Папярэдняя старонка: Пашкевіч Алесь

Взаимоотношения представительств евреев и славянских национальных меньшинств в парламенте межвоенной Польши в 1922-1927 гг. 


Аўтар: Пашкевіч Алесь,
Дадана: 21-09-2013,
Крыніца: Пашкевич А.В. Взаимоотношения представительств евреев и славянских национальных меньшинств в парламенте межвоенной Польши в 1922 - 1927 гг. // Материалы Двенадцатой Ежегодной Международной Междисциплинарной конференции по иудаике. Ч. 2. - Москва: Сэфер, 2005. - С. 138 - 149.



Хронологические рамки данной статьи охватывают период деятельности двухпалатного парламента межвоенной Польши І созыва. Этот временной отрезок характеризуется огромной ролью парламента в политической жизни страны. До государственного переворота Ю.Пилсудского в мае 1926 г. роль законодательной ветви власти в принятии основополагающих решений была безусловно преобладающей, за что данный период получил в тогдашней политической публицистике название «сеймократия». Соответственно депутаты сейма и сената играли заметную роль в общественно-политической жизни страны. Парламентские же представительства национальных меньшинств, объединяя, особенно на первом этапе существования, представителей разных политических сил, закономерно выдвигались на центральные позиции во всем национальном движении. Отношения же между представителями разных народов в парламенте объективно влияли на отношения между этими народами в целом, и наоборот.

В ходе выборов в польский парламент в 1922 г. в целях преодоления ограничений избирательного закона была реализована идея создания единого Блока национальных меньшинств (БНМ) Польской Республики, в который вступили практически все крупнейшие организации евреев, немцев, украинцев, белорусов и русских.

В результате объединения сил национальным меньшинствам Польши удалось достичь безусловного успеха. БНМ занял 2-е место в целом по стране. За него голосовали 16% избирателей при выборах в сейм и 15,8% - при выборах в сенат. В конечном итоге по его списку прошли в парламент 66 депутатов сейма (20 украинцев, 17 евреев, 17 немцев, 11 белорусов, 1 русский) и 23 сенатора (8 евреев, 6 украинцев, 5 немцев, 3 белоруса, 1 русский).

Кроме того, евреи смогли провести 17 депутатов сейма и 4 сенаторов по списках Комитета объединенных национальных еврейских партий в Восточной Галиции и Национально-еврейского союза в Западной Галиции, а также 1 депутата в Варшаве от Еврейской народной партии (фолькистов) [1].

После выборов были созданы национальные парламентские фракции. Крупнейшей из них была еврейская, состоящая из 34 депутатов сейма и 12 сенаторов (депутат от фолькистов Н.Прилуцкий не был принят во фракцию). Парламентское представительство украинцев состояло из двух фракций: Украинского депутатского клуба (первоначально насчитывал 20 депутатов и 6 сенаторов) и пропольского Украинского крестьянского клуба «Хлiбороби» (5 депутатов). Все белорусские депутаты и сенаторы составили единый Белорусский депутатский клуб.

Блок национальных меньшинств был чисто техническим объединением, не рассчитанным на сохранение после выборов. Правда, некоторые деятели, как один из лидеров польских сионистов И.Гринбаум, имели надежду на дальнейшее сохранение сотрудничества. Гринбаум не без основания полагал, что удержание блока в парламенте в виде единой или хотя бы сфедерированной фракции могло бы дать национальным меньшинствам реальное влияние на управление государством. Такой перспективы всерьез опасались польские политики и публицисты. Редактор виленской консервативной газеты "Слово" С.Мацкевич-Цат охарактеризовал имеющуюся ситуацию следующим образом: "Состав нового сейма - ужасен. Этот институт будет кошмаром нашей политической жизни. Разного рода инородцы: евреи, белорусы, украинцы, немцы добыли себе 73 мандата из округов, т. е. будут иметь до 90 кресел в сейме. Речь не о том, что эти 90 депутатов будут говорить и думать не по-польски, а о том, что благодаря нашей неграмотной национальной политике, нашему недальновидному национализму […] все эти депутаты крайне антипольски и антигосударственно настроены. […] Национальные меньшинства будут безусловно деструктивной группой" [2].

Гринбаум на первом же заседании еврейской фракции выдвинул концепцию сотрудничества с остальными меньшинствами и сформулировал ее возможные основы: 1) совместное обсуждение важных вопросов общего характера, 2) согласование позиций национальных меньшинств в делах, поставленных на рассмотрение сейма и сената отдельными меньшинствами, 3) признание Блока национальных меньшинств центральным политическим институтом для обсуждения и рассмотрения всех дел, касающихся меньшинств [3]. Это предложение не прошло. Получило поддержку еврейских депутатов только предложение депутата Я.Выгодского, чтобы БНМ стал исключительно организацией для взаимных контактов, ни к чему никого не обязывающей. Предполагалось только координировать позиции в наиболее важных делах общего характера, а также заранее информировать друг друга о делах, которые те или иные меньшинства собирались выносить на рассмотрение парламента [4].

Однако создание даже такого межфракционного координационного совета с ограниченными полномочиями не было реализовано из-за сопротивления славянских меньшинств, прежде всего украинцев. Причиной этого стала прежде всего большая разница интересов практически стопроцентно городского еврейского населения и преимущественно крестьянского белорусского и украинского. Различия в позициях предопределялись также территориальным характером белорусского и украинского меньшинств и экстерриториальным еврейского, а также разницей в методах борьбы. Славянские меньшинства зачастую недооценивали важность работы в парламентских комиссиях, ограничиваясь демонстративными выступлениями с сеймовой или сенатской трибуны. Особенно это было характерно для более позднего времени, после окончательного разочарования украинцев и белорусов в эффективности парламентской борьбы.

Кроме того, сказывалась неоднородность состава национальных представительств, прежде всего еврейского, и в связи с этим разница во взглядах на возможность сотрудничества разных меньшинств. Не хотели проводить совместную с другими национальными меньшинствами политику прежде всего представители ортодоксального течения и сионисты из Восточной Галиции. Они считали, что еврейская проблема должна быть выделена из общего контекста национальных проблем Польши и выступали за сотрудничество с польским правительством и польскими политическими партиями [5]. Есть сведения, что также определенную роль в охлаждении отношений могли отыграть некоторые проблемы, связанные с невыполнением евреями ряда финансовых обязательств во время избирательной кампании [6].

Довольно сильно отравляли взаимные отношения сложности в практической реализации соглашения о разделе мандатов, заключенного перед выборами. Согласно ему, выбывшие по каким-либо причинам во время исполнения депутатских обязанностей парламентарии должны были замещаться представителями той же национальности, без учета очередности кандидатур на списке. На практике исполнение этих договоренностей сталкивалось с огромными трудностями по причине отказа претендентов-евреев подчиниться условиям соглашения. Надо сказать, что руководство еврейской фракции делало все от него зависящее и не допускало принятия «отступниками» присяги, однако принудить их окончательно отказаться от мандатов было не в силах. В результате и белорусы, и украинцы утратили таким образом по одному мандату [7].

Впрочем, деятельность новоизбранного парламента началась с совместного и согласованного выступления всех национальных меньшинств. Предстояли выборы президента Польши, и перед непольскими депутатами встал вопрос о степени участия в них. Рассматривался вопрос о бойкотировании голосования фракциями меньшинств, что могло бы иметь достаточно неприятные последствия для международного авторитета Польши, которая как раз боролась за признание европейскими державами своих восточных границ. Однако было принято решение о активном участии в выборах, даже с выдвижением собственного кандидата. Этим кандидатом стал профессор языкознания Я.Бодуэн де Куртенэ, в поддержку выдвижения кандидатуры которого подписались практически все депутаты-неполяки. Эта кандидатура имела чисто демонстративный характер, и большинство депутатов от меньшинств в конце концов отдали свои голоса на кандидата от левой Польской народной партии (ПСЛ) «Вызволене» Г.Нарутовича. В результате он и стал президентом, выиграв в последнем, пятом туре, у кандидата от национальной демократии (эндеков) М.Замойского.

Нарутович выиграл, набрав 289 голосов против 227. Хотя за него проголосовали все представители национальных меньшинств, главную роль все-таки отыграла поддержка его кандидатуры членами парламентской фракции ПСЛ "Пяст", которые как представители крестьянской партии не могли голосовать за кандидатуру Замойского - крупнейшего помещика Польши. Тем не менее острие протестной пропагандистской кампании проигравших эндеков оказалось направленым против инородцев, в первую очередь против евреев.

Еще во время голосования эндеки стремились его сорвать, а после выборов начали широкую уличную кампанию против избранного президента. В своей пропаганде они ставили под сомнение польское происхождение Нарутовича и легитимность выборов при участии представителей национальных меньшинств. В конце концов, через неделю после голосования избранный президент погиб от руки фанатика.

События конца 1922 г. оказали влияние на дальнейшую тактику национальных меньшинств в польском парламенте. К тому же польские власти, стремясь расколоть союз меньшинств, подогревали внутренние противоречия между отдельными народами. Поэтому в своих программных выступлениях в январе 1923 г. как кандидат на пост премьера В.Сикорский, так и лидеры левых польских партий намекали на возможность соглашения с белорусами и украинцами, о еврейском же вопросе высказывались в духе, близком к видению проблемы эндеками. В результате члены еврейской фракции, настроенные первоначально на поддержку правительства, голосовали против него, депутаты же от украинцев и белорусов высказались за оказание ему доверия [8].

Упомянутый факт был воспринят в политических кругах как окончательный распад БНМ. Однако, несмотря на определенное охлаждение отношений, сотрудничество между представителями разных национальных меньшинств в повседневной парламентской деятельности продолжалось. В вопросах, важных для одной из сторон, и непринципиальных для другой, представители «незаинтересованного» меньшинства всегда поддерживали «заинтересованное». Подписи евреев и белорусов с украинцами можно было видеть рядом на запросах и предложениях на протяжении всего созыва. Известны случаи солидарных протестных демаршей в парламенте представителей всех без исключения национальных меньшинств. В случае же, если по каким-либо причинам прямая взаимная поддержка была невозможна, стороны обычно занимали позицию сочувственного нейтралитета. Иногда, в особо важных вопросах, собирались даже совместные заседания фракций меньшинств.

Первый подобный случай произошел после официального признания восточных границ Польши. 20 марта 1923 г. состоялось даже совместное заседание белорусских и еврейских депутатов, на котором вновь было внесено предложение создания единого оппозиционного блока меньшинств, не получившее, впрочем, поддержки [9]. За этим совещанием последовали другие, на которых обсуждалась дальнейшая тактика национальных меньшинств. В результате в апреле 1924 г. в большой статье в львовской газете «Дiло» депутат-украинец Сергей Хруцкий отмечал, что «в парламенте блока уже нет, но отношения между всеми клубами т. н. национальных меньшинств очень дружественные и добросердечные» [10].

Как наиболее характерный пример практического взаимодействия депутатов непольского происхождения можно привести солидарное выступление всех национальных меньшинств против принятия т. н. языковых законов в июле 1924 г. Во время рассмотрения законов в конституционной комиссии сейма 3 июля 1924 г. представители всех фракций национальных меньшинств выступили с речами, в которых высказывались против правительственного проекта законов. Надо отметить при этом, что евреи и славянские меньшинства имели разные претензии к проекту. Представители украинцев и белорусов были недовольны тем, что, хотя формально законы давали им право на национальные школы и использование национальных языков в системе образования, некоторые положения фактически сводили все уступки на нет. Евреев же возмущало то, что определенные языковые права предоставлялись только территориальным меньшинствам, евреи же могли пользоваться в контактах с властями только польским языком. Умалчивалась в законах и проблема государственных школ на языке идиш. Общей же для всех претензией была разработка проекта языковых законов без какого-либо согласования с представителями национальных меньшинств. В результате на второй день заседания комиссии все непольские депутаты демонстративно ушли из зала заседаний [11].

Подобная атмосфера царила и на пленарном заседании сейма 9 июля 1924 г., в повестку дня которого был внесен вопрос окончательного принятия законов. Представители от всех клубов меньшинств выступили с протестующими речами. Стоит при этом отметить, что еврейский представитель И.Гринбаум в своем выступлении протестовал против того, что еврейское население согласно проекта закона лишено права контактировать с властями не только на родном языке, но и на украинском и белорусском на территории восточных воеводств. Одновременно он высказывался против попыток использования евреев в качестве полонизационного инструмента в отношении славянских меньшинств: «Вы, господа, хотите, чтобы в борьбе национальностей […] мы стали на вашу сторону против коренного населения. […] Хотите нас принудить к тому, […] чтобы мы были вашим щитом и были биты за вашу политику. […] Вы принуждаете нас на тех территориях, на которых идет национальная борьба, играть ту же роль, за которую теперь нам мстите. […] Этим законом вы ведете к тому, чтобы между нами и местным населением возникла непреодолимая пропасть. […] Но этой пропасти между нами и другими меньшинствами вам выкопать не удастся. Мы пойдем собственным путем, будем сражаться за собственное дело, но надеюсь, что те, которые сражаются за свое дело, те, которых теперь лишают своего наследия, преследуют, уничтожают, поймут нашу позицию и помогут нам на этой позиции удержаться и победить» [12]. В конце концов во время голосования за законы во втором чтении все депутаты-неполяки покинули зал заседаний с пением патриотических песен на разных языках [13]. Подобная демонстрация произошла и во время рассмотрения в конце июля 1924 г. этих же законов в сенате [14].

Польское правительство внимательно следило за процессами, происходящими в парламентских фракциях меньшинств, и стремилось по мере возможности не допустить их консолидации, проводя дифференцированную политику в отношении каждого из них. Уже упоминалось о попытке прийти к соглашению с украинцами и белорусами в начале 1923 г. Однако иллюзии представителей славянских национальных меньшинств продержались очень недолго, и уже через несколько месяцев они вновь перешли в оппозицию. Правительство В.Грабского в 1925 г., в свою очередь, сделало ставку на достижение соглашения с евреями, что было горячо поддержано депутатами, представляющих в еврейской фракции галицийских сионистов и ортодоксов, хотя и встретило сопротивление группы Гринбаума. В конце концов 7 июля 1925 г. было заключено еврейско-польское соглашение. Согласно ему, еврейские политики обязывались не предпринимать действий, направленных на нарушение целостности государства и его внутренней консолидации. Польские власти, в свою очередь, обязались отменить дискриминационные в отношении евреев законы. Украинцы и белорусы отнеслись к этому акту крайне негативно, опасаясь, что соглашением открывается путь к полному переходу евреев в правительственный лагерь. Украинский депутатский клуб выступил со специальным заявлением, в которым говорилось, что «еврейская фракция, давая обещание стоять на позиции нерушимости современных границ Польши и поддержки великодержавной политики Польши […] заняла в отношении украинского народа, который составляет большинство на своих землях, враждебную позицию, ударяя по его жизненных интересам. С сожалением констатируя этот факт, Украинский клуб соответственно ему определит свое отношение к еврейской фракции» [15].

Представитель депутатского клуба Белорусской крестьянско-рабочей громады (БКРГ) (выделившегося из Белорусского депутатского клуба в июне 1925 г.) Б.Тарашкевич высказал свою убежденность, что польско-еврейское соглашение не принесет позитивных результатов, потому что является для правительства В.Грабского только тактическим шагом. Евреям же оно принесет только вред, потому что настроит против них другие меньшинства, которым евреи во время выборов обещали содействие во всех делах, касающихся национальных меньшинств [16].

Еще более резко выступил с критикой действий членов еврейской фракции другой белорусский депутат, лидер Белорусской христианской демократии А.Станкевич. В своей статье в партийной газете, напечатанной под псевдонимом, он отметил, что евреи данным соглашением «предали белорусов (как и других) и враждебно выступили против белорусского народа. […] Это соглашение действительно невозможно назвать иначе, чем польско-еврейским сговором против белорусов и украинцев» [17]. Позднее он предложил и форму реакции славянских меньшинств на это соглашение: «Если евреи за белорусское добро враждебно выступили против белорусов, то мы должны обойтись без евреев, начать жить так, словно бы евреев в Беларуси нет вообще. […] Короче говоря, мы должны развить свою торговлю и свою промышленность» [18].

Эта позиция А.Станкевича, которая фактически предусматривала присоединение белорусского населения к экономическому бойкоту евреев, не нашла поддержки у других депутатов из его фракции. Было принято решение «убедить его во вредности такого рода уклонения от общей линии белорусской политики» [19]. Это в конце концов удалось, и Станкевич выступил в той же газете с критикой своих прежних позиций. На этот раз статья вышла без подписи. В ней отмечалось, что польско-еврейское соглашение подписали депутаты сейма, поэтому неудовольствие белорусского народа может быть направлено только на них, а не на весь еврейский народ. Белорусский же и еврейский народы в общем живут в согласии и умеют быть полезными один одному, уважая взаимные права и иногда взаимно помогая друг другу в борьбе за эти права. В конце статьи подчеркивалось, что польско-еврейское соглашение уже фактически разорвано [20].

Заключенное соглашение действительно очень скоро оказалось под угрозой срыва. В сентябре 1925 г. министром образования было издано распоряжение, согласно которому занятия по географии и истории даже в национальных школах должны были проводиться на государственном польском языке. Это вызвало большое неудовольствие меньшинств, и евреи не были исключением. Я.Выгодский вместе с председателем Белорусского посольского клуба Ф.Яремичем сделали визит к министру и заявили ему протест. При этом Выгодский пригрозил направлением соответственной жалобы в Лигу наций, что противоречило условиям недавно заключенного соглашения. После этого визита представители всех меньшинств собрались на совместное заседание и приняли предварительное решение о создании информационного школьного бюро национальных меньшинств [21]. Переговоры о его форме шли на протяжении следующих двух месяцев. В результате заявлялся чисто информационный характер бюро, и еврейская фракция не вошла в него как таковая, однако отдельные депутаты-евреи как представители школьных организаций принимали участие в его работе. В оценках польских спецслужб прослеживалась мысль, что «налицо обход еврейской фракции и сближение еврейских общественных институтов (в данном случае школьных) с депутатами других национальных меньшинств, которые будут действовать как их представители. Таким путем формируется снизу блок национальных меньшинств, и фиаско польско-еврейского соглашения будет, несомненно, консолидирующим фактором» [22].

Еврейские депутаты так и не дождались от правительства выполнения своих обязательств. Поэтому польско-еврейское соглашение скоро было забыто. Однако это не привело автоматически к налаживанию полного взаимопонимания со славянскими национальными меньшинствами. Галицийские евреи во главе с Л.Рейхом и О.Тоном стремились всячески противостоять этим процессам, из-за чего постоянно подвергались критике в белорусской и украинской прессе [23]. Отличные друг от друга позиции заняли стороны в вопросе отношения к государственному перевороту Ю.Пилсудского в мае 1926 г. Белорусы и украинцы отказались поддержать кандидатуры самого Пилсудского на пост президента и его ставленника К.Бартеля на пост премьера, евреи же заняли противоположную позицию, единогласно отдав за них свои голоса. Отношения между евреями и славянскими меньшинствами (особенно украинцами) опять ухудшились, потому что первые были настроены на позитивную работу, а вторые - на полную оппозицию. Отсюда отказ украинских депутатов поставить свои подписи под предложением Гринбаума об изменении способа выборов президента Польши, а также открытая полемика того же Гринбаума с украинским депутатом Хруцким во время рассмотрения в сейме вопроса о предоставлении правительству дополнительных полномочий 20 июля 1926 г. [24].

Между тем, близким казался роспуск парламента, и представители национальных меньшинств начали подготовку к новым выборам. 8 октября 1926 г. в Варшаве состоялся съезд представителей национальных меньшинств с целью обсуждения условий их объединения при новых выборах. Подчеркивалось, что этот съезд проходит без участия евреев и будущий предвыборный союз тоже их участия не предусматривает. Украинцы вообще предложили резолюцию, которая предусматривала организацию бойкота евреев и активных выступлений против них в тех регионах, где преобладает украинский элемент [25].

Надо отметить, что украинско-еврейские отношения всегда отличались куда большей напряженностью, чем белорусско-еврейские. Этому особенно содействовали давние и постоянные противоречия между евреями и украинцами в Восточной Галиции. Поэтому на протяжении работы всего созыва во время переговоров между фракциями белорусские депутаты обычно брали на себя роль посредников. Они же чаще всего возглавляли иногда возникавшие межфракционные комиссии и объединения. Так, уже упомянутое информационное школьное бюро возглавлял белорус Ф.Яремич, выдвинутый на этот пост именно как компромиссная фигура [26].

Правительство Бартеля сделало некоторые уступки в пользу евреев, однако далеко не в той степени, в которой последние ожидали. Кроме того, курс на ограничение роли сейма тоже не мог им нравиться. Тем не менее, еврейская фракция воздерживалась от перехода в оппозицию и соответственно от союза с другими национальными меньшинствами. Особенно сопротивлялись этому, несмотря на давление сторонников Гринбаума, ортодоксы и галицийские сионисты. Половинчатая позиция сохранялась до самого роспуска парламента в ноябре 1927 г.

Тем не менее, в последний год работы парламента наблюдалось некоторое сближение позиций представителей евреев и славянских меньшинств. Евреи в феврале 1927 г. выступили солидарно с другими меньшинствами против выдачи суду четырех послов БКРГ, арестованных полицией с нарушением требований права. В марте 1927 г. наблюдалось полное взаимопонимание между всеми меньшинствами во время рассмотрения сеймом проекта изменения избирательных законов как в парламент, так и в органы местного самоуправления. Не имея возможности даже объединенными силами влиять на ход рассмотрения данного проекта в сеймовой конституционной комиссии, 15 марта 1927 г. все представители меньшинств выступили с совместным заявлением, в котором говорилось о полной невозможности их дальнейшей позитивной работы над проектами законов в связи с антименьшинственным сговором польских депутатов. В связи с этим было принято решение «устраниться от дальнейшего участия в работе комиссии и оставить тем самым ответственность за эту работу тем, кто ее делает» [27].

Часть сионистов во главе с Гринбаумом по-прежнему воспринимали представителей других национальных меньшинств как своих потенциальных союзников во время грядущих выборов. В конце концов, это сделало возможным повторное создание Блока национальных меньшинств на новых выборах в 1928 г., правда, в значительно более узком составе.

Таким образом, в польском парламенте первого созыва еврейско-белорусско-украинские отношения не обошлись без взаимного непонимания и даже открытых конфликтов. Однако, несмотря на это, евреев и славянские национальные меньшинства в польском парламенте первого созыва следует воспринимать все-таки скорее как союзников, чем соперников. Наличие общего противника в лице польских властей принуждало их хотя бы временно забывать о взаимных противоречиях объективного и субъективного плана и идти на необходимые компромиссы. Это, в конце концов, временами помогало политическим лидерам этих народов находить компромиссы и в других конфликтных ситуациях, возникающих между ними в повседневной жизни за пределами парламента.



[1] Rzepeccy T. i W. Sejm i Senat 1922-1927. Poznań, 1923. S. 516-518.

[2] Cat. Koszmar // Słowo. 1922. 10 listopada. Nr. 85. S. 1.

[3] Haffka A. Działalność parlamentarna i polityczna posłów i senatorów żydowskich w Polsce Odrodzonej // Żydzi w Polsce Odrodzonej. Działalność społeczna, gospodarcza, oświatowa i kulturalna / Pod red. I. Schipera, A. Tartakowera, A. Haffki. T. II. Warszawa, 1933. S. 322.

[4] Rudnicki Sz. Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. Warszawa, 2004. S. 158.

[5] Tamże.

[6] Centralne Archiwum Wojskowe (CAW) w Rembertowie. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.2664. Podteczka 4.

[7] Rudnicki Sz. Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. - S. 159; Hartglas A. Na pograniczu dwóch światów. Warszawa, 1996. S. 220.

[8] Rudnicki Sz. Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. S. 162-163.

[9] CAW. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.2475. K. 153.

[10] Цит. по: Хруцький С. Українці і Білорусини на соймовій арені у Варшаві (З львівського Діла) // Свобода. 1924. 17 мая. № 115. С. 2.

[11] Ogonowski J. Uprawnienia językowe mniejszości narodowych w Rzeczypospolitej Polskiej 1918-1939. Warszawa, 2000. S. 100-101.

[12] Sejm RP. Okres I. Sprawozdanie stenograficzne z 146 posiedzenia z dnia 9 lipca 1924 r. Ł. CXLVII/58-60.

[13] Synger B. Od Witosa do Sławka. Paryż, 1962. S. 35.

[14] Ogonowski J. Uprawnienia językowe mniejszości narodowych w Rzeczypospolitej Polskiej 1918-1939. S. 107.

[15] Rudnicki Sz. Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. S. 180.

[16] CAW. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.2475. K. 160.

[17] Davidovič. Polska-žydoŭskaja zmowa // Biełaruskaja krynica. 1925. 20 wieraśnia. Nr. 1. S. 1.

[18] Davidovič. Čym adkažam žydom? // Biełaruskaja krynica. 1925. 25 kastryčnika. Nr. 5. S. 5.

[19] CAW. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.5230. K. 298.

[20] Biełaruska-žydoŭskija adnosiny // Biełaruskaja krynica. 1925. 22 listapada. Nr. 9. S. 1.

[21] CAW. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.2686. K. 555.

[22] Tamże. K. 552.

[23] Горскі. "Конкордат" з жыдамі // Сялянская ніва. 1926. 14 лютага. № 6. С. 1-2.

[24] Rudnicki Sz. Żydzi w parlamencie II Rzeczypospolitej. S. 235-237.

[25] CAW. Oddział II Sztabu Generalnego. Sygn. I.303.4.2681. K. 568.

[26] Tamże. Sygn. I.303.4.2686. K. 551.

[27] Wspólne oświadczenie klubów mniejszości narodowych w Sejmie i Senacie w sprawach ustaw samorządowych, złożone d. 15 marca 1927 r. // Warszawska Informacja Prasowa. Wszystkie Stronnictwa. 1927. Nr. 9. S. 161.

 
Top
[Home] [Maps] [Ziemia lidzka] [Наша Cлова] [Лідскі летапісец]
Web-master: Leon
© Pawet 1999-2009
PaWetCMS® by NOX