Во время своего продолжительного пребывания в Вильне он издал на белорусском и польском языках несколько сот католических катехизисов ,но православные типографы, печатавшие эти книги, сами вносили поправки при корректуре и этим ослабляли их влияние на православных. Кроме Пассевина, писали свои сочинения против православной веры другие католические богословы, как, напр., Петр Канизия, иезуит Гербест, Петр Скарга и другие. Миссионерская работа их велась со всей энергией и всеми способами. Православные защищались от католической пропаганды, как умели и как могли.

3. Приготовление к церковной унии. Существование Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском и Польше не давало покоя католикам. Польские короли, польско-католическое духовенство и весь государственный аппарат направлены были против православия.

Особенно сильным вдохновителем на дело католической акции приведения православных под власть Римского папы был иезуит Петр Скарга Певензки, известный польский в то время проповедник. Он издал в 1577 году свою книгу на польском языке под заглавием: "О единстве Косцёла Божия и о греческом от этого единства отступлении". Книга была написана убедительно и толково. Она смущала умы православных, не знавших богословских истин. Православные не могли выставить против этой книги свою литературу, потому что в то время не было среди них подготовленных и талантливых духовных писателей. Пробовал это делать князь Курбский, живший в своем имении на Волыни, но его сочинения были недостаточны. Только в половине XVII века, благодаря Могилянской академии в Киеве, православные могли вступить в открытую полемику с католиками и с успехом разоблачали заблуждения католического учения.

После политической Люблинской унии 1569 года, когда Великое Княжество Литовское было присоединено к Польше, польские короли Сигизмунд Август, Стефан Баторий и Сигизмунд III со всей силой своего авторитета действовали на искоренение православия, разрушение Православной Церкви и обращение православных в католич. унию. Для ускорения этой задачи королевские власти усилили свои нападения на православных, положение которых и без того было тяжелое, а в некоторых местах просто невыносимое. Особенно бесчинствовал луцкий староста А. Семашко, бывший православный, перешедший в католичество. Он причинял большие неприятности луцкому епископу Кириллу Терлецкому. По его приказу были приставлены к воротам замка, в котором жил епископ, специальные урядники с гайдуками с поручением брать пошлину с каждого входившего в замок. За несколько дней до Пасхи в 1591 году этот Семашко посадил под домашний арест епископа Кирилла, обвинив его в мужеложстве, убийстве и других преступлениях.

В Страстную субботу и Светлое Воскресенье, 20 и 21 апреля, вовсе не было богослужения в замковом соборе, потому что некому было служить. Все духовенство Луцка толпилось в эти дни у ворот замка, но никто из духовных лиц не был пропущен ни в церковь, ни к епископу. Сам епископ в эти дни сидел в заточении, не ел и не пил, озяб от холода и голода, потому что не пропускали к нему ни съестных припасов, ни слуг, а иных даже вытолкали из замка. В притворе замковой церкви стражники устроили увеселение с танцами и стрельбой в крест на куполе церкви. Епископа судили и покарали штрафом за ввоз оружия в замок. Этот же Семашко напал со своей бандой на имение львовского епископа Гедеона Балабана и пытался отобрать имущество Жидичинского монастыря, принадлежавшего этому епископу. Маршалок литовский князь Альбрехт Радзивилл разграбил имения пинского епископа Леонтия Пельчицкого. Никакого правосудия не существовало, везде господствовала власть сильного. Самоуправство и бесчиние католиков по отношению к православным сильно осложняли православную церковную жизнь в Великом Княжестве Литовском.

Все обиды и притеснения со стороны католиков насильственно загоняли православных в ограду Римской Церкви. Поляки отлично понимали это и поощряли издевательства над православными епископами.

Повидимому терпение у некоторых православных епископов иссякло, и они решили переходить в католичество с сохранением своего восточного обряда. Главными зачинщиками в этом деле были епископы: луцкий Кирилл Терлецкий, львовский Гедеон Балабан, пинский Леонтий Пельчицкий и холмский Дионисий Збируйский. В 1591 году, 24 июня, съехавшись в Бресте, они составили и подписали акт о подчинении Римскому папе. Сделали это тайно, предварительно сговорившись между собою. В октябре того же года они вторично собрались в Бресте для обсуждения своих дел. Митр. Михаила Рогозу не посвящали в свои тайные планы, спасаясь, что он не согласится с ними. Полоцкий епископ Афанасий Терлецкий был стар, и ожидали его смерти. Кирилл Терлецкип взялся подготовить к унии митрополита. Дело подвигалось медленно, но подготовка шла вперед. Только к декабрю 1594 года подготовительные работы более или менее были закончены и давали возможность епископам униатам продолжать свое дело более уверенно и смело.

В начале декабря 1594 года епископы Потей и Терлецкий составили от лица всех православных епископов акт, в котором после обычных восхвалений Римского папы заявляли: "Мы умыслили, с Божіей помощію соединиться, как было и прежде, с братіею нашею римлянами под одним видимым верховным пастырем и даем себъ пред Господом Богом обът, что мы всъм сердцем и со всею ревностію будем стараться, каждый порознь, о приведеній и прочаго нашего духовенства и всего народа к тому же соединенію. А для большаго возбужденія к тому мы составили между собою настоящий письменный акт, которым и свидетельствуем нашу полную и неизменную волю на соединеніе с Римским Косьцёлом". Акт этот был написан 2-го декабря. Сперва его подписали только авторы: Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий, оба волынские епископы. Но позднее они собрали подписи других епископов: митрополита литовского Михаила Рогозы, архиепископа полоцкого и витебского Григория Загорского, епископа пинского и туровского Леонтия Пельчицкого, епископа холмского и белзского Дионисия Збируйского, архимандрита кобринского Ионы Гоголя, нареченного епископа пинского. Два епископа: Львовский Гедеон Балабан и перемышльский Михаил Копыстенский отказались от унии ¹⁴⁰⁾.

Когда это тайное дело с унией было закончено и стало верным, тогда Кирилл Терлецкий не счел нужным скрывать его дальше. Он затеял поездку в Рим, и на дорогу ему нужны были деньги. Король разрешил ему отдать в аренду на двадцать лет все церковные имения Луцкой епархии на покрытие путевых расходов. По указанию короля, в Рим должны были ехать Кирилл Терлецкий и Ипатий Потей. Король ликовал от радости, что православные иерархи согласились и подписали акт о принятии ими унии.

Хотя митр. Михаил Рогоза подписал акт об унии, но для виду еще лукавил перед лицом своей православной паствы. В желании затереть свои следы измены православию, он написал письма князю К. Острожскому, воеводе наваградскому ф. Ску-мину -Тышкевичу и др. важным лицам, представляя себя врагом унии. Скумину он писал в одном из писем: "Если бы я согласился на унію, то от короля обещана большая ласка, за несогласіе же - немилость и прйгвсненіе всему христіанству. Не оставить ли митрополію? ... Нужен мне совет вашей милости. Хотел бы я при всяких вольностях матку нашу - Церковь оставить, а не под ярмом; только бы условія были обезпечены граматами". Возмущенный такою наглою ложью, Скумин отвечал митрополиту: "Изволил уведомить меня ваша милость, что от владык началось дело об уніи без вашего соизволенія. Но я получил извъстіе от королевскаго двора, что после сейма краковскаго были в Кракове у короля послы от всего нашего духовенства и показали пред королем письменное позволеніе от вашей милости и върящіе от вас граматы ... Теперь вы спрашиваете у меня совета, что тут делать? Но трудно советовать о том, на что уже согласились и что королю подали и утвердили; совет мой тут был бы напрасен, только на смъх" ¹⁴¹⁾ .

4. Поездка в Рим для оформления унии. Приготовив все необходимое для отъезда в Рим, епископы Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий выехали из Кракова в конце сентября 1595 года с большою свитою духовных и светских лиц. В Рим они прибыли 15 ноября. Папа принял их ласково, поместил в роскошном дворце недалеко от своего замка и приказал отпускать для них все потребное в изобилии. Декабря, дня 23-го, в большой зале папского замка происходило торжественное заседание Священной коллегии, во время которой епископы униаты присягнули от себя и от лица остальных западно-русских архиереев на вечное присоединение Православной Церкви в Великом Княжестве Литовском и Польше к Римской.

Церемония принятия была весьма красочна. Ее подробно описал в своем труде архиепископ Макарий. Папа восседал в полном облачении на троне в окружении 33 кардиналов. Присутствовали многие архиепископы, епископы и прелаты, среди которых находились церковный католический историк Цезарь Бароний, послы Франции и другие высшие сановники папского двора, иностранцы, в том числе свита Терлецкого и Потея, ученики униатской греческой коллегии и другие. Два церемонимейстера ввели Ипатия и Кирилла в зал. После ритуальных поклонов, их подвели к папе. Они поцеловали его туфлю и, стоя на коленях, кратко заявили устами Ипатия Потея, говорившего по-латыни, о цели своего прибытия и подали папе привезенные акты об унии. После этого их отвели назад к входу в залу, где стояла на коленях их свита. Папа приказал читать вслух все акты Ипатия и Кирилла. Виленский каноник Евстафий Волович прочитал их в подлиннике на государственном белорусском языке, стоя с левой стороны папского трона. После этого, стоявший с правой стороны трона папский секретарь прочитал те же документы в латинском тексте. По окончании чтения папский секретарь обратился к Ипатию и Кириллу с речью на латинском языке от имени папы, в заключение предложил им прочитать исповедание католической веры. Каждый из них громко прочитал выработанный текст речи и исповедания веры. Здесь были повторены все латинские догматы. По прочтении текста исповедания веры Ипатий и Кирилл приблизились к папе и со слезами поцеловали его ноги. Папа тихо сказал им несколько ласковых слов, обнял их и поцеловал. Затем объявил всем вслух, что он принимает их и отсутствующих митрополита, епископов, все духовенство и весь народ. По приказу папы кардинал пресвитер и инквизитор публично разрешил Ипатия и Кирилла от всех епитимий, благословил их остаться в епископском сане и продолжать свое (лужение Католической Церкви. Папа, обратясь к новоприсоединенным униатам, дал им право разрешить и благословить прочих епископов Литовской митрополии, чтобы те в свою очередь разрешили и благословили все духовенство. По просьбе Ипатия и Кирилла были приведены к папе все их спутники, которые облобызали папскую туфлю. Папа благословил всех и покинул зал ¹⁴²⁾.

Вскоре после этой церемонии, именно 21 янв. 1596 г., папа утвердил конституцию об унии. В конституции были указаны условия, которые униаты должны были соблюдать. Среди условий был следующий пункт: "Позволяем им и разрешаем все священные обряды и церемоніи, какія употребляют они при совершеніи божественных служб и святейшей литургіи, так же при совершеніи прочих таинств и других священнодъйствий, если только эти обряды и церемоніи не противоречат истине и ученію католической веры и не препятствуют общенію с римскою церковію, - позволяем и разрешаем" ¹⁴³⁾.

В память этого события были выбиты из золота и серебра памятные медали с надписью: "Клеменс VIII Понтифекс Максимус, А. У.", а на обратной стороне представлены: папа, сидящий на троне, с сидящим подле него на особом седалище кардиналом, и благословляющий западно-русских епископов, стоящих на коленях перед папой, и за ними два стоящие каноника.

В начале февраля 1596 г. Кирилл и Ипатий выехали из Рима, а 3-го марта луцкий католический епископ Бернард Мацеевски воспевал в своем косцеле "Тэ Деум" по случаю благополучного возвращения из Рима в добром здравии и с радостными вестями униатских епископов.

5. Созыв униатского собора в Бресте. Епископы сделали свое злое дело: отступили от православия и приняли римо-католичество с сохранением восточного обряда. Оставалось еще сделать унию всеобщей религией для православных в Беларуси, Холмщине, Галичине, Подлясьи, Волыни и Украине. Но без распоряжения короля этого нельзя было сделать. Все католики с нетерпением ожидали королевского распоряжения, но почему-то оно не появлялось. И только 14 июня 1596 года был обнародован королевский универсал, который вещал: "Имъя в виду древнее соединеніе Церквей восточной и западной, всегда способствовавшее возвышенію и процвътанію царства, и подражая примеру великих государей... среди других наших государственных забот склонили мы наш помысл и на то, что бы людей греческой религіи в нашем государствъ привесть к прежнему единству с католическою церковію, римскою, под властію одного верховнаго пастыря... И как не мало знатных людей греческой въры, желающих св. уніи, просили нас, чтобы мы для окончанія этого дъла велели собрать собор, то мы м позволили вашему митрополиту, кир Михаилу Рогозъ, созвать собор в Бреста, когда признает то с другими вашими старшими духовными наиболее удобным, будучи увърены, что еы, когда хорошо поразсудите, ничего полезнъе, важнъе и утъшительнъе для себя не найдете, как св. соединеніе с католическою церковію". В универсале поясняется, что на собор приглашаются католики Римского Косцёла и Греческой Церкви, которые к этому единству принадлежат. Православным разрешалось присутствовать на соборе, но "только со скромностію и не приводить с собой толпы" ¹⁴⁴⁾ .

На основании королевского универсала митрополит Михаил Рогоза разослал свои приглашения на собор в Брест, который назначался на 6-го октября 1596 года "для прислуханья обмышливанья" уже подписанной унии. Приглашение митрополита датировано 21 августа. К этому собору начали готовиться не только униаты, но особенно усиленно православные, все ожидали этого срока с большим волнением и напряжением. В назначенное время съехались в Бресте епископы униаты, некоторые римо-католики и православные. Митр. Михаил Рогоза с пятью епископами отправился в св. Николаевскую церковь, служившую кафедральным собором, где совершили литургию и молебен. С польско-латинской стороны присутствовали на соборе три епископа, иезуит Скарга, светские вельможи: князья Николай Радзивилл, Лев Сапега и Дмитрий Халецкий. Православных с ними не было. После богослужения открылись заседания униатского собора в этой церкви.

Православные собрались отдельно от униатов. По распоряжению королевских властей все православные церкви в Бресте были заперты, поэтому православные вынуждены были искать помещения в частном доме и нашли его у протестанта пана Райского. На православном соборе находились: два патриарших экзарха: Никифор от патриарха Константинопольского и Кирилл Лукарис от патриарха Александрийского, а также от Константинопольского патриарха митрополит велиградский Лука; архимандрит Симона-Петра монастыря на святой горе Афоне Макарий, по поручению епископа веноцкого; архимандрит Пантелеимонова монастыря на Афоне Матфей, по поручению епископа мукацкого Амфилохия; два православных епископа Галичины: львовский Гедеон Балабан и перемышльский Михаил Копыстенский и с ними девять архимандритов: киево-печерский Никифор Тур, дерманский с Волыни, супрасльский с Гродненщины, пинский и другие, два игумена и множество протоиереев, священников, монахов, по одному свидетельству до 106-ти, а по другому более 200; многие государственные сановники и послы и делегаты. В числе первых был князь К. К. Острожский с сыном Александром, воеводою волынским; князь Александр Полубенский, каштелян наваградский; стольник земли волынской Андрей Боговитин; судья земский слуцкий Чаплич; судья гродский владимиро-волынский Павлович и другие. В числе послов одни были от воеводств и поветов: наваградского, киевского, волынского, брацлавского, перемышльского, пинского, другие от городов: Вильны, Львова, Пинска, Вельска, Бреста, Каменец-Подольского, Киева, Владимира, Минска, Слуцка и прочие; третьи от братств: виленского и львовского. Не следует удивляться, что на собор съехалось такое множество не одних духовных ,но и мирян. Решался весьма важный вопрос в жизни Правосл. Церкви, а вместе с тем и в жизни каждого православного христианина. Король приглашал на собор в Брест своим универсалом всех православных и униатов, но помимо королевского и митрополичьего приглашений у всех православных было горячее желание присутствовать на этом соборе не столько из любопытства, сколько из ревности к родной православной вере, которую все они отстаивали, защищали и оберегали.

Заседания православного собора происходили под председательством экзарха Никифора. В начале заседания избрали два представительства или два кола: высшее и низшее. В высшее представительство вошли все иерархи, архимандриты и игумены - настоятели монастырей, в низшее - все остальные.

После обычных молитвословий владыка львовский Гедеон произнес речь, в которой указал, что митрополит Михаил Рогоза со своими епископами поступили незаконно, отрекшись от православной веры и повиновения Константинопольскому патриарху. Было решено пригласить на собор митрополита. Отправили к нему депутацию из 6-ти духовных лиц. Митрополит делегацию не принял. Вместо митрополита ответил им пинский епископ Иона Гоголь: "подумаем, коли треба буде явиться, явимся", и не явились. Православные отправили новую делегацию к папскому легату львовскому епископу Димитрию Соликовскому, выражая желание прибыть на собор к униатам. Соликовский не разрешил. Послали в третий раз делегацию из 9-ти лиц. Униаты ответили: "Что нами сделано, то уже сделано. Иначе быть или переделаться не может. Хорошо или худо мы поступили, только мы отдались Западной Церкви". Князь Константин Острожский со своей стороны посылал к митрополиту знатных людей, желая с ним видеться; но митрополит на то не согласился, а просил князя, чтобы он постарался увидеться с ним и с владыкою владимирским в доме последнего. Встречался ли с ним кн. Острожский, неизвестно. Посылали свои грамоты к митрополиту патриаршие экзархи, приглашая его явиться на собор православных; но тот ответа не дал. После всего этого православные открыли свои деловые заседания.

Экзарх Никифор обратился к собору с обширной речью. О" порицал поступок митрополита и его епископов и хвалил православных за их твердость в православии. После речи Никифора приступили к слушанию инструкций, приведенных земскими послами. Их было несколько десятков, но все они сходились в трех следующих пунктах: 1) духовные, отступившие от православия и от власти патриархов, должны быть наказаны лишением сана, какой имели до подчинения их папской власти; 2) поместный собор в Бресте не в праве решать вопрос о соединении с Римской Церковью без согласия патриархов и всей Восточной Церкви; 3) не принимать нового календаря, явно противного церковным правилам, а сохранить нерушимо употребление старого календаря.

Соборные рассуждения были прерваны прибытием королевских послов с предложением выслать депутатов для выслушания королевской воли. В числе королевских послов находился иезуит Скарга, который вызвал кн. К. Острижского в отдельную комнату и пробовал его уговорить согласиться принять унию, но князь отказался Собор избрал и послал к королевским послам по четыре депутата от кола духовного и светского. С ними же, по просьбе послов, отправились владыки Гедеон львовский и Михаил перемышльский с несколькими священниками. Королевские послы предъявили православным ряд -обвинений; что они прибыли на собор с вооруженною силою; допустили к себе еретиков; собрались в еретическом доме, а не в церкви; поставили главою своего собрания грека Никифора, беглеца, союзника турок и врага Польши и проч. Наконец, королевские послы призывали православных, в особенности шляхту, к присоединению к своим соотечественникам католикам. Православные послы удалились после выслушания королевских обвинений.

Православный собор, выслушав сообщение своих послов о королевской воле, составил послание к королю с подробным объяснением, почему он не может согласиться на унию и при каких условиях он мог бы ее принять, то есть с согласия всех восточных патриархов.

Окончательно убедившись, что отступившие от православия митрополит и епископы назад не возвратятся и останутся в унии, православные постановили 9-го октября следующее: 1) епископы униаты нарушили клятву, данную ими при их рукоположении, которою признавали над собою власть Цареградского патриарха, 2) нарушили постановления древних соборов, 3) самовольно, без воли своего патриарха, решили вопрос о соединении Церквей, который может подлежать обсуждению и решению только Вселенского собора, 4) оказали пренебрежение к троекратным позывам настоящего собора, которыми приглашались на суд. После перечисления вины митрополита Михаила Рогозы и его епископов, собор потребовал, чтобы тотчас был объявлен приговор над ними. Тогда экзарх Никифор, встав на возвышении и держа в правой руке крест, а в левой евангелие, громко произнес: "Св. Божія Восточная Церковь повелевает нам и настоящему собору, чтобы митрополит Михаил и поименованные с ним владыки были лишены архиерейского достоинства и служенш, епископской власти и всякаго духовнаго сана". Приговор подписали все члены духовного кола. В тот же день послали объявить этот приговор униатам: митрополиту и его епископам.

В дополнение к приговору православные постановили просить короля через депутатов, чтобы он не удерживал низложенных иерархов униатов в нынешнем их служении, лишил их того хлеба духовного, которым они доселе питались, и благоволил на их места назначить для православных митрополита и владык. В заключение всего присутствовавшие на соборе сделали два следующие заявления: "Мы даем обет веры, совести и чести за себя и за наших потомков не слушать этих, осужденных соборным приговором, митрополита и епископов, не повиноваться им, не допускать их власти над нами, напротив, сколько возможно, противиться их опредъленіям, действіям и распоряженіям, и стоять твердо в нашей св. вере и при истинных пастырях нашей Св. Церкви, особенно при наших патріархах, не оставляя стараго календаря, тщательно сохраняя огражденное законами общее спокойствіе и сопротивляясь всем притъсненіям, насиліям и новизнам, которыми бы стали препятствовать целости и свободе нашего богослуженія, совершаемаго по древнему обычаю. Объявляем об этом торжественно, прежде всего, пред Господом Богом, потом и всему свъту и, в особенности, всъм обителям Короны, Великаго Княжества Литовскаго и областей, к Короне принадлежащих. 2) Мы, сенаторы, сановники, урядники и рыцарство, а также и духовные лица греческой веры, сыны Восточной Церкви, собравшіеся сюда в Брест на собор, достоверно узнали ныне от самих вельможных панов, присланных на собор его королевскою милостію, что они с митрополитом и несколькими владыками, отступниками от Греческой Церкви, составили и обнародовали без нашего ведома и против нашей свободы и всякой справедливости какую-то унію между церквами восточною и западною. Мы протестуем против всех этих лиц и их несправедливаго дъяшя и обещаемся не только не подчиниться, но, с Божіею помощью, всеми силами сопротивляться им, а наше постановленіе, сделанное против них, будем подкреплять и утверждать всеми возможными средствами, и особенна нашими просьбами пред его королевскою милостію" ¹⁴⁵⁾.

Православные не имели надежды на поддержку короля, поэтому решили перенести дело об унии на Генеральный (вальный) сейм в 1597 году. Перед своим отъездом из Бреста они издали окружное послание к народу, в котором изложили все события на соборе в Бресте.

В тот же день, т. е. 9-го октября 1596 года, когда православные выносили свои окончательные постановления, униатские епископы заканчивали свои заседания. Они торжественно прочитали декларацию об унии при звоне колоколов, облобызались с польско-латинскими епископами, процессией отправились в польский косцёл и там воспели "Тэ Дэум" по случаю окончания дела об унии. После "Тэ Дэум" провозгласили отлучение на православных епископов Гедеона Балабана и Михаила Копыстенского, на 10 архимандритов и игуменов, 16 протоиереев поименно и в общей форме на все православное духовенство. На следующий день они объявили о своих решениях народу с просьбою к королю назначить на кафедры православных епископов униатов. Король Сигизмунд Ш с радостью утвердил все постановления униатского собора и издал свой универсал 15 октября 1596 года, объявлявший о том, что уния находится под покровительством короля и его правительства. С этого дня католическая брестская уния получила государственные права и полную поддержку короля и государственных властей.

Заканчивая описание церковных событий в Бресте в 1596 году, историк Русской Церкви архиепископ Макарий писал: "Так состоялась церковная унія в Литве, и совершилось разделеніе западно-русской церкви на две, хотя, особенно в начале, далеко неравныя части! Так окончился період этой церкви или митрополіи, когда она на всем своем пространстве признавала над собою только одного верховнаго первосвятителя - константинопольскаго патріарха". С этого времени открылся тяжелый крестный путь Православной Церкви в Беларуси и во всех прочих православных странах Великого Княжества Литовского, который вел ее к унижению и полному порабощению польско-католическою властью.

6. Религиозно-нравственное состояние православной иерархии перед унией. Обычно принято считать, что главная причина, побудившая православную западно -русскую иерархию перейти в католичество при посредстве церковной унии в 1596 году, заключалась в ее низком религиозно-нравственном уровне. И это мнение вполне справедливо. Оно оправдывается фактами и документами, относящимися к тому времени. Впереди уже давались краткие сведения о митрополитах и епископах Литовской митрополии, но это были лишь незначительные наброски того печального положения, в каковом находилась Православная Церковь под властью польских королей в Великом Княжестве Литовском. Документы раскрывают ужасающие примеры недостойного поведения, духовенства и иерархии в XVI веке в православных странах этого княжества.

Известно, что главными виновниками такого печального положения Православной Церкви и ее иерархии были польские короли. Вопреки всяким церковным обычаям и законам они самовольно распоряжались православными епископскими кафедрами и монастырями, отдавали их светским лицам в награду за гражданские заслуги или за деньги, ограничивали права православного духовенства и проч. Злоупотребление королей в этой области привело к весьма печальным последствиям для Православной Церкви.

К каким последствиям привела практика вмешательства этих королей во внутренние дела Православной Церкви в Польше и Великом Княжестве Литовском, могут свидетельствовать письма православного львовского братства и другие документы. В 1585 году православные галицкие послы жаловались на литовского митрополита Онисифора Девочку, что по его попустительству "игумены с женами и детьми живут и церквами святыми владеют и рядят", что "негодные ся в такой великій стан епископскій совершают и, к поруганью закону святого, на столицы епископлей с женами своими, кроме всякаго встыду, живут и дътки плодят. И иных, и иных, и иных бъд великих и нестроенія множество: чего, за жалем нашим, на тот час так много писать не можем. Наставилось епископов много, на одну столицу по два: за тъм и порядок сгиб" ¹⁴⁶⁾ . Но этот митрополит, к которому было написано обращение, сам был двоеженец и человек сомнительный в вере. Кафедру митрополита он получил в светском звании от короля, а не по выбору православных. Относясь безразлично к церковным делам, он дозволял епископам жить с женами, рукополагал священников двоеженцев и троеженцев, подозреваемых в разных преступлениях. Все это было антиканонично, шло в разрез с правилами и обычаями Православной Церкви. Константинопольский патриарх Иеремия, во время своего посещения Великого Княжества Литовского в 1589 году, лишил священного сана этого недостойного митрополита, но не лучшим был и его преемник - Михаил Рогоза, посвященный тем же патриархом.

Львовские православные братчики обратились к Константинопольскому патриарху со своим письмом от 7-го сентября 3592 года, в котором, жалуясь на церковные беспорядки, писали: "Прежде всего да ведает твоя святыня, что у нас так называемые святители, а по истина сквернители, обещавшись иночествовать, живут невозбранно с женами; некоторые, многобрачные, святительствуют, другіе прижили детей с блудницами. Если таковы святители, то какими же быть священникам? Когда митрополит обличал их на соборе пред всеми и требовал, чтобы они перестали священствовать, они отвечали: "пусть прежде святители перестанут святительствовать, послушают закона, тогда и мы послушаем". Горе міру от соблазнов! - восклицали братчики в письме. - Епископы похитили себе архимандритства и игуменства, ввели в монастыри своих родственников и мірских урядников, истощили все церковныя имъшя и испразднили иночество, так что в монастырях не обретается иноков и священноиноков, но по временам совершают службы мірскіе священники. Церковь наша православная оказывается исполненною всякаго зловърія, и люди смущаются недоуменіем, не настоит ли время погибели. Многіе утвердили совет предаться римскому единоначальному архіерейству и пребывать под папою римским... (Во Львове) попы епископа уже два раза изменяли, отдавая папскому уряду церковные ключи" ¹⁴⁷⁾ .

Женатыми епископами, на которых указывали братчики, были: пинский Леонтий Пельчицкий, холмский Дионисий Збируйский и перемышльский Михаил Копыстенский. Все они находились под угрозой извержения из священного сана за это. Первые два поторопились перейти в католическую унию под защиту Римского папы, а Михаил Копыстенский остался в православии и продолжал служить до своей смерти.

Безотрадная картина нарисована тем же братством в письме к Александрийскому патриарху в 1592 году. "Церковь сильно смущается", - писали братчики, - "люди сановитые, впавшіе в разныя ереси и хотъвшіе возвратиться к своему правовърію, ныне отказываются от того, порицая церковное безчиніе, а всъ люди единогласно говорят: если не исправится в Церкви беззаконіе, то в конец разойдемся, отступим под римское послушаніе и будем жить в безмятежном покое. Нъкоторые неправо возвестили твоему святительству, будто у нас есть люди, не почитающіе св. икон: нет таких ни в братстве нашем, ни в целом городе" ¹⁴⁸⁾.

Эти свидетельства открывают весьма печальное состояние Православной Церкви в Западной Руси в период перед Брестской унией. И в такое состояние привели ее враги православной веры: польские короли своею религизною политикою по отношению к Православной Церкви.

В это трагическое время для Православной Церкви нужны были благочестивые, ревностные и стойкие в православии пастыри и архипастыри. Но сменившие друг друга последние перед Брестской унией литовские митрополиты: Илья Куча, Онисифор Девочка, Михаил Рогоза, а равно все епископы, получившие от короля епископские кафедры в подарок, посвященные в высокий духовный сан случайно, не могли и не способны были принести пользу Церкви. Будучи носителями высокого сана по благодати священства, они вели жизнь мирскую, богатую и сытую, наподобие той, какую имели все светские паны того времени. Воспринявши архипастырское церковное служение, не имея к тому ни малейшего внутреннего призвания, они думали о своем земном благополучии и земного искали. К Римскому папе ушли в надежде иметь эти выгоды и королевские привилегии наравне с польско-латинскими епископами и прелатами. Весьма важным условием при переходе их в католическую унию было получить места в сенате и вольности, приличествовавшие их сану. Их прельщала эта сторона жизни, а не догматические или церковно-религиозные вопросы, которых они не знали и не хотели знать. По сану они были высокими духовными лицами, но по настроению и внутреннему состоянию являлись обыкновенными светскими панами своего времени. Духовная или аскетическая сторона жизни им была непонятна, да они к ней и не стремились. По внутреннему религиозному состоянию это былі волки в овечьей шкуре. Они помогали королю и римо-католикам разрушать Православную Церковь. Нося в ней высший иерархический сан, губили верующие православные души и погубили свои навеки.

Митрополит Михаил Рогоза и епископы его Литовско-Наваградской митрополии вначале сговорились уходить в католическую унию все вместе, в полном своем составе, но два епископа, Гедеон Балабан и Михаил Капыстенский, под влиянием князя Острожского или под внушением собственной совести и собственных соображений, вовремя одумались и отказались от унии Прочие пять епископов и митрополит с немногими лицами из низшего духовенства остались униатами на всю свою жизнь. Вождями этих владык были епископы Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий. Архиепископ Макарий дает о них следующую характеристику: "Первый послужил делу своим умом и образованіем, второй - своею хитростію, изворотливостію и происками". С ними заодно был митр. Михаил Рогоза, который отличался скрытностию, двоедушием и самым возмутительным фарисейством. Они и погубили Православную Церковь в Беларуси.

ГЛАВА VI. БЕЛАРУСЬ ПОД ВЛАСТЬЮ УНИАТОВ

1. Противодействие православных церковной унии. Еще до Брестского униатского собора, как только стало известно про сговор православных епископов принять католическую церковную унию, православные в Великом Княжестве Литовском сильно заволновались и начали выражать свое негодование по адресу епископов отступников. Шляхта земель киевской, галицкой, волынской и подольской, в числе 90 человек, собравшись в Люблине на трибунальские суды составила акт протеста, в котором писалось: "Некоторые духовные лица... почти отделившись от восточной греческой Церкви, на каких-то приватных съездах, из-за угла и вдали от всех, на съездах не объявленных, скрыто и тайно, делают постановления против нас и нашей религии, нарушая этим наши права и вольности". Подписавшиеся заявляли, что они не пойдут с такими духовными лицами, опозорившими себя веропредательством, будут им противодействовать всеми средствами и выражают уверенность, что король не станет нарушать прав и свобод своих православных подданных, охранять которые он дал присягу" ¹⁴⁹⁾

Люблинский протест шляхты был сигналом для других Слухи об измене православию митрополита и епископов встревожили православных виленцев, где митрополит был епархиальным архиереем и часто приезжал к ним для служения. Виленские бурмистры, лавники и радцы составила письмо к виленскому воеводе князю Криштофу Радзивиллу 13 июля 1595 года и выслали к нему делегацию. Они писали ему, что среди православных происходит тревога и волнение во всех "панствах его королевской милости". Дальше они объясняли причину этого волнения в народе, именно, что владыки и митрополиты, без ведома патриархов, всех духовных и светских людей греческого закона, вопреки своему долгу и присяге задумали подчиниться римскому папе, принять новый календарь и подписались признать папу своим главою. Они просили воеводу напомнить митрополиту о его пастырском долге. В то же время священники Виленского Троицкого братства и особенно учитель братской школы Стефан Зизаний разглашали в народе, что митрополит и епископы продали свою православную веру и перешли к папе. Об этом они говорили также в своих проповедях в храмах, призывая народ быть стойким и непоколебимым в православии и не идти за владыками отступниками. Митрополит Михаил Рогоза, который жил в Наваградке, прислал к братчинам своего уполномоченного сказать им, что он отдаст их суду и отлучит от Церкви за такие выступления против него. Это еще более возмутило виленцев.

По примеру виленцев в декабре 1595 года выступило пинское духовенство и свой протест внесло в городские книги, "як и у нишах всих поветах". Не молчали в этот важный момент для Православной Церкви белоруссы в Минске, Полоцке, Витебске, Слуцке, Гродне и в других местах Беларуси. Везде волновались и выражали свой протест против иерархов, поддавшихся папе. Это народное волнение еще более укрепляло ревность к родной православной вере.

В Наваградке "сильным противником унии явился воевода Феодор Скумин-Тышкевич. Он вошел в сношение с князем Константином Острожским и просил его ходатайствовать перед королем о созыве съезда или собора православных духовных и мирян в Наваградке, или в Гродне, или в Бресте для обсуждения вопроса о поведении епископов отступников. Ходатайство к королю было послано, но он своего разрешения на созыв собора не дал, ответив, что "он нам не угоден".

Как только раздались протесты православных против своих высших иерархов, подписавших католическую унию, король старался успокоить недовольных своими грамотами убеждениями, обещаниями и угрозами. Митрополит Михаил Рогоза из своей резиденции в Наваградке рассылал письма и послания, в которых уверял всех, что он вовсе непричастен к делу об унии, что он ревнует о православии, но в го же время преследовал наиболее выделявшихся противников унии духовными наказаниями. Для обмана православных митрополит писал в своем послании к народу: "Знаю, что вы имъете предубъжденіе против меня, будто я с нъкоторыми владыками ввожу новые какіе-то обычаи в нашу кафолическую восточную церковь. Увъдомляю вас настоящим моим писаніем: я не думал и думать не хочу, чтобы отдать свои права и въpy в поруганіе, быть отступником своего исповъданія и ни во что вменить рукоположеніе святъйшаго патріарха... Я обещаюсь защищать то до пожертвованія моею жизнію" ¹⁵⁰⁾. Несмотря на заверения короля и митрополита, волнения в народе не только не прекращались, но еще усиливались. Православные уже знали о переходе митрополита и епископов под власть папы, и никакие ложные заверения в противном их не утешали.

Негодование среди православных по адресу епископов униатов еще более усилилось после поездки в Рим Кирилла Терлецкого и Ипатия Потея. Когда в 1596 году собрался генеральный сейм в Варшаве, то земские послы от воеводств: минского, полоцкого, наваградского, виленского, волынского, киевского и других подали просьбу королю, чтобы отняты были от этих епископов архиерейские кафедры. Одновременно с этим послы торжественно заявили, что православное население Великого Княжества Литовского не будет более признавать епископов униатов своими архипастырями и не допустит их к духовной власти в своих поместьях.

Хотя главные зачинщики унии, Терлецкий и Потей, полагались на защиту короля, но угрозы православных беспокоили их. Кирилл Терлецкий распорядился, чтобы на всякий случай было вывезено все его имущество из Луцка, где он жил, и отдано на хранение одному его доверенному пинскому мещанину. Вместе с тем он просил короля выдать ему вторично грамоту на луцкую епископию. Король выдал просимую грамоту и удостоверил за себя и за своих преемников, что Кирилл не будет удален из луцкой епископской кафедры и принадлежащих к ней "маентностей". В награду за согласие на унию король отдал ему в пожизненное владение Кобринский Спасов монастырь со всеми имениями.

Приведенные примеры характеризуют настроение и обстановку, при каких подготовлялась и осуществлялась церковная уния на Брестском соборе в 1596 году. Православные стояли мужественно на защите своей веры и ни на какие соглашения с Римом не шли. После признания церковной унии польским государством открылась тяжелая борьба с ней православных во всей Юго-Западной Руси под властью Польши.

2. Насильственные меры введения Брестской унии. После обнародования королевского универсала от 15-го октября 1596 года в пользу унии положение православных сильно ухудшилось. Оставшиеся в православной вере епископы львовский Гедеон и перемышльский Михаил очутились вне государственного закона и подвержены были всяким опасностям и испытаниям. Польское правительство воздвигло открытое гонение на православных. Константинопольский патриарший экзарх Никифор был ложно обвинен в шпионаже в пользу Турции, арестован и сослан в Мариенбургскую крепость, где умер от голода. Представитель Александрийского патриарха на Брестском соборе Кирилл Лукарис успел скрыться и избежал польского насилия. Православных начали насильственно загонять в унию. Князь К. Острожский, видя насилия католиков и не находя справедливости со стороны короля, решил объединиться с протестантами, чтобы общими усилиями защищаться от наступления католиков. С этою целью он устроил съезд с ними в Вильне в 1599 году, на котором, кроме его самого, присутствовали: митрополит велиградский Лука, бывший на соборе в Бресте, дубенский игумен �?саак и архидиакон того же монастыря Гедеон. Был составлен акт, в коем между прочим писалось: "Большая часть церквей и монастырей постыдно разграблена, над живыми проливается кровь, над мертвыми совершаются зверские поругания, запрещены: строение церквей, свободные собрания на богомолье, погребение и другие христианские обряды, даже в церковных проповедях высказывается сильное против нас возбуждение народа, с указанием средств истребить нас и с обещанием за то благословений и наград".

В 1607 году состоялся съезд шляхты в Сандомире. Православные участники съезда постановили просить короля уничтожить унию, а митрополита и епископов, принявших ее, лишить должностей и на будущее время все иерархические должности раздавать только православным. Король обещал православным свободу исповедания, но униатские епископы остались на местах. В конституцию Варшавского сейма 1607 гола была внесена статья "о религии греческой". По этой статье король обещал не нарушать прав православной веры и не запрещать православным отправлять их религиозные обряды. Но все это осталось мертвой буквой без практического значения. Православные послы представляли свои просьбы о защите православной веры на каждом сейме, но их просьбы не исполнялись.

Большою ревностию в деле насаждения унии отличались епископы Кирилл Терлецкий и Ипатий Потей. В 1597 году Кирилл Терлецкий со своими вооруженными людьми в числе нескольких сот человек напал на богатый Жидичинский православный монастырь на Волыни, взломал стены монастыря, разграбил его и пытался насильственно забрать его себе. На этот раз ему не удалось, но вскоре суд присудил ему этот монастырь на том основании, что православный настоятель монастыря епископ Гедеон Балабан был предан церковному отлучению униатами на Брестском соборе. Особенно преуспевал в насилиях над православными Ипатий Потей. Он схватывал православных священников и сажал их в тюрьмы, другим брил

бороды и голову, третьих выгонял из приходов и подвергал разным истязаниям, наиболее же упорных выставлял в глазах правительственных властей как бунтовщиков и отдавал их суровым карательным мерам. Нередко в сопровождении своих вооруженных слуг он вторгался в православные храмы, арестовывал священников, грабил и осквернял храмы, забирал св. антиминсы и лишал православных священников возможности совершать литургию. Так он поступил в 1596 году с церковью св. Илии в Владимире -Волынском. Когда же он в 1600 г. стал униатским митрополитом, еще с большим ожесточением преследовал православные братства, от которых отбирал церкви и школы, разгонял священников и учителей, предавал братчиков анафеме, ходатайствовал перед королем об отобрании от православных братств королевских грамот на привилегии. Особенно обрушился он на Виленское братство, от которого отнял Св. Троицкий монастырь со школой и типографией и отдал униатам. При посредстве двух знатных женщин из фамилии Воловичей это братство основало новый монастырь Св. Духа, поблизости Св. Троицкого отобранного. В течение 1609 г. Потей захватил все православные церкви в Вильне, кроме Свято-Духовской. Православное население города, возмущенное неистовством Потея, замышляло убить его.

Отнимая от православных монастыри, церкви и церковно-монастырское имущество, он отдавал их во владение униатам. Польские власти помогали ему во всех его действиях. Православные, лишенные своих храмов, принуждались ходить в униатские, т. е. в свои бывшие православные. Не хватало униатского духовенства. Потей всякими мерами приобретал себе священников православных, которые вынуждены были переходить в унию. Для подготовки новых кадров духовенства Потей организовал в Св. Троицком монастыре в Вильне униатскую коллегию или семинарию. Такую же школу он основал в Бресте, отобравши ее от православного братства. В 1609 году он основал школу при Успенском соборе во Владимире-Волынском. Униатские школы открывались и в других городах.

Ипатию Потею нравились методы иезуитов, и по их образцу он создал свой орден монахов васильян или базильян. Этому ордену он вручил воспитание юношества в униатских школах. Правой рукой его в этом деле был Иосиф Вельямин Рутский, москвич по происхождению. Свое образование он получил в Риме, а в Вильно приехал для униатской работы. Митроплит Потей назначил его настоятелем Виленского Троицкого монастыря и поручил ему всех базильян в Беларуси. Все православные монастыри, захваченные униатами, переходили в ведение этого Рутскаго, имевшего звание генерала ордена васильян. В этот орден вливались латиняне и иезуиты. После смерти Потея в 1613 году Иосиф Рутский занял место униатского митрополита.

Униаты свирепствовали во всей Беларуси. В городах они не допускали православных до городских должностей, стесняли их в ремеслах и торговле. Некоторых служащих выгоняли из магистратов, а других садили в подземелье. В Полоцке заставляли переходить в унию под угрозой кандалов или изгнания из города. В Турове силою отобрали церкви и церковную утварь. В Орше, Могилеве и Мстиславле даже в шалашах не позволяли православным молиться. В Минске церковную землю отдали на постройку татарской мечети. В Вельске (Гродненщина) объявили: если кто из мещан пойдет в крестном ходе православных, будет покаран смертью.

Нелегко жилось православным в сёлах, где паны католики самовластно распоряжались в приходских церквах. Они силою принуждали священников переходить в унию, а непокорных изгоняли. Если же прихожане защищали своего священника и не принимали униатского, там паны отдавали церковь евреям в аренду. Эти евреи хозяйски владели ключами от церкви и брали плату за каждую службу. Они хозяйничали грубо, кощунственно. Таким образом еврейство само собирало горящие угли на свою голову.

Более яркую картину тяжелого положения православной Церкви нарисовал в своей речи волынский посол Лаврентий Древинский, произнесенной им на Варшавском сейме в 1620 г. в присутствии короля. Он говорил: `'Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях нет монахов, - там скот запирают; лети без крещения умирают; тела умерших без церковного обряда из городов, как падаль, вывозят; мужи с женами живут без брачного* благословения; народ умирает без исповеди, без причащения. Неужели это не Самому Богу обида, и неужели Бог не будет за это мстителем? Не говоря о других городах, скажу, что во Львове делается: кто не униат, тот в городе жить, торговать и в ремесленные цехи принят быть не может; мертвое тело погребать, к больному с тайнами Христовыми открыто идти нельзя. В Вильне, когда хотят погребсти тело) православного, то должны вывозить его в те ворота, в которые одну нечистоту городскую вывозят. Монахов православных ловят на вольной дороге, бьют и в тюрьмы сажают. В чины гражданские людей достойных и ученых не производят потому только, что они не униаты; простаками и невежами места наполняют в поношение стране нашей ... Уже 20 лет на каждом сеймике, на каждом сейме горькими слезами молим, но вымолить не можем, чтобы оставили нас при правах и вольностях наших" ¹⁵¹⁾.

Как пример такого положения православных под властью униатов и римо-католиков представляет следующая картина описания погребения православными 12 ноября 1655 года знатного виленского мещанина: "А студенты здъшніе іезуитскіе, окружив нас со всех сторон и присовокупив к себъ не малое число из мъщанской челяди обоего пола, начали шумъть, различных скотов и бестій голосами кричать и безстыдным своим козлоголосованіем набоженству нашему поругаться, грязью, кирпичами и каменьями на нас бросать. Один горожанин, ими из студентов такою их дерзостію поощрен, между наших людей на лошади ворвался и іеромонаха, который с крестом шел, плетью нещадно бил. С такой честью нас от ратушной площади до самой Острой брамы в монастырь и в церковь сопровождали. Какія же еще пакости дълали тъ студенты, не только пером описать, но и языком сказать трудно". Римско-католический виленский епископ ответил православным на их жалобу: "Вы - де впредь можете умерших своих без всякой церемоній церкви вашей тайно в ночи погребать" ¹⁵²⁾.

В Полоцке и Витебске свирепствовал фанатик и жестокий гонитель православных полоцкий униатский епископ Иосафат Кунцевич. Он жил в Полоцке, но разъезжал по всей епархии с погромами православных. В Витебске Кунцевич с кучкою своих приверженцев обходил дома православных с призывом переходить в унию, отобрал все православные церкви, разгромил даже временно построенные шалаши за городом, в которых православные совершали богослужения. Витебляне не могли стерпеть насилий Кунцевича и убили его в 1623 году, а тело бросили в р. Двину. Поляки и униаты жестоко мстили. Король отнял от Витебска магдебургское право. Около 10 человек было казнено. Православным в Беларуси было запрещено не только строить новые храмы, но и ремонтировать старые. Папа Урбан VIII требовал от короля мести за убийство Кунцевича и предавал анафеме тех католиков, которые возражали бы против меча на виновников убийства. Римский папа объявил Кунцевича святым.

Печальное положение гонимой Православной Церкви в Беларуси изобразил в своем сочинении учитель виленской братской школы Мелетий Смотрицкий в 1610 году. Он назвал свое сочинение "Фринос или плач Церкви Восточной". В нем он представил страдания матери Церкви по поводу потери чад своих и причиняемых ей от них обид. При бесправном и беззащитном положении православные дома и церкви, особенно крестные ходы, подвергались постоянным нападениям уличной черни, подстрекаемой униатскими и латинскими ксендзами. Этими гнусными делами занимались воспитанники иезуитских школ. Государственной защиты православные не имели. Сильный защитник Православной Церкви князь К. Острожский умер в 1608 году, а его потомки перешли в католичество. Многие знатные православные роды тоже перешли в католичество. Унии никто не любил. Своим поведением униаты и римо-католики еще более усиливали ненависть православных к унии и римской вере. Народ понимал, что уния для него чужая вера.

3. Братства и их деятельность. Для защиты своей веры и самих себя православные жители городов организовывались в братства. Некоторые из таких братств возникли еще до объявления Брестской католической унии. В Вильне существовали братства Шапошников, сермяжников, наговичников; были братства с названием панское, купецкое, кушнерское и медовое. Эти братства испросили для себя грамоты короля Стефана Батория в 1582 и 1584 годах. К ним присоединялись новые братства. В 1582 году образовалось братство роское при церкви Пречистыя Богородицы в предместьи Вильны - на Росе. В 1589 году организовалось братство кушнерское или скорнячное в Могилеве. Подобные братства существовали в других городах Беларуси. Все они были совершенно сходны между собою по устройству, занимались благотворительностью, вносили свою долю на нужды Церкви и заботились "о потребах церквей Божіих и гошпиталей".

В отличие от этих братств цехового характера создавались братства с чисто церковными задачами. Главнейшим из них было Виленское братство при Троицком монастыре. В 1588 году оно получило благословение от Константинопольское патриарха Иеремии, приезжавшего в то время в Вильно. Это братство имело большие средства, владело домами в городе. Богдан Сапега подарил братству в 1588 году каменный дом и двор в Вильне, приносивший немалые доходы. В 1591 году братство купило каменный дом у пана Яна Нарушевича, а в следующем году получило в дар дом от одного из своих членов, кравца Яцка Кондратовича: оба дома стояли рядом вблизи Троицкого монастыря В них братство поместило свою школу и учителей Братство не имело своей церкви, а Троицкий монастырь, при котором оно существовало, не принадлежал ему. Униатский митрополит Ипатий Потей в 1609 году отобрал от православных Троицкий монастырь, а король повелел, чтобы все пожертвования православного братства остались за монастырем. Теснимое братство перенесло свои учреждения в монастырь Святого Духа. Король присылал грамоты с требованием, чтобы доходы этого братства передавались в Троицкий униатский монастырь. Надобно было иметь много твердости и ревности, чтобы среди грабежа и насилий не изменить своей вере. Но братство было сильно своим союзом. Оно печатало на свои средства книги то в Евье, поместье князей Огинских, то в самой Вильне. Король Владислав IV в 1633 году утвердил существование братства и училища с типографией ¹⁵³⁾.

В 1597 году образовалось братство в Могилеве, открывшее школу в самом начале своего существования. В 1602 году открылось другое братство в том же городе и тоже основало свою школу.

Из других братств известны: Брестское при церкви св. Николая со школами и госпиталем; Пинское при церкви Богоявления, основанное в 1597 году и другое братство в Пинске, основанное в 1602 году; Слуцкое Преображенское; Николаевское в Бобруйске, Орше, Смоленске, Кричеве, Мстиславле, Полоцке. В Минске было восемь братств: соборное Петропавловское, утвержденное королем 11 сентября 1592 года; шпитальное при Пречистенской церкви, Воскресенское, Николаевское, Св.-Михайловское, Иоанно-Предтеченское, св. Анны при храме Петропавловском, Крестоносное, которому митрополит Петр Могила в 1640 году писал, призывая его принять участие в пожертвованиях для защиты против гонений. Существовали братства в Киеве, Львове, Остроге, Луцке и других городах.

Число членов в братствах было разное. Сохранился реестр лиц, вписавшихся в Виленское Троицкое братство на 1594 год. Здесь на первом месте стояло имя самого митрополита Михаила Рогозы, потом следовали имена: Феодора Скумина-Тышкейича - воеводы наваградского, Филона Кмиты-Чернобыльского - воеводы смоленского, и других вельможных панов и паней, как: Сапеги, Сангушки, князья Мстиславские, Соколинские, Полубенские, Масальские, Огинские, а также многие другие лица разных сословий обоего пола. Общее число братчиков простиралось до 368 человек. О других братствах не пишем, потому что каждое из них имело в своем составе знатных лиц, которые сильно поддерживали материально братства.

Преследование обратило ревность братств на защиту своей веры и ил помощь пастырям Церкви. Выдающиеся и талантливые братчики взялись за перо и начали составлять богословские сочинения против унии, доказывая неправоту ее и призывая православных мужественно стоять за православную веру. Таким образом появилась полемическая литература, которая сначала была немногочисленна, но постепенно увеличивалась. В Остроге на Волыни издали в типографии кн. Острожского очень ценное сочинение против унии: "Апокризис" или ответ на описание Брестского собора Ипатия Потея и "Отпись на лист Поцъя". Во Львове было издано в 1605 году сочинение "Перестрога". Мелетий Смотоицкий, учитель братской школы, издал в 1610 году в Вильне свое сочинение: "Фринос или Плач церкви восточной". В 1621 году архим. Захария Копыстенский издал свою "Палинодію" или "Возвращеніе на старый путь", в котором призывал униатов возвратиться в православную веру. Виленские братчики издавали на свои средства полезные книги в защиту православной веры в типографии кн. Огинского в Евье или в Вильне. В Евье были напечатаны книги: "Киновюн или изображена иноческаго общаго житія" в 1618 году; грамматика в 1619 году; в Вильне "Об антыхристъ" Зизания в 1596 году и другие.

Одновременно с этой литературой Виленское братство издавало богослужебные книги, необходимые для духовенства и приходских церквей. Оно издало: Псалтирь, Новый завет в типографии в Евье, Часослов в 1612 году, в Вильне: повседневные молитвы в 1596 году, служебник в 1617 году, требник в 1618 году и другие полезные книги.

Богослужебные книги нужны были для церквей, ибо запас их истощался. Без этих книг нельзя было совершать богослужения. Полемическая или религиозная литература нужна была для укрепления православной веры в народе и отражения униатского наступления. Братства печатали эти книги и рассылали их среди народа. Грамотные люди их читали, познавали глубину православия и заблуждения латинской и униатской веры.

В тяжелой борьбе с униатством и польскими властями православные изнемогали, а слабые духом уходили в католичество, но твердые и мужественные исповедники оставались при своей вере до смерти. Некоторые из знатных лиц, не перенося польско-католического насилия, перешли в подданство московского царя. Таковыми были князья Вельские, Можайские, Трубчевские, Воротынские, Оболенские.

Большую пользу православным приносили послания Александрийского патриарха Мелетия Пигаса, присылаемые им в Западную Русь, направленные против унии. Особенно были ценны письма старца-монаха с Афона Иоанна Вышенского. С немалой богословской начитанностью, он составлял и посылал свои письма к кн. Острожскому, к братству Львовскому и к епископам униатам. Он обличал светский образ жизни епископов, их погоню за богатством и почестями, обличал их за симонию, за угнетение духовенства. Он советовал православным изучать Псалтирь, Часослов и другие богослужебные книги. Он писал: "Чи ти лепше тобе изучити Часословец, Псалтирь, Охтоих, Апостол и Евангелие с иншими церкви свойственными и быти простым богоугодником, и жизнь вечную получити, нежели постигнути Аристотеля и Платона и философом мудрым ся в жизни сей звати и в геену отъити. Ты же, простой, неученый и смиренный Русине, простого нехитраго евангелия ся крепко держи, в нем же живот вечный тебе сокровен есть". Он выступал в письмах против униатского духовенства и говорил: "Не попы бо нас спасут, или владыки, или митрополиты, но веры нашея таинство с хранением заповедей Божиих, тое нас спасти мает" ¹⁵⁴⁾ . Такие письма делали свое полезное дело. Они укрепляли дух православных и воспламеняли в них ревность к вере православной.

Всё XVII столетие прошло в борьбе с униатами. В ней было проявлено столько мужества, исповедничества и жертвенности православных, что ныне, изучая эту эпоху, приходится удивляться этому, особенно в наше время оскудения христианской веры и праздношатания религиозного.

Сильной опорой для православных того времени были монастыри, оставшиеся в православии. Такими были: Св. Духов в Вильне, Сурдегский в Жмуди, Св. Троицкий в Слуцке - для белоруссов; Киево-Печерская лавра в Киеве, Почаевская лавра в Почаеве - для украинцев; Яблочинский Св. Онуфриевский монастырь на Подлясьи, Манявский скит в Галичине и другие. Заслуги этих монастырей и иноков их были весьма велики для Православной Церкви в Западном крае под властью Польши.

4. Восстановление иерархии. С переходом в католическую Унию православных епископов: полоцкого, турово-пинского и литовско-наваградского митрополита белоруссы остались без епископов. Пока жили епископы львовский Гедеон Балабан и перемышльский Михаил Копыстенский, то православные обращались к ним в своих духовных нуждах. Но епископ Гедеон умер в 1607 году, и львовскую епископию занял Иеремия Тиссаровский, успевший получить ее от короля притворной присягой на верность унии. В унию он не пошел, а остался православным. Когда умер в 1612 году епископ перемышльский Михаил Копыстенский и униаты захватили его епархию, львовский епископ Иеремия Тиссаровский был единственным епископом не только для православных Галичины, но и для всей Украины и Беларуси. Он рукополагал священников и разбирал церковные дела православных приходов во всех епархиях, где уже не было своих епископов. Православные из Подолия и соседних с Молдавией и Валахией областей Украины обращались в своих религиозных нуждах к тамошним епископам.

На Волыни очень много помогал православным князь Константин Острожский. Будучи ревностным православным христианином, он глубоко скорбел о печальном положении Православной Церкви после введения унии и старался помочь православным своею властью, своим влиянием и своими материальными средствами. Для архипастырской опеки над православными он приглашал иностранных епископов и давал им приют в своих монастырях. Так, в его монастыре Степани на Волыни с 1596 г. жил велиградский митрополит Лука, бывший с православными на Брестском соборе. В том же монастыре с 1603 года проживал пелагонский митрополит Иеремия. В 1610 году здесь пребывал мукачевский епископ из Закарпатья. Этот же епископ был в Степанском монастыре и в 1616 году. В старых бумагах монастыря упоминалось имя епископа Амфилохия. Некоторые из них занимали должность настоятеля монастыря, чтобы иметь основание жить в нем и помогать православным Волыни Большой потерей для православных была смерть князя Константина Острожского, последовавшая 13 февраля 1608 года. В его лице они лишились главного и могущественного своего защитника и опекуна.

К счастью православных-в это критическое для них время прибыл в Москву через Киев в 1619 году Иерусалимский патриарх Феофан по поручению восточных православных патриархов для устроения церковных дел в Москве и в Великом Княжестве Литовском. Поставивши в Москве митр. Филарета Романова в патриархи, Великим постом в 1620 году он приехал в Киев. Все население Киева приняло его с великими почестями и радостию. Украинские казаки во главе с гетманом Конашевич-Сагайдачным взяли его под свою охрану и "обтовиша его стражею, яко пчелы матицу свою", говорится в летописи. Православные обратились к нему с горячей просьбой посвятить митрополита и епископов.

К празднику Успения Божией Матери, 15 августа, съехалось много православного народа на богомолье в Киево-Печерскую лавру по случаю ее престольного праздника. По тайному приглашению прибыли в Киев православные делегаты из разных городов Украины, Холмщины, Галичины, Волыни и Беларуси. Здесь православные усилили свои ходатайства перед патриархом Феофаном о рукоположении для них митрополита и епископов. Кандидаты уже были избраны. Патриарх боялся польского короля и поляков и долго не соглашался. Гетман со своими казаками гарантировал патриарху полную свободу и безопасность. Наконец, обнадеженный гетманом Сагайдачным, он уступил усиленным просьбам православных и совершил посвящение митрополита и шести епископов в величайшей тайне от поляков. Так, 6-го октября, в Киево-Михайловском монастыре ночью был посвящен во епископа смоленского Исайя Копинский, 9-го октября тоже ночью посвящен в митрополита киевского Иов Борецкий, затем в Белой Церкви и в других местах посвящены: Мелетий Смотрицкий в епископа полоцкого, Исаакий Борискович в епископа луцкого, Исайя Конисский в епископа переяславльского, Паисий Ипполитович в епископа холмского, Иосиф Кунцевич в епископа владимиро-волынского, а на турово-пинскую кафедру был назначен грек Авраамий, епископ стагонский. В посвящении этих епископов принимали участие вместе с патр. Феофаном митрополит софийский (Болгария) Неофит и епископ Авраамий стагонский. Таким образом православные украинцы и белоруссы получили свою церковную иерархию. Это важное событие произошло под покровительством гетмана Запорожского войска Петра Конашевича-Сагайдачного, который оказал важные услуги Польскому королевству в войнах с татарами и потому пользовался доверием короля. А так как большая часть дворянства (шляхты) была православной, то действие патр. Феофана для блага Православной Церкви были достаточно облегчены и защищены от насилия униатов и польских фанатиков. В январе 1621 года патриарх благополучно возвратился на греческий Восток.

Польское правительство узнало о хиротониях митрополита и епископов уже с опозданием, когда факт совершился и православная иерархия была восстановлена. Обезглавленная униатами Православная Церковь в Великом Княжестве Литовском и Польше получила свое каноническое возглавление. Она получила своего митрополита, пустовавшие епархии возглавились своими епископами, церковная жизнь приобретала правильное направление, По поводу этого события проф. Карташев пишет: "Упадочную иерархию, ушедшую в унию, должна была сменить череда более героическая. Она и вышла в значительной степени из возродившихся монастырей. Например, Исайя Копинский уже в бытность свою епископом смоленским, сам копал пещеры для устройства монастыря. Таков же был епископ луцкий Исаакий Борисович, долго живший на Афоне пред тем, как он был хиротонисан патр. Феофаном в 1620 г. в епископа Луцкого ... Иерархи первого после Брестской унии поколения выносившие "на своем горбу" бесправие православия, естественно при случае воздыхали о той или иной защите их православной Москвой. В этом они следовали за частью народа, который просто бежал, особенно из Киевщины, и переселялся в "Московщину". Отражая эту народную тоску по религиозной свободе, и первые не признанные польским правительством митрополиты, Иов Борецкий (1620-1631) и Исайя Копинский (1631-1633), готовы были перейти под протекторат православной Москвы" ¹⁵⁵⁾.

Польский король и его правительство не признали ново-поставленных православных иерархов. Вследствие этого они вынуждены были исполнять свои архипастырские обязанности нелегально. Митрополит Иов Борецкий находился под охраною запорожских казаков и жил в Киеве. В Наваградак, где обычно жили до него православные митрополиты, он не мог ехать, а остался жить в Киево-Михайловском монастыре, настоятелем коего был. В Наваградке и Вильне замещали его наместники, которых он назначил из местного духовенства.

Для урегулирования церковной жизни, расстроенной и разрушенной униатскими преследованиями, а также для поднятия духовной дисциплины митрополит Иов созвал в Киеве в 1621 г. собор епископов, недавно посвященных. На соборе они постановили провести в жизнь ряд очень важных пунктов. В этих пунктах говорилось о поднятии духовной жизни духовенства, об усилении проповеди против унии, о печатании литературы в защиту православной веры, об учреждении церковных школ, об оживлении связи с Православным востоком, о вызове иеромонахов с Афона для пастырской работы, о выборе достойных кандидатов в сан священников, о братствах. Все эти постановления были очень важны и необходимы для Церкви.

В защиту поставленного митр. Иова Борецкого энергично выступили казаки. Они заявили, что не пойдут воевать с турками, пока король не даст свободы для Православной Церкви. На генеральном сейме в 1623 году православные добились согласия короля, чтобы было прекращено гонение Православной Церкви и отменены все враждебные по отношению к православным королевские декреты и насильственные захваты церковного имущества. Поляки протестовали против предоставления свободы православным, вследствие этого положение Православной Церкви мало изменилось к лучшему, а после убийства униатского епископа Иосафата Кунцевича в Витебске в 1623 году еще более ухудшилось.

5. Переход полоцкого епископа в унию. В числе новопосвященных патриархом Феофаном в 1620 году епископов был епископ полоцкий Мелетий Смотрицкий, хорошо известный виленцам, как учитель их братской школы. Епископ Мелетий не мог спокойно жить в своей полоцкой епархии, потому что в ней свирепствовал жестокий гонитель Православной Церкви униатский полоцкий епископ Иосафат Кунцевич. Православные витебляне не в состоянии были больше терпеть издевательства и насилия этого Кунцевича и убили его в 1623 году, а труп бросили в реку Двину. В наказание за это король отобрал от города Витебска магдебургское право и усилил преследование православных. Мелетий убежал в Киев под защиту казаков, а оттуда отправился на греческий Восток. В 1626 году он возвратился в Киев, но уже с униатскими настроениями. Православные белоруссы узнали об этом и отнеслись к нему с недоверием. В Вильно и в свою Полоцкую епархию он больше не поехал, а поселился в Дерманском монастыре, который был уже захвачен униатами. В 1629 году Мелетий открыто объявил себя униатом.

До и после убийства Иосафата Кунцевича во всей Беларуси продолжались преследования православных и насильственное обращение их в унию. Число обращенных в унию возрастало. Папа Урбан в своей грамоте к униатскому митрополиту Вельямину Рутскому (1613-1637) ставил ему в заслугу, что он привлек в унию около 2 миллионов, а между тем даже иезуиты жаловались на жестокость, какую употреблял этот Рутский при обращении людей в унию ¹⁵⁶⁾. Рутский жил в Наваградке и занимал кафедру православных литовских митрополитов, поэтому острие его миссионерской деятельности было направлено в первую очередь на православных белоруссов.

6. Новое положение о Православной Церкви и избрание митрополита Петра Могилы. В 1632 году, 29 апреля, умер король польский Сигизмунд III, насадитель унии. В Польше накупило бескоролевие. Воспользовалась этим Москва и выступила войною против Польши за отобрание Смоленска. Поляки поторопились с выборами короля. К выборам усиленно готовились православные, чтобы добиться от нового короля прав и свободы для своей Церкви. Митр. Иов Борецкий скончался в 1631 году, и его место занимал митр. Исайя Копинский, бывший смоленский епископ, слабый и бездеятельный старик. Православные церковные деятели всех корпораций: духовенства, шляхты, братств, цехов и украинские казаки изложили свои требования для представления их на Избирательном сейме. Виленское братство заготовило целую книгу "Синопсис", в которой представило все права и привилегии, отнятые от Православной Церкви. На Избирательном сейме православные послы решительно выступили перед поляками со своими требованиями. С одной стороны организованная сила украинского казачества, а с другой стороны война с Москвою и осада русскими войсками Смоленска заставили поляков и новоизбранного короля Владислава IV пойти на уступки в православном вопросе и признать за православными гражданами право иметь свой епископат.

Король представил на утверждение сейма "статьи успокоения религии греческой". Статьи состояли в следующем: 1) быть двум митрополитам: униатскому и православному; 2) в Полоцкой епархии быть двум епископам: униатскому и православному, а православному иметь пребывание в Могилеве; 3) в епархиях Перемышльской и Львовской всегда быть православным епископам; 4) Луцкую епископию уступить православным; 5) возвратить православным несколько монастырей и храмов, отнятых униатами. Поляки и униаты сильно оспаривали эти статьи, не желая допустить их вписания в актовые книги сейма. На Коронационном сейме 13-го февраля 1633 года король Владислав утвердил акт, предоставлявший свободу Православной Церкви и присягнул охранять свободу православной веры. На следующем Варшавском сейме в 1635 году была принята конституция, по которой утверждались статьи о Православной Церкви, и Польша обязалась защищать права православных. В теории было одно, но на практике было совсем другое. Об этом узнаем ниже.

Согласно этим статьям о свободе Православной Церкви, православные послы, там же на Коронационном сейме в 1633 г., избрали на митрополичью кафедру архимандрита Киево-Печерской лавры Петра Могилу, игравшего выдающуюся роль на этом сейме по защите прав Православной Церкви. Он был родом из князей Валахии и пользовался большим авторитетом в польских и православных кругах. Митрополит Исайя Копинский, как не признанный правительством, вынужден был уйти на покой. Новоизбранный митрополит Петр Могила получил незамедлительно утверждение короля Владислава IV и вскоре Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса. Его хиротония во епископа и возведение в сан митрополита состоялись в гор. Львове. Через несколько месяцев после своей хиротонии он прибыл в Киев, торжественно встреченный населением города.

Петр Могила первый из киевских митрополитов стал именоваться: "Православный Архіепископь, Митрополитъ Кіевскій, Галицкій и всея Руси, Экзархъ Святвйшаго Константинопольскаго Патріаршаго Престола". Этот титул не носили его преемники до 1665 г. После этого положение Киевской митрополии изменилось, вследствие присоединения Киева к России.

С избранием Петра Могилы начался новый период в жизни Православной Церкви под польским владычеством. Официально она была признана правительством и имела свободу в государстве на свое существование, но польские магнаты и католическое духовенство, латинское и униатское, не хотели признать свободы за Православной Церковью и продолжали свои насилия над православными и грабежи православных храмов. Король созвал под своим председательством специальную комиссию для разбора споров между униатами и православными, которая ограничивала произвол католиков, но униатско-католическая сторона всякие указания и распоряжения короля игнорировала.

Насилия над православными заставили украинских казаков взяться в 1637 году за оружие против поляков. При содействии короля вскоре был подписан и им утвержден мир, но лишь только казаки начали расходиться по домам, как на них вероломно напали поляки, многих изрубили и перестреляли, гетмана Павлюгу и многих других, как бунтовщиков, отправили в Варшаву, где всех казнили. После этого сейм обнародовал распоряжение короля, что все казаки лишаются всех прав и имущества. Так как эти казаки были православными христианами, то это распоряжение было направлено и против Православной Церкви в Польском государстве. Снова возобновилась борьба казаков с поляками, которая продолжалась с переменными успехами в течение продолжительного времени. В этой войне в первую очередь страдало православное духовенство и православные святыни. Король Владислав домогался восстановить мир на Украине и Беларуси и оградить свободу православной веры, но не был в силе этого достигнуть по вине его подданных поляков.

При таком положении нелегко было митр. Петру Могиле проводить свои планы для поднятия церковной жизни в Киевской митрополии. Из всех его мероприятий, проводимых для пользы Церкви, было открытие духовной академии в Киеве, известной под названием Могилянской, и подготовка образованных пастырей для Православной Церкви, которую воинствующий католицизм разрушал всеми доступными средствами. Из Могилянской духовной академии вышли многие высокообразованные и талантливые богословы и святители, из которых некоторые причислены к лику святых, как, напр., св. Димитрий Туптало - митрополит Ростовский, св. Павел - митрополит Тобольский, св. Иоанн Максимович - митрополит Тобольский, св. Иннокентий Кульчицкий - митрополит Иркутский, Арсении Мацеевич - митрополит Ростовский, св. Иоасаф Горленко -- епископ Белгородский, а также Стефан Яворский - митрополит Рязанский и Феофан Прокопович - сподвижники па проведению церковных реформ Петром I. Богословы Могилянской академии создали особую схоластическую богословскую систему, которая долго господствовала в России.

7. Могилевско - белорусские епископы. По новому положению о Православной Церкви 1633 года для православных белоруссов была признана только одна епископская кафедра в Могилеве. В Наваградке и Вильне сидели униатские митрополиты, древние епископские кафедры в Полоцке и Пинске оставлены за униатами. Могилевская православная епархия должна была охватывать всю территорию Беларуси и вследствие этого быть епархией всебелорусской. В 1633 году на эту кафедру митр. Петр Могила посвятил архимандрита Виленского Св. Духова монастыря Иосифа Бобрикович - Анхожского. Официальный епископский титул его был: "Епископ Оршанский, Мстиславльский и Могилевский". Но через два года он умер в Вильне.

После смерти Иосифа белорусская шляхта избрала на Могилевскчю еиископию ректора Киево-Могилянской академии Сильвестра Коссова. Утвердившись в своей епархии, он созвал в 1637 году съезд духовенства для рассмотрения церковных дел. На съезде владыка Сильвестр , будучи хорошим богословом, преподал учение о семи таинствах православной веры, что было тогда крайне необходимо в виду слабой богословской подготовки этого духовенства.

В 1647 году епископ Сильвестр был избран на митрополичью киевскую кафедру, а на могилевско-белорусскую кафедру был посвящен игумен Киево-Михайловского монастыря Иосиф Кояонович-Горбацкий, избранный еще в 1644 году. Только в 1650 году король выдал Иосифу грамоту, утверждавшую его на Могилевской епископии. К его приезду в Могилев униаты захватили некоторые монастыри и церкви в епархии и препятствовали ему спокойно исполнять архипастырские обязанности. Большие скорби и переживания за души православных людей ускорили его кончину. В 1653 году он умер в Киеве, где жил последнее время. При своей жизни он носил титул: "Епископ Витебский, Мстиславльский, Оршанский, Могилевский и игумен Киевский Михайловский".

После его смерти православные белоруссы долгое время не имели своего епископа. И только в 1662 году митр, киевский Дионисий Балабан посвятил на могилевско - белорусскую кафедру Иосифа Нелюбович-Тукальского. Но пребывание его на этой кафедре продолжалось недолго. В следующем году, 10-го мая, скончался митр. Дионисий в Корсунском монастыре Киевской области, и на митрополичью кафедру был избран белорусский епископ Иосиф. Польский король не утвердил его на митрополии, потому что замышлял обратить православных в унию. С этой целью король отдал киевскую митрополичью кафедру львоскому еп. Иосифу Шумлянскому, присягнувшему принять католическую унию. Митрополит Иосиф Тукальский, оклеветанный перед королем, был схвачен полевым гетманом Чарнецким в 1664 году и сослан в Мариенбургскую крепость (Восточная Пруссия), где содержался более двух лет. На основании Подгаецкого договора гетмана Петра Дорошенко с польским королем митр. Иосиф был освобожден в 1667 году и прибыл в Вильно в Св. Духов монастырь. К несчастью, в это время везли тело униатского полоцкого епископа Иосафата Кунцевича, известного гонителя православных, причисленного папой к святым, и было приказано звонить в колокола во всех храмах Вильны. Митр. Иосиф распорядился в православных Церквах не звонить. Униаты и римо-католики возмутились и хотели схватить митрополита, но он успел тайно выехать из города, прибыл в Могилев, а оттуда в Киев и Чигирин под покровительство гетмана Дорошенко. В Чигиринском монастыре он остался до своей смерти, последовавшей в 1675 году, а по некоторым сведениям он умер в местечке Стойки или Стоек На р. Днепре.

Митр. Иосиф сохранял за собою Могилевскую епархию до 1669 года. В епархии его замещали наместники. Один из таких наместников был архимандрит Слуцкого Троицкого монастыря Феодосии Василевич. В 1669 году этот архимандрит был посвящен митрополитом Иосифом в сан епископа могилевского. По примеру своих предшественников по кафедре, епископ Феодосии именовался: "Оршанским, Мстиславским и Могилевским". Он жил в Слуцком монастыре, которого был настоятелем. В Могилеве было неспокойно, так как там бесчинствовали униаты и римо-католики. Он скончался в 1678 году.

Некоторые исторические документы указывают, что в Слуцком монастыре с 1678 года жил греческий митрополит Макарий Лигарис, который помогал православным белоруссам в их духовных нуждах.

В 1680 году православные белоруссы избрали на могилевскую епископскую кафедру архимандрита Виленского Св. Духова монастыря Климента Тризну. Польский король Ян Собесский его не утвердил на епископии. Причиною послужило то, что король вел тайные переговоры с администратором Киевской митрополии епископом львовским Иосифом Шумлянским и епископом перемышльским Иннокентием Винницким о присоединении православных к Римской Церкви. Оба эти епископа уже дали свое согласие на унию и присягнули ей перед получением своих епископских кафедр. Сделали это тайно от народа, официально же выступали, как православные епископы. "Когда таким образом унія пріобръла два важнейших епископских престола, - пишет Чистович, - казалось возможным возобновить попытку соединенія всъex православных русских польской короны в одну уніатскую церковь".

Король Ян Собесский надеялся на осуществление униатской идеи и созвал в Люблине съезд православных и униатов. О созыве этого съезда он объявил своим универсалом от 19-го октября 1679 года под видом решения споров между православными и униатами, но на самом деле "по своему усердію и уніатскому желанію хотячи Русь православную, под державою короны польской обрътаючуся, на унію преформовати" ¹⁵⁷⁾. Православные прибыли на съезд в Люблин, открывшийся 14 января 1680 года. Униаты и римо-католики прилагали все усилия уловить в свои сети православных. Униатский митрополит Жоховский и униатские епископы владимирский, холмский и пинский отслужили торжественное богослужение в униатской церкви. Проповедник иезуит восхвалял Восточную Церковь и льстил православным. Но это ничего не помогло - православные остались твердыми и непоколебимыми исповедниками своей веры, а от унии отказались.

Архимандрит Климент Тризна, не получивши королевской привилегии на могилевско-белорусскую епископию, управлял ею со званием "нареченного епископа". После него администратором и епископским наместником этой епархии был в июле 1686 года Сильвестр Волчанский. Что с ним случилось -неизвестно, но уже в 1688 году администратором Могилевской епархии числился архимандрит Слуцкого монастыря Серапион Пальховский, который именовал себя наместником Киевской митрополии.

В 1692 году Могилев посетил король Ян Собесский. Православные белоруссы, представители духовенства и мирян, обратились к королю с просьбой дать привилегию на епископство в Могилеве архимандриту Серапиону. Король им отказал. Только после его смерти в 1697 году новоизбранный король Август II выдал ему эту привилегию. Посвящение в сап епископа совершил митрополит киевский Гедеон кн. Святополк -Четвертинский. Его епископский титул был: "Епископ Витебский, Оршанский, Мстиславский и Могилевский". После посвящения епископ Серапион торжественно вступил в Могилев и возглавил свою епархию. Но в 1699 году король Август II, по настоянию униатского полоцкого епископа Мартиана Белозора, объявил свою привилегию, выданную Серапиону на могилевскую кафедру, недействительной, указав причину этого, что "не только в Белорусской епархій, но и по всему Великому Княжеству Литовскому через посвященіе в священническій чин схизма множится" ¹⁵⁸⁾. Лишившись королевской привилегии, Серапион остался в Могилеве, где и умер в 1704 году. Тело его, стоявшее в склепе деревянной Спасской церкви, сгорело во время пожара в 1708 году.

После его кончины был посвящен на могилевскую епископскую кафедру игумен Четвертинского монастыря Сильвестр кн. Четвертинский. В Могилев он прибыл после своего посвящения в 1707 году. Но в это время шла война между Россией и Швецией, и через Могилев постоянно проходили неприятельские войска. В виду военного положения еп. Сильвестр вынужден был жить в своем монастыре в Четвертне на Волыни. С прекращением войны начались опять преследования православных в Беларуси.

Тогда в 1722 году епископ Сильвестр поехал сам в Москву к царю, но реальной помощи от него не получил. Зато униаты и католики начали подвергать оскорблениям самого епископа Сильвестра. Когда в марте 1723 года он приехал в Кутеинский монастырь, поляки с униатами бандой ворвались в монастырь, избили братию монастыря, стреляли из пистолетов, рубили саблями, а самого владыку Сильвестра держали под арестом 14 часов. Отсюда он успел послать письмо Петру I, сообщая ему о страданиях православных. "Там бьют, - писал он, - на другом мъстъ церкви отъемлют, слуг увъчат, лошадей, рухлядь и доходы грабят, а меня самого в заключеній держат. Слезно прошу показать нам, бътшым, милосердіе и помощь, отомстить обидам непріятелей наших, да не рекут языцы: гдъ есть Бог их" ¹⁵⁹⁾.

В Смоленске угнетал православных униатский епископ кн. Друцкий Соколинский. Он нападал на православные церкви и насильно обращал их в униатские.

Помимо скорбей от врагов Православной Церкви, епископу Сильвестру приходилось претерпевать разные огорчения от своих клириков. В течение 20-ти лет он вел спор за обладание Слуцким Троицким монастырем с игуменом его Иоасафом Лапецким. Этот игумен не хотел подчиниться епископу Сильвестру, считая себя и свой монастырь находившимся в ведении митрополита. Сильвестр лишил архимандрита священного сана за непослушание, но тот не подчинился и продолжал служить. Разделились монахи, одни были на стороне епископа, другие на стороне архимандрита. Воспользовались этим спором униаты и отобрали многие православные монастыри и церкви в Беларуси Владыка Сильвестр умер в Могилеве 14 февр. 1728 г.

После него могилевскую кафедру пытался занять архидиакон Каллист Залесский, получивший утверждение Синода, но православные жители Могилева не приняли его, открыли его злоупотребления, после чего, боясь суда, он уехал в Киев и оттуда возмущал белорусскую паству. За то, что замышлял перейти в унию, был лишен сана и сослан в Сибирь. Там он скончался.

12-го декабря 1728 года администратором Могилевско-белорусской епархии был назначен архимандрит Киевского Межегорского монастыря Арсений Берло. Митрополит Киевский Варлаам посвятил его во епископа 30-го января 1730 года. 10-го марта Арсений прибыл в Могилев, но был принят недружелюбно. Волнения против него организовал игумен Минского монастыря Гедеон Шишка, который был в это время епископским наместником в Могилеве. Арсения грозили убить. Тайною пружиною во всех этих интригах был упомянутый архидиакон Каллист Залеский. Король польский воспользовался этими нестроениями и своим манифестом от 29-го июля запретил признавать Арсения епископом. Осенью на сейме в Гродне генерал Вайсбах добился от короля разрешения жить Арсению в Могилеве и получения королевской привилегии на эту епископию. Однако, Арсений привилегии не получил. Когда он поехал в Варшаву за привилегией, то получил приказание короля убираться из Могилева, откуда приехал. Были предприняты меры к насильственному удалению его из Могилева. Главный аргумент против него был тот, что он не из Беларуси и не из польской шляхты. Поляки объясняли императрице Анне Иоанновне, что если белоруссы выберут из своей среды епископа, то король не станет чинить препятствия. Посол польский Потоцкий в Москве объяснил это императрице. Она согласилась с условием, чтобы епископу Арсению было разрешено оставаться в Могилеве до избрания нового там епископа. Потоцкий обнадежил. Извещая об этом соглашении, канцлер Головкин писал Арсению: "Ваше Преосвященство извольте жить в Могилевъ до избранія и утвержденія новаго епископа, ведите себя тихо, исправляйте одну духовную должность, а по избраніи новаго епископа будете по своему достоинству в Россіи к пристойной епархіи определены" ¹⁶⁰⁾. Условие было выполнено. В начале июля 1732 года епископ Арсений Берло был переведен Российским Синодом на переяславльскую кафедру.

На могилевскую кафедру после еп. Арсения Берло был избран 11 июля 1732 года игумен Киевского Пустынно-Никольского монастыря Иосиф Волчанский, природный шляхтич.

В 1733 году, 1-го февраля, скончался король польский Август II. На польский престол был избран при содействии России сын покойного короля Август III. Этот король относился индиферентно к вопросам религии. Он обещал и обязался на Коронационном сейме 17-го января 1734 года восстановить все привилегии православных. В следующем 1735 году, 30 декабря, он подтвердил привилегию, выданную его отцом в 1720 голу в защиту прав Белорусской кафедры и православных монастырей в Великом Княжестве Литовском. На сейме в 1736 году обещано было и постановлено, что для успокоения православных безотлагательно будет учреждена комиссия, но ничего не сделано и обещание осталось мертвой буквой. Православные подвергались постоянным преследованиям, В 1739 году епископ могилевский Иосиф Волочанский доносил Синоду, что "кромъ тъх церквей православных, которыя при жизни покойнаго князя Четвертинскаго преосвященнаго Сильвестра и по смерти его между архіерейством насильно отняты на унію и недавнее время еще многія церкви, а новых строить не позволяют, отчего слъдует, что остаток той белорусской епархіи весь отыдет на унію и епископа православнаго не к чему и не на чем будет содержать в недолгом времени" ¹⁶¹⁾.

Не получая удовлетворения на свои просьбы и жалобы ни р Варшаве, ни в Петербурге, епископ Иосиф послал в Синод 27 апреля 1740 года доклад, в котором писал: "Слезно прошу скорое и кръпкое, как злъ страждущим, подати защищеще, или уволите мя от сего послушанія, понеже мнъ, при многих не потому уже лътах и слабосильном здравія состояніи, отнюдь никакими мърами самому собою удержати ежечасно умоляющагося святаго православія невозможно" ¹⁶²⁾. Страдания епископа Иосифа закончились с переводом его на первопрестольную московскую кафедру с возведением в сан архиепископа в 1742 году.

Могилевско-белорусскую епархию возглавил архимандрит Виленского Св. Духова монастыря Иероним Волчанский, родной брат Иосифа. Польский король долго не выдавал ему грамоты на эту епископию. Выдал ее только в 1744 году. В январе следующего года он прибыл в Могилев и сразу же занялся приведением в порядок епархиальных дел, которые находились в плачевном состоянии. Все время ему пришлось тяжело переживать от преследования униатов и римо-католиков. Он ожидал помощи и защиты от императрицы Елизаветы Петровны, но помощь не приходила. Униаты наступали на православных и насильно переводили их в унию. Иероним доносил в Синод Российской Церкви, что со времени прибытия его в Могилев в 1745 году католики отняли в Белорусской епархии 30 церквей. Он умер 14 октября 1754 года, не дождавшись улучшения положения православных в своей епархии.

После его смерти униаты домогались закрытия Белорусской епархии. Папа Бенедикт XIV буллою от 27 февраля 1755 года на имя польского коронного канцлера графа Малаховского требовал от короля и польского правительства, чтобы могилевский "схизматический престол" был присоединен к католической вере и передан под управление полоцкого униатского архиепископа ¹⁶³⁾. Но король не рискнул это сделать в угоду папе.

В 1755 году, 20 августа, на могилевскую белорусскую кафедру был посвящен архимандрит Георгий Кониский, ректор Киево-Могилянской академии. Первым его важным делом по вступлении на кафедру было открытие им в Могилеве духовной семинарии в 1757 году и устройство при архиерейском доме типографии для печатания духовной литературы. Положение его здесь было нисколько не лучше, чем его предшественников. Он посылал жалобу за жалобой на оскорбления, которым он подвергался, но тем не менее он находил возможность проводить свое архипастырское дело с пользою для Православной Церкви в Беларуси.

В 1762 году он ездил в Москву на коронацию Екатерины II, перед которой ходатайствовал заступиться за православных под властью Польши. Она согласилась принять их под свою опеку. В 1765 году он был в Варшаве, исхлопотал себе аудиенцию у короля Станислава Понятовского и произнес перед ним пламенную речь в защиту своей паствы. После речи он подал королю меморандум, где подробно изложил печальное положение православных в Польше и Беларуси. При составлении своего меморандума ему пришлось хорошо изучить исторические документы и юридические акты, на которые сослался в меморандуме. Все эти материалы он издал на польском языке под заглавием: "Права и вольности жителей греческого исповедания в Польше и Литве".

Во время его возглавления Белорусской епархией ему пришлось много пережить издевательств и притеснений от католиков. Так, напр., в Орше он едва спасся от католического изуверства, выехав из города в телеге, прикрытой навозом и соломой. Когда он был однажды в Кутеинском монастыре и совершал в нем богослужение, доминиканские монахи со своими слугами напали на этот монастырь, ворвались в церковь, бесчинствовали в ней, избивали народ. Владыка Георгий вынужден был прервать богослужение и удалиться из церкви под угрозой разнузданной католической толпы. Очень нагло вел себя в Могилеве римско-католический плебан (настоятель косцёла) Михаил Зенович, причинявший много обид епископу Георгию. Все это ему приходилось переносить с мужеством и большим терпением.

Его страдания за православие закончились, когда в 1772 году был произведен первый раздел Польши и Могилев с восточною частью Могилевской епархии отошли к России. Униатам было разрешено переходить в православие. В течение трех первых лет после этого было присоединено к Православной Церкви 112.578 душ. На общее число униатов в то время, эта цифра была велика. К 1785 году епископ Георгий построил в Могилеве новое здание для духовной семинарии, заложил новый кафедральный собор и написал много проповедей и сочинений. Его произведение: "Историческое извъстіе о епархіи Бълорусской и других епископіях, бывших в Польша и обращенных в унію" представляло большой интерес. За свою плодотворную деятельность он был награжден Синодом саном архиепископа. Умер в 1795 году в Могилеве, пробыв на белорусской кафедре 40 лет.

8. Минская епархия. Начало существованию этой епархии положено в Слуцке 6-го апреля 1778 года. Первым епископом слуцким был Виктор Садковский, архимандрит Слуцкого Троицкого монастыря. В сан епископа был посвящен в 1785 году. Его епархия находилась под властью Польши и униатов. Здесь ему приходилось очень много страдать. Не только униаты нападали на него и православных белоруссов его епархии, но и римо-католики поляки издевались над ним. Последние обвинили его в шпионаже в пользу России и 18 апреля 1789 года арестовали его перед самой Пасхой по пути, когда он возвращался к себе в монастырь в Слуцк. Под сильной стражей поляки доставили его в Варшаву на суд в трибунал. Там продержали его некоторое время, а потом отправили в Ченстоховский монастырь, где содержали под стражей до 1792 года. Перед самым вторым разделом Польши он был освобожден из заключения русскими войсками. Возвратившись на свою кафедру в Слуцк, он руководил делом присоединения к Православной Церкви униатов белоруссов и волынцев. Его епархия в это время занимала пространство бывшей Виленско-наваградской митрополичей епархии (воеводства: Виленское, Трокское, Минское, Наваградское), остаток бывших епархий Турово-Пинской, Владимиро -Берестейской и Луцко-Острожской. Епископский титул его был: "Епископ Минскій и Волынскій, коадьютор на митрополіи Кіевской и архимандрит Слуцкого монастыря".

В 1796 году епископ Виктор был переведен Святейшим Синодом в гор. Чернигов. Там он тяжело заболел после много пережитого, особенно в польской тюрьме, и в 1803 году скончался. Тело его погребено под спудом в Черниговском Троицком кафедральном соборе. Епископ Виктор был последним белорусским епископом под властью Польши.

9. Мероприятия России в защиту православных в Беларуси. Тяжелым положением православных под властью Польши живо интересовалось царское правительство в Москве. Сами православные из Беларуси и Украины обращали свои взоры на Москву в надежде получить оттуда облегчение своей участи и защиту от польско-католического насилия. В 1653 году казацкие послы гетмана Богдана Хмельницкого, возвратившись из Москвы, говорили: "А то им въдомо уже, что век бълорусцы, православные христіане, под государевою рукою быти желают» ¹⁶⁴⁾.

Во время московско-польской войны, возобновившейся в 1654 году, русские войска заняли всю северо-восточную часть Беларуси с городами: Витебск, Полоцк, Могилев, Минск, Вильно, Гродно и другие. Гонители православных белоруссов одни бежали в Польшу, а оставшиеся на местах притихли либо были высланы русскими военными властями на север. Православные белоруссы почувствовали свободу в своей религиозной жизни. Московский патриарх Никон, воспользовавшись оккупацией московско-русскими войсками Беларуси, присоединил к своему титулу название "Бълая Русь" и стал величаться патриархом "Великія и Малыя и Бълыя Руси". Он не замедлил прислать в Полоцк своего епископа Иоакима Дьяконова, который прибыл сюда в 1654 году и занял Полоцкую епархию. Здесь он оставался до 1656 года, позднее о нем ничего неизвестно. В том же году, 13 марта, Никон назначил наместником Полоцкой епархии игумена Витебского Маркова монастыря Каллиста Дорофеевича-Риторайского, который был посвящен во епископа полоцкого и витебского в 1657 году. Ему было поручено также управление Смоленской епархией. При этих двух епископах Полоцкая епархия находилась в юрисдикции Московского патриарха.

Московско-польская война была закончена в 1667 году Андрусовским перемирием на 13 с половиною лет. При заключении перемирия Москва отказалась от всех своих завоеваний в Беларуси, но только оставила за собою Смоленск и Северскую землю. Беларусью снова завладели поляки. Вместе с польскими властями пришли униаты, которые возобновили преследование православных белоруссов.

В 1686 году, 6-го мая, Москва подписала с Польшей договор о вечном мире. По этому договору, Смоленск, Чернигов, Киев и еще 56 городов отошли к России на вечные времена. В IX статье этого договора писалось: "Великій государь его королевское величество, церквам Божіим и епископіям луцкой, галицкой, перемышльской, львовской и белорусской и их монастырям, архимандріям виленской, минской, полоцкой, оршанской и иным, игуменам, братствам ... греко-россійской въры и всъм тамо живущим людям в короне польской и в великом княжествъ литовском, в той же въpъ остающимся, никакого утесненія и к въръ римской и к уніи принужденія чинить не велит и быти то не имъет; но по давним правам во всяких свободах и вольностях церковных будет блюсти и вышеупомянутым епископам ... по духовному их чину и обыкновенію примати благословеніе и рукоположеніе от кіевскаго митрополита и то никому из них власти его королевского величества вредити не имъет" ¹⁶⁵⁾ .

Хотя в договоре и предоставлялись права и свободы для православных епархий Галичины и Волыни, но в действительности в православии оставалась только Могилевско -белорусская епархия. В это время во Львове сидел на православной епископской кафедре тайный униат Иосиф Шумлянский, назначенный королем администратором Киевской митрополии и перед своей епископской хиротонией присягнувший на верность папе. Луцкую епархию возглавлял его родной брат Афанасий Шумлянский тоже тайный униат, а на перемышльской кафедре был епископ Иннокентий Винницкий. Все эти епископы, будучи тайными униатами, не объявляли своей принадлежности к унии открыто, потому что дали королю обещание подготовить для перехода в унию свою православную паству. Епископ Иннокентий Винницкий вскоре умер, и Перемышльскую епархию захватили униаты. В 1700 году Иосиф Шумлянский открыто заявил о своем униатстве и начал силою загонять львовскую православную паству под власть папы. Преемником Афанасия Шумлянского в Луцке был епископ Дионисий Жабокрицкий, перешедший в унию в 1702 году, которого православные волынцы не терпели в такой степени, что два раза он вынужден был искать себе убежища в Холмской и Гродненской землях. В 1709 году Волынская шляхта все же схватила его и передала московским властям, которые сослали в Соловецкий монастырь, где он и скончался ¹⁶⁶⁾.

Православные белоруссы мужественно переносили униатские и польско-католические издевательства, но в унию не желали переходить. Для поддержания православных полочан московский патриарх Иоаким прислал грамоту в марте 1686 года Полоцкому Богоявленскому монастырю. В грамоте высказал сожаление, что Полоцкая епархия "ради нъких злохитростей" много лет не имеет своего епископа и благословил тогдашнему игумену этого монастыря Игнатию Жигмонтовичу и его преемникам освящать церкви и исполнять духовные дела в том крае, доколе по воле Божией собственные епископы в Полоцкой епархии устроятся ¹⁶⁷⁾. Игумены пользовались этим патриаршим благословением.

В начале 1718 года православные белорусские монастыри обратились к царю Петру I с жалобой на великое и нестерпимое гонение и на то, что поляки прилагают усилия истребить православие в Беларуси. Петр I послал польскому королю свою грамоту 9-го марта того же года, в которой указывал королю, что ограничением прав и свободы православных в Польском государстве он нарушает договор о вечном мире между Польшей и Россией. Но поляки и униаты не унимались, и никакие договоры их не обязывали. В это время во всей Польше господствовала власть польской шляхты на местах и распоряжения короля оставались на бумаге без практического применения.

Кроме белорусских монастырей посылали свои жалобы Петру I на преследования православных гомельский староста Красинский в 1719 году и могилевско-белорусский епископ Сильвестр князь Четвертинский в 1720 году. По поводу этих жалоб Петр приказал своему послу в Варшаве князю Григорию Долгорукому послать в Могилев комиссара для расследования положения православных на месте. Долгорукий назначил комиссаром Рудаковского. Одновременно с этим царь поручил канцлеру графу Головкину сообщить о польском преследовании православных кардиналу Спиноли в Рим для доклада папе. Обращение к папе было наивным мероприятием графа, ибо из Рима приходили в Польшу папские распоряжения об уничтожении православия, а не о защите его. Приезд Рудаковского в Могилев возбудил гнев у поляков и униатов, которые усилили свои нападения на православных.

Православные белоруссы искали защиты от преследования католиков позднее и у императрицы Анны Иоанновны и у российского посла (резидента) в Варшаве Петра Голембовского. Этот посол написал свои письма в июле 1739 годя о преследовании православных канцлерам литовскому и коронному, а также польскому католическому примасу. Указав на отобранные насильственно от православных церкви по приказу Сапеги, ловчего литовского, Голембовский писал: "Я выразумъть не могу, куда такія крайности клонятся. Весьма народу польскому пріятнъйшіе жиды суть, народ Богу и людям мерзкій: ибо как оные при вольностях и построенных синагогах в покое содержатся, так все насупротив того, закону греко-россійскому Божіих церквей ни старых починять, ниже новых строить вольности не имъется, а остальныя на унію насильственно отбираются" ¹⁶⁸⁾. На это коронный канцлер ответил, что то дъло только до литовских министров касается. Уклончиво ответили подканцлер литовский кн. Чарторыйский, великий канцлер литовский Сапега, а примас вообще ничего не ответил ¹⁶⁹⁾. Итак, ни польский король, ни польские и литовские сановники ничего не сделали и делать не хотели для пользы Православной Церкви под властью Польши. Все дело но этому важному и жизненному для православных вопросу сводилось к дипломатической канцелярской переписке без всяких положительных результатов.

С восшествием на престол императрицы Елазаветы Петровны в 1741 году оживились надежды православных белоруссов на ее защиту от поляков и униатов. Надежды основывались на том, что во главе Синода Русской Церкви стал новгородский архиепископ Амвросий Юшкевич, бывший архимандрит Виленского Св. Духова монастыря. Зная действительное положение православных под владычеством Польши, архиепископ Амвросий обратился к императрице Елизавете Петровне, прося ее взять под свое покровительство православных белоруссов, страдавших под властью поляков. Она выразила свое согласие и повелела коллегии иностранных дел все прежние ходатайства в защиту православных белоруссов "найприлежнейше и ревностнъйше возобновить и в том всякими потребностями, поступками и разделительными стараніямй скоро крайне возможно ничего не уступить".

Кешегия ответила Синоду своим письмом от 31 августа 1742 года следующее: "Коллегія не можетъ предвидъть и разсудить, какимъ бы образомъ въ чужомъ государствъ какую онымъ православнымъ оборону, наипаче же при настоящихъ конъюнктурахъ, безъ крайней опасности Российской имперіи отважиться производить, кроме сильныхъ королю и чинамъ Ръчи Посполитой представленій и пристойныхъ домагательствъ, яко въ вольномъ государстве возможно было" ¹⁷⁰⁾.

Дипломатическая переписка шла сама собою, а положение православных польских граждан нисколько от этого не улучшалось, а еще более ухудшалось. Каждый пан в своих деревнях делал как хотел с православными церквами. Плохо дело шло еще и потому, что российским резидентом в Варшаве был Голембовский, поляк римско-католического исповедания, а полномочным послом был лютеранин немец Кайзерлинг.

Тем временем имп. Елизавета Петровна настойчиво добивалась облегчения доли православных под властью Польши. В рескрипте от 16 августа 1743 года она писала Голембовскому: "Столь великія и нестерпимыя монастырямъ, церквамъ и людямъ греко-російскаго исповеданія обиды, гоненія, ругательства, забойства и насильное преврашеніе къ уніи такъ самовластно и съ неслыханною суровостію производятъ, чего и турки въ своемъ государстве надъ христіанами греками не чинятъ; и таковые отъ римлянъ и ушатовъ надъ единоверными нашими въ Польше и Литве поступки ни къ чему иному причесть невозможно, токмо не къ содержанію, а уничтоженію имъющагося съ нашею имперіею въчнаго мира и къ поруганію веры и закона греко-россійскаго исповъданія, наипаче къ уничтоженію нашего за тъхъ бъдныхъ и несчастливыхъ людей, по силъ онаго трактата, заступленія, еже намъ не токмо чувствительно, но и несносно становится". Голембовскому приказано было подать польскому правительству мемориал. В мемориале он показал, что на унию с 1686 года, то есть со времени заключения между Польшей и Россией вечного мира, отнято в Белорусской епархии 7 монастырей и 117 церквей" ¹⁷¹⁾.

Польское правительство не обращало внимания на все эти письменные требования России дать свободу православным в Польше. Императрица сама написала письмо польскому королю 24 ноября 1743 года, требуя от него совершенной по трактатам сатисфакции православным и возвращения отнятых на унию монастырей и церквей с их имениями.

Король Августа III отвечал, что он исследует это дело и если указанные жалобы окажутся правильными, то он велит их расследовать и прекратить. На королевский запрос по делу православных оба канцлера и гетманы: коронный и литовский, католический примас и униатский митрополит ответили королю, что они ничего не знают об обидах неуниатов и жалобы их считают неосновательными и обвинили православных жалобщиков преступниками права и в том, что они, будучи польскими гражданами, не приходят к своему суду, но обращаются в Россию" ¹⁷²⁾.

После польского сейма в Гродне в 1745 году, по настоянию российского посланника в Польше графа Михаила Бестужева-Рюмина, была учреждена комиссия для разбора жалоб православных. Поляки нарочито затягивали действия этой комиссии. Иеромонах Сильвестр Коховский, проживавший в Варшаве и обслуживавший там православных, доносил Синоду, что "Комиссія для разсмотрънія обидъ намъ и благочестію учиненныхъ уже назначена, а когда начнется - еще ведать не можно". Эта комиссия так и не была созвана. Но ее боялись и сами православные, потому что не надеялись получить от нее защиту и справедливое решение.

В 1751 году папа издал особую буллу для католиков в Польше и Литве, в которой объявил, что прощает католикам грехи на сто лет вперед за их преданность папе. Папская булла произвела на поляков ошеломляющее действие. После этого они еще более распоясались. Обезумев от своего вероисповедного фанатизма, они тиранили бедных православных белоруссов и, ложно думая, что служат Богу, еще с большим ожесточением загоняли их в унию.

Вероисповедная политика Польши по отношению к православным ускоряла ее гибель. Императрица Елизавета Петровна пыталась помочь православным, томящимся под польским владычеством, только дипломатическими мерами, зато императрица Екатерина II (1762-1796) окончательно решила трехсотлетний спор между Польшей и Россией упраздением Польского королевства и разделением его между Россией, Пруссией и Австрией. После этого все православные, страдавшие под польским владычеством, присоединены были к России.

10. Каноническое положение Белорусской епархии и Киевской митрополии. Со времени введения Брестской церковной унии в 1596 году в Беларуси не было своих православных епископов более 30-ти лет. Все епископские кафедры занимали униатские епископы, а в Наваградке на митрополичьем престоле сидел униатский митрополит. Хотя во всей Беларуси насаждали унию при помощи насилия, но народ в огромной своей массе, множество духовенства и монастыри мужественно исповедывали свою православную веру, а унии не принимали.

Первым православным епископом после введения Брестской унии был Мелетий Смотрицкий, посвященный в сан епископа на полоцкую кафедру патриархом Феофаном в 1620 г. Но пребывание его в Полоцкой епархии продолжалось недолго. Испугавшись польского и униатского террора, он сбежал в Киев, а оттуда уехал в Константинополь и Рим, где сделался униатом. В свою Полоцкую епархию он больше не возвратился. В тяжелые годы для Православной Церкви он оказался духовно слабым и нестойким в вере епископом. Полоцкая епархия осталась без епископа.

В 1633 году киевский митр. Петр Могила посвятил в сан епископа для Беларуси архимандрита Виленского Св. Духова монастыря Иосифа Бобриковича-Анхоженского. На основании утвержденного польским королем Владиславом IV привилегии для Православной Церкви, Иосиф был поставлен на вооткрытую кафедру епископа "Оршанского, Мстиславльского и Могилевского" с резиденцией в Могилеве. С этого времени могилевскую кафедру занимали православные епископы для всей Беларуси. Эта Белорусско-могилевская епархия входила в состав Киевской митрополии.

Киевская митрополия по своей исторической преемственности была восстановлена в 1620-1633 годах в новых условиях ее существования. Если до Брестской церковной унии 1596 г. она составлялась из 10 епархий, то после 1633 года она имела их только 5, именно: митрополичью Киевскую, Могилевско-белорусскую, Луцко-волынскую, Львовско-галицкую и Перемышльско-саноцкую. Это число епархий узаконено польским Коронационным сеймом и утверждено королем в 1633 году. Остальные епархии: Полоцко-витебская, Пинско-туровская, Владимиро-берестейская, Холмско-белзская и Смоленская остались за униатскими епископами. В 1654 году Смоленская епархия присоединена к России.

Самая обширная епархия была митрополичья. К ней принадлежали области Киевской Украины, православные церкви и монастыри в захваченных униатами областях Западной Беларуси (воеводства: Наваградское, Виленское, Трокское), а также православные в бывших православных епархиях: Пинской и Владимирской. Таким образом митрополичья епархия состояла в то время из областей Западной Беларуси и Киевской Украины. К Могилевской епархии принадлежали области Восточной Беларуси (воеводства: Полоцкое, Витебское, Минское, Мстиславльское).

Хотя в Киеве и жил православный митрополит, бывшие столичные города: Вильно и Наваградак не утеряли своего прежнего значения, но в них хозяйничал уже униатский митрополит. Виленский Св. Духов монастырь всегда был и остался великой святыней для православных белоруссов на западе. Такое же значение имел и Слуцкий Троицкий монастырь. Эти монастыри, как равно некоторые другие, мужественно отражали нападения униатов. В Восточной Беларуси гор. Могилев, как епархиальный белорусский центр, был средоточием церковной православной жизни. Но враги православия бесчинствовали и здесь.

В начале 1654 года произошло важное событие в Киевской Украине: запорожское казачество под главенством гетмана Богдана Хмельницкого отдалось под защиту московского царя. Это событие отразилось на судьбе Киевской митрополии, подчиненной Константинопольскому патриарху. Киев, в котором находилась кафедра митрополита, был присоединен к Московскому царству, а все епархии Киевской митрополии находились под властью Польши. Киевская митрополия была разделена на две неравные части: московско-русскую или так называемую "Левобережную Украину" и польско-литовскую или "Правобережную Украину". Этот акт совершился против воли Польши и вопреки ее государственным интересам. Но своим безумным продолжительным преследованием Православной Церкви она сама привела казачество под покровительство и защиту московского царя.

Вместе с присоединением Киевской Украины к России ставилась в зависимость от московского патриарха Киевская митрополия во главе с ее митрополитом. В Киев прибыли царские послы и потребовали от киевского митрополита Сильвестра Коссова принести присягу на верность царю и привести к присяге своих служителей и верную ему шляхту. Митрополит пытался уклониться от присяги, указав послам, что: "если король узнает о присягъ, данной шляхтою и дворовыми людьми, то велит изрубить епископов и духовенство" ¹⁷³⁾. Положение его в это время было очень тяжелое: с одной стороны, требовали от него покориться новым властям, московским ,а с другой стороны, рискованно было вооружать против себя и паствы польских властей. Но под угрозой согласился на присяг).

В Москве ожидали прибытия митр. Сильвестра для оформления своего присоединения к Московской патриархии. Но он не торопился с поездкой, желая предварительно снестись со своим патриархом в Константинополе по этому важному вопросу. Гетман Хмельницкий в своей грамоте от 23 марта 1657 года писал патриарху московскому Никону, что митр. Сильвестр готов явиться в Москву для изъявления своей покорности, но по обстоятельствам не может. Гетман просил патриарха не гневаться на митрополита, как будто на непокорного ¹⁷⁴⁾. Митр. Сильвестр в том же году скончался, не побывавши в Москве.

Его преемник митр. Дионисий Балабан, не желая иметь неприятностей с Москвой, поселился в Чигирине под покровительством гетмана Выговского, перешедшего на сторону польского короля. В Москве не признали Дионисия митрополитом и назначили на киевскую митрополичью кафедру своего кандидата. В начале 1661 года в Москву был вызван протопоп г. Нежина Максим Филимонович, пострижен в монашество с именем Мефодия и 5 мая посвящен в сан епископа мстиславльского и оршанского с назначением его в Киев местоблюстителем Киевской митрополии. Мстиславль и Орша находились в это время под властью Польши. Но киевское духовенство Мефодия не признало.

После кончины митр. Дионисия Балабана в 1663 году духовенство и казаки избрали в митрополита белорусского епископа Иосифа Нелюбович-Тукальского. Но в 1664 году поляки его арестовали и сослали в Мариенбургскую крепость, где томили более трех лет. Польский король назначил администратором Киевской митрополии обещавшего принять унию перемышльского епископа Антония. В 1667 году был освобожден из польской тюрьмы митр. Иосиф Нелюбович-Тукальский и прибыл в Чигирин, где остался до своей кончины в 1676 году, возглавляя митрополию и пользуясь большим уважением православных. До своей кончины он находился в юрисдикции Константинопольского патриарха.

После его смерти митрополичья кафедра пустовала. Польский король признавал митрополитом киевским перемышльского епископа Антония, но Константинопольский патриарх его не утвердил. Антоний жил в Вильне и в 1679 году скончался. На его место администратором митрополии король назначил львовского епископа Иосифа Шумлянского, тайно принявшего унию. Польское правительство торопилось насадить католическую унию и искоренить православие во всех православных областях Юго-Западной Руси, пребывавшей под властью польских королей. Ревнители православия, измученные польским гонением, обращали свои взоры на Москву в ожидании ее заступничества. Белоруссы имели свою легальную епархию, признанную польским правительством, но епископы ее переносили большие притеснения со стороны униатов и поляков. Епархия эта управлялась зачастую епископскими наместниками, ибо польский король не утверждал избранных православных епископов.

В период 1654-1688 годов Киевская митрополия распалась на две юрисдикции: московскую и патриаршую константинопольскую. Области Киевской митрополии под властью польских королей продолжали пребывать в юрисдикции Константинопольского патриарха. Киев и южные области этой митрополии находились в юрисдикции Московского патриарха. Первым местоблюстителем Киевской митрополии московской4 юрисдикции был епископ Мефодий. Но киевское духовенство его не уважало. Вскоре он поддался влиянию своих соотечественников и перешел в лагерь противников Москвы. Митр. Иосиф Нелюбович-Тукальский снял с него сан и заточил в монастырь. Отсюда он бежал в Москву, но и там его судили за измену и сослали в монастырь. Местоблюстителем Киевской митрополии московской юрисдикции -был назначен черниговский архиепископ Лазарь Баранович.

В Москве давно замышляли присоединить Киевскую митрополию к Московской патриархии. Однако, на пути к осуществлению этого плана стояли серьезные препятствия политического и канонического характера. Начавшиеся переговоры о заключении вечного мира между Москвою и Польшей давали большие возможности приступить к избранию на киевский престол митрополита, который сумел бы привести к подчинению Московскому патриарху всю Киевскую митрополию без сопротивления и протеста. Переговоры по этому делу между гетманом и московским правительством тянулись с осени 1683 года. Наконец, договор состоялся в июне 1685 года. Для избрания митрополита был созван церковный собор в Киеве.

В Батуринском Крупицком монастыре с конца 1684 года жил луцкий епископ Гедеон князь Святополк-Четвертинский, бежавший от польского преследования. Король требовал от него принять унию, иначе будет заточен в Мариенбургскую крепость. Епископ Гедеон вынужден был оставить свою луцкую паству и прибыть в Украину под защиту гетмана. Заслужив хорошее о себе мнение гетмана Самойловича и московских властей, на соборе в Киевском кафедральном соборе Св. Софии 8 июля 1685 года он был избран в митрополита. Избрание произошло под давлением гетмана, приславшего на собор много войсковой старшины, голосовавшей за епископа Гедеона.

Осенью Гедеон отправился в Москву в сопровождении духовных лиц. 8 ноября патриарх Иоаким возвел его в сан митрополита киевского при весьма торжественной обстановке. 15 декабря он выехал из Москвы в Киев, получив царские подарки и грамоту, в которой повелевалось ему именоваться "Малый Руси митрополитом киевским и галицким", занимать место выше всех российских архиереев, носить две панагии и митру с крестом, "ради единочинства с российскими митрополитами" носить белый клобук и предносить пред ним во время его шествия почетный крест. В подчинение киевскому митрополиту переданы Черниговская архиепископия и Киево-Печерская лавра, которая находилась в зависимости от Константинопольского патриарха. Киевский митрополит обязывался приезжать в Москву на соборы и по вызову патриаршего указа ¹⁷⁵⁾ . Эта сторона дела была проведена благополучно. Еще оставалась каноническая сторона дела, требовавшая уладить с Константинопольским патриархом, о чем гетман просил царя уже неоднократно. Самойлович, боясь подпасть под отлучение Константинопольского патриарха за отпадение от его ведомства, возобновил свою просьбу перед царем и добился того, что в Константинополь были посланы подъячий Алексеев и гетманский посланец Лисица. В Константинополе они встретили главное сопротивление не со стороны Константинопольского патриарха, а Иерусалимского Дисифея. Московские послы обратились за содействием к турецкому визирю, дав ему соответствующий выкуп Турки в это время воевали с Польшей и Австрией и нуждались в союзе с московским царем. Визирь обещал свою помощь московскому послу в деле Киевской митрополии. И свое обещание исполнил: в апреле 1686 года он приказал патриархам исполнить волю московского царя. В мае того же года патриарх Дионисий IV своею грамотою отказался от патриаршей власти над Киевской митрополией. С этой грамотой московские послы возвратились в Москву и передали ее царю. Но через два месяца после этого патр. Дионисий был удален с патриаршей кафедры возмутившимся против него духовенством за отречение от прав на Киевскую митрополию ¹⁷⁶⁾. Его преемники не осмелились отменить действия патриарха Дионисия в отношении Киевской митрополии.

Акт патр. Дионисия об отказе от исконных прав Константинопольского престола на Киевскую митрополию, проведенный по приказу светской власти, не может считаться канонически правильным. Об этом указывают 9 правило III Вселенского собора и 3 правило Св. Кирилла Александрийского. Но в Москве не обратили на это внимания, и акт патриарха Дионисия приняли, как вполне канонически законный документ. Киевская митрополия была включена в состав Российской Православной Церкви и поставлена в подчинение московских патриархов.

Однако, вскоре митрополит Гедеон стал терять титулы и привилегии, данные ему на первых порах в Москве при возведении его в сан митрополита. Так, в январе 1688 года от него было отнято право титуловаться митрополитом "Малыя Руси", а в июле были изъяты из его ведения Черниговская епархия и Киево-Печерская лавра. Этим престиж его был уже подорван. Постепенно впоследствии киевские митрополиты становились на положение епархиальных архиереев с сохранением митрополичьего титула.

При таких условиях, весьма трагически сложившихся, автономная историческая Киевская митрополия, "первоначальная между всеросійскими митрополіями", по признанию московской грамоты 1685 года, была ликвидирована и превращена в Киевскую епархию Русской Православной Церкви. Киев перестал быть столицей обширной митрополии, а сделался епархиальным городом, хотя не утерял своего священного значения в среде верующего народа ради многих святых мощей, почивавших в пещерах Киевской лавры.

Могилевско-белорусская епархия, а впоследствии созданная Минско-слуцкая епархия, долгое время еще пребывавшие под властью Польши, обращались в своих церковных нуждах прямо в Москву к царю или Всероссийскому Синоду. Для Беларуси Киев не имел того большого значения, даже когда там жили митрополиты, какое он имел для Киевской Украины.

ГЛАВА VII. КАТОЛИЧЕСКАЯ УНИАТСКАЯ ЦЕРКОВЬ В БЕЛАРУСИ

1. Создание этой Церкви. Из предыдущих описаний известно, какими мерами насаждалась католическая церковная уния в Беларуси и в Великом Княжестве Литовском. Она развивалась и укреплялась исключительно при помощи насилия над православными. О мирной словесной или литературной миссионерской деятельности униатских проповедников не приходится говорить, потому что таковой не было. Зато велась борьба униатов с православными, причем борьба жестокая и упорная, продолжавшаяся около двухсот, лет. Самыми могущественными помощниками униатов были польские короли, их чиновники разных рангов и польско-католическая шляхта. В тяжелой и неравной борьбе ряды православных верующих редели, многие духовно и физически слабели и переходили в лагерь своих противников. При насаждении унии применялись жестокие пытки, побои и даже убийства. На страданиях православных за свою веру создавалась в Беларуси Униатская Церковь, которая по своей догматической сущности была филиалом Римско-Католической Церкви, только в греко-восточной обрядовой форме.

Католическая церковная уния была творением искусственным, созданным для приведения православных в латинскую веру. Она представлялась неопределенным и неясным, как бы промежуточным вероисповеданием, неспособным удовлетворить религиозные потребности своих вольных и невольных последователей. Поэтому многие православные ее не любили, а если принуждены были отступить от своей веры, то переходили прямо в латинство. Не была она популярна также среди римо-католиков латинского обряда. Со временем она стала простонародной, "хлопской" верой, ибо шляхта к ней не примкнула.

С самого начала своего появления уния поставлена была в ближайшую связь и зависимость от польского латинства. Латинские католические обычаи и обряды все более и более проникали в унию и постепенно вытесняли особенности, принятые ею от Восточной Православной Церкви. Такое видоизменение церковной обрядности в унии побудило многих более интеллигентных униатов перейти в римо-католичество латинского обряда. Таким образом уния с первых дней своего существования пошла по пути своего разрушения. В этом процессе явственно обозначились два направления. К первому принадлежала значительная часть духовенства и простой народ, защищавшие свой древний греко-восточный обряд, и готовы были при всяком удобном случае бросить унию, навязанную им насильно, и перейти в родное православие. Другое направление сознательно вело унию к слиянию с чистым латинством, более и более искажая восточный обряд и вводя латинские обычаи и практики в богослужебный чин. Этого направления держались униатские митрополит, епископы и орден монахов базилиан, наполненный католиками-иезуитами.

В августе и сентябре 1720 года в г. Замостье состоялся униатский собор. Под председательством папского нунция, присутствовали униатский митрополит, семь епископов и восемь настоятелей базилианских монастырей. Предметом обсуждения на этом соборе было уничтожение следов "схизмы" в исповедании веры, в церковных обрядах и богослужебных книгах. Здесь было решено ввести полностью католические догматы, как то: исповедание веры с прибавкою "и от Сына" (Филиоквэ), учение о непогрешимости папы; узаконены отмена многих православных обрядов и издание богослужебных книг, исправленных в католическом духе. Постановления этого собора вводились в богослужебную практику во всех униатских церквах и монастырях.

Вслед за введением латинизации церковной обрядности был изменен внешний вид духовенства. В 1747 году было приказано униатским священникам стричь волосы, брить бороду, носить одежду по образцу польско-латинских ксендзов. После этого униатский священник внешне ничем не отличался от латинского.

Падение Польши и присоединение Беларуси к России в конце XVIII века раздразнило и усилило польский патриотизм, который смешался с фанатизмом религиозным. Ненависть к России стала неразлучна с ненавистью к православию и даже к унии. И вот латино-польская партия стала истреблять самую унию, искажать ее богослужение, обряды и обращать униатов в латинство. Многие униаты перешли в римо-католичество и поддались польскому влиянию. Некоторые из них известны в истории, как великие польские патриоты и деятели. К таким можно причислить польского поэта Адама Мицкевича, польского национального героя Тадэуша Косьцюшко, Кастуся Калиновского и других.

Конец XVIII века, приведший унию к теснейшему сближению с латинством, был началом ее распадения. Вслед за присоединением к России Беларуси, Киевской Украины и Волыни при императрице Екатерине II, наименее ополяченные и олатинизированные люди, хранившие и под покровом унии старые православные убеждения, стали массами присоединяться к православию без всяких усилий со стороны российского правительства и без всякой заботы о сохранении унии со стороны ее последователей. Особенно поразительно быстрое исчезание унии после второго и третьего раздела Польши: от августа 1794 года по март 1795 года присоединилось к православию 1.483.111 прихожан, 2603 церкви и 1552 священника ¹⁷⁷⁾.

После третьего раздела Польши в 1795 году некоторые униатские епархии были закрыты. Закрыта была и униатская митрополия. Единственным униатским архиепископом для оставшихся униатов был полоцкий архиепископ Ираклий Лисовский, утвержденный на полоцкой кафедре Екатериною II в 1784 году.

Предвидя неминуемое падение унии, с одной стороны разрушаемой латинством, а с другой стороны переходом в православие униатов, униатские епископы задумали восстановить чистоту древних обрядов и улучшить положение приходского духовенства Униатской Церкви, чтобы таким путем удержать при унии народ. Архиепископ полоцкий Ираклий Лисовский 22 декабря 1786 года послал в Рим письмо, в котором жаловался на страшную порчу униатских богослужебных книг. "Всякий у нас частный человек, - писал Лисовский - по своему произволу прибавляет что-нибудь или переменяет; нет правила, которому бы все подчинялись. Сколько новых изданий служебников, столько видоизменений обрядов. Это даже вошло в пословицу у народа: "что священник, то новый обряд". "Ваш обряд, - говорят русские вельможи, ни латинский, ни русский, но что-то среднее, незаконнорожденное, не от святых отцов принятое".

По поводу испорченных служебников после Замойского униатского собора происходили скандалы в простом народе, который не мог терпеть унии. Вскоре после этого собора, увидев нововведение в богослужебной практике, значительная часть народа в Беларуси и Украине перешла в православие по своей доброй воле. Лисовский указывал, что более 300 униатских приходов перешло в православие по этой причине в течение последних нескольких лет, т. е. до 1787 года. Возвратившиеся в православие люди вопияли, как пишет Лисовский: "Мы не хотим, чтобы нам служили унию, пусть нам служат православие!" ¹⁷⁸⁾. Эти слова и факты, сообщенные архиепископом Униатской Церкви Лисовским, свидетельствуют о степени ненависти простого народа к унии. Выросли целые новые поколения в униатстве, но любовь и влечение к православию у них сохранилась.

Императрица Екатерина II усердно защищала униатов от латинян и крепко поддерживала архиепископа Лисовского Она питала надежду, что униаты, изолированные от влияния польско-латинского духовенства, все сами возвратятся в православие.

При императоре Павле I были учреждены две новые униатские кафедры: Брестская и Луцкая. На кафедры этих епископий были назначены фанатически настроенные епископы. В 1798 году учрежден был особый департамент для заведывания католическими делами. Униатские церковные дела подчинены были этому департаменту. При таком положении Униатская Церковь была лишена своего самостоятельного правительственного органа и совершенно попала под власть латинян - польских римо-католиков, которые распускали слухи, что русское правительство желает уничтожить унию и слить ее с Латинскою Церковью. Под влиянием польско-латинской пропаганды и распространения вышеуказанных слухов более 200 тысяч униатов белоруссов перешло в латинство. Напрасно в это время издавались указы против таких совращений. Иезуиты и освободившиеся (с 1801 г.) от подчинения своим епархиальным униатским епископам базилианские монахи энергично действовали в пользу латинства.

Униатские епископы прилагали все усилия к тому, чтобы спасти от уничтожения унию. Прежде всего они добились участия представителей Униатской Церкви в римо-католической духовной коллегии. По повелению императора Александра I 12 июля 1804 года в этой коллегии начали заседать наравне с римо-католиками поляками один униатский епископ и три представителя от униатского духовенства по одному от трех епархий: Полоцкой, Брестской и Луцкой. Поляки, члены этой коллегии, относились к униатским представителям высокомерно и недружелюбно, тормозили их дела и не скрывали своего враждебного чувства к униатам вообще.

Архиепископ Лисовский пожаловался императору Александру I на положение униатских представителей в римо-католической коллегии. Заявление Лисовского не осталось без последствий. Именным указом от 16 июля 1805 года в римо-католической коллегии был образован униатский департамент во главе с архиепископом Лисовским. Затем, 24 июля 1806 года, Лисовский был назначен митрополитом всех униатских церквей в России, без прибавления прежнего названия "архиепископ киевский и галицкий", каким прежде титуловались униатские митрополиты, жившие в Наваградке или Вильне. 11 февраля 1809 года последовало императорское повеление: "возстановить попрежнему литовскую митрополичью епархію".

Лисовский, ставки униатским митрополитом, отрастил себе волосы и бороду, оделся в рясу с широкими рукавами, велел поставить в униатских храмах иконостасы, давно уничтоженные, начал искоренять в церквах латинские нововведения. По его примеру начали отращивать себе бороды и волосы многие униатские священники, особенно его Полоцкой епархии. Этими мерами Лисовский хотел удержать униатов от перехода в православную веру.

После смерти Лисовского 30 августа 1809 года его линию продолжал полоцкий архиепископ Красовский, которого базилианские монахи постоянно преследовали и даже называли "схизматиком". Он энергично боролся с влиянием польско-латинским в Униатской Церкви.

2. Униатские епархии и епископы. После Брестской унии, введенной в 1595 году, униатские епископы насильно захватили в свои руки все православные епископии. Эти епископы занимали епархии: Полоцко-витебскую, Смоленскую, Пинско-туровсую и Наваградско-литовскую митрополичью, Владимиро-берестейскую, Лицко-острожскую, Холмско-белзскую. В Киевской Украине они не создали своих епархий, ибо там защитниками православия были запорожские казаки.

На основании акта о предоставлении прав Православной Церкви, утвержденного польским королем Владиславом IV на коронационном сейме в 1633 году, от униатов отнималась Луцкая епархия, но преследование православных польскими королями привело к тому, что эту епархию опять захватили в свои руки униаты в конце XVII века. Тогда же они завладели православными епископскими кафедрами в Галичине: львовской и перемышльской. Таким образом в начале XVIII века православные епархии Беларуси, Волыни, Галичины и Холмщины занимали униатские епископы. Их митрополиты жили сперва в Наваградке и Вильне и занимали литовско-наваградскую митрополию, нося титул митрополитов "киевских и галицких".

Униатская митрополичья епархия обнимала воеводства: Виленское, Трокское, Наваградское, Минское и Киевское. Кафедральными соборами их были: Борисоглебская церковь в Наваградке, Успенская церковь в Вильне, Успенская церковь в Минске. Эти кафедральные соборы были отняты от православных. Всех униатских церквей в митрополичьей епархии в начале XVIII века насчитывалось до тысячи. Все эти церкви и их настоятели священники находились под надзором местных деканов (благочинных). В каждом деканате было по несколько церквей. Так, напр., в деканатах Беларуси: Бобруйском - 20, Блонском - 28, Волковыском - 30, Гродненском - 40, Глющенском - 19, Долгинском - 25, Клецком 35, Лидском - 12, Мядзиольском - 23, Минском - 45, Несвижском - 31, На-ваградском - 35, Ошмянском - 24, Шогойском - 21, Пугавицком - 14, Подляском - 15, Рогачевском - 29, Слонимском - 43, Туменском - 13, Цыринском - 16; в Киевщине: Барашовском - 24, Белоцерковском 33, Бердичевском - 34, Брагинском - 18, Димиренском - 26, Житомирском - 45, Корсунском - 40, Любартовском - 34, Мошненском - 38, Новолоцком - 46, Овручском - 32, Погребицком - 44, Радомышльском - 37, Смелянском - 28, Чудновском - 43, Чигиринском - 29, Фастовском - 35.

Все церкви и приходы, перечисленные выше, были православными до насильственного введения католической унии. Преследуя православных епископов, священников и монахов, униатские епископы пожинали плоды приобретения православных храмов и прихожан.

Из униатских митрополитов известны следующие: Михаил Рогоза (1595 - 1599), Ипатий Потей (1599 - 1613), Иосиф Вельямин-Рутский (1613 -1637), умерший в Дерманском монастыре на Волыни; Рафаил Корсак (1637 -1643), умерший в Риме, где жил с 1639 года; Антоний Селява (1640 -1645), архиепископ полоцкий. После него не было митрополитов 9 лет по случаю военного времени. Гавриил Календа, архиепископ полоцкий (1656 - 1674), Киприан Жоховский (1674 - 1693), архиепископ полоцкий, умерший в Супрасльском монастыре, похороненный в Полоцке; Лев Нелюбиц-Заленский (1693 - 1708), епископ владимиро-волынский; Георгий Винницкий (1708 -1713), епископ перемышльский; Лев Кишка (1713 - 1728), епископ владимиро-волынский; Афанасий Шептыцкий (1729 -1746), епископ львовский; Флориан Гребницкий (1746 - 1762), архиепископ полоцкий; Фелициан Володкевич (1762 1778), епископ владимиро -волынский, который при вступлении российских войск после первого раздела Польши в 1772 году убежал в Пруссию; Лев Шептыцкий (1779 - 1780), Ростоцкий (1780 - 1804), Ираклий Лисовский (1804 - 1809), архиепископ полоцкий, умерший в Струни недалеко Полоцка; Григорий Коханович (1809 - 1817), Иосафат Булгак (1817 - 1838) - последний униатский митрополит в России.

Полоцкая униатская епархия обнимала воеводства: Полоцкое, Витебское, Мстиславльское, Курлянское и Ливонию, В 1664 году она имела около тысячи церквей, отобранных от православных. Полоцкие униатские епископы носили титул: "Архиепископ полоцкий, епископ витебский, мстиславльский, оршанский, могилевский к всей Беларуси".

Первым униатским епископом здесь, перешедшим из православия, был Григорий Загорский (1596 -1601). После него стал Гедеон Брольницкий (1601 -1618), игумен Лавришевского монастыря; Иосафат Кунцевич (1618-1623), убитый православными в Витебске за жестокости над православными; Антоний Селява (1624 - 1640), Гавриил Календа (1654 - 1671); Киприан Жоховский (1671 - 1693), Мартин Белозор (1696 - 1707), Сильвестр Пашкевич (1708 - 1713), Флориан Гребницкий (1713 - 1762), Иоасон Смогоржевский (1762-1784), Ираклий Красовский (1809 - 1820), Иаков Матусевич (1820 - 1833), епископ луцкий, управлявший Полоцкой епархией; Иосафат Булгак (1833- 1838), униатский митрополит, управлявший этой епархией. После него Полоцкая епархия закрылась.

Пинско-туровская епархия была самая малая. Она состояла только из Пинского повета. В 1664 году в ней числилось едва 10 церквей, потому что большое число их оставалось православными. Последним пинским епископом был Гедеон Горбацкий (1769-1785). Когда была открыта Брестская епархия в 1796 году, Пинско-туровская епархия была закрыта и включена в ее состав, а викарий (коадъютор) этой епархии епископ брестский Иосафат Булгак назначен на кафедру Брестской епархии. Его резиденция и кафедра находились в Жировицком монастыре.

Смоленская епархия была открыта в 1625 году. Она простиралась на область Смоленского воеводства и земли Северскую и Черниговскую. В ней епископствовал кн. Друцкий Соколинский. Но после присоединения Смоленска к России эта епархия перестала существовать.

По указу имп. Николая I от 22 апреля 1828 г. были упразднены две небольшие униатские епархии: Луцкая и Виленская митрополичья. Таким образом из четырех епархий: Луцкой, Брестской, Виленской и Полоцкой были созданы две епархии: Литовская и Белорусская.

В состав Литовской епархии вошли униаты, жившие в губерниях: Гродненской и Виленской, в области Белостокской, в северных уездах Волынской губернии и в Подольской губернии. Епархиальное управление и епископская кафедра помещались в Жировицком монастыре. В этом же монастыре помещалась духовная семинария, к которой принадлежало несколько низших духовных училищ.

К Белорусской епархии были причислены униатские церкви и униаты, жившие в губерниях Витебской и Могилевской, уезды Минской губернии: Дисненский, Борисовский, Игуменский, Бобруйский, Речицкий, Мозырский, а также Овручский и Житомирский уезды Волынской губернии, униаты Киевской губернии и шесть униатских церквей в Курляндии. Эта епархия была богаче и обширнее Литовской. Епископская кафедра и епархиальное управление оставались в г. Полоцке. Здесь же находилась духовная семинария. При этой семинарии положено открыть духовную академию для высшего богословского образования.

Белорусской епархией управляли архиепископы или митрополиты Униатской Церкви. На кафедру епископа литовского был назначен епископ Иосиф Семашко, прославившийся впоследствии, как главный деятель воссоединения униатов с Православной Церковью.

3. Базилиане и униатские монастыри. Униатский монашеский орден базилиан был организован в Виленском Троицком монастыре в начале XVII века. Создателем его был униатский митрополит Ипатий Потей и его преемник Иосиф Вельямин Рутский. Все православные монастыри, которые насильственно отнимались от православных иноков, ставились в подчинение Виленского Троицкого монастыря, как центра базилианского ордена. Этот униатский монашеский орден был организован по образцу иезуитского латинского ордена. Начальником базилианского ордена со званием генерала был назначен бывший иезуит Иосиф Вельямин Рутский, архимандрит Виленского Троицкого монастыря. После смерти митр. Потея он был униатским митрополитом. Базилианский орден находился вне епископской местной власти и подчинялся непосредственно особому прокурору, состоявшему в Римской папской курии. В базилианский орден с самого начала его существования вливались римо-католики латиняне и иезуиты для миссионерской деятельности среди православных. Одной из главных задач этого ордена было воспитание юношества.

Базилиане построили очень мало своих монастырей. Основное количество их монастырей было отнято силою от православных. Многие отнятые от православных монастыри были закрыты и постепенно разрушились. В конце XVIII века, т. е. после третьего раздела Польши и присоединения всей Беларуси к России во власти базилиан находилось 83 монастыря и до 680-ти монахов ¹⁷⁹⁾. Из этого числа в одной Беларуси было 52 монастыря, остальные находились на Украине и Волыни. В Беларуси базилианские монастыри существовали в следующих областях: На Виленщине - Виленский Троицкий, Поставский, Глушновский, Березвечский, Сутковский, Борунский; на Гродненщине - - Гродненский Богородичный, Каложский, Дрогичинский, Супрасльский, Червенский, Ятвеский, Рожанский; в Наваградчине - Наваградский, Лавришевский, Жировицкий, Бытенский, Фуровский, Даревский, Вольненский, Мирский, Циперский; в Витебщине - Полоцкий Софийский, Полоцкий, Ушачский, Добрыгорский, Вержболовский, Сиротинский, Махаровский, Витебский Иосафатов, Метский; в Минщине - Минский Св. Духов, Полонковский, Суховицкий, Логойский, Ляданский, Казимировский, Ново-Сверженский, Раковский; в Могилевщине - Оршанский, Любовецкий, Маривильский, Милашковский, Лысковский, Безводицкий, Толочинский, Белоцерковский, Сипицкий; в Пинщине - Хомский, Антопольский, Новоселецкий, Тороканский. Из всех этих монастырей только 7 построено для униатов, остальные бывшие православные.

Базилианские монастыри были сильно латинизированы. В докладе униатского епископа Иосафата Жарского, производившего ревизию униатских монастырей в 1832 году, указывалось, что в числе 313 монахов, находившихся в 37 обревизированных им монастырях, оказалось 134 униата и 129 римо-католиков, которые служили по своим латинским обрядам. При этом он нашел упадок дисциплины в базилианском ордене, происходивший от уменьшения числа монашествующих, множество латинских нововведений в богослужении, в церковных облачениях, в устройстве храмов. Это побудило греко-униатские церковные власти упразднить к 1835 году 36 беднейших монастырей. Подверглись закрытию главным образом те монастыри, которые были замешаны в беспорядках во время польского мятежа 1831 года.

4. Ополячеиность униатского духовенства. Мы говорили о латинизации Униатской Церкви, но нельзя умолчать об ополяченности духовенства этой Церкви. Полонизация проводилась через иезуитские школы, в которых получали образование новые кадры кандидатов в духовный чин. Школьное обучение в них велось на латинском и польском языках, а воспитание в польском патриотическом духе. Вышедшее из этих школ униатское духовенство - епископы, священники и монахи базилиане - легче говорило по-латыни и по-польски, чем на языке своих прихожан. Митрополит Иосиф Семашко, бывший униатский епископ, в своих воспоминаниях пишет: "На всем пространстве Литовской епархіи все духовенство это говорило на польском языке и вовсе не знало языка русскаго. Теперь, благодареніе Господу, оно не только возвратилось на лоно матери своей Православной Церкви, но, воспитываясь в своих училищах и семинаріи изучило и стало употреблять русскій язык отцов своих. Только среди женскаго пола духовнаго ведомства употребленіе польскаго языка еще поддерживается ... Между тъм, это употребленіе польскаго языка многими лицами женскаго пола духовнаго ведомства имеет довольно важныя неудобства, Через него язык этот поддерживается во многих священнослужительских семействах, прививается к малолетним с самаго юнаго возраста и препятствует правильному изученію ими русскаго языка, а также заставляет, по необходимости, говорить по-польски самих священнослужителей ¹⁸⁰⁾. Под названием "русскій язык" митрополит подразумевал разговорный язык прихожан, т. е. белорусский в Беларуси, так как российский литературный язык в то время здесь не употреблялся.

Униатское духовенство и их семьи были ополячены не только в Литовской епархии, но и в епархии Белорусской, т. е. во всей Беларуси. Митр. Иосиф Семашко писал 26-го декабря 1863 года следующее: "Несколько веков русскій народ здъшней страны (т. е. Беларуси) находился под игом Польши. В это время не только лишили было его древняго православія посредством уніи, но и покусились на родной его русскій язык. С сей целью учили этот народ, по мере возможности, молиться на польском языке, и, с теченіем времени, не только особыя личности, преимущественно грамотныя, но целые приходы и округи, по разным местностям, забыли родныя свои ежедневныя молитвы и стали употреблять молитвы на польском языке" ¹⁸¹⁾ . В униатских храмах во время богослужений прихожане пели разные набожные песни на польском языке. Во время похорон покойников также пелись польские заупокойные песни. Крестные ходы, совершавшиеся на Богоявление, во время освящения полей или по каким-либо общественным обетам, также сопровождались пением польских песен из кантычек. Пелись эти песнопения не только в церквах и во время крестных ходов, но и в домашнем быту: при свадьбах, крестинах, похоронах и в др. случаях. Все это указывает на степень ополяченности нашего народа при посредстве Униатской Церкви.

Митр. Иосиф после присоединения униатов к Православной Церкви предписывал духовенству обучать народ молитвам на славянском языке, прекратить пение польских песнопений в церквах, произносить проповеди на белорусском или русском языках, а не по-польски.

Русские правительственные власти боролись с польским влиянием на народные массы и запрещали белоруссам пользоваться польским языком. Вместо польского языка повсеместно вводился русский государственный язык. Этот же язык вводился и в церковной жизни Беларуси: в проповеди и письмоводстве. Униатское, а потом православное духовенство Беларуси постепенно перешло с польского языка на русский язык. Белорусский язык остался достоянием простых деревенских жителей.

5. Уничтожение Брестской унии. Вскоре после присоединения Беларуси и Волыни к Российской империи униатское население этих областей начало массово переходить в православную веру без всякого внешнего принуждения. По свидетельству современников, от августа 1794 года по март 1795 года, то есть за полгода, присоединились к Православной Церкви 1.483.111 униатов, 2603 церкви и 1552 священника. Особенно много униатов перешло в епархии православного слуцкого епископа Виктора Садковского. Историк Костомаров указывает, что при обозрении епископом Виктором южных областей своей епархии в 1787 -1788 годах возникло сильное стремление народа к возвращению из унии в православие. В короткий срок вместо 94 приходов, находившихся в этой епархии при вступлении им в 1784 году, возникло 300 приходов182). В Киевской Украине перешли в православие почти все униаты. В северо-западной части Беларуси (Виленщина -Гродненщина), под влиянием латинской пропаганды, в конце XVIII века более 200 тысяч униатов обратилось в латинство ¹⁸³⁾. Православный епископ полоцкий Смарагд, прибыв в Полоцк 9 июля 1833 года, в течение одного месяца принял в Православную Церковь свыше 4.000 униатов, а к концу 1835 года он присоединил 124.130 униатов, 91 церковь с ее прихожанами и 9 филиалов ¹⁸⁴⁾. 29 июля 1833 года он доносил рапортом обер-прокурору Синода Нечаеву: "Напрасно полагают, будто бы униаты могут чинить беспокойства при обращеніи их в православіе; по крайней мъръ по Витебской губерніи я нашел уніатов совершенно приготовленных к тому и слышал, что если бы скорей последовало воззваніе от Синода, то всъ оставили бы унію, которая поддерживается только вредными для отечества ксендзами" ¹⁸⁵⁾.

Были присоединения униатов в Могилевской епархии. Архиепископ могилевский Гавриил Городков писал архимандриту Платону Рудинскому 6 июня 1836 года: "Здъсь (в Могилевской губерніи) обращеніе иновърцев, особенно уніатов, при помощи Божіей, совершается довольно успешно, хотя в меньшем количествъ нежели в Полоцкой епархій. В нынъшнем году присоединено болъе десяти тысяч да в предшествовавшем сему году - около двадцати пяти тысяч. Поляки стараются препятствовать и вредить сему святому и общеполезному дълу, выдумывают разныя клеветы и жалуются якобы на насильственные міры; но клеветы останутся с ними, а дъло Божіе будет расти и торжествовать над противящимися ему" ¹⁸⁶⁾. Архиепископ минский Евгений Бажанов писал архимандриту Виленского Св. Духова монастыря Платону Рудинскому, что в течение 1833 года он присоединил к православию в Минской епархии до 14.000 душ обоего пола и 14 целых приходов. Позднее он писал: "По Минской губерніи в 1834 году, по 1-ое сентября, я успъл, с помощью Божіей, обратить уніатов к нашей Церкви до 15.000 душ обоего пола... Впрочем, надобно сказать, что в Минской епархіи уніаты гораздо упорнъе, нежели в Витебской и Могилевской губерніях, гдъ гораздо ближе они к русскому" ¹⁸⁷⁾.

Приведенные факты характеризуют общее настроение белоруссов униатов и их отношение к православию. Нужна была миссионерская работа, но осмысленная и осторожная. Неумелое ведение православной миссии среди униатов могло принести огромный вред дальнейшему ее успеху. Этого сильно опасались церковные деятели по воссоединению униатов с Православной Церковью униатские епископы Иосиф Семашко и Василий Лужинский. Особенно их обеспокоило вмешательство в это дело властей. Так, например, 18 декабря 1834 года приехали в Вилейку из Минска православные священники для обращения местных униатов, числом более 2000 человек. Миссия не имела успеха. После этого, по приказу минского вице-губернатора, русские солдаты в сопровождении полицейских чинов пригнали в Вилейку всех униатов из окрестных деревень и заставили их присоединиться к Православной Церкви, а униатский священник был вывезен из Вилейки при помощи солдат. Униатские епископы запротестовали против насильственного обращения униатов, после чего подобные случаи не повторялись.

Униатский епископ Литовской епархии разработал целый план подготовления униатов к принятию православия. Его план был одобрен русским правительством. В этапах этого плана было проведение им в Униатской Церкви следующих мероприятий: введение русского языка в духовных униатских школах, ознакомление семинаристов с чином православного богослужения, упразднение из униатской богослужебной практики латинских обрядов и молитвословий: супликаций, литаний, обнатков, музыкальных органов и употребление колокольчиков при литургии; удаление проповедальниц или амбон, боковых и главного продолговатых престолов и замена одним главным престолом в алтаре по чину Православной Церкви, устроение иконостасов, которых не было в униатских церквах, поставление в церквах православных крестов и дарохранительниц вместо латинских. Все эти мероприятия немедленно вводились в униатских церквах. Были большие сопротивления со стороны более влиятельных униатских священников, но епископскою властью их отстраняли от церковных должностей, запрещали в священнослужении, низводили на степень чтецов. Некоторые покорились распоряжениям епископа. Особенно большое сопротивление было при изъятии униатских служебников и замене их православными московского издания. Епископ Иосиф был непреклонным при проведении своих мероприятий. Он решительно запрещал своим священникам служить в латинских облачениях и требовал служения в ризах православного образца. Но сопротивления этим мероприятиям постепенно уменьшались, когда униатское духовенство убедилось, что нововведения не затрагивали католического униатского вероисповедания. При сопротивлении более упорных Кэсифу приходилось обращаться за помощью к светским властям.

Открытое противодействие со стороны народа преобразованиям униатских храмов по православному обряду встречалось редко. Киприанович пишет: "Народ неизменно называвшій себя и свои церкви русскими, а католиков - поляками, слъпо следовал своему духовенству и, ясно не понимая сущности реформ, объяснял их по-своему - тъм, что прежніе уніатскіе храмы, хотя и были русскіе, но теперь делаются "правдивыми" русскими. Иные же, послъ устройства иконостаса, уже считали себя "благочестивыми" (православными), наконец, некоторые утверждали, что прежнее их богослуженіе было русское хлопское, а теперь вводится русское панское и даже осуждали своих пастырей за незнаніе настоящаго богослуженія" ¹⁸⁸⁾.

В начале 1838 года, 23 февраля, скончался униатский митр. Иосафат Булгак в Петербурге и похоронен в православной Сергиевой пустыни близ этого города. Вскоре после него скончался униатский пинский епископ Иосафат Жарский. Оба они были противниками воссоединения с Православной Церковью. Самостоятельным епископом Белорусской (полоцкой) епархии стал епископ Василий Лужинский. В это время униатское дело быстро пошло к своему окончанию, несмотря на противодействия сторонников унии из среды униатского духовенства, а также римо-католиков.

Униатский епископ брестский Антоний Зубко, викарий Литовской епархии, сообщал православному архиепископу минскому Никанору 25 февраля 1838 года, что в Литовской епархии уже дали подписи о присоединении к православию члены духовной консистории, все учителя семинарии, начальники уездных духовных училищ, все настоятели монастырей и некоторые монахи базилиане, все благочинные и вице-благочинные, большая часть духовных депутатов, почти все священники Слуцкого, Наваградского, Лидского, Волковыского, Полесского, Ротненского и Луцкого благочинии. Наименее расположенным к принятию православия оказалось духовенство Минского и Вилейского уездов, вследствие смежности их с Белорусской епархией, в которой производились частные обращения при епископе Смарагде ¹⁸⁹⁾.

Бывали случаи, что священники отказывались дать епархиальному начальству подписку о присоединении к православию и не являлись по вызову в Жировицы. К таким применялись суровые меры: их перемещали на другие худшие и отдаленные приходы. Впрочем, были и такие, которые, приняв православие, оставили духовный сан и вышли в светское звание. Упорство многих священников поддерживали, фанатически настроенные против православия, их жены - католички и униатки. Но наибольшее сопротивление воссоединению с православием, как и следовало ожидать, было со стороны базилиан. Но сила базилиан была ослаблена тем, что многие базилианские монастыри были закрыты, а монахи их ушли в латинский обряд. Число их сократилось в Литовской епархии к концу 1835 года до 170 человек. Сильно упорствовал базилианский центральный монастырь Св. Троицы в Вильне. Еще до 1837 г., несмотря на предписания епархиального начальства, здесь служили читанные обедни на боковых престолах, не имевших иконостасов. Почти все 20 монахов Троицкого монастыря были фанатики. Они ненавидели православных и называли их схизматиками, отщепенцами, потэмпенцами, а веру православную ставили ниже еврейской даже языческой религии. Эти духовники внушали подобные мысли простым людям, запрещая им, под угрозой анафемы, ходить в православные церкви. Но этот фанатизм был главным образом со стороны старых монахов, но молодые монахи не были настроены фанатично. В это время усиленно вели свою пропаганду польско-латинские священники и монахи против православия и Православной Церкви.

Более глубокое и широкое значение имело движение против воссоединения в Белорусской епархии. 14 сентября 1838 года, в селе Церковне Дрисенского уезда, состоялось значительное собрание униатских священников из Витебской, Минской и Могилевской губерний, имея во главе упорного противника воссоединения Иоанна Игнатовича. Собравшиеся служили молебен, участвовали в крестном ходе вокруг церкви, пели религиозные песни на польском языке и увещевали многочисленную толп) молиться по католическому обряду. Этот Игнатович и его сподвижник Томковид подали прошение императору с просьбой освободить их от настоящих епископов и назначить им особого униатского архиерея. Они выступали с прошением от имени 111 священиков. По совету епископа Иосифа Семашко оба зачинщика, Игнатович и Томковид, были высланы в Россию. Большое влияние и поддержку униатам против воссоединения их с Православной Церковью в Белорусской епархии оказывали местные польские помещики. Над всеми виновными, противодействовавшими воссоединению, священниками был произведен духовный суд, по которому 12 священников были низведены в причетники в Литовскую епархию, 8 отправлены в униатские монастыри и только 5 выслано в Россию.

В феврале 1839 года в Полоцке съехались униатские епископы ни собор. 12 февраля того же года, в неделю Православия, в присутствии епископов: литовского Иосифа Семашко, белорусского Василия Лужинского и викарного епископа брестского Антония Зубко составлено соборное постановление о воссоединении униатов с Православной Церковью. Акт гласил следующее:

"Мы, благостію Божіею, епископы и священный собор Греко-Уніатской Церкви в Россіи, в неоднократных совъщаніях, приняли в разсужденіе нижеследующее: Церковь наша, от начала своего, была в единстве святыя Апостольскія Православно-Кафолическія Церкви, которая Господом Богом и Спасом нашим Іисусом Христом на Востоке насаждена, от Востока возсіяла міру и доселе цело и неизменно соблюла божественные догматы ученія Христова, ничего к оному не прилагая от духа человтэческаго суемудрія. В сем блаженном и превожделънном вселенском союзе Церковь наша составлята нераздельную часть Греко - Россійскія Церкви, подобно как и предки наши, по языку и происхожденію, всегда составляли нераздельную часть русскаго народа. Но горестное отторженіе обитаемых нами областей от матери нашей Россіи отторгнуто и предков наших от истинного католическаго единенія, и сила чуждаго преобладанія подчинила их власти Римской Церкви под названіем ушатов". В акте дальше описывается история бедственного положения православных под властию Польши. "Посему, - писалось в акте, - в теплых сердечных моленіях, призвав на помощь благодать Господа Бога и Спаса нашего Іисуса Христа и Святого и всесовершающего Духа, мы положили твердо и неизменно:

1. Признать вновь единство нашея Церкви с Православно-Кафолическою Восточною Церковію и посему пребывать отныне, купно с вверенными нам паствами, в единомысліи со святейшими восточными православными патріархами и в послушаній Святейшаго Правительствующаго Всероссійскаго Синода.

2. Всеподданнейше просить благочестивейшаго Государя Императора настоящее намереніе наше в свое Августейшее покровительство принять и исполненію онаго к миру и спасенію душ Высочайшим своим благоусмотреніем и державною волею споспешествовать, да и мы, под благотворным его скипетром, со всем русским народом совершенно едиными и неразнствующими устами и единым сердцем славим Тріединаго Бога, по древнему чину апостольскому, по правилам святых вселенских соборов и по преданію великих святителей и учителей Православно-Кафолическія Церкви.

В увереніе чего мы, все епископы и начальствующее духовенство, сей Соборный акт утверждаем собственноручными нашими подписями и, в удостовереніе общаго на сіе согласія прочаго греко-уніатскаго духовенства, прилагаем собственноручныя же объявленія священников и монашествующей братіи, всего тысячи трехсот пяти лиц".

Подлинный подписали:

Смиренный Іосиф, епископ литовскій. Смиренный Василій, епископ оршанскій, управляющей Белорусскою епархіею. Смиренный Антоній, епископ брестскій, викарій Литовской епархій. Дальше идут подписи разных должностных священных лиц. От Греко-униатской духовной коллегии, протоиереи: Игнатій Пульховскій, Іоанн Конюшевскій, Лев Паньковскій; от Литовской консистории, протоиереи: Антоній Тупальскій, Михаил Голубович, Плакид Янковскій, Григорій Куцевич, ректор семинарій Ф. Гомолицкій, эконом семинарій игумен Іосаф Вышинскій, инспектор семинарій іеромонах Игнатій Желязовскій, секретарь при литовском епископе іеромонах Фауст Михневич; от Белорусской консистории протоиереи: ректор духовной семйнарій Михаил Шелепин, Константин Игнатович, игумен Іосиф Новицкій, инспектор семинаріи прот. Фома Малишевскій, ключарь Полоцкого Софійскаго собора Михаил Копецкій, эконом семйнарій прот. Іоанн Щенснович, прот. Іоанн Глыбовскій, іерей Іоанн Сченснович, Фома Околович, секретарь при епископъ Антоній іером. Петр Михалевич".

В день окончательного подписания Соборного акта 12 февраля, в неделю Православия, еп. Иосиф совершил торжественно обедню в Полоцком Софийском соборе и причастил лично всех наставников и семинаристов, а также немало прихожан. Во время литургии Иосиф поминал вместо папы всех православных патриархов. После литургии все епископы отслужили благодарственный молебен с многолетием.

Святейший Синод, рассмотрев, по повелению государя, Соборный акт и прошение униатского духовенства, постановил 23 марта 1839 года следующее: "Епископов, священство и духовную паству так именовавшейся донынъ греко-уніатской церкви, по священным правилам и примерами святых отцев, принять в полное и совершенное общеніе Святыя Православно-Кафолическія Восточный Церкви и в нераздельный состав Церкви Всероссійскія; управленіе возсоединенных епархій и принадлежащих к ним духовных училищ оставить на прежнем основаній". На докладе Синода по сему делу император Николай I написал 25 марта 1839 года: "Благодарю Бога и принимаю" ¹⁹⁰⁾.

По случаю воссоединения вычеканена была медаль. На одной стороне изображен нерукотворный образ Спасителя с надписью: "Такова имамы первосвященника", а внизу: "Отторгнутые насиліем (1596) возсоединены любовію (1839)". На Другой стороне медали изображен крест Господень с надписью по сторонам: "Торжество православія", а внизу: "25 марта 1839 г.".

Таким образом закончилось существование Брестской унии в Беларуси, причинившей много горя и бедствий нашему народу.

ГЛАВА VIII. ПРОТЕСТАНТИЗМ И СОЦИАНСТВО В БЕЛАРУСИ

1. Протестантизм. Августинский католический монах и профессор богословия в Виттенбергском университете Мартин Лютер выступил с протестом против индульгенций и других злоупотреблений Католической Церкви и начал проповедывать свое новое учение в 1517 году. Его учение нашло много последователей в Германии и отторгло от католичества более половины немцев. Его движение приняло название протестантизма. Протестантское общество стало обычно называться лютеранством.

Лютеранские идеи пришли в пределы Польши из соседней Германии и здесь начали быстро распространяться повсеместно. При короле Сигизмунде I лютеранство было строго запрещено в Польше, но его сын, великий князь литовский и польский король Сигизмунд II Август, сам увлекся протестантизмом и ему покровительствовал. Новое лютеранское учение захватило довольно широкие круги польской шляхты, несмотря на противодействия польско-латинского духовенства.

В Беликов Княжество Литовское лютеранство проникло не только из Польши, но и из самой Германии, Восточной Пруссии и Ливонии, с которыми Вильна и другие белорусские города находились в торговых сношениях. В Риге реформация водворилась в 1522 году. Одновременно появилось это учение в Ревеле, Дерпте и других городах Ливонии. Восставший против католичества народ в этой стране, сжег латинские храмы и не пощадил православных церквей. Восточные пруссы приняли протестантизм в 1525 году. В это же время протестантизм начал распространяться в Аукштоте и Жмуди, а отсюда перешел в Беларусь.

Первым проповедником лютеранства в Беларуси был в 1539 году Аврам Кулева, а по другим источникам Авраам Кульма. Он был родом из Литвы, образование и ученую степень доктора богословия получил в Германии, где был посвящен в сан римско-католического священника. Возвратившись в Вильно, он начал распространять здесь не римское, а лютеранское учение. В Вильне он открыл школу и собрал в ней до 60-ти учеников, которых обратил в лютеранство. По просьбе виленского католического епископа Павла Гольшанского король выдал грамоту в 1542 году, чтобы Кульва был предан суду. Узнав об этом, Кульва тайно скрылся и приехал в Кенигсберг. По воле прусского магистра Альберта I он был назначен профессором богословия в новооткрытом кенигсбергском университете. После отъезда Кульвы проповедником лютеранства в Вильне стал Ян Винклер или Виклер. Сперва он был римо-католическим проповедником в косьцеле св. Анны в Вильне. Но когда открылось, что в своих проповедях он критиковал римско-католическое учение, епископ запретил ему проповедывать и служить, а позднее даже входить в косцёл. Винклер нашел себе покровителя в лице весьма богатого купца Морштина, и в его доме открыл лютеранскую молельню, в которой еще смелее продолжал свою пгоповедь против заблуждений Римско-Католической Церкви. Его слушателями были преимущественно немцы, для которых он проповедывал по-немецки, как знавший хорошо этот язык. Резкие нападки Винклера на Римскую Церковь возбудили против него виленских католических фанатиков. Он не прекращал своей лютеранской пропаганды до самой кончины своего покровителя, а после его смерти уехал из Вильны? Образовавшаяся здесь лютеранская община построила себе кирху около 1560 года на Немецкой улице, которая существовала до 1944 года. Надо отметить, что лютеранство не нашло много последователей в Беларуси: его принимали почти одни только немцы, и нет свидетельства, чтобы оно увлекло кого-либо из белорусской шляхты. Большими успехами здесь пользовался кальвинизм.

2. Кальвинизм. В 1533 году парижский богослов Кальвин, бежавший из Парижа от преследования за выступления против католичества, основал свои общины в Базеле и Женеве. Он распространял протестантское учение несколько отличное от лютеранского. Его последователям усвоено название реформатов, а во Франции их называли гугенотами. Успехам Кальвина в Швейцарии способствовала предшествовавшая здесь деятельность бывшего католического священника Цвинглия, умершего в 1531 году, посеявшего там первые семена реформации.

Великий князь литовский Сигизмунд Август вел переписку с Кальвином. Кальвин и Лютер считали Сигизмунда своим покровителем и посвящали ему свои произведения: Кальвин - толкование на послание апостола Павла к евреям, а Лютер - свой перевод Библии. Но главным насадителем и распространителем кальвинизма в Беларуси был князь Николай Радзивилл Черный, канцлер Великого Княжества Литовского и воевода виленский, двоюродный брат королевы польской Боны, супруги Сигизмунда II Августа. Приняв кальвинизм в 1553 году вместе со всей своей семьей, он употреблял свои огромные материальные средства и влияние на распространение кальвинизма в своих многочисленных имениях, во всей Беларуси и Великом Княжестве Литовском. Прежде всего он открыл молельню для кальвинистов или збор в своем загородном доме, в предместьи Вильны на Лукишках, а потом выпросил у короля позволение поставить в самой Вильне на площади близ рынка обширную палатку, в которой собирались кальвинисты для молитвы и слушания проповеди. В 1561 году кн. Радзивилл построил на Бернардинской площади г. Вильны пространный каменный храм. В то же время кн. Радзивилл открыл кальвинские молельни в своих многочисленных владениях: Несвиже, Клецке, Девялтове, Орше, Ивье, Шилянах, Кейданах, Бресте, Биржанах и других местах. Он вызывал и назначал в устроенные им кальвинские молельни пасторов или проповедников, содержал их на свои средства и покровительствовал им. Известных своею ученостию кальвинских пасторов Мартина Чеховича и Вендриховского он назначил в Вильну, Симона Будного в Клецк, Лаврентия Крыжковского в Несвиж, Симона Зациуса в Брест и проч. Другие же пасторы приезжали в Великое Княжество Литовское сами, целыми толпами, расчитывая на верную добычу и милости всесильного вельможи Радзивилла.

Богатство Радзивиллов умножилось приобретением больших поместий. Князь Ян Радзивилл Бородатый присоединил к своим родовым имениям около 1513 года Олыку на Волыни, Несвиж и Лахву, принесенные его женою Анною в приданое, дочерью Станислава Кишки. Сын этого Радзивилла Ян IV (ум. 1551) первый стал писаться князем на Олыке. Ян умер бездетным. Брат его Николай IV Черный был знаменитым распространителем кальвинизма в Беларуси. Польский король дал ему Клецкие имения и титул: "Князь на Несвеже, Олыке и Клецке". Радзивиллы были в родстве с Вишневецкими, Острожскими, Потоцкими, Сапегами, кн. Слуцкими, с владетельными домами курфюрстов прусских, баварских, герцогов курляндских, князей мазовецких, молдавских, магнатов венгерских, королей польских. Германские императоры называли их своими братьями, крестили у них детей, сватали их дочерей. Их аристократизм выделялся среди прочих аристократов в Великом Княжестве Литовском. Из фамилии Радзивиллов вышли польско-латинские епископы: Альберт, епископ луцкий, а потом виленский (ум. 1519); Николай, епископ самогитский (ум. 1546); Юрий, кардинал и архиепископ краковский (ум. 1600). Этот род всегда был связан с религией.

Князь Николай Радзивилл Черный увлекся кальвинизмом, будучи заграницей для получения образования. У себя на родине он сделался ревностнейшим насадителем и покровителем кальвинизма. По его примеру и под его влиянием приняли кальвинизм православные фамилии Ходкевичей, Сапег, Горских, кн. Вишневецких и многие другие знатные фамилии и мелкая шляхта. Одни это делали по родственным или дружеским связям с Радзивиллом, другие из-за желания угодить ему и иметь его благосклонность. Все эти паны вводили в своих имениях кальвинизм, строили зборы или обращали латинские косцёлы в кальвинские.

Настолько модным был кальвинизм среди шляхты в Великом Княжестве Литовском в половине XVI века, что даже киевский римско-католический епископ Николай Пац принял это верование, сбросил свой сан, женился и стал каштеляном брестским и мстиславльским. В Наваградском воеводстве (Западная Беларусь) проживало свыше 600 шляхетских фамилий, римо-католических и православных, из которых в православной вере осталось только 16, а остальные ушли в кальвинизм. Кальвинский пастор Симон Будный, при содействии местной заразившейся кальвинизмом шляхты, разорил 650 православных церквей в митрополичьей Наваградской епархии. Автор книги "Антиррисис", написанной против сочинения "Апокризис" Христофора Филалета, говорит также, что в Наваградском повете едва можно было найти сотый дом шляхетский, нечуждый ереси, и что, отступив от православия, кальвинисты обращали церкви в хлевы и конюшни. Из всех 700 римско-католических приходов в Жмуди и Беларуси, по свидетельству иезуита Циховия, в 1566 г. уцелела в католичестве только одна тысячная часть католиков. В одной Жмудской епархии насчитывалось только шесть оставшихся в римо-католичестве ксендзов ¹⁹¹⁾. Ионутранные путешественники в 1555 году встречали в Жмуди и Западной Беларуси множество кальвинских храмов. Для распространения кальвинизма кн. Радзивилл устроил типографии в Несвиже и Бресте, не щадил денег на издание книг кальвинского содержания. В 1563 году на его средства была напечатана кальвинская библия на польском языке, посвященная королю Сигизмунду II Августу. В несвижской типографии Симон Будный напечатал на белорусском языке в 1562 году кальвинский катехизис и кальвинскую книгу "О оправданій гръшнаго человъка пред Богом".

Для подготовки юношества в кальвинской вере были открыты кальвинские школы в Вильне, Наваградке, Несвиже, Слуцке, Клецке, Заславе, Морече, Витебске, Орше, Ковне, Евье, Кейданах, Девельтоде, Шилянах, Биржанах. В этих школах обучались дети местной белорусской шляхты. Своими школами кальвинизм был силен в Беларуси.

Пропаганда кальвинизма сильно затормозила развитие римо-католичества в Беларуси, но даже почти его разрушила. Огромный вред она причинила также Православной Церкви здесь. По мнению Карташева, такая склонность православных фамилий к кальвинизму объясняется инстинктом сопротивления католичеству, как орудию полонизации и латинизации. "Опротестантимся, чтобы не облатиниться и не ополячиться", - говорит он ¹⁹²⁾.

3. Антитринитаризм. Вместе с кальвинизмом появилось в Польше и Великом Княжестве Литовском еще одно новое учение, которое получило здесь сразу несколько названий: унитарианизм, антитринитаризм, новый арианизм и социанизм. Это учение отвергало Пресвятую Троицу, не признавало божественной природы �Иисуса Христа, таинство воплощения и все другие христианские таинства, а признавало только единого Бога. Это еретическое учение проповедывал в начале IV века Арий, осужденный I Вселенским собором в 325 году. Впервые это учение возобновили итальянцы Фавст и Лелия Социни. От их имени оно получило название социане. Братья Социане проповедывали свою ересь в Польше. Они прибыли сюда в 1551 году. Здесь их учение получило название унитарианизма или антитринитаризм.

Его занесли в Беларусь итальянец Юрий Бландрат, венгерец или итальянец Франциск Станкар и Петр из Гонёндза, родом из Подлясия. Здесь оно встретило сильное сопротивление со стороны кальвинистов и их главного патрона кн. Николая Радзивилла. В декабре 1558 года в Вильне был кальвинский собор, на котором Петр из Гонёндза должен был дать отчет в своем учении. В своей речи на этом собрании, отвергая троичность Лиц в Боге, он не признавал также крещение младенцев. Для ограждения последователей кальвинизма от влияния на них антитринитаризма Симон Зациус из Прошовиц, брестский пастор, издал в 1559 году "Исповъданіе въры збору виленского", в котором, излагая учение кальвинизма, предостерегал от увлечения антитринитаризмом. Но вскоре некоторые кальвинские пасторы сами увлеклись новым учением и стали его проповедывать среди своих прихожан. Таковыми оказались веленские пасторы Чехович и Вендрыховский, клецкий Симон Будный.

Вскоре эта секта раскололась на множество мелких толков и партий, которые разногласили между собою и вели непрерывные споры. Но самое важное для антитринитариев было то, что они приобрели в Беларуси сильного покровителя - Яна Кишку, потомка старинного белорусского знатного рода, получившего образование заграницей, старосту жмудского. После смерти своего отца Стефана Кишки (ум. 1552), Ян Кишка наследовал громадное имущество, состоявшее из более 70 местечек и 400 сел. Он не жалел средств на поддержание и распространение этой ереси в Беларуси, собирал к себе учителей, основывал общины, заводил типографии для издания социанских книг: в Лозках (Ошмянского уезда), в Любче недалеко Наваградка, в Заславле около Минска. После напрасных попыток к соглашению с кальвинистами, - для чего устраивались несколько раз соборы, - антитринитарии вступили с ними в открытую борьбу, увлекали многих из их среды в свою секту, отнимали у них храмы и обращали в свои, напр., в Бресте, Бяле, Лоске, Мордах. Совращали они также римо-католиков и православных. Более всего антитринитарии имели успех в воеводствах Наваградском и Брестском.

В помощь к проповедникам антитринитаризма в Беларусь прибыли из Москвы новые еретики, так наз. жидовствующиег Феодосии Косой и поп Фома, которые за распространение своей ереси в России были сосланы в Ферапонтов монастырь, но оттуда бежали. Прибыв в Беларусь, Феодосии и некий Вассиан с другими своими единомышленниками остановились сперва в каком-то "Усо-Чорт" и своею проповедью совратили там многих православных, а отсюда перешли в Витебск. Но православные витебляне прогнали их за неслыханное еретическое антихристианское учение. Они ушли "в глубь Литвы". Фома устроился пастором в Полоцке. Когда Иван Грозный занял Полоцк в 1563 году, то Фому разыскали и утопили в р. Полоте. Феодосии Косой со своими товарищами успели уйти на Волынь и там проповедывали свою ересь. По свидетельству князя Курбского, тоже беглеца из Москвы, жившего на Волыни, они заразили язвою своего еретического учения "мало не всю-Волынь". Потому-то отенский инок Зиновий и выразился: "восток развратил диавол Бахметом, запад Мартином нъмчином (Лютером), а Литву Косым" ¹⁹³⁾ . В Беларуси они совратили в ересь многих людей. Их общины существовали: одна в Полоцке, а другая в Витебске.

В Беларусь прибыл еще один беглец из Москвы за вольнодумство, - это Артемий. Пробыв некоторое время в Витебске, где находились уже Феодосии Косой со своими товарищами, он не,, захотел разделять их образа мыслей и действий и уехал в Слуцк к князю Юрию. Проживая здесь, он имел случаи познакомиться с разными важными лицами, православными и уклонившимися в ереси и с самим даже Симоном Будным; переписывался с этими лицами, одних обличал, других вразумлял, третьих подкреплял и, при своей начитанности, своими сочинениями, устными беседами, сделал очень много для пользы православия. Захария Копыстенский писал об Артемие: "Преподобный инок, споспъшествующу ему Господу, в Литвъ от ереси аріанской (так наз. антитринитариев) и лютеранской многих отвернул, а чрез него Бог исправил же ся весь народ русскій в Литвъ от ереси тыи не перевернул"194).

Прибывшие в Вильно иезуиты в 1569 году и расселившиеся по всей Беларуси повели решительную борьбу с протестантами, кальвинистами и антитринитариями. Им удалось возвратить многих, уклонившихся в новые учения. Но ведя борьбу с еретиками, они не щадили православных, которых также совращали в латинство.

ГЛАВА IX. ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВНАЯ ЖИЗНЬ БЕЛАРУСИ ПОД ВЛАСТЬЮ РОССИИ

1. Церковное правление. До 1-го раздела Польши в 1772 году в Беларуси существовала только одна православная епархия с епископской кафедрой в г. Могилеве. После присоединения Беларуси к России на основании второго и третьего раздела Польши в 1793 и 1795 годах православная церковная жизнь Белорусской епархии, разрушенная и обессиленная поляками и униатами в продолжение 300-летнего их господства, начала быстро укрепляться, восстанавливаться и развиваться. В 1778 году была открыта епископская кафедра в г. Слуцке для западной части Беларуси и Волыни. Число православных белоруссов стало сильно возрастать с каждым годом, благодаря переходу в православную веру многих униатов. Российские государственные власти содействовали укреплению и развитию православия в Беларуси. Понадобилось увеличение епархий. Вспоследствии были учреждены новые и восстановлены старые епископские кафедры. До 1-ой Мировой войны 1914 года в Беларуси существовало уже пять епархий: Виленско -литовская, Гродненско-брестская, Минско-туровская, Могилевско-мстиславская и Полоцко-витебская. Каждая из этих епархий имела кафедру викарного епископа: в Ковне, Белостоке, Слуцке, Гомеле и Двинске.

Все указанные епархии входили в состав Русской Православной Церкви. Во главе Русской Церкви стоял Святейший Правительствующий Синод после упразднения патриаршества в России императором Петром I в 1700 году. Синодальная система возглавления Русской Церковью признана и утверждена была в 1723 году Восточными православными патриархами. Константинопольский патриарх Иеремия в своем послании от 23 сентября 1723 года писал: "Мерность наша .. . узаконяет, утверждает и провозглашает ... в Россійском царстве учрежденный Синод. Есть и нарицается она нашим во Христе братом, святым и священным Синодом от всех благочестивых и православных христіан - священных и мірских, начальствующих и подначальных и от всякаго сановнаго лица. Он имеет право совершать и установлять то, что и четверо апостольских святейших патріарших престола". Подобного содержания письма прислали патриархи Антиохийский, Александрийский и Иерусалимский ¹⁹⁵⁾. За Синодом, как коллегиальным церковно-правительственным органом, была признана патриаршая власть. Положение для Русской Церкви создалось не вполне каноническое, но всеми православными патриархами признанное и узаконенное.

Состав Синода определялся особым регламентом. Первоначально в него входили на правах членов 4 архиерея, 7 архимандритов и 2 протоиерея. Число протоиереев впоследствии почти постоянно оставалось то же, но вместо архимандритов, хотя и не всех, приглашались некоторые архипастыри. Указом 1 октября 1763 года число членов Синода было ограничено 3 архипастырями, 2 архимандритами и 1 протоиереем ¹⁹⁶⁾. Постоянными членами Синода были митрополиты: С.-Петербургский, Московский и Киевский, 2 протопресвитера: военного и придворного духовенства и, по вызову, приглашались в Синод два епархиальных архиерея. Первенствующим членом Синода был Петербуржский митрополит, но председателя Синода не было.

Представителем императора в Синоде был обер-прокурор Синода. Он фактически распоряжался делами Церкви и Синода ¹⁹⁷⁾ . "В отношеній управленія всей Русской Церковью", - писал митрополит Антоний (Храповицкий), - "они (т.е. члены Синода) были только членами совъщанія, именовавшагося Святейшим Правительствующим Синодом, фактически же бывшаго совещательным органом при полномочном правителе Церкви - обер-прокуроре Св. Синода, управлявшем "ведомством православнаго исповъданія" на положеній министра и в качестве такового входившем в состав совета министров... Во всбх отношеніях он подчинялся главе государства - императору и лишь только не подчинялся іерархам Церкви, которые, наоборот, ему сами подчинялись" ¹⁹⁸⁾.

В Синодальный период Русская Православная Церковь была поставлена в зависимость от государства. Архимандрит Иларион Троицкий, талантливый богослов, в своей речи в пользу восстановления патриаршества в России на Всероссийском соборе 24 октября 1918 года говорил: "Во главе Русской Церкви стала неведомая всей Христовой Церкви коллегія (Синод), в которой скоро воцарился дух монарха, потому что приставленный к ней обер-прокурор какой-нибудь гусар "сонмом архіерейским, как эскадроном на ученій, командовал" ¹⁹⁹⁾. Эта зависимость Церкви от государства привела к тому, что император Павел I в 1797 году провозгласил императора всероссийского главою Русской Церкви. И это царское распоряжение не было отменено последующими императорами, хотя им не пользовались.

В соответствии с такою системою управления Русской Церковью была выработана специальная формула при избрании и наречении новых епископов. Эта формула гласила: "По изволенію Всеиресветлъйшаго и Самодержавнъйшаго Великаго Государя Императора (имя рек), Самодержца Всероссійскаго, Святъйшій Правительствующій Всероссійскій Синодъ благословляетъ вашу святыню быть епископомъ Богоспасаемаго града" (следовало название города).

Упразднение патриаршества в России было противно священным канонам, которые предусматривают возглавление Поместной Православной Церкви одним лицом: патриархом, митрополитом или архиепископом. По каноническому принципу соборного управления Церковию существовал при возглавителе Церкви и под его председательством Священный Синод, как вспомогательный орган управления церковными делами.

Каждая епархия, как малая Церковь, возглавлялась на Руси епархиальным архиереем. Епархиальный архиерей осуществлял свою власть при управлении епархией при посредстве и при помощи духовной консистории. Консистория, вместе со своим архиереем, находилась в ведении Синода, от которого принимала указы и распоряжения. Консистория состояла из назначенных епархиальным архиереем и утвержденных Синодом из более заслуженных протоиереев и архимандритов, имевших свои служебные посты в епархиальном городе. Секретарь консистории был обычно в светском звании, назначенный обер-прокурором и ему подчиненный. Число членов консистории определялось Синодом по штату, обычно четыре духовных лица. В качестве светских служащих консистории были столоначальники, заведывавшие отделом или "столом" определенного-округа епархиальных дел, например: административным, судебным, хозяйственным и учебно-миссионерским. Все поступавшие в консисторию дела решались на заседаниях членов консистории, о чем составлялся особый протокол, который представлялся епархиальному архиерею на утверждение. После утверждения постановление консистории проводилось в жизнь.

Помощниками епископов и консисторий в надзоре за духовенством епархии были благочинные, назначаемые епархиальною властью из числа заслуживших уважения и доверия протоиереев данного благочиннического округа. В благочинннческом округе числилось по несколько десятков приходских церквей и приходских священников со всем церковным причтом.

Государственные власти относились к духовным лицам со вниманием и уважением, называли их "отцами" и оказывали им всякую поддержку. Прихожане называли своих священников обычно "батюшками", а их жен - "матушками". При каждой приходской церкви существовала должность псаломщика-регента. На эту должность назначались светские лица, хорошо знавшие церковное чтение и пение, а также богослужебный устав. Назначение на эту должность производилось по указу духовной консистории. В таком же порядке производились назначения настоятелей приходов и вторых священников при приходской церкви. Большие приходы имели по два и три священника и столько же псаломщиков. Духовная консистория имела право перемещать или увольнять с церковных должностей всех духовных лиц и церковно-служащих. При приходской церкви была должность пономаря. Он одновременно исполнял обязанность сторожа церкви. Пономари назначались указом консистории, но подведомственны были настоятелю церкви. По такой системе была организована вся церковная жизнь в Беларуси после присоединения ее к России.

2. Состояние белорусских православных епархий и их учреждений.

Полоцкая епархия. Эта епархия была самая древняя в Беларуси. Она основана в 992 году. В 1511 году польский король Сигизмунд I приказал именовать полоцких епископов архиепископами. После введения Брестской унии Полоцкой епархией овладели униаты. Указом Синода от 3 апреля 1833 года она была восстановлена из губерний Витебской и Виленской. Но в 1840 году с образованием Виленской губернии Полоцкая епархия оставлена в пределах Витебской губернии. С того времени епархиальными архиереями в ней были: Смарагд Крыжановский (1833 - 1837), Исидор Никольский (1837 - 1840); Василий Лужинский (1840 - 1866), бывший оршанский униатский епископ; Савва Тихомиров (1866- 1874); Викторин Любимов (1874-1882); Маркелл Попель (1882 - 1889), главный деятель воссоединения холмских униатов с Православной Церковью в 1874 году, посвященный во епископа люблинского в том же году; Антонин Державин (1889 - 1893); Александр Заккис (1893-1902); Серафим Мещеряков (1902 - 1911); Никодим (1911 - 1917).

Епархиальные архиереи Полоцкой епархии носили титул: "Епископ Полоцкий и Витебский". Со времени восстановления этой епархии в 1833 году епископская кафедра и резиденция епархиального архиерея находились в губернском городе Витебске. Кафедральным собором была Николаевская церковь, построенная в 1716 году униатами на месте православного монастыря св. Алексия, человека Божьего. В 1843 году эта церковь перестроена под кафедральный собор, в 1872 году она снова перестроена и сохранилась в таком виде до коммунистического режима в России.

В 1913 году было учреждено викариатство Полоцкой епархии. Местопребывание викарного епископа находилось в г. Полоцке. Его епископский титул был: "Епископ Двинский". Первым викарным епископом был Пантелеймон Рожновский, посвященный во епископа в 1913 году из настоятелей архимандритов Витебского Маркова монастыря. В годы II-й мировой войны он был возведен в сан митрополита и возглавил Православную Белорусскую Церковь.

В Витебске существовала духовная семинария, которая помещалась при Успенском соборе, бывшем униатском, в 1799 году обращенном в православный храм.

Приходских и приписных церквей в епархии было 546, на них приходских и соборных - 304, часовен - 235. В епархии существовали монастыри: мужские - Витебский Марков, Полоцкий Богоявлеский, Невельский Преображенский и женские - Вербиловский Покровский, Спасо-Евфросиниевский с приписным Борисоглебским в Полоцке и Тадулинский Успенский.

Минская епархия. Эта епархия заменила древнюю Туровскую епархию. Кафедра Минской епархии была открыта сперва в 1778 году в гор. Слуцке. В состав этой епархии входили Западная Беларусь и Волынь с Подолием. Епископ ее носил титул: "Минский и Волынский, коадьютор на митрополии Киевской и архимандрит Слуцкого монастыря". Первым епископом здесь был Виктор Садковский. В 1796 году Виктор был переведен в Черниговскую епархию, а в Слуцк назначен архиепископ Иов Потемкин. Постановлением Синода в том же году Волынь была выделена из Минской епархии и учреждена Волынская епархия вместо Житомирского викариатства Минской епархии. В 1798 году архиепископ Иов перенес епископскую кафедру из Слуцка в Минск. После этих перемен Минская епархия простиралась на Гродненщину и часть Виленщины, включая гор. Вильно. Указом Синода от 3 апреля 1833 года Минская епархия оставлена в составе двух губерний: Минской и Гродненской с присоединением к ней Курляндии. Минскому епархиальному архиерею был дан титул: "Епископ Минский и Гродненский". На основании этого указа Минская архиепископия низведена в разряд епископий.

В это время Минско-Гродненская епархия разделялась на следующие благочиния: Антопольское, Брестское, Белостокское, Вельское, Виленское, Вилькомирское, Воляковыское, Высоколитовское, Гродненское, Дрогичинское, Каменецкое, Коссовское, Кобрынское, Ковенское, Колесницкое, Лидское, Любчанское, Новогрудское, Ошмянское, Пружанское, Полесское, Свенцянское, Слонимское, Скидельское.

Епархия имела монастыри мужские и женские, именно: мужские - Брестский Семеоновский, Виленский Свято-Духовский, Грозовский Иоанно-Предтеченский, Грозовский Николаевский, Дисненокий Воскресенский, Друйский Благовещенский, Дятловский Преображенский, Евейский Успенский, Койданский Преображенский, Кронский Троицкий, Минский Свято-Духовский, Морочинский Успенский, Пинский Богоявленский, Слуцкий Преображенский, Слуцкий Троицкий, Старицкий Петропавловский, Сурдегский Свято - Духовский, Якобштадский Свято-Духовский; женские - Виленский Благовещенский, Слуцкий Ильинский. Во всех этих монастырях было очень мало монахов и впоследствии большинство из них были закрыты.

В 1840 году, после воссоединения белорусских униатов, проведено было разграничение епархий Минской и Виленской. Минская епархия оставлена в пределах Минской губернии. К Литовской епархии были присоединены Гродненщина и Виленщина. Минскому епископу присвоено название: "Епископ Минский и Туровский". Этот титул остался на все последующее время.

Резиденция епархиального архиерея сперва помещалась в Минском Св. Духовом монастыре. Кафедральный собор во имя святых апостолов Петра и Павла был построен в 1850 году, а во время советско-коммунистической власти был разрушен до основания. С конца XIX века минские епископы жили в специально построенном великолепном архиерейском доме, тоже разрушенном коммунистическими властями в 1930 годах.

В Минской епархии было учреждено викариатство слуцкое в 1910 году. Епископская кафедра викария находилась в Слуцком Троицком монастыре. Викарным епископом был Иоанн Поммер, впоследствии архиепископ Рижский и Латвийский, убитый злоумышленниками в 1934 году. Викарий имел титул: "Епископ Слуцкий".

В Минском Козьмодемьяновском монастыре, основанном в 1870 году на синодальные средства в зданиях бывшего Бернардинского монастыря на том месте, где раньше существовал православный монастырь, помещалась Минская духовная семинария.

Со времени открытия Минской епархии епископами в ней были: Виктор Садковский (1793 -1796); Иов Потемкин (1796 - 1812); Серафим Гласылевский (1812 -1814); Анатолий Максимович (1816 - 1832); Евгений Бажанов (1832 - 1834); Никанор Климентьевскии (1834 -1840); Антоний Зубко (1840 - 1848); бывший униатский епископ брестский, викарий униатской Литовской епархии; Михаил Голубович (1848 -1868), бывший униатский протоиерей и деятель по воссоединению униатов, с 1839 года православный епископ пинский; Александр Добрынин (1868- 1877); Евгений Шерешилов (1877 - 1880); Варлаам Чернявский (1880 - 1889); Симеон Линьков (1889-1912); Георгий Ярошевский (1912-1920), после 1-й мировой войны был митрополитом Варшавским и всей Православной Церкви в Польше, убитый в феврале 1923 году архимандритом Смарагдом Латышенком.

В епархии было до 1919 года 4 мужских и один женский монастыря, именно: Минский Св. Духов, Минский Преображенский женский, Пинский Богоявленский, Слуцкий Троицкий и Ляданский Благовещенский. Соборных, приходских, приписных и домовых церквей в епархии насчитывалось 1.230 церквей, из коих приходских было 566; часовен - 101.

Могилевская епархия. Могилевская епархия существовала с 1633 года. До присоединения Беларуси к России в 1772 г. эта епархия называлась Белорусской, а ее епископы носили титул: "Епископ Оршанский, Мстиславльскнй и Могилевский". В 1795 году она была переименована Святейшим Синодом в "Могилевскую и Полоцкую". Такое название долго не удержалось, и уже в 1797 году она именовалась "Белорусской и Могилевской". Но название "белорусский" почему-то не удовлетворило властен, и они переименовали ее в 1803 году в "Могилевскую и Витебскую". Этот титул сохранялся за могилевскими епископами до 1833 года. С восстановлением епархии Полоцкой Могилевскую епархию переименовали в "Могилевскую и Мстиславльскую". Этот титул удержался за могилевскими епископами до последнего времени ее существования, то есть до разрушения церковной жизни советскими коммунистическими властями в России и Беларуси.

При Архиерейском доме в Могилеве существовал небольшой Преображенский монастырь, основанный в позднейшее время. В городе имелось до 1920 года 29 церквей и кафедральный собор.

Незадолго до войны 1914 года была открыта кафедра викарного епископа в г. Гомеле. Викарный епископ именовался "Гомельским".

После присоединения к России г. Могилева епархиальными архиереями здесь были: Георгий Конисский (1755 -1795); Афанасий Вольховский (1795 -1797); Анастасий Братановский (1797-1805); Варлаам Шишацкий (1805 - 1813); Даниил Мирдамский (1813-1821); Иоасаф Сретенский (1821 - 1827); Павел Морев (1827 - 1831); Гавриил Городков (1831 - 1837); Смарагд Крыжановский (1837 -1840); Исидор Никольский (1840 - 1844); Анатолий Мартыновский (1844 - 1860); Евсевий Орлинский (1860 - 1882); Виталий Гречулевич (1882 - 1885); Сергий Спасский (1885 - 1892); Павел Вильчинский (1892); Ириней Орда (1892 - 1893); Евгений Шерешилов (1893 - 1896); Мисаил (1896 - 1904); Стефан (1904 - 1911); Кон
стантин (1911 - 1919).

Всех монастырей в епархии мужских и женских было 13, из них 6 женских. Монастыри мужские: Могилевский Преображенский, Могилевский Братский, Белыничьский Рождественско-Богородичный, Пустынский Успенский, Оршанский Богоявленский, Неклюдовский Борисоглебский, Охорский Преображенский; женские: Оршанский Успенский, Буйничьский Свято-Духов, Барколабовский Иоанно - Предтеченский, Мазолевский Вознесенский, Тупичевский Св. Духов, Чонмко-Марьев недалеко Гомеля.

Соборных, приходских и приписных церквей в епархии 764, из них приходских 541, часовен - 34.

Виленская епархия. Виленская епархия известна из истории, как епархия литовско -наваградских и киевских митрополитов. В 1608 году ее захватили униаты и в Вильне установили кафедру своих митрополитов. Униатский епископ литовский Иосиф Семашко воссоединил униатов с Православной Церковью в 1839 году. В начале 1840 года в Вильне была учреждена архиерейская кафедра православного епископа и епархиальным архиереем Виленской епархии был назначен Иосиф Семашко, возведенный в сан архиепископа. Полный титул его был: Архиепископ Литовский и Виленский и Священно -Архимандрит Виленского Свято-Троицкого монастыря". В дальнейшем все епископы этой епархии именовались "Литовскими и Виленскими". Кафедральный собор был устроен в Казимировском римо-католическом косцёле, переделанном под православный храм и посвященном архиепископом Иосифом в 1845 году в честь Св. Николая. Это был величественный собор, бывший украшением города.

Вслед за учреждением епископской кафедры Литовской епархии в Вильне было открыто Ковенское викариатство в 1845. году. Первым ковенским епископом был архимандрит Платон Городецкий, настоятель Виленского Св. Духова монастыря в Вильне, посвященный в сан епископа в 1843 году. Он устроил кафедральный собор в Ковне в честь св. Александра Невского.

Из Жировицкого монастыря была переведена и Вильно духовная семинария с оставлением ее названия "Литовской", по ходатайству архиепископа Иосифа Семашко. Семинария была устроена в особых, предназначенных для нее, зданиях в городе. Перевод семинарии произведен в 1845 году, и с тех пор она оставалась в Вильне до 1915 года. В этом году, по случаю приближения немецко-русского фронта в 1-ую мировую войну, она была перевезена в глубь России.

Литовско-Виленскую епархию возглавляли следующие архипастыри: Иосиф Семашко (1840 - 1868); Макарий Булгаков (1868 - 1879); Александр Добрынин (1879 - 1885); Алексей Лавров-Платонов (1885 - 1890); Донат Бабинский (1890 -1894); Иероним (1894 - 1898); Ювеналий (1898 - 1904); Никандр (1904 - 1910); Агафангел (1910 - 1915).

Монастырей в епархии было: мужских 4 и женских - 3. Монастыри мужские: Виленский Св. Духов, Виленский Троицкий, Пожайский Успенский около Ковна, Сурдегский Св. Духов; женские: Виленский Мариинский, Антолептский Рождества - Богородичный и Березвечский Рождества - Богородичный. По статистике 1910 года приходских и других церквей в епархии насчитывалось 399, из них приходских - 205, часовен - 58.

Гродненская епархия учреждена в 1900 году. До этого времени область этой епархии входила в состав Литовско-Виленской епархии. В открытии самостоятельной этой епархии давно чувствовалась необходимость, так как Гродненская губерния и по пространству и по населению и по числу церквей и монастырей могла быть вполне достаточно обеспечена для существования самостоятельной епархии. В Гродне имел свою епископскую кафедру и постоянное местопребывание викарий Литовско- Виленской епархии епископ брестский еще с 1848 года. В Гродне был приобретен большой архиерейский дом, представлявший целую усадьбу с помещениями для духовенства и консистории. Дом этот был куплен за 17.000 рублей епископом брестским Игнатием Железовским в 1852 году от пана Леопольда Валицкого. Вся архиерейская усадьба занимала площадь в 7.048 кв. саженей.

Постановлением Синода в 1900 году Брестское викариатство было переименовано в самостоятельную епархию с присвоением титула епархиальному архиерею: "Епископ Гродненский и Брестский". Первый епископ этой епархии был Иоаким Левитский (1900-1905). После него на эту кафедру был назначен Михаил Ермаков (1905 - 1915). Во время германско-российской войны в 1915 году все жители епархии были эвакуированы в глубь России и епархия временно не существовала.

В 1907 г. было открыто викариатство Гродненской епархии с кафедрой в Белостоке. На кафедру викария был назначен архимандрит Владимир Тихоницкий, после 11-й мировой войны митрополит западно-европейский, умерший в Париже в 1959 году. Местопребывание викарного епископа находилось в Супрасльском Благовещенском монастыре, которого он был настоятелем. Его титул: "Епископ Белостокский".

В Гродненской епархии до 1915 года были следующие монастыри: Гродненский Борисоглебский, Супрасльский Благовещенский, Жировицкий Успенский и женский Красностокский Введенский.

Соборных, приходских и приписных церквей в епархии было 612, из числа которых приходских - 356, часовен - 42.

В епархии существовали церковные братства, которые вели религиозно -просветительную деятельность, именно: Гродненское Софийское, Слонимское Преображенское и Брестское Николаевское.

В общем итоге во всей Беларуси по подсчетам до 1914 г. существовало 3.552 церкви, 470 часовен, мужских монастырей 21 и 14 женских. Для подготовки кандидатов в священнический сан было 3 духовных семинарии: Виленская или Литовская, Минская и Витебская.

ГЛАВА X. РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКАЯ ЦЕРКОВЬ В БЕЛАРУСИ ПОД ВЛАСТИЮ РОССИИ

1. Общее положение. В обзоре государственной и вероисповедной жизни белорусского народа мы видели многовековую борьбу двух народных стихий - польско-латинской и белорусско-православной. В течение длинного периода времени придумывалось .много разных систем, теорий и мероприятий для примирения двух взаимно борющихся народных сил, но все системы и теории оказались несостоятельными. Между польскою и белорусскою или русскою народною силою непрерывно сводились счёты, нередко жестокие и кровавые. Сведение счётов не закончилось даже после падения Польши, как главной и мощной силы, а еще более усилилось и ожесточилось.

Основная и единственная причина столкновения двух соседних народностей состояла в том, что польская нация с давнего времени начала продвигаться к Востоку, в пределы нынешних Беларуси и Украины. Польская экспансия на православный Восток сопровождалась не только полонизацией, но и латинизацией коренного местного православного белорусского или украинского народов. Польский народ исповедывал латинскую римо-католическую веру и нес ее православным в Беларусь, на Украину, Галичину, Холмщину, Волынь. Когда не хотели принимать латинской веры, придумали унию в восточной форме.

Беларусь не оставили в покое даже тогда, когда почти весь православный народ ее привели в послушание Римскому папе при помощи церковной унии. "Латино-польская партія, - говорит Киприанович, - всеми силами стала истреблять самую унію, искажать ея богослуженіе, обряды и обращать уніатов в латинство" ²⁰⁰⁾. Обращение продолжалось в течение XIX и начала XX века. Вскоре после третьего раздела Польши в 1795 году под влиянием сильной польско-латинской пропаганды около 200.000 белоруссов униатов перешло в латинство. Напрасно в это время издавились правительственные указы против этой пропаганды и совращения униатов в латинский обряд. Миссионерской деятельностью обращения униатов и православных в латинство занимались местные помещики римо-католики и поляки. Они устраивали в своих поместьях каплицы (часовни), в которых собирались на богослужения их крестьяне. Для примера такой деятельности помещиков можно указать на совращение в латинский обряд Диарновицких и Прозоровицких крестьян Витебской губернии в 1858 году. Такие же случаи происходили и в других местностях Беларуси. Особенно благоприятствовал польско-латинской пропаганде в Беларуси указ императора Николая II в апреле 1905 года о веротерпимости. В довольно короткое время после этого перешло в римо-католичество около 40.000 белоруссов и около 400.000 бывших униатов на Холмщине ²⁰¹⁾. Цифры приблизительные, потому что точных данных об этом не имеется. Пребывая под властью России, польское духовенство отличалось религиозным фанатизмом и польским патриотизмом. Движимые этими чувствами польские римо-католические священники и монахи будировали умы верующего народа своими проповедями и увлекали в свою веру многих людей, не знавших вероисповедных расхождений между католичеством и православием,

2. Административное положение. После третьего разбора Польши Римско - Католическая Церковь в Беларуси имела только одну архиепископию в Вильне, основанную королем Ягайло в 1387 году. Императрица Екатерина II учредила в 1773 году Могилевскую белорусскую римо-католическую архиепископию. Совершила она это своею властию без всякого сношения с Римским папой. Епископом этой епархии она назначила коадьютора (викария) Виленской епархии Станислава Богуша-Сестшенцевича. В его ведение она передала всех римо-католиков, проживавших во всей Российской империи. Рим не признал этого действия Екатерины II законным и не утвердил Сестшенцевича епископом могилевским. Однако, в 1783 году прибыл в Россию папский нунций Арчетти и, по поручению папы Пия VI, совершил открытие Могилевской архиепископии в 1784 году. Одновременно с этим он утвердил епископа Сестшенцевича на кафедре этой архиепископии ²⁰²⁾. Могилевские архиепископы имели свое постоянное местопребывание в городе Санкт-Петербурге; Могилев же являлся для них лишь титулярным городом.

Таким образом Латинская Церковь под властью России была разделена на две отдельные церковные провинции: 1) Варшавскую митрополию, учрежденную в 1818 году, обнимавшую Польское королевство с епархиями: Калишской, Люблинской, Сейненской, Сандомерской и Келецкой и 2) Могилевскую или иначе Петербужскую с епархиями: Каменецкой, Луцкой, Минской и Жмудской. Минская епархия преобразована из Пинской епархии.

Император Александр I учредил в 1801 году Римо-Католическую Духовную Коллегию для управления церковными делами Латинской Церкви в России. В состав этого учреждения входили представители епископата и клира во главе с архипископом могилевским. В числе членов Коллегии находился только один представитель мирских государственных властей. Это учреждение создано по воле императора и без согласия Рима. Коллегия имела быть для Римо-Католической Церкви тем органом церковной власти, чем для Православной Церкви - Святейший Синод. Коллегия была высшей административной и судебной инстанцией Римо-Католической Церкви в России. Она была признана папой. Деятельность ее проводилась под контролем и под влиянием российской государственной власти.

В 1831 году вспыхнуло польское восстание. Многие римо-католические монастыри и священники принимали активное участие в этом восстании. Русский посол в Риме жаловался Папской курии, что "духовенство разных степеней, забывшее святость своей миссии, принимало участие в кровавых действиях и почти повсеместно стояло во главе революционных бунтов" ²⁰³⁾. Русское правительство указывало папе, что положение Католической Церкви в России во многом будет зависеть от дальнейшего поведения духовенства. В результате переговоров папа Григорий XVI, желая ослабить преследование римо-католиков в Беларуси и Польше за участие в восстании, издал буллу от 9 июня 1832 года "Кум прімум", обращенную к епископам Польши и Беларуси, требуя от них решительного выступления против польских революционеров и призвания их к послушанию государственной русской власти на том основании, что власть от Бога установлена. Папская булла произвела весьма неблагоприятное впечатление на поляков, которые приняли ее, как сделанную в угоду поработителям их отечества.

В Беларуси польское восстание не имело успеха. За участие в мятеже были арестованы многие поляки, в том числе и католические священники и монахи. Усмирителем польского мятежа в Беларуси был виленский генерал-губернатор М. Н. Муравьев, который расправлялся с мятежниками жестокими мерами. Были предприняты карательные меры против Католической Церкви: в Беларуси закрыто в 1840 году более 30-ти монастырей, а земельные угодия их были конфискованы. Взамен за отнятые имения от монастырей и капитул выплачивалось духовенству жалование из казны. С целью изъять воспитание кандидатов в духовный сан из-под польского влияния, Виленская духовная Академия была переведена в Петербург в 1842 году и поставлена под надзор Римско-Католической коллегии и правительственных органов.

Император Николай I заключил в 1847 году конкордат с Римской папской курией. На основании этого конкордата римо-католики получили право для развития своей религиозной жизни. Запрещалось им только заниматься обращением православных в свою религию. В год подписания конкордата по повелению императора была открыта Херсонская римско-католическая епархия, позднее переименована в тираспольскую в Бессарабии, с епископской кафедрой в г. Саратове на Волге.

В виду того, что католические священники в Беларуси пользовались церковными амвонами для проповеди политического характера и ненависти к православию, царское правительство в 1852 году издало распоряжение католическому духовенству произносить только те проповеди, которые напечатаны в сборниках проповедей и прошли цензуру. Исполнявший обязанности архиепископа могилевского ксёндз Головин-скі (ум. 1855) послал в Рим донесение, в котором перечислил все незаконные действия правительства по отношению к Косцёлу. Папа Пий IX ходатайствовал перед императором об упразднении ограничений деятельности Католического Косцёла, но Рим вел себя в высшей степени недипломатично в отношении России. В 1853 году, вопреки воле и просьбе русского правительства, папа провозгласил святым иезуита Андрея Боболу, убитого казаками в 1657 году за издевательства над православными в Янове полесском. Православные белоруссы и волынцы, а также русское правительство было возмущено этим актом папы Пия IX. Когда вступил на престол император Александр II Освободитель в 1855 году, тот же папа поспешил обратить его внимание на несоблюдение русским правительством конкордата. При этом императоре все вакантные латинские епископии в России были замещены епископами.

В 1863 году началось второе польское восстание против России. Вскоре оно было подавлено военною силою. После этого прокатилась волна арестов и высылки участников восстания, среди которых оказались многие духовные лица. За сочувствие повстанцам был выслан из Вильны епископ Адам Красинский, а в 1864 году - епископ минский Войткевич. В 1865 году русское правительство разорвало конкордат с Папской курией, упразднило Каменецкую латинскую еиископию, в 1867 году закрыло духовную академию в Петербурге и Подляскую епархию. Пий IX пытался воздействовать на российское правительство при посредстве императоров французского Наполеона III и австро-венгерского Франца Иосифа, чтобы были прекращены репрессии против повстанцев в Польше и Беларуси, но это еще более озлобило русское правительство против поляков.

В 1866 году российское правительство задумало ввести русский язык в дополнительные богослужения Католической Церкви в России, особенно в Беларуси. По распоряжению властей был переведен на русский язык ряд польских богослужебных песнопений и издан под названием "Требник", а также изданы отдельные богослужебные книжечки под названием "Римско-католический олтарик", русские переводы Евангелия "Для римских католиков воскресное и праздничное чтение из евангелистов14, "кантычки" или богогласники - "Народныя духовныя песни". Ксендзы и поляки возмутились этим мероприятием правительства. Первым выступил против этого луцко-житомирский епископ Кацпер Боровский, но был сослан в Пермь в-1870 году. В последующие годы за сопротивления властям были сосланы епископы: суфраган жмудский Бересьневич в 1885 году, виленский Гриневецкий в 1897 году, суфраган Могилевский Симон и виленский Зверович в 1902 году.

Однако в епархиях Виленской и Минской нашлось несколько ксендзов во главе с администратором обеих этих епархий прелатом Петром Жилинским, которые приняли богослужебные книжки на русском языке и осторожно пользовались ими. Они переводили на русский язык учебники Закона Божия и вводили их в школах для католических учеников. Рим их запретил в священнослужении и отнял от них духовные должности. Лишившись авторитета среди католиков поляков, они уехали в другие города, а некоторые из них поступили на гражданскую службу. Фамилии некоторых из них следующие: Немекша, Тупальскі, Сенчиновскі, Юргевич и другие. Во всяком случае правительственная попытка введения русского языка в римо-католических косцёлах в Беларуси не имела успеха.

В 1880 году папа Лев XIII снова возобновил конкордат с Россией. На основании этого папа получил возможность посвятить на вакантные епископии новых епископов, таковых было в 1882 году 12. Епископы получили больше прав влиять на воспитанников духовных семинарий. В Петербуржской духовной академии были произведены реформы, после чего она передана исключительно в юрисдикцию могилевских (петербуржских) архиепископов, которых власть распространялась на всю Россию, кроме Польши.

Во время царствования императора Николая II (1894 - 1918) самым важным событием для Римско-Католической Церкви в России было издание им в апреле 1904 года указа о веротерпимости. После этого католическая жизнь стала быстро развиваться. Во всей Европейской России и Сибири возникла сеть католических храмов в городах, появилось много образованного богословски духовенства. По сообщениям польской исторической литературы в России, включая Сибирь, кроме Польши, насчитывалось до 500 храмов.

До 1-ой мировой войны 1914 года в Беларуси было римско-католических храмов и каплиц: в Витебской губернии - 229, в Гродненской - 150 и 2 монастыря в Гродне: францишканский и бригиток; в Могилевской губернии - 30, в Минской губернии - 135, в Виленской губернии - 172.

ПРИМЕЧАНИЯ К II ЧАСТИ

1) Карташев, 1, стр. 122.

2) Там же.

3) Батюшковы "Памятники", VIII, стр. 84.

4) Там же.

5) Арсеній, "Лътопись", стр. 311.

6) Карташев, 1, стр. 136; С. Р. Л., II, стр. 239

7) Карташев, 1, стр. 135.

8) Прав. Бог. Энц., 1, стр. 1836.

9) Голубинскій, стр. 560-561.

10) Карташев, I, стр. 182.

11) Почивали до закрытия м-ря советской властию.

12) П. С. Р. Л, II., стр. 201.

13) Там же.

14) Стрийковскій, II, стр. 14.

15) П. С. Р. Л., II , стр. 341.

16) Соловьев, III -IV, стр. 550.

17) Батюшков "Памятники", VIII, cтp. 87.

18) Карташев, I, стр. 296.

19) Там же.

20) Голубинскій, II, стр. 128-129.

21) Карташев, I, стр. 302.

22) Голубинскій, II, стр. 128.

23) Там же; Ходыніцкі, стр. 12; Карташев, I, стр. 313-314.

24) Ластоускі. стр. 109

25) Арсеній "Лътопись", стр. 478.

26) Карташев, I, стр. 314.

27) Там же, стр. 315.

28) Тальберг, "Исторія Р. Ц-", стр. 122-123.

29) Барсов, стр. 431.

30) Барсов, стр. 434.

31) Карташев, I, стр. 316.

32) Барсов, стр. 394.

33) Макарій "Исторія Р. Ц", IV, стр. 322; А. П. К., I, стр. 526.

34) Филаретъ "Исторія Р. Ц", стр.258, примеч. 193.

35) Соловьев, III - IV, стр. 567.

36) Барсов, стр. 396; Карташев, I, стр. 318.

37) Карташев, I, стр. 318.

38) Барсов, стр. 396-397.

39) Карташев, I, стр. 320-321; Барсов, стр. 400-401.

40) Карташев, I, стр. 319.

41) Барсов, стр. 403.

42) Батюшков "Памятники", VIII, стр. 88/1.

43) Каргашев, I, стр. 322; Барсов, стр. 403.

44) Карташев, I, стр. 322.

45) Там же, стр. 336-337.

46) Соловьев, III-1V, стр. 572; Тр. Летопись.

47) Макарій, IV, стр. 86; Соловьев, там же.

48) Карташев, I, стр. 341.

49) Соловьев, III-IV, стр. 574-575.

50) Там же; Карташев, I, стр. 342-343; Филарет, стр. 301.

51) Соловьев, III-IV, стр. 575.

52) Там же, стр. 575-576; Данилович, стр. 234-238.

53) Соловьев, III-IV, стр. 576.

54) Карташев, I, стр. 343.

55) Там же, стр. 343-344.

56) Там же, стр. 344.

57) Там же.

58) Там же; Филарет, стр. 302.

59) Соловьев, III- IV, стр. 576-577; Филарет, стр. 302, примеч. 6.

60) Филарет, стр. 302; Карташев, I, стр. 348.

61) Филарет, crp. 302, примеч. 7.

62) Арсеній "Летопись", стр. 533, примеч.

63) Филарет, стр. 302-303, примеч. 7; Данилович, стр. 53, 58, 56-66.

64) Чистович, I, стр. 122.

65) Там же, стр. 178.

66) Соловьев, III-IV, стр. 577.

67) Иларіон, стр. 281.

68) Там же, стр. 293.

69) Там же; Карташев, I, стр. 354

70) Филарет, стр. 362, примеч. 161; Карташев, I, стр. 354.

71) Соловьев, III-IV, стр. 578; Филарет, стр. 363.

72) Филарет, стр. 363, прим. 164.

73) Карташев, I, стр. 364.

74) Барсов, стр. 416.

75) Макарій, VI, стр. 36.

76) Иларіон, стр. 316.

77) Макарій, IX, стр. 25; его же, VI, стр. 45.

78) Иларіон, стр. 316-317; Макарій, IX, стр. 26.

79) Макарій, VI, кн. 1, стр. 39; Карташев, I, стр. 363.

80) Макарій, IX, кн. IV, стр. 26; Иларіон, стр. 317.

81) Макарій, IX, стр. 37.

82) Там же.

83) Там же, стр. 39.

84) Макарій, VI, стр. 45.

85) Карташев, I, стр. 365.

86) Там же, стр. 365-366.

87) Чистович, I, стр. 136.

88) Макарій, IX, кн. IV, стр. 43-57.

89) Арсеній, "Лътопись", стр. 565; Макарій, IX, кн. IV, стр. 62.

90) Карташев, I, стр. 551; Макарій, IX, стр. 63-64.

91) Макарій, IX, стр. 65.

92) Там же, стр. 64.

93) Карташев, I, стр. 551.

94) Макарій, IX, стр. 68.

95) Там же, стр. 70-71.

96) Там же, стр. 74.

97) Там же, стр. 75.

98) Там же, стр. 79.

99) Макарій, IX, стр. 83-84.

100) Там же, стр. 89.

101) Макарій, IX, стр. 93. В грамоте стояла дата 5 апр. 1497. Макарій установил, что эта дата униатами подделана.

102) Там же, стр. 101-102.

103) Макарій, IX, стр. 97.

104) Там же, стр. 99.

105) Там же, стр. 110.

106) Там же, стр. 167.

107) Там же, стр. 234.

108) Там же, стр. 330.

109) Там же, стр. 334.

110) Чистович, I, стр. 141.

111) Там же.

112) Макарій, IX, стр. 386.

113) Чистович, I, стр. 143.

114) Макарій, IX, стр. 460-461.

115) Там же, cip. 461, примеч. 456.

116) Там же, стр. 482.

117) Там же, стр. 483.

118) Чистович, I, стр. 153.

119) Карташев, I, стр. 177.

120) Там же, стр. 166.

121) Бердников, стр. 825.

122) Там же, стр. 837-838.

123) Карташев, I, стр. 159.

124) Макарій, IX, стр. 83, 141-143.

125) Чистович, I, стр. 165.

126) Там же, стр. 165-166.

127) Там же, стр. 166-167.

128) Там же, стр. 142.

129) Там же, стр. 206-207; Макарій, IX, стр. 166-174.

130) Макарій, IX, стр. 176.

131) Чистович, I, стр. 207.

132) Там же, стр. 207-208.

133) Там же, стр. 209.

134) Филарет, стр. 203.

135) Чистович, I, стр. 50-51.

136) Макарій, IX, стр. 140.

137) Макарій, там же, стр. 25.

138) Там же, стр. 95.

139) Там же, стр. 551-552.

140) Там же, стр. 580-581.

141) Там же, стр. 621-631.

142) Там же, стр. 631.

143) Там же, стр. 643-644.

144) Там же, стр. 671-673.

145) Чистович, I, стр. 143.

146) Макарій, IX, стр. 525-526; Чистович, I, стр. 143-144.

147) Макарій, IX, стр. 523.

148) Карташев, I, стр. 644.

149) Макарій, IX, стр. 601.

150) Карташев, II, стр. 271; Филарет, стр. 535-536.

151) Чистович, II, стр. 171.

152) Филарет, стр. 547-548.

153) Карташев, II, стр. 273-274.

154) Там же, стр. 276.

155) Филарет, стр. 538, прим. 154

156) Тальберг, стр. 525

157) Чистович, II, стр. 258.

158) Там же, стр. 58.

159) Там же, II стр. 63.

160) Там же, II, стр. 64.

161) Там же; Архив Синода 1733 г., № 260, стр. 29.

162) Чистович, II, стр. 106.

163) Филарет, стр. 544, примеч. 166.

164) Чистович, II, стр. 45.

165) Арсеній, «Лътопись", стр. 690.

166) Чистович, II, стр. 258

167) Там же, стр. 265.

168) Там же.

169) Там же, стр. 68.

170) Там же, стр. 73.

171) Там же, стр. 74.

172) Филарет, стр. 512, примеч. 101.

173) Там же.

174) Чистович, II, стр.; Большая Энц., т. VI, "Гедеон".

175) Арсеній, стр. 671.

176) Кипріанович, стр. 32-33.

177) Там же, стр. 34.

178) Там же, стр. 49.

179) Там же, стр. 422-423.

180) Там же, стр. 421.

181) Там же, стр. 33; Арсеній, "Лътопись", стр. 752; там же в пр.

182) Кипріанович, стр. 35.

183) Там же, стр. 135-136.

184) Там же, стр. 107-108.

185) Там же, стр. 135.

186) Там же, стр. 134-135.

187) Там же, стр. 129.

188) Там же, стр. 155.

189) Там же, стр. 177-181.

190) Макарій, IX, стр. 321-322, примечание 331.

191) Карташев, I, стр. 584.

192) Макарій, IX, стр. 327.

193) Там же, стр. 328-329; прим. 337.

194) Филарет, стр. 676; Тальберг, стр. 551.

195) Никон, III, стр. 43.

196) Там же, стр. 18.

197) Там же, IV, стр. 197.

198) Кипріанович, стр. 33.

199) Ks. Uminski, str. 485.

200) Ten ze, str. 314.

201) Ten ze, str. 470.

ЛИТЕРАТУРА II ЧАСТИ

- Арсеній, епископъ: "Лътопись церковныхъ событій и гражданскихъ, поясняющихъ церковный, отъ Рождества Христова до 1898 года", изданіе третье, исправленное и дополненное. С.-Петербургъ, 1900.

- Амвросій, іеромонахь, Новгородской енархій префектъ и философій учитель: "Исторія Русской іерархій", часть III, Москва, 1807.

- Батюшковъ П. Н.: "Памятники русской старины въ западныхъ губерніяхь. Выпускъ VIII. Холмская Русь. С.-Петербургъ, 1885. См. статью: "Краткій очеркъ состоянія Холмской Руси въ религиозномъ отношении со времени введенія христіанства до церковной уніи на Брестскомъ соборъ".

- Барсовъ Т., проф. С.-Петербужской духовной академіи: "Константинопольскій патриархъ и его власть надъ Русскою Церковію", С.-Петербургъ, 1878.

- Бердниковъ И. С, проф. Казанской духовной академіи: "Краткій курсъ церковнаго права Православной Церкви", изд. 2-ое, Казань, 1913.

- Большая Энциклопедія, т. VI: "Гедеонъ Четвертинскій, кіевскій".

- Баричевскій И.: "Православіе и русская народность въ Литвъ ", Вильно, 1851.

- Голубинскій Е., проф. Московской духовной академіи: "Исторія Русской Церкви. Перюдъ второй, московскій", т. II, Москва, 1900.

- Св. Димитрій митрополитъ Ростовскій: "Житія Святыхъ", май: "Св. Евфросинія Полоцкая". Москва, 1912.

- Знаменскій Петръ, проф. Казанской духовной академіи: "Учебное руководство по исторіи Русской Церкви", С.-Петербургъ, 1896.

- Іларіон, митрополит: "Поділ Едино!" Христово! Церкви і перші спроби поеднання п. Історично-канонична монографія", Вінніпег, 1953.

- Извековъ Н. Д., священникъ Благовещенскаго собора въ Москвъ, магистръ богословія: "Историческій очеркъ состоянія Православной Церкви въ Литовской епархій за время с 1839 - 1889", Москва, 1889.

- Карташев А. В., проф. духовной академии в Париже: "Очерки по истории Русской Церкви", т.т. I и II, Париж, 1959.

- Киприановичъ Г. А.: "Жизнь Іосифа Самашки, митрополита Литовскаго и виленскаго и возсоединеніе западнорусскихъ уніатов съ Православною Церковію въ 1839 году", изданіе второе, исправленное и дополненное. Вильна, 1897.

- Ластоускі В.: Гісторыя беларускай (крыускай) кнігі. Спроба паясьніцельная кнігапісі ад X да XIX стагодзьдзя", Коуна, 1926.

- Леонидъ, архиминдритъ: "Святая Русь или свъдінія о всъхъ святыхъ и подвижникахъ благочестія на Руси (до XVIII века) обще и мъстно чтимыхъ, изложены въ таблицахъ съ картою Россій и плановъ Кіевскихь пещеръ". С.-Петербургъ, 1891.

- Макарій архіепіскопъ Литовскій и виленскій: "Исторія Русской Церкви. Периодъ раздъленія Русской Церкви на двъ мйтрополіи". Книга IV, томъ IX. "Исторія Западно-Русской или Литовской митрополіи". С.-Петербургъ, 1879.

- Его же: "Исторія Русской Церкви въ до монгольскій перюдъ", томъ IV, книга I, С.-Петербургъ, 1886.

- Его же: "Исторія Русской Церкви въ периодъ монгольскій. Книга 2-ая, С.-Петербургъ, 1886.

- Никонъ (Рклицкій). епископъ: "Жизнеописаніе Блаженнъишаго Антонія, митрополита Кіевскаго и галицкаго", томъ II и томъ III, Нью Йоркъ, 1957.

- Николай, архимандритъ: "Историко-статистическое описание Туровской епархій", С.-Петербургъ, 1864.

- Полный Православный Богословскій Эндиклопедическій словарь.

- Ратшинъ А.: "Полное собраніе историческихъ свъдънш о всъхъ бывшихъ въ древности и нынъ существующихъ монастыряхъ и примъчательныхъ церквахъ въ Россій". Москва, 1852.

- Павловскій А. А.: "Всеобщій Иллюстрированный Путеводитель по монастырямъ и святымъ мъхтамъ Россійской имперіи и Афону". Нижній Новгородъ, 1907.

- Сапуновъ А.: "Историческіе судьбы Полоцкой епархій съ древнъйшихъ временъ до половины XIX въка". Эта монография напечатана в "Витебская Старина", том V.

- Соловьев С. М.: "История России с древнейших времен". Т. т. 3-4, 5- 6, 7 8. Москва, 1960. Переизданы в СССР.

- Тальбергъ Н., проф. духовной семинаріи: "Исторія Русской Церкви". Св. Троицкій монастырь. Джорданвилль, Нью Йоркъ. 1959.

- Рункевичъ Стефанъ: "Исторія Минской Архіепископіи (1793 - 1832)". С.-Петербургъ, 1893.

- Чистовичъ И.: "Очеркъ исторіи Западно-Русской Церкви", часть I и часть II. С.-Петербургъ, 1882 и 1884.

- Филаретъ Гумилевскій, апхиепископъ Черниговскій: "Исторія Русской Церкви" въ пяти периодахъ (988-1826), изданіе шестое. С.-Петербургъ, 1894.

- Lotocki Aleksander, prof, prawoslawnego teologicznego wydziau uniwersytetu Warszawskiego: «Autokefalia. Zasady autokefalii", Warszawa, 1932.

- Chodynicki, prof.: "Kosciol Prawoslawny a Rzeczpospolita Polska. Zarys historyczny 1370-1632", Warszawa, 1934.

- Ks. Dr. Jozef Uminski, prof, uniwersytetu: "Historia Kosciola", torn II, wydanie czwarte. Opole, 1960.

- Prof. Dr. Henryk Paszkiewicz: "Polska i jej dorobek dziejowy w ciagu tysiaca lat istnienia. Zarys i Encyklopedia spraw polskich". Tom I. Londyn, 1956. Praca zbiorowa.

ДОКУМЕНТЫ:

- Полное собрание русских летописей, т. II, Москва, 1962. "Ипатьевская летопись".

- Хрестоматия по истории СССР с древнейших времен до конца XV века. Москва, 1960.

- Поли. Собр. Рус. Лъ-т., II - VIII. Виленский Археогр. Сборникъ, Архивъ Запад. Россіи. Супрасльская рукопись, Архивъ Синода 1733 г., на которые ссылаются авторы указанных мною трудов, хранятся в разных архивах и нам не доступны.

КИЕВСКИЕ МИТРОПОЛИТЫ

В Киеве:

Леонтий 988 - 1008

Иона или Иоанн 1008 - 1035

Феопемпт 1035 - 1048

Иларион русин 1051 - 1054

Ефрем 1055 - 1071

Георгий 1072 - 1079

Иоанн II 1080 - 1089

Иоанн III 1089 - 1090

Ефрем II 1090 - 1096

Николай 1097 - 1104

Никифор 1104 - 1121

Никита 1122 - 1126

Михаил 1127 - 1145

Климент Смолятич 1147 - 1155

Константин I 1155 - 1158

Феодор 1159 - 1163

Иоанн IV 1164 - 1166

Константин II 1167 - 1174

Никифор II 1182 - 1197

Maтфей 1200 - 1221

Кирилл 1223 - 1233

Кирилл II 1233 - 1236

Иосиф 1236 - 1240

Во Владимире-на-Клязьме:

Кирилл III, русин 1250 - 1281

Максим, грек 1283 - 1305

В Москве:

Св. Петр, галичанин 1308 - 1326

Феогност, грек 1328 - 1353

Св. Алексий, москвич 1354 - 1378

Киприан, болгарин 1381 - 1382

1389 - 1406

Фотий, грек 1408 - 1431

ЛИТОВСКО - НАВАГРАДСКИЕ МИТРОПОЛИТЫ

Феофил, грек 1315 - 1330

Роман, белорусе 1354-1362

Киприан, болгарин 1375 - 1389

Григорий Цамблак 1415-1420

Герасим смоленский 1433-1437

Григорий Болгарин - униат 1458-1473 православный 1473 - 1478

Мисаил Пестручей 1475 - 1480

Симеон полоцкий 1481 - 1488

Иона I Глезна 1489- 1499

Макарий Черт 1495-1497

Иосиф Булгаринович 1498-1501

Иона II 1503-1506

Иосиф Солтан 1508-1522

Иосиф III 1522 - 1534

Макарий 1535 - 1556

Сильвестр Белькевич 1556-1567

Иона Протасевич 1567 - 1576

Илья Куча, галичанин 1577 - 1579

Онисифор Девочка 1579-1588

Михаил Рогоза 1589-1595

Митрополиты киевские в Киеве:

Иов Берецкий 1620-1631

Исаия Полянский 1631 - 1633

Петр Могила 1633 - 1647

Сильвестр Коссов 1647 - 1657

Дионисий Балабан 1657 - 1663

Иосиф Нелюбович- Тукальский 1664 - 1675

Гедеон князь Святополк-Четвертннский, посвященный в Москве в 1685 г. Он был первым митрополитом Московской юрисдикции.

Епископы белорусские:

Мелетий Смотрицкий, полоцкий 1620 -1623

Иосиф Бобрнкович-Анехолжкий, еп. Могилев. 1633 - 1635

Сильвестр Коссов 1635 - 1647

Иосиф Кононович-Горбацкий 1647 - 1653

Иоаким Дьяконов, полоцкий 1654 - 1656

Каллист Риторайский, полоцкий 1657 - 1661

Мефодий Филимонович, Мстиславский 1661

Иосиф Нелюбович-Тукальскнй, Могилев. 1662 - 1669

Феодосий Василевич 1669 - 1678

20 лет не было епископов; управляли епархией наместники -администраторы, которыми были архимандриты: Климент Тризна 1680-1684, Игнатий Жигмонтович в Полоцке с 1680 года.

Сильвестр Волчанский 1680-1688

Петр Пашкевич Толоконский 1688 - 1692

Серапион Пальховский 1692-1697 (Он же еп. могилевский 1697 - 1704)

Сильвестр кн. Святополк- Четвертинский 1707 - 1728

Арсений Берло 1728 - 1732

Иосиф Волчанский 1732 - 1742

Иероним Волчанский 1744 - 1754

Георгий Кониский 1755 -1795

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА I. БЕЛАРУСЬ МЕЖДУ ДВУХ МИРОВЫХ ВОЙН

1. Беларусь под властью Советов. Коммунистическая советская власть, укрепившаяся в 1918 году в восточных губерниях Беларуси: Могилевской, Смоленской, Витебской и в значительной части Минской, установила свой режим и свои порядки. Вся жизнь страны была поставлена под строгий надзор органов коммунистических властей. Малейшее уклонение от советских порядков или подозрение в нелояльности к режиму считалось контрреволюцией и строго каралось: смертью, тюрьмою или долгосрочным заключением в концентрационные лагеря на тяжелые работы, где многие погибали. О советском режиме существует большая литература на разных языках, особенно на русском, потому не будем распространяться на эту тему.

Советско-коммунистическая власть с первых же дней своего существования повела открытую борьбу с религией, особенно с православной верой. Борьба велась всеми доступными мерами: закрытием монастырей и церквей, обращением их в склады, театры, клубы; высмеиванием и оскорблением веры в Бога и церковных богослужений; устройством антирелигиозных лекций и докладов; печатанием и распространением литературы против православного духовенства, христианской веры и религиозной жизни; поруганием святых мощей, икон и богослужебных предметов; уничтожением священных книг и богословской литературы; закрытием всех духовных школ и академий; запрещением религиозного воспитания детей и молодежи; запрещением печатания и распространения всякой литературы религиозного содержания; арестом, расстрелом, ссылкой в концентрационные лагеря православных епископов, священников, монахов и верующих мирян.

Борьба с религией имела разные этапы своего напряжения, но никогда не переставала в Беларуси в период времени между двух мировых войн (1918 -1941). Религия была объявлена "опиумом для народа" и уничтожалась жестокими мерами, как опасная и вредная для советско-коммунистической государственной системы. На место веры в Бога усиленно пропагандировались и официально поддерживались властями атеизм и вера в материализм.

В разгар расправы с духовенством московский патриарх Тихон, избранный Всероссийским собором 5 ноября 1917 года в Москве, в предведении печальной участи Православной Церкви в России, 7/20 ноября 1920 года издал совместно с Свят. Синодом и Высшим Церковным советом постановление за № 362, в котором говорилось:

"В случае, если епархия окажется вне всякого общения с Высшим Церковным управлением или само Высшее Церковное управление во главе с патриархом почему-либо прекратит свою деятельность, епархиальный архи. ерей немедленно входит в сношение с архиереями соседних епархий на предмет организации высшей инстанции церковной власти для нескольких епархий, находящихся в одинаковых условиях (в виде временного высшего церковного правительства или митрополичьего округа или иначе). В случае невозможности для архиерея пользоваться содействием органов епархиального управления, наиболее целесообразной мерой представляется разделение епархий, для чего епархиальный архиерей: а) предоставляет преосвященным своим викариям. .. все права епархиальных архиереев, б) учреждает по соборному суждению с прочими архиереями епархий новые архиерейские кафедры с правами полусамостоятельных или самостоятельных".

Это патриаршее постановление давало большие права и полномочия епархиальным архиереям в деле организации церковной жизни в тяжелые годы жизни Православной Церкви в Советской России.

9 мая 1922 года патр. Тихон был арестован. Русскую Церковь возглавил временно его заместитель ярославский митрополит Агафангел. Власти не разрешили ему жить в Москве. Имея большие препятствия в управлении Русской Церковью.
5/18 июня 1922 года он издал окружное послание за № 14 к епископам, в котором писал: "Лишенные на время высшего руководства, вы управляйтесь теперь своими епархиями самостоятельно, сообразуясь с писанием, священными канонами". Этот документ свидетельствует о тяжелом положении Русской Церкви, в котором она находилась уже в то время.

Церковная жизнь еще более осложнилась появлением обновленцев и живоцерковников. Обновленцы вводили новые обряды в богослужение, отвергали священные каноны Православной Церкви, возводили в сан епископов женатых и семейных лиц, которые продолжали жить своею семейною жизнью; посвящали в священники двоеженцев и т. д. В мае 1923 года, с разрешения советских властей, обновленцы составили свой собор, избрали на нем свое высшее церковное управление во главе с протоиереем Александром Введенским, которого возвели в сан митрополита, а патриарха Тихона лишили священного сана и даже монашества. Все их действия были незаконны, противоканоничны, и русский верующий народ за ними не пошел, оставаясь верным патриарху Тихону. Обновленцы создали большую смуту и заколот в Русской Православной Церкви, что было на руку ее врагам. Патр. Тихон предал их анафеме, но они продолжали свою разрушительную работу в Церкви, пользуясь покровительством властей.

2. Белорусская митрополия. Постановление патриарха Тихона и Священного Синода в Москве от 7/20 ноября 1920 года за № 362 о предоставлении епархиальным архиереям больших полномочий и прав в деле устроения церковной жизни в их епархиях, включая создание митрополичьего округа, послужило основанием для объявления Белорусской православной митрополии 23 июля 1922 года. Во главе этой митрополии стал епископ минский Мельхиседек (Паевский). Отсутствие документальных данных не позволяет нам изложить подробности этого важного церковного события в Беларуси под властью коммунистов. Все акты и документы, относящиеся к этому делу, погибли в процессе страшного антирелигиозного террора. Однако, есть основание предполагать, что объявление Белорусской митрополии сделано на съезде представителей духовенства и мирян Минской епархии. На этом же съезде Мельхиседек был избран митрополитом минским и белорусским.

Некоторую ясность вносит в это дело окружное послание к "Возлюбленным о Христе пастырям и верующим чадам Православной Церкви Белорусской" за подписью викария Минской епархии епископа бобруйского Филарета, протопресвитера В. Очаповского, протоиереев; С. Кульчицкого, Д. Павского, М. Новицкого, А. Киркевича, А. Пигулевского, псаломщика Я. Барановского, изданное в первой половине августа 1927 г. и напечатанное в государственной типографии Тлавлитбел 26232" в Минске. Послание говорит следующее:

"До вашего сведения, надо полагать, уже дошло известие о том, что в г. Минске 9 и 10 августа с. г. состоялся Съезд представителей Минской епархии, староцерковников - духовенства и мирян, на котором были приняты важные решения, касающиеся не только местной Минской Церкви, но и граничащих непосредственно с нею соседних белорусских епархий. Так как деятельность съезда и в самом деле имеет непосредственное отношение к жизненным интересам всей Белорусской Церкви, взятой в ее нераздельности, с другой стороны, в глазах верующих масс она может полупить превратное толкование, то Епархиальное собрание, справедливо именующее себя по идейному охвату своих работ белорусским, закончив эти последние, считает своим священным долгом поставить в известность всех православных пастырей и мирян староцерковнической ориентации о результатах своей деятельности, для чего и обращается к ним с нижеследующим посланием.

Ровно пять лет тому назад, и один из самых острых моментов разрухи церковной, в пору происшедшего тогда безвластия в Церкви и нарождения обновленческой смуты, в Минске, в среде церковных людей возникла мысль оградить свою местную Церковь от тяжких потрясений, выдвинув в качестве спасительного якоря идею самобытности Белорусской Церкви и ее права на национальное самоопределение. Здоровый церковный инстинкт самосохранения и прогрессивное течение религиозной мысли гармонически сочетались в этом идейном движении, тем не менее акт провозглашения Белорусской митрополии 23 июля 1922 года, радостно встреченный всем православным населением Минского края, был подорван в своем истинном значении засилием обновленчества и потому не дал всех своих благодетельных для Церкви результатов. Дальнейшая полоса церковной жизни l Минской епархии, хотя и вернула староцерковничеству его настоящее место, также мало благоприятствовала законному стремлению православной Белоруссии к строению своей церковной жизни на началах полной независимости (автокефалии). Отношение правящих церковных сфер в Москве по данному вопросу носило характер переменчивый и непостоянный, принимая го форму благожелательства (при покойном патриархе), то форму явной неприязни (при его местоблюстителях). Прошло печальное пятилетие, в течение коего вопрос о Белорусской митрополии не только не двинулся к желанному концу, но и осложнился разными привходящим, и обстоятельствами церковной жизни, пока, наконец, события последних годов не повергли Белорусскую Церковь в состояние паралича. И тогда-то жизнь снова выдвинула ту идею автокефалии, которую до сих пор подавляли церковные веяния и течения, ничего общего не имеющие с истинным интересом Церкви. Только что закончившийся Белорусский съезд воочию показал, как глубоко проникла эта идея в сознание епархии и с каким единодушием санкционирована она была соборным разумом ее - съездом. Иначе и быть не может. Когда изжиты связи, соединявшие прежде церковную область с высшим административным центром, когда эти связи приносят ей не пользу, а вред, эта область должна искать точки опоры у себя, в свободной концентрации своих живых сил, в организации своего административного строя.

Эти неотложные задачи ставит Белорусский съезд в Минске перед сознанием других белорусских епархий, подчеркивая исключительную важность настоящего момента и крайнюю необходимость для них подобного же выхода из создавшегося положения. Ибо и для них должно быть ясным то, что тот путь, на который их зовут, есть путь канонически закономерный и исторически необходимый. Ибо кому же неизвестно, что принцип церковного самоуправления и федерации составляли душу древнейшего церковного законодательства и практики (34 и 37 ап. прав., 9 Антиох. собора)? Кто не знает, что областное митрополичье управление всегда мыслилось как наилучшая, идеальная форма церковного благоустройства и порядка, что о восстановлении этой формы мечтали древнерусские соборы XVII в. (1667 и 1681 г. г.), что ее пыталась воскресить у себя даже дореволюционная Синодальная Церковь? Кто не помнит, что вся история православных народов, независимо от их удельного веса в смысле государственного и культурного значения, была процессом сложного и болезненного, но всегда неизбежного и плодотворного вынашивания идеи церковной самостоятельности и независимости? Кому, наконец, неведомы некоторые выразительные факты нашей местной западно-русской истории, свидетельствующие о наличии этой идеи в сознании белоруссов, предков наших (история митрополита Григория Цамблака в XV в.), не взирая на весь вековой и религиозный гнёт, под которым они жили.

Нет, при свете этих истин и бесспорных исторических фактов, ничья беспристрастная рука не посмеет бросить камень осуждения в то дело, которое совершено на съезде 9 и 10 августа, не отважится наложить на него клеймо обновленчества или церковного раскола. В ответ на возможную в наши дни клевету и поношение, Белорусский съезд смело повышает свой голос и заявляет: мы - убежденные и стойкие в своих православных взглядах и верованиях староцерковники. Мы помним вечное спасение своей души и желаем блага своей родной Церкви. Но в то же время мы верим, что нет ни одного народа, который мог бы расцениваться, как пустой и безразличный материал церковной жизни, и которому могло бы быть отказано в праве на свободное развитие в качестве живого и деятельного члена вселенского тела Христова.

Пусть эта вера не обманет участников съезда и пусть укрепится надежда на то, что голос их найдет живой отклик в душе пастырей и мирян Белорусской Церкви и что другие белорусские епархии последуют примеру Минской, организовав у себя правильное церковное представительство и управление, дабы на грядущем всебелорусском областном соборе воссияла любовь Христова и, связуемая этой любовью, Православная Белорусская Церковь едиными устами и сердцем восхвалила Единого в Троице славимого Бога. Аминь".

Как отнеслись к этому призыву другие белорусские епархии, нет сведений. Но аресты, расстрелы и ссылки в концентрационные лагеря епископов и священников разрушали церковную жизнь и не давали возможности не только что-то делать для пользы Церкви, но даже и думать об этом. Из документа ясно, что среди уцелевшего белорусского духовенства в то время было сильное стремление иметь свою независимую от Москвы Белорусскую митрополию и своего митрополита. Советский погром духовенства это стремление разрушил.

Белорусская митрополия долго не существовала. В 1922 году прокатилась по всей России волна судебных процессов над православными епископами и выдающимися священнослужителями. Главным обвинением в этих процессах было мнимое сопротивление духовных лиц распоряжениям советских властей о конфискации драгоценных церковных предметов, как, напр., чаш, риз на иконах, окладов на евангелиях и других священных предметов, отбиравшихся в пользу голодавших. Обвинения были неосновательные, но имели своею целью унизить и подорвать авторитет православного духовенства в глазах народа, а вместе с тем вооружить против него органы государственной власти. К такому судебному процессу был привлечен в 1923 году митрополит белорусский Мельхиседек с несколькими своими священниками. Суд над ними продолжался пять дней. Во время суда огромные массы верующего народа собирались возле здания суда, свидетельствуя этим свою преданность и любовь к митрополиту. Опасаясь народного бунта, суд оправдал митрополита, освободил его из-под ареста, но власти не оставили его в покое.

Где-то во второй половине 1925 года митр. Мельхиседек был вызван в Москву по какому-то делу и оттуда больше не возвратился в Минск. Там он был арестован, посажен в тюрьму, а затем отправлен в ссылку в Красноярск (Сибирь). После подписания им декларации о признании митрополита Сергия, признавшего советскую власть в 1927 году, Мельхиседек получил назначение на епископскую кафедру в Красноярске с титулом архиепископа. Он скончался скоропостижно во время служения литургии в Москве, где временно находился. Сведения эти о нем получены от частных лиц в Минске, помнивших эти события.

После митр. Мельхиседека Белорусская митрополия осталась без возглавления. Минской епархией управляли викарные епископы: мозырский Иоанн Пашин, умерший в концлагере в 1927 году; бобруйский Филарет Раменский, умерший в тюрьме в 1939 году, где сидел несколько лет; слуцкий Николай Шеметилло, умерший в тюрьме в 1931 году. Кроме них погибли в тюрьмах и лагерях почти все православные священники и епископы Советской Беларуси.

Места арестованных епископов и священников заняли обновленцы. Они пользовались свободой, и советские власти их не трогали. В Минске и Витебске поселились обновленческие епископы со своими женами. В Минске был некий обновленческий епископ Сергий. На приходах появились священники двоеженцы и троеженцы. Верующий народ смотрел на обновленческое духовенство, как на агентов советской власти, и никакого уважения к нему не имел. Это были пастыри без паствы. Вскоре они исчезли с церковного горизонта: одни из них были властями арестованы и сосланы, а другие устроились на гражданскую службу, отрекшись своего сана. Они были последними разрушителями православной церковной жизни в Беларуси.

Волна жестокой расправы с православным духовенством захватила также католическое духовенство, хотя не в такой сильной степени, как православное. Минский католический епископ Сигизмунд Лозинский, как поляк, репатриировался в Польшу в 1925 году и основал свою кафедру в г. Пинске. Администратором Минской епархии на свое место он назначил одного из прелатов капитулы. Вслед за епископом уехали из Советской Беларуси в Польшу многие католические священники как поляки. Церковно- религиозная жизнь в этой епархии вскоре замерла.

3. Западная Беларусь в границах Польской республики. В конце первой части настоящей книги было сказано о присоединении западно-белорусских земель к новообразовавшейся Польской республике. Государственная система ее была построена на демократических началах западно-европейского образца. Польская конституция гарантировала полную свободу всем гражданам Польского государства без различия их национальности и вероисповедания. Одна треть населения этого государства составляло так наз. национальное меньшинство: русские, белоруссы, украинцы, немцы, евреи, литовцы, татары. Государственные власти называли украинцев русинами. Белорусской национальности вообще не признавали. При выдаче документов белоруссам рубрика "национальность" не заполнялась. То же самое делали с анкетами во время народной переписи, производившейся каждые десять лет. По программе польского правительства белоруссы являлись объектом полонизации, а Западная Беларусь названа "Крэсамі Всходнімі" или восточными окраинами Польши. Другие национальности признавались.

На присоединенных к Польскому государству Волыни, Полесьи, Холмщине, Подлясьи и Беларуси, а также в городах Польши проживало до пяти миллионов православного коренного населения. Жители этих областей говорили: "к нам пришла Польша, но не мы в Польшу". Для обслуживания духовных нужд православного населения на этой территории было создано пять епархий: Варшавско-Холмская, Волынская, Полесская, Гродненская и Виленская. Каждую епархию возглавлял епархиальный архиерей: Варшавско-Холмскую - митрополит Варшавский и всей Польши, Волынскую - архиепископ Волынский и кременецкий, Полесскую - архиепископ Полесский и пинский, Гродненскую - епископ Гродненский и новогрудский, Виленскую - архиепископ Виленский и лидский. Волынская епархия была самая большая и имела двух викарных епископов: Луцкого и Острожского. Первый проживал в Луцке, второй - в Дерманском монастыре. В Варшавско-Холмской митрополичьей епархии был викарный епископ с титулом "Люблинский". Полесская епархия имела викарного епископа с титулом "Камень - Каширский". Епархии делились на благочиннические округа или благочиния, в которых было по два-три десятка приходов, возглавлявшихся настоятелями.

На территории Западной Беларуси были епархии: Виленская, Гродненская и Полесская. В Виленской епархии были следующие благочиния: Браславское, Виленское, Вилейское, Воложинское, Глубокское, Дисненское, Докшицкое, Долгиновское, Друйское, Лидское, Мирское, Молодечненское, Мядельское, Ошмянское, Поставское, Раковское, Столпецкое, Щучинское. Всех приходских и приписных церквей в епархии находилось не более 200. В епархии было два монастыря: мужской Св. Духов и женский Св.-Мариинский; оба в Вильне. В Гродненской епархии были благочиния: Барановичское, Бытенское,. Белостокское, Бельское, Велико - Берестовицкое, Волковыское, Городейское, Городыщенское, Гродненское, Дятловское, Корелицкое, Клецкое, Несвижское, Новогрудское, Подоросское, Почаповское, Семятичское, Скидельское, Слонимское, Сокольское. Всех церквей в епархии находилось ок. 250 и два монастыря: Успенский Жировицкий и женский Рождества-Богородичный в Гродне. В Полесской епархии были следующие благочиния: Антопольское, Брестское, Береза-Картузское, Высоко-Литовское, Дрогичинское, Давид-Городокское, Ивацевичское, Каменец-Литовское, Кобринское, Коссовское, Лунинецкое, Малоритское; Новоселковское, Пинское 1-ое, Пинское 2-ое, Пинское-3-ье, Пружанское, Столинское, Яновское и несколько благочинии на Волыни. В епархии было около 300 приходских церквей и мужской Николаевский монастырь в Мельцах. Во всех трех названных епархиях насчитывалось до 500 приходских церквей и 5 мужских и женских монастырей. Указанное число на половину меньше, чем было на этой же территории до войны 1914 года. Разница объясняется тем, что польские власти закрыли все церкви в учебных заведениях, госпиталях и тюрьмах; отняли от православных более 100 приходских церквей, некоторые отдали католикам, а часть оставили вообще закрытыми; более десятка церквей вообще разрушили. Из 13 мужских и женских монастырей довоенного времени осталось здесь 5. Остальные 8 монастырей (6 мужских и 2 женских) переданы католикам или использованы на государственные нужды. Особенно пострадали в этом отношении Подлясие и Холмщина. Земли и многие дома монастырские и церковные были конфискованы. На приходскую церковь выделено только 33 гектара земли, около этого числа оставлено за монастырем, который не был отобран.

Юридическое положение Православной Церкви в Польской республике не было унормировано государственным законом. Единственным документом юридического значения были так называемые "Временные правила об отношении правительства к Православной Церкви в Польше", подписанные министром просвещения и вероисповеданий в 1922 году. Эти "Временные правила" нисколько не служили для пользы Православной Церкви, но давали большие возможности польским властям вмешиваться в церковные дела православных. Только 18 ноября. 1938 года президент Польской республики, председатель министров и министр вероисповеданий подписали "Внутренний устав Св. Польской Автокефальной Православной Церкви". 30 декабря того же года декрет президента о легальном существовании Православной Церкви в государстве и "Внутренний устав" этой Церкви были опубликованы в правительственном органе "Дзеннік", что придавало полную законную силу новому положению Православной Церкви в Польской республике.

Православная Церковь в Польше была автокефальной. Автокефалия ей была дана Константинопольским патриархом Григорием III в ноябре 1924 года по ходатайству епископата и польского правительства. Патр. Григорий III, предоставляя автокефалию, в своем "Томосе" от 13 ноября 1924 года писал: "Первое отделение от Нашего Престола Киевской митрополии и Православных митрополий Литвы и Польши, зависящих от нее, а также присоединение их к Св. Московской Церкви произошло отнюдь не по предписанию канонических правил, а также не было соблюдено всего того, что было установлено-относительно полной церковной автономии Киевского митрополита, носящего титул экзарха Вселенского Престола". Московская патриархия не признала законным этот акт Константинопольского патриарха, считая автокефальное существование Православной Церкви в Польше неканоничным.

Во главе Православной Церкви в Польше стоял митрополит Дионисий Валединский с титулом: "Блаженнейший митрополит Варшавский и всея Польши, Священно-архимандрит Почаевской Успенской лавры". По положению главы автокефальнъй Церкви он носил две панагии и крест, во время торжественного его шествия предносили пред ним большой крест.

Церковь состояла из пяти епархий: Варшавско-Холмской, Волынской, Виленской, Гродненской и Полесской. Во всех этих епархиях насчитывалось более 2000 приходских и приписных церквей, 15 монастырей (10 мужских и 5 женских) во главе с знаменитой Почаевской лаврой на Волыни.

Для приготовления кандидатов в духовный сан существовали две духовные семинарии: в Кременце на Волыни и в Вильне, иноческая школа (семинария) в Почаевской лавре, псаломщицко-диаконская школа в Яблочинском монастыре на Подлясии и богословский факультет при университете в Варшаве. В последние годы перед второй мировой войной духовные семинарии постепенно ликвидировались и заменялись гимназией и богословским лицеем в Варшаве. Это изменение производилось в рамках общегосударственной школьной реформы. Богословский факультет имел 4 курса обучения. При окончании этого факультета студенты, написавшие письменную магистерскую работу и сдавшие положенные экзамены, получали диплом со званием магистра богословия. Студенты факультета, ученики лицея и гимназии обязаны были жить в интернатах, в которых получали духовное воспитание и соответствующую подготовку, необходимую для будущих пастырей Православной Церкви. Все эти учебные и воспитательные заведения содержались на государственные средства. Официальным языком в них был польский, но воспитанники и студенты могли разговаривать между собою на родном языке, колонизация проводилась министерством упорно, но мало эффективно.

Православное духовенство в Западной Беларуси в своей частной жизни, церковном письмоводстве, проповеди и преподавании Закона Божия в школах пользовалось только русским языком. Польские власти этим возмущались, обвиняя это духовенство в русификации польских граждан - белоруссов. С 1934 года начали проводить полонизацию белоруссов и вместо русского языка Закона Божия в школах ввели польский язык. В 1938 году потребовали от священников произносить проповеди по-польски. Приходские старые священники польского языка не знали и перестали вообще проповедывать в храмах. Власти заставили также вести церковное письмоводство на польском языке. Этими мероприятиями поляки изгоняли русский язык из употребления в Православной Церкви и насаждали свой польский язык. Консервативно настроенные священники, особенно из старых российских школ, не поняли обстановки, в которой они находились, живя в Польском государстве. Если бы они с самого начала своего пребывания под властию Польши перешли на язык своих прихожан - белорусский, то спасли бы церковную жизнь от полонизации. На Волыни, где украинский язык занял главное место в церковной жизни, полонизация не проводилась. Характерно то, что молодое поколение духовенства, получившее свое образование уже в польское время, охотно говорило по-польски, но совершенно игнорировало белорусский язык своих прихожан.

Церковная жизнь белоруссов католиков протекала в чисто польском духе. Духовенство было польское и патриотически настроенное. Оно проповедывало, приходскую канцелярию вело, со своими прихожанами белоруссами разговаривало по-польски. Закон Божий в школах преподавало только на польском языке. Процесс полонизации белоруссов католиков совершался без всякого замедления и с большим успехом по существовавшей уже издавна традиции.

Католическая Церковь в Польской республике занимала главенствующее и привилегированное положение. Конкордат польского правительства с панской курией гарантировал права и преимущества этой Церкви.

В Западной Беларуси существовали две римско-католические епархии: Виленская архиепископия - митрополия и пинская епископия. Каждая из этих епархий имела свою духовную семинарию, а в Вильне богословский факультет при университете. Католическое духовенство, вышедшее из этих школ, отличалось религиозным фанатизмом, польским шовинизмом и ненавистию к православию. Среди них были миссиинерские деятели, которые прилагали большие усилия обратить православных в римо-католичество, но успехи их были ничтожны.

С 1925 года создавались миссионерские пункты католиков восточного обряда. Для этой деятельности подготовлялись целые кадры миссионеров в Восточном �?нституте в Люблине -и специально открытой для этой цели папской духовной семинарии в Дубне на Волыни. Учеников и студентов для этих школ вербовали из среды православных и униатов галичан, а главным образом из среды поляков римо-католиков. В Альберцине около Слонима был открыт монастырь и школа восточного обряда. Все миссионерское дело вели иезуиты. Настоятелем монастыря был иезуит француз Филипп де Режис, а после его отъезда - ксендз А. Неманцевич. Для распространения унии среди белоруссов альберцинские иезуиты издавали на белорусском языке журнал "Да Злучэньня"". С целью заслужить доверие к себе православных они носили длинные бороды и одеяние православного священника. Богослужения совершали на церковно-славянском языке, проповедывали по-белорусски и по-русски. Миссионеры восточного обряда открывали и содержали детские приюты со школами, в которые набирали детей православных родителей. Такие приюты были в Альбертине, Вильне, Росах и в имении в Наваградчине. После десятилетней энергичной миссионерской работы униаты имели в 1935 году: в Виленской архиепископии - 4 прихода, 7 священников и около 3000 прихожан; в Пинской епархии - 12 священников и около 6.000 прихожан; в Подлясьи - 9 священников и около 3.200 прихожан; в Альбертине - 50 миссионеров и около 300 прихожан из окрестных деревень. Результаты очень слабы по сравнению с положенными огромными усилиями и затраченными материальными средствами. Православные белоруссы оставались верными сынами Православной Церкви и унии не принимали.

ГЛАВА II. БЕЛОРУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ

1. Советская оккупация Западной Беларуси. 1-го сентября 1939 года началась война Германии с Польшей. Наступление немецкой армии было настолько подготовленным и сильным, что в течение одной недели военных действий польская армия была разбита, и немцы заняли всю Польшу до реки Буг. Здесь они установили свою границу. Холмщина и Подлясие остались под их властью.

На основании тайного советско-германского договора 17 сентября того же года, когда Польша уже была оккупирована немецкими войсками, советские войска перешли польскую границу и без сопротивления заняли Западную Беларусь, Волынь и Галичину. Западная Беларусь была присоединена к Советской Беларуси. На место польской власти пришла советская коммунистическая власть, которая немедленно установила свой режим. Начались массовые аресты и депортации в лагеря Советского Союза неугодных советским властям польских граждан разных национальностей. Среди депортированных были православные и католические священники.

Советские власти застали в Западной Беларуси церковную жизнь, православную и католическую, хорошо организованной. Православные архиепископы: виленский Феодосии Федосьев и пинский Александр Иноземцев оставались на своих местах. Спешно выехали заграницу до прихода советских войск епископ гродненский Савва Советов и викарий епископ Виленской епархии Матфей Семашко. Остались на своих местах католические иерархи: виленский архиепископ Ялбжиковский, пинский епископ Букраба.

В Жировицком монастыре в это время проживал много лет на покое архиепископ Пантелеймон Рожновский, не признавший автокефалии Православной Церкви в Польше. Узнав, что епископ Савва гродненский оставил свою епархию и выехал заграницу, архиепископ Пантелеймон немедленно, по своей воле, сообщил духовенству Гродненской епархии о том, что он принимает на себя возглавление этой епархией. Никакого протеста не последовало. Гродненская консистория во главе с протоиереем Георгием Боришкевичем ожидала прибытия на гродненскую кафедру епископа острожского Симона Ивановского, но тот отказался от поездки в Гродно. После этого консистория и духовенство Гродненской епархии подчинились архиепископу Пантелеймону.

В начале октября он написал в Москву к митрополиту Сергию, прося утвердить его на кафедре архиепископа Пинско-Новогрудской епархии, в которую входила епархия Гродненская. Митрополит Сергий ответил письмом от 22 декабря 1939 года следующее: "Митрополит Елевферий пишет мне, что Вы не получили ни моего письма, ни нашего указа от 17 октября за № 613. Мы Вас утвердили архиепископом Пинско-Новогрудским с присвоением Вам ношения на клобуке бриллиантового креста, а также звание экзарха Патриархии в виду поручения Вам принять в общение с Патриархией и в свое ведение всех тех областей вновь присоединенной территории, кто пожелает от автокефалии войти в сношение с Патриархией". Заканчивается письмо приглашением прибыть в Москву. Архиепископ Пантелеймон осуществил это приглашение только в начале июня 1940 года: 10-го числа он уже служил в Москве с митрополитом Сергием.

Вскоре после оккупации Западной Беларуси советское правительство отдало Вильну Литовской республике. Образовалась государственная граница между Литовской республикой и Советским Союзом. Вследствие такого положения Виленская епархия лишилась своего епархиального центра, который оставался заграницей. Архиепископ Пантелеймон принял в свое ведение приходы и духовенство этой епархии. Митрополит Сергий, своим указом от 24 июня 1940 года, утвердил его архиепископом "Гродненским и Вилейским". Таким образом архиепископ Пантелеймон объединил две епархии Западной Беларуси в одну, кроме гор. Вильны.

Небольшое число православных приходов в Литовской республике с 1922 года возглавлял митрополит Елевферий Богоявленский, живший в Ковне и носивший титул: "Митрополит Литовский и Виленский", находившийся в юрисдикции Московской патриархии. С присоединением Вильны к Литве митр. Елевферий прибыл в этот город и подчинил себе местное духовенство. Архиепископ виленский и лидский Феодосии, принадлежавший к автокефальной Православной Церкви в Польше, был отстранен и оставлен в Св. Духовом монастыре в Вильне на покое без права совершения богослужений и вмешательства в церковные дела. В конце 1940 года Елевферий умер, я. на его место был назначен митрополит Сергий Воскресенский, прибывший из Москвы. Этот Сергий имел титул: "Митрополит Виленский и Литовский, Экзарх Прибалтики". Он поселился в Вильне, но часто ездил в г. Ригу.

В июле 1940 г. из Москвы приехал в Луцк митрополит Николай Ярошевич, назначенный митрополитом Сергием московским на кафедру Волынской епархии. Он поселился в Луцке со званием экзарха Западных Украины и Беларуси. Архиепископ Пантелеймон был освобожден от этого звания.

Новосозданная Гродненско-Вилейская епархия территориально была обширна и имела 307 приходов. Старому 73-летнему архиепископу Пантелеймону было не по силам справиться со всеми епархиальными делами при советской власти. По его просьбе и по докладу экзарха митр. Николая в Москве решено было рукоположить во епископа брестского, викария Гродненско-Вилейской епархии архимандрита Венедикта Бобковского, настоятеля Жировицкого монастыря. Посвящение во епископа состоялось в Москве 30 марта 1941 года при участии 10 иерархов, присутствовавших в то время в Московской патриархии, из коих 8 было из оккупированных Советами областей Волыни, Западной Беларуси и Прибалтики. Епископ Венедикт остался жить вместе с архиепископом Пантелеймоном в Жировицком монастыре.

Архиепископ полесский и пинский Александр не поехал в Москву по приглашению и этим уклонился от формального присоединения его к Московской патриархии, за что был митрополитом Сергием уволен на покой. На его кафедру в Пинск был посвящен архимандрит Почаевской лавры Вениамин Новицкий. Посвящение состоялось в Луцке в первой половине июня 1941 года и совершено экзархом митр. Николаем и епископом Поликарпом Сикорским, викарием экзарха.

2. Германско-советская война. 22 июня 1941 года Германия начала военные действия против Советского Союза. Неожиданные сильные атаки немецких аэропланов и сухопутных танков по всей линии фронта парализовали сопротивляемость советских войск и заставили их отступать в глубь страны. Советская армия теряла десятки тысяч убитых, раненых и попавших в плен. В течение месяца ведения войны немецкие войска заняли всю Беларусь, большую часть Украины с Киевом и Балтийские страны. Белорусские города сильно пострадали от немецких налётов с воздуха. Железнодорожное сообщение было разрушено и бездействовало, вследствие чего городское население ощущало недостаток продуктов питания и голодало. Беларусь представляла печальную картину разрушения.

Немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь в Восточной Беларуси и в Украине в разрушенном состоянии. Епископов и священников не было, церкви были закрыты, переделаны на склады, театры, а многие разрушены. Монастырей не существовало, монахи разбрелись где кто мог, многие умерли в ссылках, в тюрьмах. Но верующие были в огромном числе.

В Минске, столице Беларуси, из 9-ти церквей уцелела только одна на военном кладбище за городом. Остальные переделаны и приспособлены для разных хозяйственных нужд. Три церкви: кафедральный собор, архиерейская церковь и собор возле железно-дорожной станции были снесены. Сохранились католические храмы, но в кафедральном был архив, а в другом большом - кино. Богослужений в городе не совершалось уже много лет.

3. Начало организации Церкви в Восточной Беларуси. С приходом немецких войск верующие принялись за восстановление разрушенной церковной жизни. Немецкие военные власти помогали в этом с расчетом на приобретение народной симпатии. Находились священники, которые многие годы скрывали свой сан от преследования. Немцы выдавали им удостоверения, уполномачивавшие их беспрепятственно совершать богослужения и исполнять пастырские обязанности для народа в условиях военной оккупации. Верующие люди принимали этих священников с любовию, отстраивали свои полуразрушенные церкви, где таковые уцелели, украшали их иконами, приносили церковно-богослужебные предметы и книги, которые бережно хранили у себя дома от взора безбожников и гонителей веры. Богослужения начали совершаться в переполненных народом храмах. Было весьма мало священников, а нужда в них была велика. Нива Божия созрела, но делателей на ней не хватало. Священникам приходилось совершать таинство крещения детей и взрослых десятками в один раз. Это было второе крещение Руси, как бы новое возрождение православной веры на всех просторах Восточной Беларуси.

Во второй половине сентября 1941 года в Минск приехал епископ Венедикт из Жировицкого монастыря для организации церковной жизни. Необходимо ему было получить разрешение немецких властей для этого. В этом деле помог начальник Минского округа Радыслав Островский, занимавший этот пост в то время. Епископ Венедикт обсудил с Островским все вопросы, касавшиеся организации церковной жизни в Беларуси. Островский выставил требование, чтобы это дело проводилось в национальном белорусском духе и чтобы новые епископы посвящались из кандидатов белорусской национальности. При посредстве Р. Островского епископ Венедикт получил из Генерального комиссариата Беларуси (военно-гражданская немецкая оккупационная власть) письмо на имя митрополита Пантелеймона Рожновского от 3-го октября 1941 года, в котором были указаны следующие условия: а) Православная Церковь в Беларуси руководится своими св. канонами, и немецкая власть не высеивается в ее внутреннюю жизнь; б) Православная Церковь в Беларуси должна называться: "Белорусская Автокефальная Православная Национальная Церковь"; в) проповедь, обучение Закона Божия и церковное письмоводство должны вестись на белорусском языке; г) назначение епископов, благочинных и священников не должно производиться без ведома немецкой власти; д) должен быть представлен статут "Белорусской Православной Автокефальной Национальной Церкви"; е) богослужения должны совершаться на церковно-славянском языке.

Митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт устроили официальное заседание, на котором постановили: а) принять к руководству и исполнению условия, представленные в письме Генерального комиссариата Беларуси, б) перенести резиденцию митрополита из Жировицкого монастыря в столицу Беларуси - гор. Минск, в) открыть духовную семинарию для обучения кандидатов в священный сан, г) присвоить митрополиту Пантелеймону титул: "Митрополит Минский и всея Беларуси". Протокол заседания озаглавлен "Акт № 1 деяния Собора Епископов Белорусской Православной Церкви от 6 октября 1941 года". Протокол подписали: митрополит Пантелеймон и епископ брестский Венедикт. Впервые в истории Беларуси Православная Церковь в этом крае официально в акте православной иерархии названа "Белорусской". По содержанию этого протокола было послано ответное письмо Генеральному комиссариату.

Закрепив свое легальное положение, митрополит Пантелеймон командировал епископа Венедикта в Гродно для управления приходами Гродненщины, присоединенной германским правительством к Восточной Пруссии, а в Минск назначил с западных областей Беларуси священников: Иосифа Балая настоятелем Екатерининской церкви и Иоанна Кушнира настоятелем кладбищенской церкви. Последний был магистром богословия. Им было поручено заняться организацией церковной жизни и приготовлением переезда митрополита в Минск. Иеромонах Владимир уже служил здесь, привезенный немцами. Они начали налаживать церковную жизнь в Минске, но плохо обстояло дело в этом отношении в других городах Восточной Беларуси вследствие того, что там не было духовенства.

4. Хиротония новых епископов. Митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт отлично понимали, что им двоим тяжело обслуживать иерархически всю Беларусь. По рекомендации белорусских деятелей из Варшавы и по своему разумению они решили посвятить несколько епископов для Восточной Беларуси. Кандидаты были указаны, но они находились за пределами Беларуси. Митр. Пантелеймон послал им приглашения прибыть в Беларусь для служения Церкви в епископском сане.

Первым кандидатом был архимандрит Филофей Нарко, проходивший свое церковное служение в Варшаве в юрисдикции митрополита Варшавского Дионисия. Митр. Дионисий отпустил архимандрита Филофея. Епископскую хиротонию его совершили в Жировицком монастыре 23 ноября 1941 года митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт. При наречении ему дали титул епископа слуцкого, викария Минской митрополичьей епархии. После этого торжества состоялся отъезд митрополита Пантелеймона и епископа Филофея в г. Минск на постоянное жительство. Сюда они прибыли 30 ноября. В Минске открывалось пред ними широкое поле деятельности, но вместе с тем их ожидали и большие скорби.

Политическим белорусским деятелям было известно, что митрополит Пантелеймон придерживается строго русских и монархических убеждений, поэтому не имели к нему большого доверия. У них были свои взгляды на Церковь и на церковные дела, чисто политические, которые они хотели проводить в Церкви. Церковные интересы или религиозно-богослужебная сторона их не интересовали. При таком настроении конфликты с церковною властью были неизбежны, и они скоро возникли. Началось с того, что группа таких деятелей подала митрополиту меморандум, в котором изложила ряд требований для проведения их в жизнь. Митрополит принял меморандум, но выполнить его не мог без ущерба для Церкви. Тогда эти лица начали действовать через немецкие власти и добились того, что в начале февраля 1942 года Генеральный комиссариат Беларуси отстранил митрополита Пантелеймона от церковной власти и заставил его все дела передать своему викарию, епископу слуцкому Филофею, жившему с ним в Минске. Повод для недовольства дал сам митрополит, допустивши некоторые ошибки в своих действиях и высказываниях. Этот печальный факт сигнализировал начало борьбы белорусских политических деятелей с православной белорусской иерархией. Эта борьба продолжалась в последующее время.

С отстранением митрополита от власти церковные дела зашли в тупик. Необходим был созыв собора епископов для решения церковных вопросов, и митрополит его созвал. Из Гродна был вызван епископ Венедикт. Заседания собора начались 3 марта 1942 года. Участниками его были епископы Венедикт и Филофей под председательством митрополита Пантелеймона. С правом совещательного голоса приглашен архимандрит Афанасий, прибывший к этому времени из Холмщины по приглашению митр. Пантелеймона на епископство. Первым было рассмотрение и утверждение проекта устава для Белорусской Православной Церкви, составленный архим. Афанасием по поручению митрополита Пантелеймона. Уставом предусмотрено было деление Беларуси на епархии. Собор постановил открыть шесть епархий: Витебскую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую, Наваградскую и Смоленскую. На каждую из этих епархий постановлено назначить епископа, а именно: на Витебскую - архимандрита Афанасия с возведением в сан епископа с титулом "Витебского и Полоцкого", на Гродненскую - епископа Венедикта с присвоением титула "Гродненского и Белостокского", на Могилевскую - епископа Филофея с титулом "Могилевского и Мстиславльского", на Наваградскую - епископа Вениамина Новицкого, жившего на покое в Почаевской лавре на Волыни, с титулом "Наваградского и Барановичского", на Смоленскую - протоиерея Семёна Севбо с пострижением его в монашество и посвящением в сан епископа с титулом "Смоленского и Брянского", Минскую-епархию возглавил митрополит Пантелеймон, которому дан титул: "Митрополит Минский и всея Беларуси, священно-архимандрит Жировицкой Свято-Успенской обители". Заместителем митрополита избран епископ Филофей, как живший в Минске.

Для решения неотложных текущих дел был избран Синод в составе двух епископов: Венедикта и Филофея под председательством митрополита. Кандидатом в Синод намечен Афанасий, епископская хиротония которого состоялась в воскресенье 8 марта. Ему было поручено собором управление Наваградской епархией до времени прибытия избранного на эту кафедру епископа Вениамина. Кроме того были сделаны постановления о необходимости открытия духовных семинарий в епархиях, издание религиозной литературы и церковного журнала, о церковных печатях для приходов и проч. Вопрос об автокефалии Церкви отложен до окончания войны и определения политического положения Беларуси. Этот собор имел большое значение для организации Белорусской Православной Церкви.

В конце соборных заседаний митр. Пантелеймон возвел в сан архиепископа Венедикта и Филофея. Первого возвел по своему личному желанию, а второго - по требованию белорусских политических деятелей.

В течение собора был вызван в Минск и пострижен в монашество с именем Стефана вдовый протоиерей Симеон Севбо, избранный на кафедру епископа смоленского. Епископская хиротония его должна была состояться в воскресенье 15 марта, но неожиданная болезнь митрополита помешала этому. В виду неотложности этой хиротонии хотели совершить ее архиепископ Филофей и епископ Афанасий, но митрополит не дал своего согласия. Возведенный в сан архимандрита Стефан Севбо уехал в свой приход для продолжения пастырского служения.

Своим отказом в рукоположении архим. Стефана в сан епископа митр. Пантелеймон показал, что он имеет какие-то планы. Это обнаружилось, когда митрополит потребовал от Филофея и Афанасия выезда в свои епархии. Его требования были против постановления собора епископов, недавно состоявшегося, но он с этим не считался. Митрополит думал, что после отъезда Филофея в Могилев и Афанасия в Витебск он сам возглавит Минскую и Наваградскую епархии и будет управлять ими при помощи Стефана, посвятивши его в сан епископа слуцкого, викария Минской епархии. Такие мероприятия митрополита сильно встревожили белорусских деятелей. Они сообщили об этом немецким властям. Генеральный комиссариат приказал митр. Пантелеймону неотложно посвятить Стефана в сан епископа смоленского. При помощи немецких чинов военной полиции архим. Стефан был привезен в Минск и в воскресенье 17 мая 1942 года посвящен во епископа митрополитом Пантелеймоном и архиеп. Филофеем. На следующий день епископ Стефан уехал в свой приход в Раков для приготовления к отъезду в Смоленск.

5. Заточение митр. Пантелеймона в монастырь. Конфликт между митр. Пантелеймоном и белорусскими деятелями сильно углубился и принял нежелательные формы. Им показались распоряжения митрополита относительно архиепископа Филофея опасными для белорусского национального дела, поэтому решили удалить его из Минска и развязать руки архиепископу Филофею для свободного действия. За содействием в этом деле они обратились к немецкой власти. В конце мая митрополит был вызван в Генеральный комиссариат, где начальник отдела Юрда объявил об увольнении его на покой, а управление делами Церкви должен передать архиепископу Филофею. Протест митрополита против такого решения не имел силы. Ему было приказано готовиться к отъезду в Ляды. Возвратясь из комиссариата, митрополит написал на имя архиепископа Филофея следующий декрет: "Вследствие своего отъезда из Минска на время моего отсутствия поручаю Вам все дела Белорусской митрополии". Документ этот был подписан митрополитом 1-го июня 1942 года. После этого оба владыки пошли в храм, где Архиепископ Филофей отслужил напутственный молебен для митрополита и сказал прощальную речь, выразив глубокую скорбь по поводу его принужденного отъезда. В ответ митрополит произнес следующие слова: "Поручаю вас всех покрову Царицы Небесной". Утром на следующий день, 2 июня, подъехал автомобиль с немецкими чинами СД и увезли митрополита с его келейником о. Юлианом в Ляды и поместили в бывшем монастыре, в котором сохранилась церковь. Здесь он оставался до поздней осени. На зиму немцы перевезли его в г. Вилейку, где он жил под надзором немецкой военной полиции.

6. Белорусские деятели и архиепископ Филофей. Через несколько дней после высылки митрополита "в Ляды белорусские деятели представили архиепископу Филофею два меморандума, в которых изложили ряд своих требований. Для характеристики приведем некоторые из этих требований, напр.: произвести регистрацию всех благочинных в митрополии с целью перемещения их, уволив русских и назначив белоруссов; организовать при архиереях "рады" из лиц духовных и светских, известных белорусских националистов; переменить состав городского духовенства в Минске и в Минской консистории, назначив сюда белоруссов, при этом назывались фамилии кандидатов.

Архиепископ Филофей столкнулся непосредственно с белорусскими деятелями. Раньше они осаждали митр. Пантелеймона, а теперь повели свою атаку на него. Из представленных ему требований он выполнил только одно, назначив священника Н. Лапицкого в Минск, а от остальных отказался, мотивируя тем, что он, как не митрополит, не может их выполнить. Это разгневало белорусских деятелей, которые начали помышлять о том, чтобы удалить из Минска архиепископа Филофея и на его место назначить более угодного им. Но они сознавали, что это не лежит в их власти.

Когда в половине июля собрались в Минске епископы для заседания по церковным делам в связи с высылкой митрополита в Ляды, белорусские деятели решили воздействовать на них через немецких властей. Начальник отдела генерального комиссариата Белоруси г. Юрда вызвал архиепископа Филофея и епископов Афанасия и Стефана и потребовал от них объявления автокефалии Белорусской Церкви и выполнения ряда других пунктов, указанных белорусскими деятелями, при этом высказывал свои требования в грубой форме. Владыки ответили, что не компетентны это провести без митрополита и Всебелорусского церковного собора. Увидев неуступчивость епископов, Юрда согласился на созыв Церковного собора, а в возвращении митрополита отказал, ссылаясь на то, что архиепископ Филофей уполномочен делать вместо митрополита.

7. Общий церковный собор. После неприятного разговора в генеральном комиссариате епископы решили начать подготовительные работы для созыва Всебелорусского церковного собора. Работа была возложена на архиеп. Филофея. Епископы Афанасий и Стефан уехали в свои епархии. Архиепископ Филофей учредил Предсоборную комиссию под своим председательством, задачей которой было составление программы собора и приготовление материала для рассмотрения на нем. Комиссия немедленно приступила к своей работе.

Оставался открытым вопрос, кто будет председательствовать на соборе. На основании устава, утвержденного собором епископов, это право принадлежало митрополиту, как главе поместной Церкви. Но он был отстранен от церковной власти и сослан в Ляды. Над ним было совершено насилие немецкой власти. Выяснение этого вопроса было поручено архиепископу Филофею. Он написал письмо к митрополиту и послал его через эконома архиерейского дома С. Менгеля. Митрополит ответил письмом следующего содержания: "Дня 1 августа 1942 года. Заместителю митрополита всей Беларуси архиепископу Филе фею. Желая, чтобы фактически проведенная мною автокефалия получила надлежащее оформление, я поручаю архиепископу Филофею созыв собора белорусской православной иерархии совместно с выборными представителями духовенства и верующих мирян. Митрополит Пантелеймон".

Получив такое полномочие, архиеп. Филофей назначил открытие Всебелорусского собора на 28 августа, о чем немедленно разослал циркулярные распоряжения с предписанием произвести выборы делегатов. В распоряжении указал, чтобы делегатов от мирян избирать из среды известных своим благочестием прихожан, живущих в приходе в течение 3-х лет и не моложе 30 лет жизни. На рассмотрение собора предлагались два пункта: объявление автокефалии Церкви и утверждение ее статута.

Белорусские деятели имели свои соображения и свои планы относительно престоящего собора. Они старались провести на собор молодых, послушных себе, делегатов, чтобы использовать их для своей дели, поэтому они были недовольны указанными архиеп. Филофеем условиями при избрании делегатов Они обжаловали это распоряжение перед немецкими властями. Начальник отдела генерального комиссариата Юрда послал письмо архиеп. Филофею от 14 августа, в котором выражал свое недовольство по поводу распоряжения о созыве собора без его согласия и потребовал представить ему статут Церкви для одобрения. По вопросу выборов делегатов на собор он потребовал заменить 30-летний возраст 21 годом жизни и отменить 3-х летний срок пребывания в приходе избираемого кандидата. Письмо заканчивалось угрозой: "Невыполнение моих предписаний может повлечь запрещение общего церковного собора. Я обязываю Вас немедленно исполнить мои предписания и ожидаю письменного подтверждения и извещения об исполнении предписанных мною изменений Вашего распоряжения".

По требованию Юрды архиепископ Филофей представил ему статут Церкви, утвержденный собором епископов в марте 1942 года. В ответ получил от него письмо 18 августа следующего содержания: "Представленные мне на одобрение статуты не могли получить моего одобрения. Они не только в своих постановлениях несовместимы с требованиями государства о правовом положении Церкви, но вообще непригодны во всем своем содержании". Дальше в письме он указал §§ статута, которые подлежали отмене. Так, напр., запрещал крестить евреев, открывать мастерские при монастырях, открывать духовные семинарии и академию без разрешения немецких властей, преподавать Закон Божий в школах; отменял юридическую силу церковных браков, поставил под вопрос православные церковные праздники и др. Из этого было ясно, что немецкая власть не намерена давать права Православной Церкви в Беларуси. Юрда был высшим немецким чиновником, дававший направление немецкой политике в оккупированной немцами Беларуси. Его письмо представляло программу отношения гитлеровской Германии к Православной Церкви в Беларуси и вообще к белорусскому населению, как покоренной нации.

К назначенному сроку прибыли на собор делегаты только из двух епархий: Минской и Наваградской. В епархиях Витебской, Могилевской и Смоленской церковная жизнь не была налажена, там организовано было весьма мало церковных приходов, поэтому в них выборы делегатов вообще не производились. Гродненская епархия находилась заграницей вследствие того, что вся Гродненщина была присоединена к Восточной Пруссии. Архиепископ Венедикт, как епархиальный архиерей, мало интересовался течением жизни в остальной части Беларуси. Он на собор не приехал и делегатов от своей епархии не прислал. Таким образом, собор состоялся из делегатов двух западно-белорусских епархий: Минской и Наваградской. По этой причине его нельзя назвать Всебелорусским Церковным собором.

Число делегатов от двух епархий представлялось в следующих цифрах: от Минской епархии - 26 духовных и 42 светских, всего 68 человек; от Наваградской епархии - от духовенства 17 и от мирян 22, всего 39 делегатов. На соборе присутствовало 107 человек и три иерарха: архиепископ Филофей и епископы Афанасий и Стефан. Минская епархия представляла засилие светского элемента на соборе, именно: 26 священников и 42 светских, но должно было быть одинаковое число мирян и священников.

Избранными делегатами от мирян оказались лица достойные и церковно настроенные. Молодых было мало. Требование немецкой власти избирать молодых не прошло.

Дело с открытием заседаний затормозилось вследствие ходатайства епископов перед немецкими властями о возвращении митр. Пантелеймона из ссылки для возглавления собора. Генеральный комиссариат отказал епископам в их ходатайстве. Решено послать делегацию к митр. Пантелеймону с просьбой выдать архиепископу Филофею полномочие на ведение собора. Такое полномочие необходимо было на том основании, что митр. Пантелеймон был главою Белорусской Православной Церкви и без его согласия постановления собора могли не иметь законной силы. Посланные делегаты - протоиерей И. Балай и С. Менгель - возвратились от митрополита с грамотой на имя архиеп. Филофея следующего содержания: "Вследствие моей невозможности по независящим от меня обстоятельствам прибыть на собор, на созыв которого, по Вашему желанию, я дал свое согласие, я поручаю Вам довести все дело до конца и председательствовать на соборе, если он состоится, как Вы меня об этом просите. Полагаюсь на Вашу епископскую совесть и мудрость, которые, надеюсь, дадут мне возможность утвердить постановления, выработанные на собрании духовенства и мирян под Вашим председательством. Митрополит Пантелеймон, 29 августа 1942 года, м. Ляды, Смолевицкого района".

Полномочие митрополита позволило приступить к открытию собора. 30 августа после молебна в Преображенском храме бывшего женского монастыря открылись заседания под председательством архиеп. Филофея. На повестке стояли два пункта: объявление автокефалии и утверждение статута. По первому пункту ограничились чтением докладов об основах введения автокефалии и составлением писем к православным восточным патриархам по этому поводу,. Всем было ясно, что в тяжелое военное время немецкой оккупации Беларуси не было канонических оснований делать объявление автокефалии своей Церкви. В дальнейшем процессе заседаний был рассмотрен и утвержден статут "Сьвятой Праваслаунай Беларускай Аутакефальнай Царквы". В нем заключалось 114 параграфов. В §113 было сказано: "Каноническое объявление автокефалии последует после признания ее всеми автокефальными Православными Церквами". Собор закончился 2 сентября 1942 года без формального объявления автокефалии.

8. Возвращение митрополита и посвящение новых епископов. После Минского церковного собора наступило некоторое затишье в митрополии. Белорусские деятели, удовлетворившись составленными на соборе письмами к восточным патриархам, больше не беспокоили немецкий генеральный комиссариат Беларуси своими требованиями объявления церковной автокефалии. Но через полгода вспомнили про письма к патриархам и, узнав, что они еще не отосланы по назначению, пожаловались немецкой власти. Архиепископ Филофей был вызван в генеральный комиссариат по этому делу. Он объяснил, что письма не посланы, потому что некому было их подписать. На основании утвержденного Минским собором в 1942 »оду статута Белорусской Православной Церкви это право принадлежало только митрополиту, как главе Поместной Церкви.

Архиепископ Филофей созвал Синод в начале апреля 1943 года для решения этого вопроса. В Минск прибыл только епископ Афанасий; архиеп. Венедикт и еп. Стефан не явились. Тогда Филофей и Афанасий обратились в генеральный комиссариат с просьбой возвратить из ссылки митр. Пантелеймона для возглавления Синода и подписания писем. Это ходатайство было удовлетворено. Немедленно митр. Пантелеймон был освобожден и 16 апреля привезен чинами немецкой военной полиции в Минск. Здесь он поселился в своих митрополичьих покоях.

Начались заседания Синода под его председательством. Первым пунктом было рассмотрение и подписание писем к патриархам. Владыки понимали, что письма не имели большого значения в военное время, но во избежание неприятности с немецкими властями их подписали и отдали в генеральный комиссариат. Дальнейшая судьба их неизвестна. После этого были решены другие важные церковные дела. Было послано письмо от имени православного белорусского епископата в генеральный комиссариат с просьбой наделения землей каждую приходскую церковь в размере 33 гектара. Это ходатайство было предпринято в связи с ликвидацией колхозной по-советской системы и наделением землей всех бывших колхозников.

В начале мая смоленский епископ Стефан обратился с просьбой к митр. Пантелеймону о рукоположении ему в помощь викарного епископа архимандрита Павла Мелетьева. настоятеля церкви в г. Брянске. Митрополит запросил согласия на это всех епископов. Архиеп. Венедикт и еп. Афанасий ответили, что кандидата не знают и потому предоставляют решение вопроса митрополиту совместно с владыками Филофеем и Стефаном. Последний незамедлил прибыть в Минск в сопровождении архим. Павла. 17 июня 1943 года состоялось заседание Синода в составе митрополита, архиеп. Филофея и епископа Стефана. Постановили рукоположить архим. Павла во епископа "Рославльского", викария Смоленской епархии. Незнакомый кандидат оставлен в Минске на испытание. Рукоположение его совершили митр. Пантелеймон и архиеп. Филофей в Преображенской кафедральной церкви в Минске 11 июля. Новорукоположенный не был доволен ни своим титулом, ни положением викарного епископа: он хотел быть самостоятельным епархиальным архиереем и иметь титул епископа брянского. Местожительство его оставалось в Брянске. Вскоре выяснилось, что он был неподходящий кандидат во епископа. В июле 1945 года, будучи эмигрантом в Германии, он перешел в католичество восточного обряда, спасаясь от насильственной репатриации на родину. Умер в католическом монастыре в Бельгии.

Посвящением Павла Мелетьева в сан епископа были возмущены белорусские деятели в Минске. Они заявили свой протес " против этого в форме новых меморандумов в генеральный комиссариат, обвинив весь белорусский епископат в антибелорусской деятельности. Немцы не придали этому большого значения.

Несмотря на тяжелое военное положение, церковная жизнь в Беларуси развивалась и укреплялась: на востоке создавались церковные общины, открывались храмы, епископы рукополагали священников из кандидатов, представленных церковными общинами. Конечно, кандидаты были мало подготовлены для пастырского служения, но жаждущий духовной пищи верующий народ и этими был доволен. Пастырская деятельность расширялась, охватывая все большее и большее число людей.

В процессе развития церковной жизни появилась необходимость назначить епископа в Гомель. Синод учредил Гомельско-Мозырскую епархию. Бывшее Гомельское викариатство Могилевскон епархии сделано самостоятельной епархией На кафедру епископа этой епархии был избран вдовый протоиерей Георгий Боришкевич, настоятель кафедрального собора и член духовной консистопии в Гродне, уроженец Волыни. Хиротония его должка была состояться в конце сентября 1943 г. в Минске, но затруднения с путешествием не позволили ему выехать из Гродна, где он постоянно жил со своей матерью и сыном. Архиепископ Венедикт постриг его в монашество с именем Григорий и 18 сентября возвел в сан архимандрита.

В половине октября архиеп. Венедикт поехал в г. Вену (Австрия) на епископскую конференцию иерархов Русской Православной Церкви Заграницей, созванную берлинским и германским епархиальным архиереем митр. Серафимом Лядэ по делу избрания в Москве патриарха Сергия. Его сопровождал на эту конференцию архимандрит Григорий Боришкевич. По просьбе архиепископа Венедикта епископат этой Церкви, во главе с митр. Анастасиям, посвятил в сан епископа гомельского архим. Григория. Посвящение состоялось 24 октября в русской церкви в Вене. Возвратившись в Гродно, епископ Григорий просил митр. Пантелеймона принять его в состав епископата Белорусской Православной Церкви, что и было сделано синодальным постановлением. В Гомельскую епархию ему не довелось отправиться по причине приближения фронта.

9. Епископский собор. Военное положение ухудшилось не в пользу немцев. Немецкая армия отступала. Однако, немцы не признавались в своем поражении и называли это отступление сокращением фронта. Вся Украина уже была занята советской армией и фронт находился у границ Беларуси. После ликвидации Райхскомиссариата Украины немцы присоединили Полесье к Генеральному комиссариату Беларуси. В Пинске епископствовал в это время митрополит Александр Иноземцев, а в Бресте - архиепископ Иоанн Лавриненко, который подал свое заявление с просьбой принять его в состав белорусской иерархии. В начале апреля 1944 года синодальным постановлением его ходатайство было исполнено с сохранением за ним титула: "Архиепископ Полесский и Брестский". Митрополит Александр, считавший себя принадлежащим к юрисдикции варшавского митр. Дионисия, воздержался от подчинения белорусскому епископату.

В половине мая 1944 года митрополит Пантелеймон созвал собор епископов в Минске. Прибыли все иерархи: из Гродна архиепископ Венедикт и епископ Григорий, из Наваградка епископ Афанасий, из Бреста архиепископ Иоанн, из Борисова епископ Стефан, из Могилева епископ Павел и на месте были митрополит Пантелеймон и архиепископ Филофей. В Минск прибыл в это время митр. Александр в качестве гостя президента БЦР Островского. Собор созван по требованию немецкой власти, которая хотела, чтобы белорусские епископы высказались против возведения в Москве митрополита Сергия в патриархи. Хотя вопрос был чисто церковный, но носил политический пропагандный характер. По этому вопросу делали свои постановления православные епископы в Польше и Германии.

Заседания собора епископов в Минске проходили под председательством митр. Пантелеймона. В них приняли участие все прибывшие иерархи, в том числе и митр. Александр. По вопросу возведения Сергия в патриархи немцы прислали готовый текст декларации для подписи, но он не соответствовал по своему содержанию. Собор епископов составил свой текст. Возня вокруг этого вопроса продолжалась долго, пока был выработан текст, удовлетворивший обе стороны. Подписанный собором епископов текст постановления был передан немецкому чиновнику.

Следующим весьма важным пунктом заседания собора было рассмотрение письменных распоряжений президента Белорусской Центральной Рады, созданной немецкими властями в начале 1944 года, касавшихся церковной жизни и ограничивавших ее свободное развитие. Собор высказался в категорической форме против вмешательства этой "Рады" во внутренние дела Церкви, принадлежащие компетенции церковной иерархии.

Кроме того были решены другие важные церковные вопросы, из которых для примера укажем следующие: присвоение митрополиту Пантелеймону титула "Его Блаженство, право ношения им двух панагий и предношения креста; утверждение и подписание статута Белорусской Православной Церкви с изменением некоторых параграфов в нем; присоединение к Белорусской митрополии двух полесских епархий: Пинской и Брестской с их епархиальными архиереями и духовенством.

Собор епископов закончился в спешном порядке, потому что близость немецко-советского фронта беспокоила всех. Во второй половине мая советские войска прорвали линию фронта между Витебском и Оршей и быстро двинулись на запад Беларуси. Белорусские иерархи во главе с митрополитом в спешном порядке выехали в Гродно и оттуда 7 июля 1944 года эмигрировали в Германию. Бежали заграницу все белорусские деятели, причинившие много скорби православному духовенству и вреда Церкви в Беларуси. Своими несвоевременными действиями они способствовали гибели многих тысяч человеческих жизней. Белорусское духовенство осталось на своих приходах и разделило до конца свою участь с прихожанами. Все постановления и труды белорусского епископата в деле создания Белорусской Православной Церкви обратились в ничто и перешли в область истории.

ГЛАВА III. ПОЛОЖЕНИЕ БЕЛАРУСИ ПОД НЕМЕЦКОЙ ОККУПАЦИЕЙ

1. Бедствие населения. Немецкая военная оккупация Беларуси продолжалась более трех лет (июнь 1941 - июль 1944). За это время немецкая власть проявила себя достаточно, чтобы о ней можно было что-то определенное сказать.

Немцы пришли в Беларусь уже с готовой программой, которую начали проводить лишь только стали твердой ногой на белорусской земле. Они разделили Беларусь на три зоны своих владений. Первая зона - Гродненщина была присоединена к Восточной Пруссии и подчинена обще-германским законам; она предназначалась для колонизации и германизации в первую очередь. Вторая зона создана из округов Наваградчины, Виленщины и Минщины под названием Генеральный комиссариат Беларуси с центром в Минске. Управлял этой зоной генеральный комиссар со штатом немецких партийных (гитлеровских) чиновников, задачей которых было подготовить область для колонизации и обращения ее в провинцию Германской империи - Третьего Райха. Витебщина, Могилевщина и Смоленщина с Брянским округом находились в военной полосе, где управление было в руках военного командования. Эта полоса составляла военную зону Беларуси. Полесье с Пинском и Брестом были присоединены к Райхскомиссариату Украины. Между зонами немцы установили искусственные границы, которые местные жители не смели переступать без особого разрешения немецких властей. Эти граничные преграды сильно препятствовали течению церковной и гражданской жизни белорусского населения.

Хотя фронт военных действий между немецкой и советской армиями находился на востоке далеко от границ Беларуси, но во всей стране не было спокойствия. Мирные жители тяжело страдали от немцев и от советских партизан, которые обычно скрывались в лесах, а ночью нападали на немецкие сторожевые и административные пункты, взрывали минами поезда и железнодорожные линии, убивали неугодных им лиц, грабили сельских жителей, забирая у них скот, лучшую одежду и продукты. Белорусские деревни обнищали и не могли дать питание городскому населению, которое голодало. Еврейское население, составлявшее большой процент населения белорусских городов и местечек, было немцами зверски уничтожено, а дома сожжены. Беларусь представляла печальную картину нищеты и разрушения.

Небольшие немецкие отряды и местная белорусская полиция боролись с партизанами, но от этой борьбы страдало мирное население. Изгоняя партизан, немцы жгли деревни и убивали ее жителей, подозревая их в симпатии к партизанам, которые фактически были хозяевами в провинциях. Полная беззащитность сельского населения создала весьма тяжелые условия для существования во всех зонах Беларуси. В этих условиях погибли десятки православных священников и многие тысячи крестьян и городских жителей.

Кроме советской партизанщины в 1942-1943 годах буйствовали в западно -белорусских районах польские партизаны. Они замучили на смерть несколько православных священников, убили их семьи и многих православных белоруссов. Эти жертвы безвременья заслуживают особого исследования о них: историков.

Средние и высшие учебные заведения были закрыты. Немцы разрешали иметь школы только ремесленные разного типа для юношества и начальные для детей. В начале школьного 1943/44 года была открыта учительская семинария в Наваградке с сокращенной программой. Преподавание Закона Вопия во всех школах было запрещено. Воспитание детей и юношества проводилось в национал-социалистическом немецком духе: без Бога, без христианской религии. Вместо христианских понятий прививалось неоязычество гитлеровско-германского типа. Взрослая молодежь насильственно вывозилась в. Германию на работы, где ей нашивали ярлык "остарбейтеры" - "восточные рабочие".

Верующие люди ожидали помощи от Бога. В надежде на избавление их от беды и несчастия жители западно-белорусских деревень сооружали большие деревянные кресты, украшали их цветами и полотенцами и ставили по окраинам своих селений. Все это делали но обету в течение одной ночи. Затем призывали священников, которые освящали эти кресты и служили всенародные молебны. Эти кресты символизировали страдание народа.

2. Вмешательство светского белорусского актива в церковные дела. В программу колониальной немецкой политики входило благосклонное отношение к местной церковной жизни. Немецкие военные власти в восточных областях Беларуси, содействовали восстановлению церковной жизни, оказывали свою помощь в деле открытия церквей и помещений для совершения богослужений, выдавали священникам удостоверения, позволявшие им беспрепятственно исполнять душепастырские обязанности среди верующих. С разрешения генерального комиссариата Беларуси митр. Пантелеймон получил возможность возглавить Белорусскую Православную Церковь и учредить митрополичью кафедру в Минске. Однако, предоставляя все эти возможности, немецкие власти налагали свой строгий контроль на церковную деятельность духовенства.

Зависимостью Православной Церкви от немецкой власти воспользовалась небольшая группа белорусских активистов, состоявшая из 5-6 молодых людей, атеистически настроенных, которые избрали своей задачей проводить в Церкви свои тенденции политического характера. О них уже говорилось выше. Состоя на немецкой службе в Минске и пользуясь некоторым доверие немецкой власти, они вмешивались в дела церковного управления и навязывали свою волю белорусской православной иерархии. Не имея власти воздействовать на епископат сами, они писали доклады или меморандумы в генеральный комиссариат, излагая в них свои требования по церковным делам и настаивая, чтобы немецкая власть приказала митрополиту исполнить изложенное в их меморандумах. Они добились отстранения митр. Пантелеймона от церковной власти и ссылки его в бывший монастырь Ляды. По их требованию немецкий генеральный комиссариат передал власть в Минской митрополии архиеп. Филофею и этим обезглавил Белорусскую Православную Церковь. Когда архиеп. Филофей не исполнил их требований, они выступили против него и требовали его удаления из Минска, чтобы на его место пригласить другого епископа. Произвол политических факторов свидетельствует о тяжелых условиях, в каких находилась Православная Церковь в Беларуси во время немецкой оккупации.

Белорусские активисты и генеральный комиссариат домагались объявления церковной автокефалии, не понимая канонического значения этого слова. Положение Белорусской Православной Церкви было самостоятельное в том смысле, что она не подчинялась в это время никакой высшей церковной власти, находившейся за границами Беларуси. Она управлялась Собором и Синодом своих епископов и возглавлялась митрополитом, которому собор в Минске 15 мая 1944 года дал титул "Его Блаженство", усвояемый обычно только главам некоторых автокефальных Церквей. Православная Церковь в Беларуси находилась на пути к полной самостоятельности, но до канонической автокефалии ей было еще далеко. Прежде всего Беларусь не была самостоятельным государством и судьба ее зависела от исхода войны. Государственная независимость была одним из важных условий объявления автокефалии Церкви. При таком положении требование провозглашения автокефалии Белорусской Церкви было демагогическим приемом безответственных лиц, руководствовавшихся политическими соображениями.

Второе требование - белоруссизация Церкви. Трудно понять, что подразумевали под этим понятием. В церковной жизни белоруссизация была проведена. Церковная канцелярия велась на белорусском языке. Священники произносили проповеди в церкви и с прихожанами разговаривали на народном белорусском языке. Богослужения совершали по-церковнославянски. Это было признано немецкой властью и узаконено статутом Белорусской Православной Церкви. Закон Божий в школах был запрещен немцами. Таким образом требование белоруссизации Церкви сводилось к нулю, оставаясь фразеологией, рассчитанной на внешний эффект для немцев, не знавших белорусской действительности.

Во второй половине 1943 года активисты изменили свою тактику и повели атаку на всю белорусскую православную иерархию и на приходское духовенство. В меморандуме от 5-го июля 1943 года они писали:

"Белорусская Православная Церковь сегодня по своему составу административно -иерархического аппарата, по ею национальной настроенности установилась как российская с сильным антибелорусским характером, и как таковая проявляет свою деятельность". Спустя месяц те же лица писали: "Через Церковь в Беларуси действуют различной окраски факторы с целью через российский характер Церкви и церковной работы удержать Беларусь в неотделимости от великою конгломерата "единой неделимой" с одной стороны или от Советского Сюза с другой стороны. Архиеп. Филофей, пользуясь доверием властей, без сомнения проводит издевательство над белорусскостью и через Церковь, укрепляет российскость Беларуси. Является необходимым создание белорусскою управления с компетенцией надзора над духовно-национальными делами Беларуси".

При чтении этих обвинений можно заключить, что посредством Церкви проводилась политическая работа, вредная белорусским национальным интересам. Но в действительности так не было. Церковь жила своею обычною жизнью, высшее и низшее духовенство занималось религиозно-пастырской деятельностью и в дела политики не мешалось. Поэтому оно не заслуживало такого рода обвинений, какие возводили на него белорусские активисты. Они старались набросить тень на белорусскую иерархию и приходское духовенство, обвинив их в симпатии к советской власти. Но ни одно обвинение не было подтверждено примером или фактом, что доказывало их полную необоснованность.

Немецкие власти решили проверить национальность белорусского православного духовенства. Они разослали анкеты и потребовали представить их к назначенному сроку. Анкеты были заполнены и сданы немецким властям. Из них выяснилось, что 90% православного духовенства объявило себя белоруссами и только незначительное число записалось русскими или украинцами. Немецкие власти поняли, что все обвинения духовенства неосновательны.

Осенью 1943 года положение на немецко-советском фронте сильно ухудшилось. Немцы отступали под напором красной армии. Белорусская почва колебалась под их ногами. Не имея достаточно сил удержать свою власть в Беларуси, они решили разделить ее с белоруссами. В октябре 1943 года они создали Белорусскую Центральную Раду, видимость белорусского правительства с ограниченными правами. В компетенции БЦР переданы: организация белорусской армии (БКА), дела культуры и народного образования, социальное обеспечение. Президентом БЦР был назначен Радослав (Роман) Казимирович Островский. БЦР назначила своих уездных начальников, которые действовали совместно с немецкими гэбитскомиссарами.

При БЦР был создан отдел по церковным делам. Этот отдел включился в деструктивную работу против Белорусской Православной Церкви. Президент Островский, не сговорившись с архиепископом Филофеем, решил удалить его из Минска и пригласить на его место епископа смоленского Стефана. Митрополит Пантелеймон на это не согласился. Тогда Островский начал действовать своею властью. Но из этого ничего не вышло, ибо епископ Стефан решительно отказался от предложенной ему чести. После этой неудавшейся попытки Островский задумал устранить от возглавления Церкви неуступчивого старика митр. Пантелеймона и возвести на его место пинского митр. Александра Иноземцева. В это время Пинск и Брест были присоединены немцами к Генеральному комиссариату Беларуси. Для переговоров по этому вопросу Островский пригласил к себе Александра. Было это перед Собором епископов, созванном митр. Пантелеймоном на 12-е мая 1944 года в Минске. Прибывшие епископы в частных разговорах высказались против митр. Александра. Об этом сообщили Островскому. Приближение фронта не позволяло Островскому заниматься церковными делами. Через две недели после Собора, в конце мая, все бежали из Минска на запад от приближения советских войск. В августе уже вся Беларусь была занята советскими войсками.

Характерным документом, свидетельствующим о произволе БЦР в делах Православной Церкви в Беларуси, является распоряжение президента Островского с требованием, чтобы все назначения, перемещения и увольнения лиц духовного сана проводились епархиальною властью после согласования с отделом вероисповеданий БЦР и чтобы все кандидаты в духовный сан представлялись в тот же отдел БЦР за две недели до их рукоположения. Это распоряжение ставило Православную Белорусскую Церковь и ее иерархию в полную зависимость от светской власти.

Из этого краткого обзора видно, что православная церковная жизнь в Беларуси во время немецкой оккупации находилась в весьма тяжелых условиях. Свободу Церкви ограничивали не только победители немцы, но еще больше побежденные белоруссы, достигшие какой-то власти в своей стране. Основная причина заключалась в том, что к власти пришли безбожники и люди мало способные к государственному управлению.

3. Положение католиков и Католической Церкви. Немцы застали Католическую Церковь в Беларуси сильно ослабленной. Число римо-католиков в западно-белорусских областях значительно уменьшилось по сравнению с довоенным временем. Советские власти вывезли в концлагеря тысячи поляков из Беларуси, главным образом польских осадников, помещиков и государственных чиновников. В ссылку попали также некоторые католические священники. Многие храмы стояли закрытыми без настоятелей.

Немецкие власти знали, что белоруссы римо-католики сильно ополячены, поэтому отнеслись к ним недружелюбно, как к своим врагам. Тем не менее молодые польки, знавшие немецкий язык, устроились при немцах в качестве переводчиц.

Молодые поляки поступили на службу в полицию и в разные немецкие учреждения. Немцы принимали их на службу как белоруссов. Из этих молодых людей вскоре образовались тайные польские легионы, которые действовали, как польские партизаны. И. Касяк в своей книге: "З гісторыі Праваслаунай Царквы беларускага народу" (стр. 119) поместил протокол № 5 от 3 мая 1943 года совещания представителей тайной польской организации гренадеров, в котором говорилось следующее:

"1) Все немецкие учреждения а поветах должны быть переполнены только нашими людьми, чтобы вся практическая власть была в наших руках. Таким образом все полицейские и коменданты смогут оказать помощь оружем и амуницией нашим вооруженным легионам, проводить разведку и делать соответствующее влияние на немцев и на все их окруженне. 2) Каждый поляк должен помнить, что ... никогда и ни за что белорус не захочет дать нам помощь, потому мы должны стремиться выжить белоруссов из всех учреждений... стремиться найти всякие материалы, обвиняющие белоруссов за связь с партизанами для того, чтобы их расстреливали. Таким образом мы сможем не только выжить белоруссов, но и настроить белорусское население против немцев. Затем, при помощи умелой пропаганды перетянем белоруссов на свою сторону и достигнем, как минимум, их нейтралитет. 3) Через своих людей просить полицию и немцев сжигать белорусские деревни под предлогом, что они помогают партизанам".

"В инструкции № 7 от 14 мая 1943 года руководящий центр гренадеров указывает, что цель польских легионов - освобождение Заходней Беларуси от большевизма, но каждый поляк должен помнить, что белоруссы - это враги польского народа ... поляки должны всеми способами компрометировать белоруссов перед немцами, добиваясь арестов белорусов с тем, чтобы потери в белорусах были наибольшими".

Немцы, однако, разобрались в действительном положении и начали расправу с поляками. При помощи тайных агентов немцы открывали польские организации, арестовывали их участников и расстреливали. Во многих городах Западной Беларуси были тайные польские начальники уездов (старосты) с целым штабом своих служащих.

Некоторая часть ополяченной белорусской интеллигенции примкнула к белорусским национальным деятелям и включилась в их работу. Белорусскими патриотами они не были. Некоторые из них были редакторами белорусских газет, которые издавались с разрешения немецкой власти. В Минске издавалась "Раніца", а в Барановичах "Барановіцкая газэта". В этих газетах, если что писали о православном духовенстве, то только плохое, зато восхваляли католическое духовенство, особенно их мнимые заслуги для белорусского национального дела. Вместе с белорусскими активистами они вмешивались в дела Православной Церкви, но совершенно молчали о своей Римо-Католической Церкви, в которой все богослужения совершались на латинском и польском языках. Кс. Годлевский Викентий, занимая высокое служебное положение главного школьного инспектора в 1942 году, составил школьную программу обучения, в которой упоминалось о православии только с конца XVIII века как орудие царской политики. По этой программе должны были учиться православные дети.

Католическая миссия восточного обряда в Альбертине около Слонима, молчавшая при Советах, с приходом немцев оживила свою деятельность. Начальник этой миссии кс. А. Неман-цевич получил из Рима в начале апреля 1942 года звание папского экзарха для католиков восточного обряда в Беларуси и был признан немецкой властью. Свою миссионерскую работу он начал с того, что объявил себя щирым белоруссом, хотя был поляком. Местные белоруссы католики выдвигали его, как великого белорусского деятеля и патриота. Кс. Неманцевич убеждал белоруссов, что национальной белорусской религией должна быть уния. Ему вторили белорусские деятели из среды католиков. В Барановичах в том же направлении работал кс. Горошка. Однако, деятельность кс. Неманцевича показалась немцам подозрительной. В августе 1942 года они арестовали его и расстреляли. После ареста кс. Неманцевича разбег жались все его помощники монахи из Альберцина. Таким образом закрылась католическая миссия восточного обряда в Альберцине, существовавшая с 1924 года и причинившая православным много несчастий. В Альберцин был назначен православный монах священник, который не нашел там ни одного униата. Многолетняя миссионерская деятельность альберцинских монахов иезуитов ничего не сделала для католичества. Пытались миссионерствовать на востоке Беларуси другие католические священники, командированные виленским архиепископом Яблжиковским. В Минском и Смоленском округах они начали организовывать приходы. Среди них были ксендзы: Малец, Гляковский, Татаринович; в Минск явился кс. Годлевский. Но там не суждено было им долго служить. В начале 1942 года были арестованы немцами Малец и Гляковский и судьба их неизвестна. Годлевский был арестован в конце декабря того же года и расстрелен. Успели вовремя уехать на запад Горошка и Татаринович. В течение 1942 -1944 годов немцы расстреляли много католических священников, заподозрив их в польской конспиративной работе. В Наваградке в марте 1944 года были расстрелены католические монахини, жившие при приходском храме. Польская конспиративная работа против немцев отразилась на судьбе католического духовенства в Беларуси.

Top

Меню:

Часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЦЕРКОВНАЯ

ГЛАВА I. ХРИСТИАНСТВО В БЕЛАРУСИ