Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
За два столетия национального угнетения беларусы не превратились ни в поляков, ни в русских. Пока что не стали они и «настоящими» беларусами. Существуют разные мнения о причинах этого феномена, большей частью - пессимистические по своему духу. Я полагаю, что для выяснения перспектив беларуской нации стоит мне раз вернуться к проблемам ее развития как в прошлом, так и на современном этапе.
НЕРАЗВЯЗАННЫЕ УЗЛЫ
Религия. Вследствие многоконфессионалыюсти страны по-прежнему остается невозможным слияние христианской и национальной идей. Религиозность не стала характерным отличием беларусов, не стимулирует их собственную культуру и национальную элиту, как это происходит у соседей - в Польше, Литве. Украине. В результате теряется возможность консолидации общества на основе какой-то одной конфессии, хотя бы самой многочисленной - православной. А униатство и протестантизм делают общую картину еще более пестрой.
В таких условиях беларуской нации остается придерживаться идеалов либо атеизма, либо национализма: первый отвергает религиозность, второй выхолит за ее рамки. Национализма у нас явно не хватает. Преобладают атеизм и стремление масс к социальному равенству. В этом - специфическое отличие беларусов от соседей.
Следовательно, современная Беларусь может существовать только как атеистическое либо националистическое государство, во всяком случае до той поры, когда (и если!) православие и католицизмом заменят конфронтацию диалогом и полностью перейдут на беларуский язык.
Язык. Во времена царизма используемый язык в беларуских землях служил отличительным признаком не национальности. а социального положения: беларуский считался сельским, польский - «папским», русский - языком чиновников. Чтобы «выйти в люди», надо было утвердить себя либо как «поляка», либо как «русского».
Беларуский язык не установил прочной связи с национальной идеей, так же как и русский, который принес с собой преимущественно наднациональные идеалы (православные, коммунистические, технократические и т.д.). Поэтому и сегодня среди беларусов нет понимания исключительной важности сохранения и развития своего национального языка.
Но есть основание смотреть в будущее с оптимизмом. В условиях глобального межкультурного диалога русский язык превращается для беларусов из фактора культуры в техническое средство общения. По мере расширения международных контактов, особенно на личном уровне, очень сильно возрастает значение иностранных языков, особенно английского.
В то же время в рамках собственной культуры и традиций беларуский язык - вне конкуренции. В этой сфере и русский язык предстает всего лишь как диалект бедаруского. Напомню, что на так называемой «трасянке» говорят, согласно исследованиям филологов, около 80% жителей Беларуси.
Говорить по-беларуски уже стало де- лом чести и гордости для большого числа граждан страны. Все же народ в сво- ей массе заговорит по-беларуски только тогда, когда на нем начнет творить «начальство».
Историческое и культурное наследие. Историческое беспамятство и культурная неосведомленность - это результат утраты собственной исторической и культурной традиции. Вдобавок, в многочисленных войнах и грабежах были уничтожены либо похищены артефакты нашей истории и культуры, сегодня они украшают зарубежные музеи, в первую очередь российские.
История советской Беларуси началась в 1919 году, а всё, что происходило на беларуской земле до этой даты, коммунистические власти считали либо польским, либо русским. Поддержку государства получала только «пролетарская» культура, по своему содержанию преимущественно космополитическая, но с весьма отчетливым «русским акцентом», Именно поэтому исторический и культурный багаж большинства жителей современной Беларуси (в том числе ее политических лидеров) позволяет им чувствовать себя сравнительно комфортно только среди представителей культуры «русской по форме, советской по содержанию».
Эта ситуация неизбежно изменится после освоения населением своею культутурно-исторического наследия и создания современной беларуской массовой культуры.
Отчужденность от власти. В Беларуси укоренилось преклонение перед властью, основанное на страхе, связа- ным, в свою очередь, с веками деспотического произвола. Народ по привычке все еще ставит власть выше церкви, выше самоидентичности. Так уж повелось: если власть русская, то и народ русский, если власть польская, то и народ польский, а если власть советская, то и народ советский. За «беларуское» власти всегда укоряли: и российские, и советские. Вот почему беларусы сначала называли себя «тутэйшыми» («здешними»), позже - «советскими людьми». Им, в принципе, было все равно, какая власть, тишь бы не мешала жить своими личными интересами. Жизненный опыт настойчиво подсказывал, что под любую власть можно подстроиться. Беларусы научились хорошо приспосабливаться к любой власти, даже чужестранной.
Особая ментальность. Беларусы думают немного не так, как другие. Бе- ларусов не понимают европейцы. Бела- руская интеллигенция не понимает своего народа, а народ - интеллигенцию. Более того, простые беларусы иногда не понимают друг друга. А все потому, что наш народ не знает собственной ментальности и не рассказывает о ней другим.
Мощный вал урбанизации и стремительное распространение трафаретов городской жизни (в 1960-80-е г.) - с одной стороны, а с другой - прочные традиции жизни деревенской породили среди наших горожан своеобразный феномен - недоурбанизированную менталъность.
В чем же проявляется такая ментальность?
1. Важная ее черта - мифологизация, склонность к утопиям, в первую очередь к социальным утопиям и мифам.
2. Она проявляется и в отсутствии у граждан развитого историческою сознания. Сельский житель редко интересуется прошлым всей страны, ему в основном интересен свой родной угол.
3. Еще одна крестьянская традиция - стремление к самоизоляции, к хуторской жизни - желание спрятаться от всех (от власти, от злого соседа, от дурного глаза). Эта черта и сейчас присуща нашим горожанам. Они слабо контактируют между собой. Вечерами сидят у телевизоров, в свободные дни ездят на своп «сотки». Между тем город объективно делает своих жителей взаимозависимыми. Простой пример: лишите город электричества на несколько часов и его функционирование приостановится; если электричества не будет неделю, город окажется на грани массовго вымирания.
4. Для крестьянского менталитета характерно отсутствие развитого национального сознания. У других европейских нации на страже национального сознания стоит государство, опирающееся на сеть взаимосвязанных между собой городов. Но поскольку беларусы долгое время были нацией не только безгосударствениой, но и не городской, это закономерно замедлило процесс их национального самоопределения.
5. Сервилизм (проще говоря - холуйство) тоже имеет сельское происхождение. Корни беларуского сервилизма тянутся с времен крепостного права. У беларуских крестьян не было ни времени, ни возможности вытравить их.
6. Для беларусов характерно не только холуйство, но и чрезмерная спесивость. То и другое - две стороны одной медали. Перед сильными и богатыми пресмыкаться, а перед теми, кто слабее (или беднее) - задирать нос, гонориться.
7. Еще одна черта недоурбанизированной ментальности - завистливость. Говорят, что сильнее всего беларус радуется тогда, когда у соседа подыхает корова. Может быть наши недоброжелатели преувеличивают, но стремлении к взаимной поддержке, к взаимопомощи нам действительно не хватает.
Холуйство, спесивость и завистливость - это именно те качества психики, которые мешают сплоченности и консолидации общества. Кстати говоря, по произведениям классикой мировой литературы известно, что холуйство, спесивость, зависть были присущи всем народам во все времена. В этом плане беларуские селяне и горожане ничем особенным не отличаются от других. Беда лишь в том, что нам не хватает самокритичности, стремления избавиться от этих грехов.
ПРИЧИНЫ НЫНЕШНЕГО ПОЛОЖЕНИЯ
Беларуский вариант городской идентичности. Специфику беларуской нации и многие недоразумения в отношениях с европейскими странами объясняют местные особенности городской идентичности.
По мнению специалистов, формирование современного европейского города прошло три этапа:
1) открытый аграрный город;
2) закрытый торговый, самодостаточный, свободный город;
3) индустриальный город, подчиненный государству, вмонтированный в национальное государство, которое само сформировалось но образцу свободных юродов.
В странах Западной Европы городская идентичность постепенно превратилась в идентичность национальную.
Па беларуских землях в ранний период существования ВКЛ тоже существовали открытые города. В период расцвета ВКЛ и его союза с Польшей сложились здесь и полузакрытые города, внутренне свободные, хотя внешне зависимые от крупных местных феодалов. По образцу свободных городов было создано свободное шляхетское государство.
А вот беларуское национальное государство не успело возникнуть. В результате разделов Речи Посполитой беларуские земли были вырваны ид европейского контекста развития и насильно помещены в сферу российского азиатства. В России не город господствовал над деревней, а деревня (в лице дворянства и «обслуги») - над городом.
В российской истории не было ни одного периода, благоприятного для независимого развития городов по своим внутренним законам. Поэтому не города моделировали национальное государство московитов, а Московское государство моделировало города по своему обращу. Государство это было деспотическим, ибо с самого начала (с XIII века) оно являлось составной частью Золотой Орды, с присущим ей жестким иерархическим подчинением мелких феодалов более крупным вплоть то великого хана (или царя).
Российские власти путем насилия и мелочной регламентации переделали города ВКЛ (Беларуси) на свой манер. Поэтому беларуская городская идентичность не переросла в государственную идентичность. Напротив, сельская идентичность оказала существенное влияние па идентичность городскую. Но первая принципиально мешает формированию современных наций. Горожанам сельского происхождения, каковых у нас по-прежнему большинство, до конца своей жизни не удается преодолеть бессознательное недоверие (таже враждебность) к городской цивилизации. Помимо всего прочего, это недоверие трансформируется у них во враждебность к Европе как цивилизации городов.
До тех пор, пока город не подчинит себе деревню, пока не распространит на нее городское сознание, пока не урбанизирует крестьян - до тех нор нельзя говорить о единой консолидированной нации. Вот почему для того, чтобы стать современной европейской нацией, нам нужна городская ментальность.
Урбанизация и национальная консолидация. Между тем городские центры до последнего времени не способствовали консолидации жителей Беларуси. На то был ряд причин:
а) Беларусы долгое время были не только лишены собственной государственности, но и оставались преимущественно сельской нацией (всего 17% горожан по переписи 1897 года).
б) Средневековая традиция город- скоп жизни беларуского народа была прервана в конце XVIII века, с той поры он никогда не ощущал себя господином в городах своей страны. Город остается «чужим» для большинства беларусов даже сегодня.
в) Беларуский город демографически очень долго (до второй половины XX столетия) проигрывал деревне. Между тем власти Российской империи традиционно опирались на деревню, а не на город.
г) Стремительный рост городского населения в 1960-80 гг. не привел к трансформации сельской ментальности переселенцев в городскую. Между тем, крестьянские по ментальности нации не только разобщены, но и беззащитны перед угрозами извне. Они стремятся приспосабливаться к власти, вместо того, чтобы упорно бороться за свои права и интересы
д) В беларуских городах и в XIX и в XX веках отсутствовало демократическое управление. Они не дали образцов для формирования современного правового государства.
е) Массовая культура, создающаяся в наших городах и нивелирующая нацию, все еще использует русский, а не беларуский язык.
ж) Минск не является бесспорной столицей Беларуси. Он и не лучшая столица, так как лишен славного исторического прошлого (например, в сравнении с Полоцком или Новогрудком).
Меду тем, только городская модель государства создает ситуацию гомогенности: все жители Парижа - парижане, весе жители Франции - французы. Государство сельского типа тишь создает условия для межэтнических конфликтов, как в деревне - кто чью границу земельного надела запахал. Яркий пример из новейшей истории - конфликт между азербайджанцами и армянами. Государства, крестьянские по своему духу, только и занимаются тем, что провоцируют подобные ссоры.
Новую социальную модель нации (в частности, с неизбежным разделением граждан на богатых и бедных) тоже могут принять люди только с городской ментальностью, ибо крестьяне традиционно стремятся всех уравнять и всё разделить.
В связи с этим возникает вопрос - сможет ли современный беларуский город национально кристаллизовать личность и консолидировать нацию, как это сделал западно-европeйский город? Сможет ли он стать образцовым городом демократии, чтобы и государство по его примеру стало демократическим? Иными словами, сможет ли он пройти тот прерванный царско-большевистской экспансией путь взаимоотношений с государством, который прошли города Запада? Это - не просто. Тем более, что тот город, который ранее терпеливо выращивал национальную идентичность, на Западе всё больше становится транснациональным и транскультурным. В нем уже проявляется функция разрушения национальных традиций.
Думаю, что беларуский город не может сразу вступить в разрушительную фазу, не пройдя пропущенную ранее созидательную. Процесс глобализации еще почти ни затронул его. Оптимизм придает и то обстоятельство, что беларусам присуща ментальность либерального типа. Русские, напротив, отличаются ментальностью тоталитарного типа.
Совершенно очевидно, что разобщенность беларусов возможно преодолеть только в рамках урбанизированного менталитета и только в рамках городской цивилизации. Поэтому наш народ должен учиться пользоваться достижениями городской цивилизации. Урбанизация ментальности сельских жителей ведет к постепенной ликвидации их традиционного противостояния горожанам. По мере усиления «духовной урбанизации» провинциализм постепенно исчезнет, утвердится авторитет национальных центров. Придет осознание того факта, что здесь, в Беларуси, и наша Москва, и наша Варшава, и наш Париж.
Однако современный беларуский город сыграет свою консолидирующую роль только когда он станет действительно беларуским - по языку, по культуре, по общественным идеалам.
Назойливая мысль. После распада Российском империи беларусы уже 90 лет идут, казалось бы, неизвестно куда. В XIX веке беларусы стремились к союзу с соседними народами, но как свободные со свободными, равные с равными. И на протяжении всего XX пека их неизменной фундаментальной идей тоже оставалась идея федерализма.
Именно федеративный союз предлагали всем соседям деятели БНР. Идея федерации с Польшей либо с Россией питала надежды беларуских патриотов на объединение своих земель в межвоенный период. С той же идеей были связаны надежды на поддержку Беларуси государствами Западной Европы во времена Второй мировой войны.
В составе Советского Союза - этого новою варианта Российской империи беларусы в определенной степени реализовали свои идеалы федерализма. Нынешнее стремление к союзу с Россией, присущее части политической элиты и народа, не означает полное отсутствие национального самосознания. Сейчас речь идет не об этнической солидарности с русскими, а солидарности государственной, политической.
Стремление к федерализму не является свидетельством самонедостаточности. якобы присущем беларуской нации. Это ее неизменная стратегия выживания в условиях сложнейшей геополитической ситуации. И надо надеяться, что стремление к федерализму, временно монополизированное Россией и ее сторонниками, в конечном итоге приведет беларусов от «имперской унии» - через независимость - к общеевропейскому пути (к унии демократической).
Привязанность к России. В отношении беларусов закрепилось мнение, будто бы они мало отличаются от русских и не видят своего будущего вне России. Но правда заключается в том, что в советский период истории, особенно после 1915 года, беларуский народ подвергся сильнейшей русификации, намного превзошедшей все, что делалось в этой области при царизме. Поэтому после провозглашения независимости Беларуси в 1991 году сразу вернуться к уровню национального самосознания 1920-х годов было невозможно. Именно это обстоятельство явилось одной из главных причин политического поражения Беларуского Народного Фронта.
Парадокс современного беларуского государства состоит в том, что оно то сих пор не стало инструментом национализации своих граждан. Скорее наоборот - способствует их денационализации в пользу русской нации. Среди причин такого феномена сила исторической инерции (тоесть, российского провинциализма). Эффект этой инерции таков, что Беларусь уже отрезанная от России, вплоть до недавнего временим повторяла все ее движения. Складывалось впечатление, что создается еще одно параллельное русское государство и еще одна параллельная русская нация.
Интрига в жизни беларусов. Всякий раз, когда беларусы заявляли о своем праве па независимую политическую жизнь, это интерпретировалось как чья- то интрига. Так, беларускую газету «Наша Нива» русские считали польской интригой, а поляки - русской. Провозглашение БНР в Москве считали интригой польской, а появление БССР в Варшаве восприняли как русскую интригу. Даже сейчас провозглашение независимости Беларуси кое-кто расценивает как интригу ЦРУ! Что ж, беларусы прошли хорошую школу интриг, а потому могут легко превратить их из средства оскорбления в оружие самообороны.
Идеалы свободы беларусов. Представители международной общественности, да и сами беларусы тоже, очень мало знают об идеалах свободы, складывавшихся на просторах беларуского края во времена двухсотлетнего господства России. Отсюда проистекают сомнения в жизнеспособности беларуской нации. Однако новая и новейшая история беларусов - это именно история их стремления к независимости от России.
В нашей освободительной борьбе можно выделить пять периодов.
1. Первый проходил под флагом возрождения утраченной государственности - Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой. Он характеризовался пропольскими иллюзиями. За неполные сто лет российского господства беларусы четыре раза в 1794, 1812, 1831 и 1863 гг. включались в безрезультатную борьбу народов бывшей Речи Посполитон с Царизмом. Через этап напрасных надежд па возврат шляхетской свободы прошли также поляки, украинцы и литовцы. Тем не менее, приверженность народов бывшей Речи Посполитой идеалам свободы ускорила отмену крепостного права в Российской империи.
2. На втором этапе пропольские иллюзии сменились пророссийскими Этот этап начался в 80-е годы XIX века, когда беларуские народники (группа «Гомон») выдвинули идею административно-культурной автономии в составе России. Опять-таки, через этап напрасных надежд на российскую демократию прошли не только беларусы. но и соседи - украинцы, литовцы, поляки. И все же стремление народов Российской империи к национальной автономии позволило в конце концов свергнуть режим самодержавия, в рамках которого такие надежды оставались нереальными.
3. Третий период (1915-1945) отличался разнообразием вариантов. Наряду с сохранением идеи автономии, а затем федеративного союза с Россией, постоянно возникали другие проекты. В первую очередь надо отметить идею полной независимости Беларуси, За нее боролись деятели БНР, патриоты Западной Беларуси, беларуские патриоты времен Второй мировой воины, «лесные братья» послевоенного антисоветского сопротивления.
Весь третий период прошел для беларусов, литовцев, украинцев, поляков под знаком поиска и реализации идеалов национальной государственности, которые не могли быть идентичными, а потому вызвали множество конфликтов и недоразумений. А этим обстоятельством пользовались такие социально опасные экспериментаторы как коммунисты и нацисты. И все же совпадение антирасистских идеалов народов Центральной и Восточной Европы позволило им избавиться от угрозы нацистского порабощения.
4. Четвертый этап (1950-80 годы) стал самым мрачным. Беларуская нация находилась в коматозном состоянии. Политическая оппозиция не существовала. Генерировать национальные идеалы после бойни 30-40-х годов было просто некому. О независимости мечтали лишь единицы, имена которых большей частью остались неизвестными. И лишь в беларуском зарубежье идея независимости Отчизны сохранялась, наполняя смыслом жизнь политических изгнанников. Эта идея приводила беларускую эмиграцию в ряды борцов за демократию, способствовавших краху коммунизма.
5. С середины 1980-х годов, вслед за горбачевской либерализацией, начался пятый период - период возрождения и осуществления в Беларуси идеалов независимости. В отличие от предыдущих периодов, ныне они соединяются с идеалами интеграции в международное сообщество. Именно международная солидарность позволила беларусам вместе с другими народами Восточной Европы избавиться от коммунистического тоталитаризма.
Однако для окончательного утверждения своих национальных идеалов гражданам Беларуси еще предстоит преодолеть советизацию, духовно-идеологическую и патологическую зависимость от России, выработать цивилизованную модель сотрудничества с ней, а также с другими европейскими странами.
ПУТЬ В БУДУЩЕЕ
Ускоренная национализация. За годы советской власти беларусы утратили культурно-национальные достижения нескольких столетий. Поэтому в 1991 году нам пришлось заново начать движение по пути осознания своего национального единства и избавления от российского регионализма, так же, как свыше ста лет назад мы начали избавляться от польского регионализма.
Но существует принципиальное отличие от ситуации прошлого. Ныне этот процесс осмысления происходит в условиях независимого беларуского государства. Период, когда беларусы хотели быть «русскими», завершился после референдума 1995 года. В 1996 году идею «нового западнорусизма» сменила идея федеративного союза с Россией. Всеобщее недовольство неискренностью российских стремлении к интеграции породило в 1997 году идею беларуского панславизма. Но если славянские народы Балкан идея славянского единства в свое время спасала, то беларусов - губила. Россия по-прежнему настолько «любит» Беларусь, что готова проглотить ее целиком. Поэтому идея панславизма быстро утратила в беларуском обществе свою привлекательность.
Утратили популярность и планы интеграции «по-советски». Уже мало кто верит в то, что проявлении дружеских чувств в отношении к России достаточно для того, чтобы она подкармливала Беларусь. Все эти изменения общественного настроения - суть движения живой беларуской нации. Она ускоренными темпами воспроизводит прежний столетний путь. Сегодня народ осознает свою самобытность гораздо отчетливее, чем в 1991 году. Национализация «новой номенклатуры» тоже началась, хотя и происходит в замедленном темпе.
Выбор модели нации. Исторический опыт показывает - надежнее всего рассчитывать на собственные внутренние силы. Беларуский национальный проект на протяжении двух столетий остается малоуспешным в значительной мере именно потому, что в его основе лежала ориентация на внешние силы. А они никогда не поддерживали национальные стремления беларусов.
Но, исходя из реальной ситуации, нам надо ориентироваться не на культурную (этноязычную) модель нации, которая была эффективной в XIX веке, а на современную государственно-политическую (функциональную) модель.
Правда, не стоит забывать и то, что государственно-политическая модель тоже строится на основе языка, культуры, традиций титульной нации. Суть в том, что национальные ценности в рамках государственно-политической модели неизбежно принимают представители всех этносов страны. Все, что имеется в Беларуси - беларуское. Все граждане Беларуси являются белорусами. Этот факт позволяет всем жителям нашей страны чувствовать себя хозяевами на своей земле, воспринимать Беларусь во всей совокупности того, что в ней есть хорошего и плохого.
Уже все поняли, что в современном Минске живут минчане, в Полоцке - полочане. А вот в Беларуси пока еще живут беларусы, русские, поляки, евреи, украинцы и прочие все сами по себе. Они еще не научились считать себя беларусами русского, польского, еврейского, украинского или иного происхождения.
Национальная элита и национальный проект. Национальная элита традиционно терпела поражение в борьбе за распространение национальной идеи, так как ее периодически уничтожали, либо переманивали к себе на службу соседние государства. А национальный проект не получил надежного финансирования. Поэтому деятельность беларуской интеллигенции по созданию современной нации станет эффективной только тогда, когда на помощь интеллектуалам придут «новые беларусы».
Лишь с возрождением и повсеместным утверждением частной собственности носители национальной идеи избавятся от монополизма государства и обретут независимый источник финансирования в лице национальных банкиров, торговцев, фабрикантов, фермеров, «среднего класса». Голько тогда перестанет работать принцип: какова власть - такова и нация.
Жители Беларуси останутся гражданами своего государства при любой геополитической ориентации властей. Но экономическая мощь вернет им утраченный духовный суверенитет и национальное самосознание, а политическим лидерам - уверенность в своих силах. Нынешняя слабость национальных политических партий от нищеты.
Испытание будущим. В независимой Беларуси существуют два варианта достижения цивилизованности - через свою собственную культурно-историческую традицию и через российско-советский провинциализм. До 1995 года преобладал первый вариант, который его противники объявляли «гибельным» для народа. После 1995 года преобладает второй вариант, который опять-таки рассматривается оппонентами как путь «в никуда». В том и другом случае мы имеем дело с излишней драматизацией, присущей политикам и журналистам.
Безусловно, самоутверждение современной беларуской нации на основе отечественной культурно-исторической традиции - лучший вариант. Но и отрыв от исторической традиции лишь усложняет процесс самоутверждения, но не прекращает его. В крайнем случае, национальное самоутверждение может происходить и на основе российского провинциализма. Разумеется, путь от такого провинциализма к беларускому национальному самосознанию является более долгим и менее продуктивным.
Наличие национально ориентированной политической оппозиции (пусть слабой идейно, организационно и политически), а также обострение - в условиях мирового экономического кризиса - вопросов экономической целесообразности ставят сторонников российского провинциализма в крайне сложное положение.
Между тем, тупиковая ситуация в развитии экономики Беларуси неизбежна. Следовательно, неизбежен и «дрейф» властвующей элиты в направлении национальной культурно-исторической традиции. Иного пути у нее просто не существует, если только не считать вариант полного отказа от государственного суверенитета и добровольной передачи власти руководству соседнею государства.
КОРОТКО ОБ АВТОРЕ
Захар Васильевич ШИБЕКА (1948 г. р.) - доктор исторических наук профессор Беларуского университета культуры и искусств (Минск), а также Европейского гуманитарного университета (Вильня). Автор книг «Города Беларуси: 60-е годы XIX - начало XX веков» (1997), «Нарыс гісторыі Беларусі 1795-2002» (2003), «Гарадская цывілізацыя: Беларусь i свет» (2009).