Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Катынский список: белорусские страницы. Продолжение
С момента публикации моего первого материала о Белорусском катынском списке прошло не так уж и много времени. За этот небольшой промежуток времени мне удалось обнаружить достаточно большое количество интересных
и ранее неизученных фактов, касающихся истории репрессий, которым подверглись граждане ІІ Речи Посполитой после воссоединения западнобелоруских территорий с БССР.
Недавно я получил письмо от жительницы Лондона Ивоны Вайсман, в котором она сообщила интересные факты о своих родственниках по фамилии Манерские, которые до 1939 года проживали в Полесском воеводстве. Как
оказалось, один из дядей ее мамы был офицером Войска Польского. «Мама была маленькой и помнит лишь некоторые эпизоды из того, довоенного прошлого. Она рассказывала о свадьбе своего дяди. Вспоминала красивую офицерскую форму, в которой ходил он. Бриджи с лампасами, лихая фуражка-рогатывка. Молодоженов, выходивших из костела, встречали уланы, скрестившие над головами обвенчавшихся сабли. Красиво, романтично», - пишет госпожа Вайсман. «На дворе был 1935 год. Через четыре года начнется война. Мама рассказывала, что ее дядя в сентябре 1939 г. попал в советский плен. Его судьба до сих пор неизвестна. Где, когда он погиб, мы не знаем, а так хочется узнать, где же покоятся близкий нам человек», - пишет пани Ивона.
Занимаясь поисками материалов по данной тематике, работая в архивах и библиотеках Польши и Беларуси, мне удалось найти очень интересную информацию о составе заключенных (в 1939-1940 гг.) печально известной тюрьмы НКВД в Минске, именуемой в простонародье «американкой». Как оказалось, львиную долю «зеков», находившихся там в это время, составляли польские граждане, бывшие военнослужащие и сотрудники государственной полиции. Впрочем, попадались и «особые» заключенные. Но обо всем по порядку.
Полиция вне закона
Знаменитая минская «американка» строилась в свое время по образу и подобию известного американского
исправительного учреждения «Sing-sing», находящегося в Нью-Йорке. Первоначально, минская тюрьма была
рассчитана на содержание всего ста заключенных, правда в советские времена там была проведена реконструкция, и размеры камер значительно увеличилась.
Видимо, так было угодно истории, чтобы в конце 1930-х годов камеры внутренней тюрьмы НКВД в белорусской столице заполнили вчерашние правоохранители, сотрудники польской государственной полиции, тысячи которых оказались в плену Красной Армии. В директиве комиссара госбезопасности 3 ранга Всеволода Меркулова от 22 февраля 1939 г. руководителям областных управлений НКВД приказывалось всех сотрудников польской государственной полиции, тюремщиков, разведчиков, провокаторов, осадников а также судебных работников содержащихся в Старобельском, Козельском и Осташковском лагерях перевести в тюрьмы в распоряжение местных органов НКВД. Кроме этого, лагерному начальству предписывалось провести жесткую сегрегацию заключенных на предмет выявления сотрудников второго отдела польского генштаба (контрразведки), штабных офицеров, кадровых офицеров Корпуса Пограничной охраны, которые занимались разведывательной деятельностью против СССР. Все касающиеся этих категорий «врагов народа» документы и личные дела было приказано передать управлениям НКВД по месту назначения.
В результате исполнения этой директивы в Минск кроме пленных военнослужащих Войска Польского было этапировано и около 2 тыс. сотрудников польской государственной полиции.
22 марта 1939 г. Лаврентий Берия подписывает приказ №00350 о «разгрузке тюрем» на территории БССР и УССР.
Из «исправительных учреждений» западных областей БССР в минскую тюрьму предписывалось перевезти около 3 тыс. арестованных. Из тюрьмы в Бресте - 1500, из Вильно - 500, из Пинска - 500, из Баранович - 450 заключенных.
Наркому БССР, комиссару 3 ранга Лаврентию Цанава приказывалось работы по этапированию заключенных из Западной Белоруссии закончить в десятидневный срок. Непосредственная задача по конвоированию заключенных из западнобелоруских тюрем возлагалась на созданную 13 апреля 1939 года приказом НКВД СССР № 00206 15-ю отдельную бригаду конвойных войск НКВД СССР, в состав которой входили: 226-й конвойный полк (Минск), 131-й (Гродно) и 136-й (Смоленск), а чуть позднее 132-й (Брест) и 137-й (Барановичи) отдельные батальоны конвойных войск НКВД СССР.
По информации польского исследователя, бывшего узника лагеря в Козельске, Здзислава Пешковского через
минскую «американку» прошли 5 150 польских граждан, из них около 4 тысяч было расстреляно. В это число входит:
1642 военнослужащих Войска Польского (1 генерал, 68 полковников и подполковников, 107 майоров, 221 капитан, 310 поручиков, 394 подпоручика, 48 подхорунжих и кадетов, 272 подофицеров, 171 рядовой),
1 971 сотрудник государственной полиции (10 инспекторов и подинспекторов, 62 комиссара полиции, 15 подпоручиков, 137 старших сержантов, 229 сержантов, 409 старших постерунковых (участковых), 861 постерунковый, 247 рядовых),
130 гражданских лиц.
Среди этой массы людей было большое количество дипломированных специалистов по разным областям знаний, докторов наук, доцентов, инженеров, врачей, адвокатов.
Среди узников минской тюрьмы НКВД 35 процентов составляли выходцы из Силезского воеводства; 7,9 - из Варшавского; 7,7 - из Познаньского; 5,7 - из Львовского; 5,6 - из Белостокского; 4,9 - из Полесского; 4,4 - из Виленского; 3,9 - из Лудского; по 3,7-процента из Новогрудского и Поморского; по 3 процента - из Краковского, Волынского, Келецкого, Любельского и Тарнопольского.
Польским фондом «Голгофа Востока» в свое время было проведено исследование и представлен список фамилий польских граждан, ставших жертвами расстрелов НКВД в Минске. О некоторых из этих безвинно убиенных стоит
рассказать поподробнее. Так, среди многих административных чиновников восточных воеводства Второй Речи
Посполитой в «американке» оказался последний президент Бреста над Бугом, депутат польского Сейма, капитан Войска Польского Францишек Колбуш. В 1935 году он успешно баллотировался в польский парламент от округа Пинск. В 1938 г. был избран городским главой. Осенью 1939 г. Колбуш был арестован НКВД. Судьбу брестского градоначальника повторили и бургомистр Слонима Хенрик Бенкевич, а также бургомистер Клецка подполковник Войска Польского Владислав Хмелевский.
Не обошла горькая участь жертвы сталинских репрессий и виленского журналиста, тридцатитрехлетнего репортера
«Слова Виленьского» Тадеуша Доленги-Мазовецкого. Он, будучи подпоручиком Войска Польского, с первых дней войны воевал в 85 полку пехоты, но попал в советский плен и вскоре оказался в Минске…
Не укладывается в голове, но среди польских военнопленных было много знаменитых спортсменов, участников Олимпийских игр. Так, жертвой Минского НКВД стал лучший польский пловец межвоенного двадцатилетия, участник Олимпиады 1936 г. в Берлине Роман-Казимеж Бохеньски, воевавший в звании подпоручика резерва в составе 13 пехотного полка. Похожая история и у многочисленных польских полицейских, профессионально игравших до войны в футбол. Среди «кудесников кожаного мяча» в Минске оказались постерунковые Феликс Джизга, Вильгельм Калужа, Игнатий Кель, представлявшие, как сейчас принято говорить, цвета сборной Силезской полиции в Катовицах. Узниками минской «Американки» оказались чемпион по боксу в среднем весе, полицейский Павел Гонска, а также чемпион по стрельбе полицейский Болеслав Линовецкий.
Было, безусловно, много обычных людей, таких как владелец магазина в Молодечно Леон Лукомский или полицейский пенсионер Константы-Леон Стшелецкий из Бреста.
Среди высокопоставленных чинов, оказавшихся в тот роковой момент в Минске можно выделить комиссара полиции из Новогрудка Юзефа Андзяка, генерала Войска Польского в отставке Казимежа Пясецкого.
Не скрою, не малое удивление у меня вызвал тот факт, что в ходе сентябрьской компании 1939 г. в советский
плен «угодили» и граждане других европейских стран, по несчастью оказавшиеся в Восточной Польше в момент начала Освободительного похода Красной Армии. По данным Здзислава Пешковского среди жертв расстрелов в Минске было как минимум 6 иностранных граждан (двое имели паспорт Вольного города Гданьска, двое граждан США, и двое граждан Франции). Сейчас уже никто не скажет, что делал в Западной Белоруссии француз Жак Анель. Может быть, приехал к родственникам, а может быть был военным репортером какого-нибудь французского издания? На этот вопрос сегодня уже не кому ответить.
Не менее интересным и захватывающим сюжетом является история двух болгарских военных летчиков, перепутавших поезд и оказавшихся на польской территории, подконтрольной Красной Армии. Не секрет, что в предвоенные годы польские и болгарские ВВС очень тесно сотрудничали. Большая группа болгарских пилотов стажировалась в польских военных школах. Болгария высоко оценивала боевые характеристики польских самолетов, и большое количество военной авиатехники перед Второй Мировой войной София купило именно у Варшавы. Среди тех, кто стажировался в польских летных школах, были и поручик Павел Павлов и подпоручик Петко Куклов. Спустя несколько недель после нападения Германии на Польшу, когда ситуация на фронте стала катастрофической, болгары получили приказ эвакуироваться из охваченной войной страны. «Царские» летчики поспешили на железнодорожный вокзал, но вместо поезда на Бухарест они сели в поезд до … Бреста. Красноармейцы, «принявшие» пилотов в городе на Буге, особенно не вникали в знаки различия и цвет формы перепуганных болгар. Оба летчика были арестованы. Впрочем, Павлову и Куклову повезло. За них лично вступился болгарский царь Борис ІІІ. Пилотов отправили восвояси. Эта история в отличие от историй тысяч польских граждан завершилась «хэппи-эндом».
Вот лишь некоторые факты сталинских репрессий против граждан Второй Речи Посполитой на территории БССР в 1939-1940 гг. История Белорусского катынского списка требует дальнейшего глубокого изучения. Данная работа важна, прежде всего, с человеческой точки зрения. Пришло время почтить память невинно убиенных тогда людей. Не важно, были ли они поляками по национальности или белорусами. Важно то, что эти люди заслуживают уважения и почитания со стороны нас, современных белорусов. Чем скорее мы установим имена всех жертв из Белорусского катынского списка, тем скорее мы сможем избавится от противоречивого и сложного сюжета в нашей национальной истории.
Игорь Мельников
Варшава-Минск
19.04.2011