Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
«Арлингтон» на Березине
«Прости меня товарищ: как ты мог быть моим врагом! Теперь я вижу, что ты такой же человек, как и я. Я помнил только о том, что у тебя есть оружие. Ах, если бы нам по чаще говорили, что вы такие же несчастные маленькие люди, как мы. Если бы мы сбросили наши солдатские куртки, ты мог бы быть мне братом. Прости меня, товарищ. Как ты мог быть моим врагом?».
Э.-М. Ремарк «На Западном фронте без перемен»
Территория знаменитой Бобруйской крепости является огромным военным некрополем, на котором покоится прах солдат разных армий и войн.
Тема военных захоронений на территории Беларуси всегда стояла достаточно остро. Многочисленные войны оставили глубокий след в нашей национальной истории. Солдаты многих армий волею судеб и правителей проходили по нашей многострадальной земле. Многие в ней остались навсегда. Не стоит забывать и о том, что до сих пор с надлежащими почестями не погребены останки и всех наших солдат, которые защищали свою родину от иноземных захватчиков.
Уникальность Беларуси заключается в том, что очень часто у нас могилы вчерашних врагов соседствуют друг с другом. Некоторые о таком соседстве даже не догадываются. Другие, под влиянием стереотипного мышления выступают против него. Истина, как обычно, находится где-то посередине.
Одним из таких мест, где сплелись судьбы вчерашних «защитников» и «захватчиков» является старинная Бобруйская крепость, история которой насчитывает уже две сотни лет.
Брат на брата
Одним из первых военных захоронений на территории Бобруйской крепости является мемориальный курган, созданный военнослужащими Первого польского корпуса под командованием бывшего генерала русской императорской армии Юзефа Довбор-Мусницкого. После событий октября 1917 г. в
Петрограде командование корпуса приняло решение о передислокации в район Рогачев-Жлобин-Бобруйск. Необходимо отметить, что личный состав корпуса отличался высокой дисциплиной, его офицерский состав состоял в основном из представителей знатных шляхетских родов Беларуси.
Генерал Ю. Довбор-Мусницкий был кадровым военным, за его плечами была учеба в Академии Генерального штаба, а также участие в двух кровопролитных войнах: русско-японской и Первой мировой. За короткий срок генералу удалось создать хорошо подготовленное войсковое соединение, что, конечно, беспокоило новые власти. В декабре 1917 г. большевики издали приказ об аресте штаба корпуса. 12 января 1918 г. войска корпуса (3 дивизии, около 30 тыс. легионеров) начинают боевые действия против частей Красной гвардии. Им удается захватить Рогачев, а затем и Бобруйск вместе с расположенной на его территории цитаделью. Во время пребывания в Бобруйской крепости частям корпуса приходилось вести ожесточенные бои, как с красноармейцами, так и с местными крестьянами, которые нападали на разбросанные по окрестным деревням гарнизоны поляков.
Генерал Ю. Довбор-Мусницкий осознавал, что эта братоубийственная война приводит к гибели ни в чем неповинных людей. Он понимал, что белорусы и поляки веками жили на этих землях, и им нечего было делить. Но политика вмешалась в этот, казалось бы, навсегда устоявшийся уклад жизни. Штаб корпуса и сам генерал издавали десятки обращений к белорусским крестьянам. В одном из них мы читаем:
«Братья Белорусы! Польская армия сформирована на основе права народов на самостановление. Мы не чувствуем ненависти к Вам, за то, что вы участвовали в нападениях на наши военные транспорты. [...] Поляки уже более ста лет начиная с Универсала Т. Костюшко ликвидировало панщину. Ее вновь вернуло царское правительство.
В 1861 г. шляхта литовских и белорусских губерний первая в России обращалась с петицией к Александру II с прошением о ликвидации панщины.
Никогда поляки, народ, ставящий свободу выше жизни и проливающие за нее в течение последних 150 лет свою кровь, не будут стремиться к лишению свободы своих братьев, с которыми жили на одной земле. [...]
Мы готовы позволить Вам создать Белорусскую раду в Бобруйске. Пускай живёт независимая Беларусь!».
Но бои продолжались и потери корпуса были ощутимы. 25 января 1918 г. в центре крепости, по приказу командования корпуса было организовано военное кладбище. В мае 1918 г. перед самой отправкой в Польшу генерал Ю. Довбор-Мусницкий приказал насыпать курган на месте кладбища. Курган проектировал полковник инженерных войск Ян Врочинский. Памятник представлял из себя насыпь, вознесенную к небу, внешне напоминающую египетскую пирамиду. В центре кургана располагался железный крест, перевязанный железным терновым венцом.
Части Первого польского корпуса покинули расположение крепости в мае 1918 г. Но уже в 1920 войска только что провозглашённого польского государства вновь оказались в цитадели на Березине. Во время советско-польской войны рядом с Курганом хоронили польских солдат.
В это же время, на территории Бобруйской крепости поляками был создан лагерь для советских военнопленных. Под Бобруйском был разбит Осиповичский полк Красной Армии и практически все его солдаты оказались в старых бобруйских казематах. Болезни и каторжные работы приводили к высокой смертности среди пленных красноармейцев. Умерших хоронили на крепостной территории, во рвах. В 1927 году на месте братской могилы красноармейцев был поставлен памятник, который сохранился до наших дней. Однако, до сих пор неизвестны фамилии всех погибших в 1920 г. советских военнопленных.
Что же касается польских захоронений в крепости, то после окончания советско-польской войны 1920 г., советские власти ликвидировали «польский» курган. Могила «классового» врага не могла находиться там, где теперь располагались части Красной Армии. Курган-могила солдат Первого польского корпуса была таким же нежелательным объектом как десятки церквей и костелов. Интересным является то, что этот символ Первого Польского корпуса не «канул в лета». 1 ноября 1932 г. в Варшаве по решению ветеранов корпуса на Военном кладбище Повонзки была создана уменьшенная копия братской могилы. Надпись на ней гласила: «Этот памятник является миниатюрой кургана, насыпанного в Бобруйской крепости на месте общей могилы солдат и офицеров Первого польского корпуса, погибших в боях за свободу Родины в 1917-1918 гг.». В кургане были похоронены бывшие солдаты корпуса, умершие после окончания советско-польской войны. Копия кургана сохранилась до наших дней. Каждый год возле него появляются живые цветы. Поляки помнят свою историю.
Несколько лет назад, на территории Бобруйской крепости во время работ, связанных с реконструкцией цитадели было обнаружено место, где в 1918 г. находилась братская могила польских легионеров. В результате земляных работ были извлечены человеческие останки, а также обнаружены элементы униформы и снаряжения, пуговицы с польскими орлами, католические медальоны и иконки, войсковые эмблемы Первого польского корпуса. К сожалению, этими останками тогда никто не заинтересовался, и их просто перезахоронили неподалеку.
История распорядилась так, что прах погибших в 1920-м красноармейцев покоится рядом, с погибшими тогда же на территории Бобруйщины солдатами польской армии. Впрочем, на этом исторические метаморфозы некрополей Бобруйской крепости не заканчиваются.
Красная звезда на «Heldenfriedhof»
В 2003 году по просьбе своих австрийских знакомых мне удалось разыскать и установить место, где в период с 1941 по 1944 гг. на территории Бобруйской крепости находилось большое немецкое военное кладбище. Необычно то, что недалеко от немецкого некрополя находится памятник в память тысяч советских военнопленных, уничтоженным нацистами в концлагере на территории цитадели в ноябре 1941 года. Но обо всем по порядку.
Во время работы в Австрии в 2002 г. мне довелось познакомиться с людьми, чей родственник служил гренадером одного из пехотных полков вермахта. Антон Шустербауэр воевал на территории Беларуси и был похоронен на кладбище в Бобруйской крепости. На фронте австриец пребывал с июля по ноябрь 1943 г. 22 ноября 1943 г. тяжело раненного гренадера привезли в госпиталь в Бобруйск. На следующий день австриец умер, не приходя в сознание. В 14:30, как отмечалось в некрологе, со всеми воинскими почестями его похоронили на Heldenfriedhof. В письме командования, отправленном родственникам австрийца значилась, что гренадер Шустербауэр имел личный номер 11526 и был похоронен в могиле под номером 9/16.
Вот так, обычный сельский парень, который не был приверженцем нацистской идеологии, которому было на момент гибели двадцать лет, погиб далеко на Востоке за лживые идеи и человека, возомнившего себя новым мессией. К сожалению, в истории часто бывает так, что за ошибки одного расплачиваются миллионы.
В моих поисках возможного места погребения австрийского солдата вермахта мне помогал мой дед, ветеран Великой Отечественной. Вот ведь как бывает, человек, ушедший на фронт в 18 лет, сражавшийся с нацистами за свою родину, помогал мне в поисках солдата армии, против которой он воевал. Это лучшая иллюстрация слов Ремарка, которую я привел в качестве эпиграфа к статье.
Я видел, как изменилось лицо моего деда, когда я показал ему фото Шустербауэра. «Жаль парня, такой молодой», - единственное, что сказал он, словно забыв, в каком возрасте сам ушел на фронт. Мой дед, кавалер ордена Красная Звезда и медали «За отвагу» не осуждал меня за мое желание помочь австрийцам. Он не воспринимал этого солдата вермахта своим врагом. Сказывались мудрость, понимание и прощение, пришедшие с возрастом. Понимал мой дед и то, что в нацистской Германии у молодых людей не было выбора. Если они отказывались идти на фронт, их неминуемо ждали нацистские концлагеря.
После непродолжительных поисков в фондах Краеведческого музея в Бобруйске (его сотрудникам, кстати, большое спасибо за помощь) я обнаружил немецкий план Бобруйска, датируемый 1944 г. На нем я без труда обнаружил немецкое военное кладбище «Heldenfriedhof». Большой воинский некрополь занимал значительную часть крепостной территории.
Сопоставив немецкий план с современным я понял, что тогдашняя Friedhofstrasse - это теперешняя улица Береговая. Как оказалось, в 1980-х часть пустыря, на котором когда-то находилось немецкое военное кладбище, было отдано под строительство гаражного кооператива. Работники краеведческого музея и старожилы рассказывали, что рабочие во время строительства гаражей часто натыкались на человеческие останки. Я и сам, хоть и был тогда совсем маленьким мальчишкой, помню, как у соседской детворы, вдруг, стали появляться необычные игрушки: ржавые немецкие каски, пуговицы, непонятные таблички с номерами и буковками (солдатские жетоны), наградные кресты и монеты со свастикой. Тогда никто не задумывался, что за каждым из этих «раритетов» стоит чья-то человеческая судьба…
Кстати, мой друг, офицер белорусской армии, недавно рассказывал, что пару лет назад при прокладке кабеля его солдаты также наткнулись на человеческие останки. По жетону определили - немец. Но внимание на это никто не обратил. Кости закопали, а жетон «сгинул». Быть может, наши солдаты наткнулись на могилу 9/16? Кто знает.
Как и в случае с польским курганом, и в этой истории так же на лицо исторический парадокс. Немецкий «Heldenfriedhof» практически граничит с мемориалом советским военнопленным, узникам лагеря №131, уничтоженным гитлеровцами 7 ноября 1941 года. Тогда, по разным данным погибло около 18 тысяч наших солдат. Вот так воевали друг против друга, а теперь лежат практически в одной могиле.
Эпилог
По мнению многих, образцом военного некрополя является американское Арлингтонское мемориальное кладбище, расположенное в штате Вирджиния, в пригороде Вашингтона. Основанный в 1865 г. некрополь предназначался первоначально для захоронения солдат, погибших в Гражданской войне. Впоследствии там стали хоронить участников других войн, а также американских государственных деятелей. Ровные ряды надгробных памятников, лужайки как в парках, умиротворенная обстановка. Все эти эпитеты великолепно характеризуют знаменитый военный мемориал.
У нас в Беларуси своя культура погребения усопших и своя специфика. Но думаю, что на территории Бобруйской крепости вполне можно было бы создать свой военный мемориал или гарнизонное кладбище, на котором был бы перезахоронен прах солдат разных армий, волею судеб оказавшихся на бобруйской земле и навсегда в ней оставшихся. Война и политики их разъединили, а смерть объединила. Ровные ряды могил немцев, поляков, русских, белорусов стали бы символом примирения, а души погибших солдат, наконец, обрели покой. Кстати, на гарнизонном кладбище в Брестской крепости что-то подобное уже существует. Там «польские» могилы сентября 1939 г. соседствуют с захоронениями времен Первой Мировой, а также Великой Отечественной войн. К тому же такое общее военное кладбище на территории Бобруйской крепости привлекло бы и иностранных гостей из тех же Польши, Германии и Австрии. Мне часто приходилось говорить с жителями этих стран и они изъявляли желание приехать и положить цветы на место, где когда-то был погребен их родной человек.
Мне кажется, что одними из самых главных человеческих качеств является умение прощать и разделять чужую боль. Сборное гарнизонное кладбище или мемориал в память о погибших на территории Бобруйской крепости как раз и стали бы свидетельством того, что мы научились прощению и великодушию. Не стоить помнить лишь цвет мундира, титулы и звания, которые носили немцы, французы, австрийцы, поляки и представители других наций, покоящиеся в нашей земле. Пришло время вспомнить, что они просто люди.
Игорь Мельников
Минск-Варшава-Бобруйск
16.04.2011