Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Из журнала «Беларускі Гістарычны Агляд». 2003. Том 10, сшытки 1-2 (18-19). Перевод А.Е. Тараса.
В конце 1933 года на западнобеларуской сцене появилась группировка, которая объявила себя национал-социалистическим активом. Ее основателем, идеологом и вождем был Фабиан Акинчиц (1886-1943), имевший опыт политической деятельности в партии российских эсеров, в БСР Громаде [1], Центросоюзе и других беларуских организациях.
Под впечатлением победы национал-социалистического движения в Германии Акинчиц окончательно отказался от иллюзии демократического строя и пришел к убеждению, что национальные и социальные проблемы беларуского народа можно успешно решить через осуществление программных принципов национал-социализма, таких как укрепление национального сообщества, классовая солидарность, социальный прогресс, конфессиональная свобода и другие.
Акинчиц и его соратники считали, что воссоединение разделенных Рижским трактатом беларуских земель возможно только в результате войны. Этот их взгляд осуждался историками БССР, которые как бы «не знали» о том, что в конце 1939 года присоединение территории Западной Беларуси к Беларуси советской произошло исключительно в результате агрессии Красной Армии против Польши.
Печатным органом беларуских национал-социалистов был журнал «Новы Шлях» («Новый Путь»), который издавался с ноября 1933 до ноября 1937 года под редакцией Владислава Козловского. Журнал выходил в среднем раз в два месяца в небольшом формате, объемом 8 страниц, а его разовый тираж не превышал 500 экземпляров.
Беларуские и польские оппоненты нередко считали группировку Акинчица агентурой немецких нацистов. Возможно, это соответствовало действительности, однако скромный вид «Нового Пути» и отсутствие другой пропагандистской литературы показывает, что финансовая помощь немецких идеологических союзников была чисто символической.
Прагматичные немцы не спешили тратить деньги. На то были существенные причины. Во-первых, слабый интерес беларуской интеллигенции и крестьянства к новому идеологическому направлению и. во-вторых, противодействие польских властей, запретивших в октябре 1936 года проведение съезда беларуских национал-социалистов, а осенью 1937 года - всю их деятельность в пограничной зоне 150 км, то есть на большей части западнобеларуской территории. На этом окончилась деятельность юридически неоформленной партии беларуских национал-социалистов.
Справка: Фабиан Акинчиц родился 20 января 1886 в деревне Акинчицы Минского уезда (ныне часть г. Столбцы) в зажиточной католической семье (отца звали Ян, мать - Эмилия). В 1906 поступил на юридический факультет Петербургского университета, который закончил в 1913. Работал юристом. В 1906-1917 - член российской Партии социалистов-революционеров. В 1923 вернулся домой, учительствовал в деревне Засулье на Столбцовщине. С августа 1926 член руководства БСР Громады, переехал в Внльню. Член руководства Товарищества беларуской школы. В январе 1927 арестован польскими властями, в 1928 осужден на 8 лет, но в июле 1930 освобожден досрочно. С сентября 1930 до мая 1931 член руководства «Центросоюза», сотрудник редакции газет «Наперад» и «Беларускі звон». С января 1932 в Столбцах, вскоре возглавил Беларуское благотворительное товарищество, представлял его в Беларуском национальном комитете в Вильне. С ноября 1933 по ноябрь 1937 издавал (вместе с Козловским) журнал «Новы шлях». С июля 1939 жил в Берлине, руководил Беларуским бюро пропаганды при министерстве пропаганды Германии. С января 1941 - заведующий школой беларуских пропагандистов в пригороде Берлина. Автор книг «Чаму гэта так сталася? (Да справы выезду за граніцу былых правадыроу Грамады)» (1931), «Правакацыя белаірускага народу (Да справы б. старшыні Грамады Б. Тарашкевіча)» (1933), «Аграрна-каапэратыўная палітыка будучыні» (1936), «Як Камінтэрн арганізаваў беларускі pyx» (1938).
Редакция «Новага Шляха» была перенесена в Лиду, где 25 ноября 1937 года выпустила последний номер журнала. В декабре 1936 года Акинчиц объявил себя больным, вернулся в свои Акинчицы и ждал взрыва, который должен был разрушить политическое устройство Европы, созданное в Версале и Риге.
После того, как в январе 1939 года польское правительство отвергло предложенный Гитлером проект совместного похода на Советский Союз, немецкопольская война стала неизбежной. Весной Акинчиц выехал в Германию и предложил диверсионные услуги беларуских национал-социалистов в ожидаемой войне. С этой целью в июне 1939 года в вольном городе Данциг (Гданьск) была организована встреча немецких чиновников с беларускими нацистами (1).
Независимо от принятых решений (архивные документы до сих пор не найдены), Данцигская конференция не имела практических последствий. После московского соглашения правительств СССР и Германии от 23 августа 1939 года о совместных действиях Вермах та и Красной Армии против Польши поддержка беларуских национал-социалистов немцам уже не требовалась. Более того, стараясь быть корректными в отношении нового союзника, немецкие власти запретили эмигрантским организациям в Германии высказывать устно или письменно враждебное отношение к Советскому Союзу (2).
Акинчиц оказался в сложном положении и ждал милости судьбы. Однако немецкие власти не спешили воспользоваться его услугами. По сведениям Станислава Гринкевича (младшего), 4 ноября 1939 года Акинчиц возглавил Беларуское представительство в Берлине - правительственное учреждение, в котором его политическая деятельность полностью контролировалась (3). Александр Винницкий утверждает, что в декабре 1939 года Акинчицу доверили выпуск первых номеров газеты «Раніца» («Утро») (4). Однако в Представительстве и редакции он работал только несколько недель, а в начале 1940 года был отправлен в Варшаву для организации Беларуского комитета самопомощи в Генерал-губернаторстве.
Новая роль вполне устраивала Акинчица, который в компании со своими единомышленниками в Генерал-губернаторстве надеялся создать общественную опору для беларуской национал-социалистической организации.
Но, когда в феврале или начале марта 1940 года он прибыл в Варшаву, здесь уже действовал комитет, основанный в конце 1939 года молодым врачом Николаем Щорсом. Началась борьба за руководство. Акинчиц, пользуясь поддержкой берлинских чиновников, в марте 1940 года исключил Щорса и его команду из комитета, что в свою очередь вызвало возмущение и противодействие активистов последнего. Понадобилось вмешательство немецкой службы безопасности, которая в середине 1940 года ликвидировала скандал - вернула Щорса на пост председателя комитета, а Акинчица - в Берлин (5).
Такого развития событий Акинчиц не ожидал. Учитывая свое сотрудничество с немецкими национал-социалистами, он надеялся на руководящую роль среди беларуских эмигрантских группировок в Германии и на оккупированных ею территориях. Однако ему по-прежнему не везло, раз за разом он был вынужден уступать руководящие должности в Берлине и Варшаве своим конкурентам. Беспокоила его и деятельность лидера пражской группировки Ивана Ермаченко, которого несколько раз приглашали для консультаций в Берлин, в министерство иностранных дел Германии.
Вскоре после возвращения в Берлин Акинчиц развернул борьбу за лидерство. На это повлияла очень важная причина: 21 июля 1940 года Гитлер приказал главному командованию Вермахта приступите к проработке плана войны с СССР. Видимо, Акинчицу стало известно об этом. Открывалась перспектива деятельности в оккупированной Беларуси, в связи с чем борьба за лидерство приобретала новое качество, несравнимое с реалиями эмиграции.
1 ноября 1940 и 10 января 1941 года Акинчиц направил в Восточное бюро нацистской партии две памятные записки с предложением услуг беларуских национал-социалистов в ожидаемых событиях. Согласно им, основанная в 1940 году в Варшаве группа его единомышленников планировала активизировать свою деятельность главным образом в следующих сферах:
- выпуск брошюр;
- организация курсов по подготовке политиков, сотрудников административных и хозяйственных служб, публицистов и журналистов, в том числе из военнопленных (Войска Польского) беларуской национальности;
- подготовка диверсионнных групп для действий на территории БССР.
Далее Акинчиц писал, что такие задачи могли выполнить только его единомышленники, в связи с чем надо предоставить им руководящую роль. Он писал:
«Другая политическая группа настроена демократически Ее отношение к коммунистам сомнительно, они тайно симпатизируют евреям, склонны к панславизму, относятся к Германии со скрытым недоверием. Она (группа. - Ю.Т.) не верит в победу Германии и, судя по ее политической позиции, стремится не скомпрометировать себя ни перед поляками, ни перед коммунистами, ибо рассчитывает на то, что после поражения Германии коммунисты, а вместе с ними поляки и евреи будут господствовать в Европе. Эта группа относится к нашей организации весьма враждебно, постоянно стремится ее уничтожить и ни в коем случае не допустить, чтобы немецкие учреждения считались с ее взглядами» (6).
Вслед за такой характеристикой независимых от Акинчица группировок шли его доносы на их руководящих деятелей - реальных и кажущихся конкурентов: Николая Щорса, Винцента Годлевского и Янку Станкевича в Варшаве, Витовта Тумаша в Лодзи, Анатолия Шкутько в Берлине. По мнению Акинчица, их надо было заменить его единомышленниками. Критиковал он и беларусов в Праге, большинство которых, по Акинчицу, было настроено демократически и «лево».
Однако и в этот раз усилия Акинчица не дали результата. В связи с запретом деятельности в Германии и на оккупированных ею территориях любых политических партий кроме NSDAP (7), не могла быть основана и партия беларуских национал-социалистов. Ее сторонники исполняли поручения немецких властей в индивидуальном порядке. Не принимались во внимание и предложения насчет разведывательной и диверсионной службы. Главное командование Вермахта и без Акинчица знало как готовиться к войне; только с декабря 1940 по март 1941 года Абвер заслал в западные районы СССР 66 шпионско-диверсионных групп, состоявшие из беларусов, украинцев, летувисов и других (8). Кстати, некоторые из них были организованы не только посредством Акинчица, но и его оппонентов - Щорса. Годлевского, Тумаша и, возможно, других (9).
Власти не допустили Акинчица и к официальной пропагандистской деятельности. Вероятно, на это повлиял его бескомпромиссный антибольшевизм, который не соответствовал тогдашним отношениям Германии с Советским Союзом. По той же причине ему пришлось покинуть редакцию «Раніцы», а также не участвовать в пропагандистской организации «Винета». Все же в первой половине 1941 года Акинчиц выпустил в Берлине на ротаторе две брошюры (под псевдонимом Усевалад Верас) - «Як створым наш сілу» и «Шляхам барацьбы Беларусі з Москвою», которые напоминали нелегальные публикации.
Летом 1941 года, когда Служба безопасности Рейха (SD) отправляла из Берлина, Варшава и Лодзи в оккупированную Беларусь десятки беларусов для организации местной администрации, Акинчиц по-прежнему оставался в Берлине и только следил за событиями. Вести, которые он получал, не радовали.
Особенно существенное значение имело кадровое положение в первые месяцы оккупации Привезенные из эмиграции кадры (по разным оценкам - от 30 до 50 человек) были немногочисленны и в большинстве своем не готовы для выполнения требований оккупационных властей. Исключительно слабым было участие беларусов в организации Службы порядка (вспомогательной полиции), именно поэтому немецкие военные власти направляли в Беларусь полицейские формирования, состоявшие из летувисов, латышей и украинцев, а в ее западных округах охотно доверяли руководство местной администрацией и вспомогательной полицией более сведущим полякам.
С начала сентября 1941 года часть Беларуси с Минском была передана гражданским властям, однако патетические призывы и лозунг ее генерального комиссара Вильгельма Кубэ («Беларусь для беларусаў») пока что не меняли общего положения.
Среди беларуских деятелей, надеявшихся на поддержку немецкими властями их национально-государственных устремлений, воцарилось разочарование. Одни считали, что немцы не доверяют беларусам, предпочитая им поляков и летувисов, другие самокритично признавали свою неспособность создать национальное самоуправление даже в тех скромных рамках, которые допускали оккупационные власти. Во многих случаях ощущение своей неполноценности переплеталось с отсутствием реальных перспектив, что содействовало распространению настроений пассивности и отказа от общественной деятельности.
Самым первым разочаровался председатель группировки «Центр» доктор Николай Щорс, который в июле - августе 1941 года во главе группы эмигрантов пытался организовать в Беларуси краевое самоуправление под немецким покровительством. Однако некомпетентность военных властей и безразличие немногочисленных национальных деятелей вынудило его отказаться от этого намерения и вернуться в Варшаву. Так без каких-либо стараний Акинчица выбыл из политической игры его главный конкурент на пути к воображаемой власти в Беларуси.
По другим причинам не смог закрепиться в Минске и Радослав Островский, который в октябре 1941 года выехал в Брянск и позже - в Смоленск.
Однако и теперь не сбылись надежды Акинчица на роль беларуского лидера. В сентябре 1941 года министр оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг прислал в Минск доктора Ивана Ермаченко, который возглавил Беларускую Народную Самопомощь (БНС) - пока что единственную легальную гражданскую организацию. Ермаченко пользовался доверием генерального комиссара Кубэ, они вместе осуществляли различные мероприятия, направленные на постепенную беларусизацию администрации, организацию антипартизанской Самоохраны, развитие школьного обучения и национального самосознания народа, на создание в перспективе беларуского автономного государства с Ермаченко в качестве премьера его правительства.
Такое направление действий Кубэ и Ермаченко, в принципе, не отличалось от устремлений Акинчица, за одним исключением - он сам хотел быть строителем беларуского государства. Теперь, после ухода с политической сцены Щорса и Островского, его главным противником стал Ермаченко. Однако бороться с ним Акинчицу было непросто - оба они были служащими ведомства Розенберга, потому никакие привычные действия не обещали успеха Акинчицу, надо было проявлять новые инициативы.
Поскольку партийная деятельность была запрещена немецкими властями, летом 1941 года Акинчиц разработал альтернативную концепцию «движения молодых активистов», целью которого было воспитание беларуской молодежи в духе преданности оккупационному режиму. По его замыслу, молодежь должна была участвовать в борьбе с врагами нового строя, помимо прочего, создавать свои отряды СС, а в перспективе стать основой общекраевой беларуской организации, которая послужила бы надежной опорой для немецкого руководства. В частности, беларуские молодежные отряды СС позволили бы заменить летувисские, латышские и украинские полицейские батальоны и повлиять на рост национального самосознания народа.
Учитывая скептицизм Розенберга и его чиновников в отношении беларуского вопроса, Акинчиц (вопреки надеждам своих беларуских конкурентов) заявлял, что пока не существовало возможности создания беларуского государства. Для этого не было надлежащих условий: народ находился в летаргическом сне, национальное сознание - парализовано. Потому не могли быть творцами Беларуси «бумажные генералы, профессоры и врачи», которые хотели бы возрождать ее сверху - беларуское возрождение надо начинать снизу, под немецким руководством (10).
Все же, несмотря на интерес со стороны некоторых военных комендатур, единомышленникам Акинчица не удалося основать такую организацию молодежи в краевом масштабе. Она появилась только в Глубокском округе летом 1941 года. Осенью того же года ее одобрил окружной комиссар Пауль Гахман и она действовала до июня 1943 года, когда влилась в созданный тогда Союз беларуской молодежи (СБМ) (11). Возможно, что ее основал в Глубоком соратник Акинчица Владислав Козловский.
На этот раз инициатива Акинчица не была безрезультатной. Правда, создание «движения молодых активистов» пока что не произошло, но его концепция, которая отразилась в рапортах Службы безопасности, стала известной в кругах берлинской администрации, заинтересованных в обеспечении оккупационного аппарата в Беларуси надежными кадрами. Создание таких кадров Розенберг поручил Акинчицу.
В конце лета, после получения согласия главного командования Вермахта, ведомство Розенберга разрешило Акинчицу выбрать в лагерях военнопленных определенное количество интеллигентных беларусов для работы в качестве переводчиков и пропагандистов в немецких учреждениях в Беларуси (12).
В сентябре 1941 года была создана комиссия, которая прочесывала лагеря пленных (как польских, так и советских) и оценивала квалификацию кандидатов на подготовительный курс в Вустрове, пригороде Берлина. Работой комиссии руководил Акинчиц. а ее членами были Василий Комаровский и Александр Крит. Вскоре к ним присоединился Генрик Баранович. С осени 1941 года они работали как организаторы и лекторы в Вустровской школе пропагандистов. Возможно. там работали еще и друтие лица, о которых пока нет определенных сведений.
Справка: Василь Комаровский (1914-1951), уроженец Столбцовщины, участник немецко-польской войны, после освобождения в марте 1941 из лагеря военнопленных секретарь Беларуского комитета самопомощи в Берлине, с осени 1941 сотрудник Акинчица. С 1950 жил в г. Торонто (Канада), член зарубежного сектора Беларуской народнай громады, сотрудник журнала «Баявая Ускалось». Умер в Торонто. Александр Крит (1901-1983), уроженец Столбцовщины, участник немецко-польской войны, с весны 1941 член управы Беларуского комитета самопомощи в Берлине, с сентября 1941 сотрудник Акинчица. После войны священник Беларускай автокефальной православной церкви в Англии и США (1950-1968), епископ (1968), архиепскоп (1970), митрополит (1972). Умер в г. Кливленд (США). Генрик Баранович (1916-2002), уроженец Ошмянщины, участник немецко-польской войны, освобожден из лагеря военнопленных (1940), с осени 1941 сотрудник Вустровской школы пропагандистов, с ноября 1943 организатор и руководитель Рабочей группы СБМ в Германии, редактор журнала «Малады Змагар». После войны жил в г. Торонто (Канада).
Нет точных данных о количестве пленных красноармейцев, согласившихся с предложением комиссии «перевоспитываться» в Вустрове. Согласно Симону Шевцову, там собралось 80 беларусов (13). Иван Косяк оценивал их число в 60 человек (14). Алесь Винницкий писал, что в лагерях было набрано около сотни кандидатов, однако курс прослушали всего 20 человек (15). Все эти сообщения выглядят недостоверными в сопоставлении с информацией Алексея Соловьева, по которой только в феврале 1942 года в Минск во главе с Акинчицем прибыла группа пропагандистов в составе 70 человек (16). Возможно, что общая численность доставленных в Беларусь питомцев Акинчица превышала сотню.
Немногое известно и о персонах вустровских курсантов. Те, кому после войны удалось избежать принудительной репатриации в СССР, - как Владимир Горелик (Латушкин) и Язеп Лещенко (литературный псевдоним Михаил Ковыль), - молчали. Только Симон Шевцов из Австралии к концу жизни опубликовал короткое воспоминание о школе Акинчица и ее учащихся («Мая адысея». Вільня, 1999). Также молчали в эмиграции Баранович, Комаровский и Крит, а Винницкий в своих «Матэрыялах да гісторыі беларускай эміграцыі ў Нямеччыне» принципиально избегал называть фамилии курсантов. В последние годы некоторые персональные данные нашли в архивах минские исследователи СБМ Олег Гордиенко и Александр Коваленя.
На основе всех этих публикаций можно указать фамилии всего лишь 18 курсантов: Бедрицкий, Березовский Язеп, Бобков, Бузак Сергей, Ганько Михаил, Горбунов, Горелик Владимир, Жиркевич, Караваев, Коледа Никита, Колядко, Лещенко Язеп, Маньков Поликарп, Стельмах Дмитрий, Фролов Георгий, Цикунов Михаил, Шевцов Симон, Шпак Федор.
Все они были офицерами Красной Армии или Войска Польского и (кроме Михаила Ганько) все происходили из Восточной Беларуси, где получили образование и воспитание в духе коммунистической идеологии и советского патриотизма. Пленные офицеры были привычны к дисциплине и национальными амбициями в своем большинстве не руководствовались. Видимо, благодаря этим качествам их допустили к обучению и к службе в Беларуси.
Занятия в Вустрове с каждой группой курсантов продолжались около шести месяцев. За это время они должны были усвоить принципы деятельности немецкой гражданской администрации в Беларуси, методы борьбы с большевистской идеологией, изучали немецкий и беларуский языки, практиковались в публичных выступлениях. Особое внимание Акинчиц обращал на ознакомление слушателей со своей национальной концепцией, причем прививал им презрение к тем (по его мнению) «бесхребетным шкурникам», «гнилым демократам» и прочим, кто пролез в БНС, пользуясь непоследовательностью немецкого руководства.
После окончания курса Акинчиц доставлял подготовленные группы пропагандистов в Минск и передавал их в отдел пропаганды генерального комиссариата. Там их направляли в окружные комиссариаты гражданской зоны Беларуси. В Минске работали, помимо прочих, Бузак, Ганько, Горелик, Лещенко, Стельмах и Шевцов; в Барановичах - Бедрицкий, Горбунов, Шпак; в Слуцке - Маньков; в Лиде - Бобков; в Новогрудке - Коледа. Пропагандисты исполняли приказы только немецких учреждений и не подчинялись БНС. За исключением двух - трех перебежчиков к партизанам, преимущественное их большинство оправдало доверие своего учителя.
Так сформировалась оппозиционная к руководству БНС национал-социалистическая группировка. Руководствовалась она идеями Акинчица, изложенными в Вустрове, а также в объемной статье «Мысли ко времени» («Думкі на часе»), опубликованной в «Беларуской Газэце» (1943. 28 марта - 11 апреля), которые можно резюмировать следующим образом:
Война ведется во имя будущего всего культурного мира. От того, какая сила победит, зависит судьба всех народов. Война ведется за перестройку Европы на новых политических и хозяйственных основаниях. Нам, беларусам, не приходится жалеть довоенную Европу - ничего в ней мы не имели и иметь не могли.
Мы не должны смотреть на эту войну только с беларуской точки зрения. Беларуское дело будет решено в нашу пользу после того, как враг будет уничтожен и в Европе будет основан новый порядок, основанный на исключении из общественной жизни большевизма и еврейства.
В этой борьбе нет места нейтральности. Тот, кто против большевистской коммуны, может найти разнообразные возможности для помощи фронту. Надо проводить очищение края от большевиков и их агентов, разоблачать подрывные методы их деятельности, организовать хороший тыл для армии, дать хлеб.
Настоящая народная власть должно быть создана в результате общественного перевоспитания нашего народа под определяющим влиянием ясной твердой идеологии, отвечающей условиям жизни в общеевропейском масштабе.
Надо размежеваться с людьми, которые думают иначе и действуют в пользу сил, враждебных беларускому делу. Выбросить надо и тех. кто хотел бы занять золотую середину. В современную пору им нет места. Кто не с нами - тот против нас. Кто не хочет активно бороться с большевизмом и его наследием, кто ждет подходящей погоды, тот враг. Надо наконец навести окончательный порядок с тем большевистским охвостьем, которое осталось и которое свой большевистский рассудок застенчиво прикрывает разными фиговыми листками, как, например, славянофильством или чем-то другим, сваренным в московской кухне.
Есть у нас «политики», которые призывают «ни в коем случае не дробить наше внимание, не отвлекать его от своих беларуских дел», и напоминают, что «величие современных событий не должно затемнять «малости» нашего дела и препятствовать в строительстве нашего завтра, в собирании и укреплении наших беларуских сил».
Таким «политикам» надо напомнить, что судьба беларуского дела зависит исключительно от судьбы антибольшевистского фронта. Было бы большим несчастьем для беларусов, если бы в эту годину, когда край разрушен и выбит из колеи нормальной
жизни, к власти над ним дорвалась какая-то компания людей, которые ничего за собой не имеют, кроме болезненных амбиций и жажды власти.
По мнению Акинчица, высказанному в октябре 1942 года в Барановичах, для решения этих проблем необходимо создать соответствующую политическую организацию, реорганизовать администрацию и заменить «вражеские элементы» последовательными сторонниками национал-социалистической идеологии. На такую идеологию должны опираться все беларуские организации, полиция, школьное образование как на исходный пункт перевоспитания всего общества (17).
Однако Кубэ, который по своему разыгрывал карту беларуского национализма, игнорировал требования Акинчица и не позволял газетам печатать его критику деятельности Ермаченко и руководства БНС. Зато более благосклонно относилось к ней Главное управление государственной безопасности в Берлине и его органы в Минске. Его руководство уже давно критически воспринимало политику Кубэ в Беларуси и хотело скомпрометировать его как проводника инициатив БНС, якобы противоречащих интересам Германии.
Конфликт между оккупационными органами власти Акинчиц воспринял как долгожданный шанс: наконец службе безопасности пригодились доказательства «преступной деятельности» его политических противников. Под конец 1942 года он пошел в атаку против руководства БНС, обвинив его в бездеятельности, неспособности, и даже в саботаже столь важного дела, как мобилизация всего общества на борьбу против партизан. Критиковались и панславистские тенденции в руководстве БНС и пропартизанские симпатии его «левого крыла», о чем якобы свидетельствовали случаи перехода к партизанам некоторых местных деятелей БНС и групп Самоохраны (18).
Немецкая служба безопасности пользовалась доносами Акинчица и его группы и не раз ссылалась на них в своих рапортах. Таким образом, они прямо повлияли на фабрикацию в декабре 1942 - январе 1943 года дела Ермаченко, который обвинялся в самом серьезном преступлении - государственной измене. Но, благодаря стараниям Кубэ, Ермаченко избежал смерти и все еще оставался в Минске. Зато в атмосфере полицейских гонений были репрессированы многие деятели БНС в Минске и провинции, в том числе ксёндз Винцент Годлевский, арестованный и убитый 24 декабря 1942 г.
Справка: Иван Ермаченко (1894-1970) - родом из деревни Капачовка Борисовского уезда. Родители-крестьяне переехали в Москву, где он окончил гимназию, потом учился на электротехническом факультете МВТУ. В 1914 окончил школу прапорщиков и отправился на фронт. Попал в плен к немцам, бежал. В Гражданскую войну офицер Белой армии. В 1920 в чине полковника был адъютантом генерала П. Врангеля. Вместе с ним эвакуировался в Стамбул. Там присоединился к беларускому движению. В 1921 эмигрантское правительство БНР назначило его своим представителем в Турции и на Балканах. Учредил консульства БНР в Болгарии и Югославии. В 1922 министр иностранных дел БНР в ковенском правительстве. В 1922-29 учился на медицинском факультете Карлова университета в Праге. Получив диплом, занимался частной врачебной практикой. В 1940 председатель комитета самопомощи в Праге. В 1940-41 работал врачом в Іерманйй. В апреле 1941 переехал в Минск, возглавил Беларускую народную самопомощь. С 29 июня 1942 - советник В. Кубэ. 27 алреля 1943 смещен со всех постов и отправлен в Прагу, с запретом заниматься политической деятельностью. В 1945 уехал в Германию. В 1948 уехал в США, где работал врачом. Активно участвовал в культурной жизни беларуской эмиграции в США.
В начале 1943 года позиции БНС сильно ослабели, и Акинчиц, который пользовался признанием Готберга, Штрауха, а также высших функционеров СС в Берлине, был уверен в скорой победе, ибо в это время руководство СС приобретало все большее влияние на деятельность Розенберга и гражданской администрации на Востоке. Однако Акинчиц все еще не знал, как будет решена судьба Ермаченко. 11 февраля 1943 года близкий сотрудник Акинчица Генрик Баранович писал Михаилу Ганько. что в самом близком времени он (Баранович) со своим шефом и очередной группой пропагандистов приедут в Минск, и настраивал Ганько против Ермаченко и его команды:
«О том, что касается клики Ермаченко (созданной только в Беларуси), будем с Вами говорить в Минске. Сегодня могу Вам сказать только одно: Вы многому удивитесь - есть на то основание. Все же Вы не можете представить, что люди, которые стремятся показать себя внешне надежными и лояльными к Германии и беларускому делу, которые совместно маршируют и скандируют, очень часто являются наименее полноценными, лжецами, вероломными и отвратительными субъектами, негодяями. даже свиньями. Возникает вопрос, почему и как долго такая ветошь будет замусоривать святую землю. /.../ Когда мы приедем в Минск, взорвется бомба - в этом некоторые паночки могут не сомневаться. Я абсолютно уверен, что волков в овечьей шкуре поразят предназначенные им осколки» (19).
Неизвестно, означали слова Барановича о «бомбе и осколках» планируемое группой Акинчица покушение на жизнь Ермаченко или какую-то иную акцию. Но, так или иначе, Акинчиц и его сподвижники готовили расправу с руководством БНС. Однако письмо Барановича не дошло до адресат а - его перехватили службы генерального комиссариата и передали Кубэ. 23 февраля 1943 года он с возмущением писал Розенбергу о поведении Барановича и впредь защищал Ермаченко как надежного сотрудника (20).
Благодаря этой случайности планы группы Акинчица провалились. Более того, они стали известны Ермаченко, который с целью самообороны организовал уничтожение своего противника, в чем главную роль сыграл журналист «Беларускай Газэты» Алесь Матусевич. Накануне покушения Матусевич пригласил Акинчица, Козловского и Адамовича на встречу в своей квартиры, во время которой якобы откровенно обсуждал с ними политическое положение, согласовывал тематику публикаций Акинчица в «Беларускай Газэце» (21).
На следующее утро, 5 марта 1943 года, Матусевич пришел на квартиру Козловского, у которого ночевал Акинчиц, убил его выстрелом из пистолета и убежал к партизанам. Похоронили Акинчица на военном кладбище в Минске почему-то только 15 марта - на десятый день после смерти. По Адамовичу, отдел прессы генерального комиссариата запрет ил минским газетам печатать сообщения о покушении и похоронах, по той же причине не прошел и некролог, который написал Козловский для «Беларускай Газэты». Похоже на то, что власти не хотели объяснять причину покушения, а попытка списать его на «московских агентов» показалась бы всем слишком невероятной.
***
В заключение процитируем две противоречивые оценки беглых сородичей, без которых политический портрет Акинчица был бы неполным и которые, возможно, помогут ответить на вопрос, кем в действительности был этот человек.
Язеп Малецкий. «Пад знакам Пагоні» (Торонто, 1976, с. 48):
«По поручению гитлеровцев Акинчиц выбирал из советских пленных беларусов в специальные лагеря переподготовки под Берлином, где готовились кадры людей, слепо покорных нацистской Германии, фюреру и нацистским интересам. /.../ Это был фанатик, который верил, что низкой услужливостью гитлеровцам добудет у них доверие и то, что за этим идет - власть в Беларуси. Он даже собирался во время войны сделать «чистку» в рядах беларуских активных деятелей, взявшихся за восстановление края в жутких военных условиях. /.../ Когда я наблюдал за деятельностью Акинчица, я не мог понять, где в нем кончается враждебный беларускому делу авантюрист, а где начинается психопат».
Симон Шевцов. «Мая адысея» (Вильня, 1999, с. 41-42):
«Помню, как он (Акинчиц) обучал нас в этом лагере: «Немцы нам не коллеги, но нам не с кем идти. Мы пошли бы с самим чертом, чтобы только добыть нашу независимость. Немцы жгут деревни с людьми, детьми, стариками. Партизаны убивают немца, подбрасывают возле деревни, а немцы жгут эту деревню как партизанскую. И немцы, и партизаны убивают нашу интеллигенцию... На вас вся надежда. Я за вас заложил свою голову. Если кто из вас убежит к партизанам, всех нас постреляют немцы. Держитесь друг за друга, чтобы вас не соблазнили, не спровоцировали. Будьте мудрые, как библейский Соломон, хитрые, как змеи...
Наша беда, что судьба Родины соединяет нас с Германией. Так уже было в 1918 году, когда под оккупацией кайзеровских войск возникла БНР. Никто нам независимость не даст, если сами ее не завоюем. У нас нет выхода. Франция, Англия и Америка в альянсе с СССР. Время покажет, с кем нам идти. А теперь надо спасать наш народ от геноцида как большевистского, так и немецкого... Вам выпал тяжелый труд. На вас будут охотиться и большевики, и немцы. Ни одним, ни другим наши идеи и цели не нравятся. Будьте осмотрительны! Так наставлял нас Фабиан Акинчиц».
Но если взгляды вроде оценки Малецкого распространены в эмигрантской литературе и частично подтверждаются документами, то высказывание Шевцова является редким, почти невероятным. Все же игнорировать его нельзя, прежде всего с учетом специфики того времени, когда официальными декларациями часто прикрывали совсем иные намерения и действия.
Почти единственным несомненным достижением Акинчица была подготовка пропагандистов, вскоре создавших и возглавивших Союз беларуской молодежи. Янка Жамойтин, который впервые встретился с ними на курсах СБМ в Минске, писал:
«Курсантами были преимущественно парни чуть старше меня из Восточной Беларуси. После оказалось, что это бывшие офицеры Красной Армии, которые попали в плен и уже прошли какую-то подготовку. Теперь направили их организовать Союз беларуской молодежи. Кроме них. было и несколько «западников»: из Глубокого, Вклейки, Ганцевич, может из Баранович и я - из Новогрудка. Бывшие офицеры относились к нам покровительственно, а мы к ним с недоверием, как к немецким ставленникам.
Курсы продолжались около двух недель и в конце первоначальная предвзятость уже не замечалась. Как бы те бывшие вояки не маскировались, стало ясным, что не немцам служить они приехали. Не оставалось ни малейшего сомнения, что, независимо от их взглядов, завербовала их любовь к Родине, ностальгия по культуре, в которой выросли» (22).
Факт, не подлежащий никакому сомнению: СБМ сумел воспитать тысячи юношей и девушек в духе национальной активности и преданности своему Отечеству. Таков был результат деятельности Акинчица и его сторонников.
ИСТОЧНИКИ
1. Польские власти не имели точных сведений о конференции в Данциге. Опубликованная В. Склубовским в белостокской газете «Шва» (1982, Г сентября) информация довоенного польского МВД называет ее «съездом беларуского национального движения», которое приняло постановление, что Беларусь может получить независимость только с помощью Германии. Никаких сведений об участниках этого «съезда» власти не имели. Тем не менее, польские газеты подняли шум, «додумывая» подробности, нужные для обоснования антибеларуских репрессий. Так, «Kurier Polski» (22.06.1939) назвал Данцигскую конференцию «конгрессом беларуских деятелей из Польши, Летувы, Латвии, Эстонии. Советской России и США». Эту выдумку повторил нарком госбезопасности БССР Л. Цанава. по своему «уточнив» ее. В результате из числа участников исчезли представители советских беларусов, а само событие было названо конференцией представителей капиталистических стран (с участием Язепа Воронко). Цанава пытался дискредитировать беларуское национальное движение, изображая его участников агентами нацистской Іерманйй. См.: Цанава Л. Всенародная партизанская война в Белоруссии против фашистских захватчиков. Том 2. Минск, 1951, с. 882.
2. Косик В. Украіна и Німеччйна у другій сьвітовій війні. Париж Львів - Нью-Йорк, 1998, с. 486.
3. Гринкевич С. Письмо в редакцию // "Беларуская Царква». Чикаго, 1965, № 28, с. 193.
4. Вініцкі А. Материалы да гісторыі беларуской эміграцыі у Нямеччыне ў 19391951 гг. Мінск, 1994, с. 12.
5. Информация бывших деятелей Беларуского комитета в Варшаве Николая Ждановича и Болеслава Манкевича от 1983 г.
6. Архив Новых Актов в Варшаве (далее AHA), Александрийские микрофильмы, Т81, ролик 13, EAP-250D-18 -10/4. (Материалы Oststelle NSDAP).
7. NSDAP - Nazional-Soziailstische Deutsche Arbeiter Partei, Национал-Социалистическая Немецкая Рабочая Партия.
8. MaderJ. Hitlers Spionagegenerale sagen aus. Berlin, 1974, s. 269, 342.
9. Найдзюк Я., Касяк I. Беларусь учора і сяньня. Мінск, 1993, с. 255.
10. Ereignismeldung UdSSR N'r 154,12.01.1941, AHA, T-175, ролик 234/2723569.
11. Послеэвакуационный отчет окружного комиссара из Глубокого от 16.08.1944. Там же, Т-454, ролик 102/309.
12. Ereignismeldung UdSSR Nr 190, 8.04.1942, AHA, T-175, ролик 234/2723569.
13. Шаўцоў С. Мая адысея. Вільня, 1999, с. 41.
14. Найдзюк Я.. Касяк I. Цит. соч., с. 281.
15. Вініцкі А Цит. соч., с. 17.
16. Соловьев А. Белорусская Центральная Рада: Создание, деятельность, крах. Минск, 1995, с. 146.
17. Раманоўскі В. Саўдзельнікі ў злачынствах. Мінск, 1964, с. 199.
18. Акінчыц Ф. Не забываць пра галоўнае // «Беларуская Газэта». 1943, 4 сакавіка.
19. Письмо Барановича к Ганько от 11.02.1943, AHA. Т-454, ролик 39/1055. 20. Письмо Кубэ к Розенбергу от 23.02.1943, AHA, Т-454, ролик 39/1053.
21. Информация Антона Адамовича автору от 18.04.1985.
22. Жамойцін Я. 3 перажытага // Лес аднаго пакаленьня. Беласток, 1996, с. 88-89. То же в книге: Беларускія пісьменнікі Польшчы. Мінск, 2000, с. 32.
[1] Беларуская Сялянска-Работніцкая Грамада