Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
(К 350-летию со дня рожденья)
28 января 1961 г. исполнилось 350 лет со дня рождения одного из замечательнейших ученых Европы XVII в., польского астронома Яна Гевелия.
Деятельность Гевелия знаменовала собой конец эпохи дотелескопической астрономии и вместе с тем одну из самых значительных ее вершин. В то же время Гевелий был одним из первых мастеров астрономической оптики и деятелей телескопической астрономии, сделавшим немало открытий с помощью своих длиннофокусных хроматических труб.
Эта статья не является новым исследованием жизни и деятельности выдающегося польского ученого. Как нам известно, новые исследования, основанные на богатом собрании писем Гевелия, хранящихся в Париже, готовятся на родине ученого. Однако в нашей отечественной литературе очень давно не вспоминали о Гевелии, который заслуживает внимания и признания наряду с выдающимися деятелями науки своего времени.
Преданность Гевелия науке, особенно ярко проявившаяся после трагических обстоятельств пожара 1679 г., когда погибла обсерватория Гевелия, его инструменты, большая часть его рукописей и архива наблюдений и все находившееся в доме имущество, вызывает чувство глубокого уважения и восхищения.
Описание жизни Гевелия и обзор его астрономических трудов основаны на ряде литературных источников, часть которых перечислена в библиографии. Переводы ряда латинских текстов впервые появляются на русском языке. Они сделаны Ф. А. Петровским (Москва). Автор выражает свою большую благодарность проф. Е. Рыбке и д-ру Т. Пшыпковскому (Польша) за ценные замечания и советы.
Д-р Т. Пшыпковский любезно прислал фотокопии нескольких неопубликованных рисунков Гевелия, хранящихся в Отделе рукописей Национальной библиотеки в Париже.
* * *
Ян Гевелий [1] был вторым из десяти детей в семье видного купца, члена гильдии пивоваров Абрахама Гевелия. Ян родился в Гданьске (называвшемся в то время Gedanum или Dantiscum, по-немецки Данциг) 28 января 1611 г. Из-за своих широких связей, в том числе и зарубежных, гданьские купцы ценили образование и относились к прогрессивным слоям городского общества того времени.
Ян в течение шести лет учился в гимназии [2] в Гданьске, после чего на некоторое время родители послали его километров за 150 в польскую школу небольшого городка Груд- зендз, явно для того, чтобы он овладел в совершенстве родным польским языком, так как преподавание в самом Гданьске велось на немецком языке. В 1627 г. он вновь обучается в гданьской гимназии, где особенно интересуется математическими науками, в том числе и астрономией, которую в частном порядке преподавал ему математик Петр Крюгер (1580-1639) - автор ряда научных трудов и энтузиаст - любитель астрономии. Он посетил в Праге обсерваторию Тихо Браге и, вернувшись в Гданьск, стал конструировать астрономические инструменты по образцу инструментов Браге. По совету Крюгера Гевелий усиленно занимался рисованием, гравированием, изготовлением приборов из дерева и металла и добился во всех этих занятиях выдающихся успехов.
10 июня 1630 г., по дороге в Лейден, где он должен был по желанию своего отца изучать юриспруденцию, Гевелий в Балтийском море на корабле наблюдал затмение Солнца, описанное им потом в лондонских Philosophical Transactions. В Лейдене он посвящает свое время не только юридическим наукам, но также изучению оптики, механики и других областей прикладных наук. Из Голландии Гевелий совершает путешествие в Англию (1631), Францию (1632), где посещает Гассенди [3] и Буйо [4] в Париже и Кирхера [5] в Авиньоне и замышляет посетить Италию, чтобы увидеться с Галилеем и Шейнером [6], однако поехать в Италию ему не удалось, а пришлось по настоянию родителей вернуться в Гданьск. Именно с этого посещения стран Западной Европы начинается знакомство и деятельная переписка Гевелия со многими учеными - переписка, которая длилась более 40 лет и составила немалую долю его научного наследства [7].
Вернувшись в Гданьск, Гевелий продолжал свои занятия юридическими науками, а затем принял активное участие в общественных делах и гражданском управлении родного города.
После смерти отца он продолжал его коммерческие дела; все доходы от них Гевелий расходовал на занятия астрономией. В 1641 г. Гевелий в первый раз был избран судьей, а в 1651 г.- городским советником (по-латыни - консулом - «Consul Dantiscanus» или «Consul Civitatis Gedanensis»); судьей он избирался 10 раз, а советником магистрата был до конца жизни.
После возвращения Гевелия в Гданьск его бывший учитель Крюгер настойчиво уговаривал его серьезно заняться астрономией. В частности, Крюгер просил Гевелия наблюдать в июне 1639 г. затмение Солнца, до которого сам он не надеялся дожить. Под влиянием советов Крюгера и по собственной склонности Гевелий стал все свое свободное время уделять астрономии; подготовляясь к серьезной работе, он шлифовал и полировал линзы для телескопов, конструировал и строил квадранты, секстанты и другие инструменты, сам делил круги своих приборов и т. д.
Во время затмения 1639 г. Гевелию удалось сделать 60 наблюдений Солнца в различных фазах. Это были его первые серьезные астрономические наблюдения.
В сороковых годах Гевелий построил в Гданьске обсерваторию, которая в скором времени стала крупнейшей в Европе. Обсерватория лучше всех других была снабжена инструментами, большей частью им самим построенными [8]. В сущности говоря, после того как в 1597 г. Тихо Браге был вынужден покинуть остров Вэн, на котором были расположены его знаменитые обсерватории Ураниборг и Стьернборг, и до основания обсерваторий Парижской (1669), а затем Гринвичской (1675), обсерватория Я. Гевелия в Гданьске была единственной, удовлетворявшей научным требованиям. Она пользовалась широкой известностью, ее посетило немало иностранных ученых. Помимо обсерватории в доме Гевелия были библиотека, мастерская и типография, что роднит детище Гевелия с Ураниборгом Тихо Браге, где также было все, что нужно для производства астрономических наблюдений и их публикации. Изображение обсерватории Гевелия можно видеть на рисунке в его сочинении «Machina Coelestis» (1673), содержащем подробнейшие описания всех изготовленных им инструментов. Одними из первых были трехфутовый квадрант и четырехфутовый секстант, построенные в 1641 г. Позднее он строил квадранты и секстанты в 6-8 футов. Первые приборы частично были сделаны из дерева, последующие целиком из металла. Точность разделения кругов до 5' (т. е. 1080 делений на квадранте; при этом деление производилось вручную - делительных машин еще не было) позволяла Гевелию производить измерения со средней точностью до нескольких десятых долей минуты дуги.
И это без применения оптики! Упорное нежелание Гевелия использовать оптику для своих угломерных инструментов не раз вызывало удивление и даже осуждение со стороны современных ему астрономов и некоторых позднейших историков астрономии. Так, Лаплас считал, что из-за консерватизма Гевелия, который не употреблял оптику в секстантах, большая часть его наблюдений бесполезна для науки. Вряд ли это справедливо. Вернее то, что, обладая необычайной остротой зрения и тонким пониманием особенностей своих инструментов, совершенствуя методику наблюдений, Гевелий «выжимал» из них точность, которую он не надеялся получить с помощью несовершенных ахроматических труб того времени. Действительно, наблюдения Гевелия давали случайные отклонения всего лишь в несколько секунд и никогда не превышавшие одной минуты. Следует подчеркнуть, что он сам изготовил немало длиннофокусных однолинзовых труб; начаэ с 6-12-футовых он достиг длины 20, 32, 60, 70 и, наконец, 150 футов (около 45 м) [9]. Для установки последней гигантской трубы [10] за городом на холме была воздвигнута 30-метровая мачта. С этими телескопами Гевелий провел немало замечательных наблюдений солнечных пятен, планет и Луны и сделал ряд открытий, о которых будет сказано ниже.
Первым трудом Гевелия, создавшим ему известность во всем ученом мире, была его знаменитая «Селенография»
[11]. Мысль о подробном изучении поверхности Луны появилась у него еще в 1630 г., во время его первого наблюдения солнечного затмения. Создав обсерваторию и свои первые длиннофокусные телескопы, Гевелий задумал составить не только детальную карту полной Луны, но и представить в рисунках ее вид при различных фазах. За пять лет он закончил составление своей «Селенографии» - атласа Луны на картах диаметром 27 см, причем краевые области были нарисованы вне основного круга, так как были видимы лишь при соответствующих углах либрации. Кстати сказать, Гевелий подтвердил открытую Галилеем либрацию по широте и впервые определил либрацию по долготе, хотя и не дал правильного объяснения этому явлению (см. ниже). На сорока дополнительных рисунках Гевелий показал не только влияние фаз Луны на вид деталей лунной поверхности, но и эффект наклона орбиты (либрации по широте). Введя зарисовки лунной поверхности, Гевелий учитывал, что бумага, ссыхаясь, сокращается больше в ширину, чем в длину. Иллюстративная техника книгопечатания того времени требовала, чтобы каждый рисунок, каждый чертеж переносились на медные доски как гравюры. Гевелий сам гравировал свои лунные карты, перенося на доски все отмеченные им детали. Всего «Селенография» имела 133 искусно изготовленные гравюры, из которых 60 изображали лунную поверхность и вид Луны в различных ее фазах. Карты Гевелия были много точнее карт Ричьоли
[12], вышедших в свет
через четыре года после «Селенографии». Карты Луны, превосходившие по точности и подробности карты Гевелия, появились лишь сто лет спустя, в конце XVIII в.
В тексте «Селенографии» (содержащем около 600 страниц) Гевелий останавливается на ряде научно-технических проблем, описывает разнообразные наблюдения, с Луной не связанные. Сюда относятся, например, описание машины для вращения линз при их изготовлении и средств испытания готовых объективов, наблюдения галилеевых спутников Юпитера, определение их периодов обращения и моментов элонгаций, наблюдения солнечных пятен, определение ширины зоны их появления и периода вращения Солнца (27 d), обнаружение на поверхности Солнца светлых пятен, названных Гевелием факелами, наблюдение лучей солнечной короны до расстояния в 7 3/4 радиуса Солнца от его поверхности во время затмения 21 августа 1645 г., описание метода сравнения размеров звезд (и планет) путем диафрагмирования объектива (Гевелий полагал, что при этом можно будет сравнивать между собой видимые размеры светил, лишенных ярких «лучей»), зарисовки фаз Венеры и т. д.
Описание самой Луны начинается со 109-й страницы - пять первых глав посвящены перечисленным вопросам. Гевелий дает правильное объяснение деталям шероховатой поверхности Луны, отмечает долины и горы, отбрасывающие меняющиеся со временем тени. Гевелию принадлежат обозначения многих горных хребтов на Луне, которыми мы пользуемся и теперь, а также термины Palus (болота), Sinus (заливы) и Promontorium (горные выступы). Сначала он хотел различным пятнам дать имена великих астрономов, но затем предпочел им земные географические названия, усматривая некоторое сходство лунных и земных образований. Как известно, имена астрономов и ученых других специальностей впоследствии давались лунным кольцевым горам - кратерам. Именем самого Гевелия назван кратер, находящийся у восточного края лунного диска, за Океаном Бурь, к северу от большого кратера Гримальди. Наблюдения 1643-1648 гг. послужили Гевелию основой для выяснения причины и особенностей либрации Луны. Он наблюдал кратеры Фалес и Эндимион (по терминологии Гевелия Montes Sarmatici u Lacus Hyperborei) и кратер Тихо (Mons Sinai). Выяснив зависимость либрации по долготе от положения Луны относительно линии апсид, Гевелий объяснил ее тем, что Луна всегда обращена одной своей стороной
не к Земле, а к другому фокусу ее эллиптической орбиты. При описании Луны Гевелий определяет также высоты лунных гор - самые большие оказываются высотой в 3/4 германской мили, т. е., около 6 км. Известно, что одна из высочайших гор - вершина Ньютон имеет высоту около 8 км. Таким образом, оценка Гевелия оказалась достаточно близкой к действительности. В главе, посвященной мирозданию, Гевелий дает описание солнечной системы и движения планет, следуя Кеплеру.
«Селенография» Гевелия более 150 лет служила наилучшим пособием для наблюдателей Луны. Любопытно отметить, что рукописный перевод «Селенографии» на русский язык, с вклеенными в него подлинными гравюрами из латинского оригинала, находился в библиотеке царя Алексея Михайловича, откуда его привозили к царевичам Петру и Иоанну для изучения. Интерес Петра I к астрономии, вероятно, возник при чтении замечательного труда польского астронома [13].
Появление яркой кометы 1652 г. возбудило интерес Гевелия к этим небесным светилам. Второе крупное сочинение Гевелия было посвящено кометам - это его знаменитая «Cometographia» (Гданьск, 1668) [14]. В нем он дал первое систематическое описание и историю всех наблюдавшихся комет; сам он открыл девять комет, из них четыре новые кометы - 1652, 1664, 1665 и 1682 г. В «Кометографии» было около 400 рисунков комет. На фронтисписе изображен сам Гевелий за столом с чертежом эллиптической орбиты кометы. Однако из анализа всего материала о движении комет Гевелий находит, что некоторые из них движутся не по эллиптическим, а по параболическим орбитам [15]. Много внимания уделено доказательству отсутствия у комет больших параллаксов и, следовательно, опровержению мнения Аристотеля о существовании «подлунных комет». Говоря о наблюдениях положений комет, Гевелий предлагает измерять каждые несколько часов расстояние между кометой и звездой, находящейся в данный момент в вертикале кометы. Гевелий говорит об измерении размеров комет, определении их формы, рассуждает об их происхождении (считая их испарениями планет, главным образом Юпитера и Сатурна), о свойствах составляющей их материи, о разрушении комет. В кометных формах он усматривал 12 различных видов. Многие взгляды Гевелия на природу комет были ложными и не представляют в настоящее время интереса. Так, он полагал, что кометы имеют форму толстых дисков, которые вдали от Солнца обращены к нам ребрами; Гевелий считал, что диаметр комет увеличивается с расстоянием от Солнца и т. д.
Одновременно с Гевелием изучением комет занимался другой крупный польский ученый, Станислав Роль-Любенецкий (1623-1675), автор трехтомного труда (Theatrum Cometicum» (Амстердам, 1667), в котором описано 415 появлений комет с 2312 г. до н. э. по 1665 г. По религиозно-политическим обстоятельствам Роль-Любенецкий был вынужден покинуть родину и жил в Западной Европе. Поэтому Гевелий был лишен возможности поддерживать контакт с этим своим современником и соотечественником. В своей стране Гевелий тогда был единственным выдающимся астрономом. Польское государство в то время находилось в состоянии глубокого экономического и политического кризиса. Это отрицательно сказывалось и на положении науки, которая в XVI в. достигла в Польше высокого уровня развития.
Гевелий на два года раньше Гюйгенса (в 1652 г.) применил маятник для создания астрономических часов. Познакомившись затем с работами Гюйгенса, Гевелий ввел новые усовершенствования в свои астрономические часы, изображение которых можно видеть на страницах другого его замечательного сочинения, «Machina Coelestis». «Небесное строение» в своих двух томах содержит краткое изложение истории астрономии (включая упоминание китайской астрономии), подробное описание Stellarburgum, т. е. гданьской астрономической обсерватории и всех инструментов Гевелия [16], его автобиографию и изложение всех его достижений в области наблюдательной астрономии. Первый том издан в 1673 г., а второй в 1679 г. Второй том является большой библиографической редкостью, так как почти весь тираж погиб в огне пожара 1679 г. и уцелело лишь несколько экземпляров книги, разосланных в свое время автором его зарубежным коллегам и покровителям [17].
Среди многочисленных и разнообразных астрономических наблюдений Гевелия особое место занимает звездный каталог - предмет большой заботы его автора. Это «Catalogus stellarum fixarum ad annum 1660», изданный лишь в 1687 г., уже после несчастья, которое в несколько часов лишило его всего, что было создано им в Гданьске. В ночь с 26 по 27 сентября 1679 г., когда Гевелий был вне города, от опрокинувшейся свечи, оставленной нечаянно одним из слуг (а по некоторым данным и по убеждению Гевелия - нарочно, из мести), возник пожар, который очень быстро охватил не только дома Гевелия с обсерваторией, библиотекой, мастерскими, типографией, со всем, что в них было, но и поразил немало домов вокруг. Гевелий сразу лишился значительной части имущества, всех инструментов, книг, рукописей, в том числе всего архива астрономических наблюдений.
Сообщение о пожаре и понесенных Гевелием потерях было сделано 18 декабря 1879 г. в Лондоне на заседании Королевского Общества, иностранным членом которого он был избран 30 марта 1664 г. Сам Гевелий, с большим мужеством перенесший невозместимые потери его научных материалов, так описывает события в предисловии к его «Annus Climactericus...» (1685):
«...Ибо, когда 26 сентября того же указанного года, по коварному замыслу некоего негоднейшего из двуногих человека [18]) и к тому же моего помощника, произошло столь ужасное и жесточайшее несчастье, что из-за свирепого пожара (какого, насколько мне известно, никогда по такой причине не случалось ни у одного подобного мне частного лица), я лишился всех семи моих строений со всеми находившимися в них вещами, деньгами, золотом, серебром и со всей целиком обстановкой, типографией, большой частью библиотеки и всеми трудами, изданными моим иждивением с 1647 по 1679 г., с драгоценнейшей моей Уранией, обсерваторией и со всеми решительно как астрономическими, так и оптическими инструментами, описанными и вычерченными в первой части моего Небесного Строения, и с множеством прочих ценностей, о которых я уже умалчиваю, из-за чего в течение одного-двух часов я полностью был лишен почти всего своего имущества и состояния, можно, дорогой читатель, легко заключить, как столь нежданное, внезапное, свирепое и мрачное несчастье способно ввергнуть в отчаяние любого, и гораздо более мужественного, человека и привести его в полное смятение. Так что нет ничего удивительного в том, что я из-за ужасного этого бедствия и последующих забот, хлопот и печалей, особенно по мере того, как вспоминал, чем я обладал, чего я лишился и большинства чего никогда не буду в состоянии ни поправить, ни восстановить, я в этот момент оказался совершенно неспособным ни к каким работам и, мало того, из живого обратился в мертвеца.
Но, полагаю, единственно Всемогущему Богу, благость и милосердие которого бесконечны, обязан я тем, что остался жив и здоров, сохранив прежде всего по его великой милости телесные и душевные силы в столь смятенном моем состоянии, когда все до основания было разрушено и полностью обращено в пепел, а от всех величайших и бесчисленных медных инструментов и ценнейших телескопов не осталось ничего, кроме каких-нибудь одного-двух обломков; так что я, несмотря даже на появление со всех сторон немалого числа моих друзей, которые скорее испытывали удовольствие при виде постигшего меня бедствия, чем обнаруживали какое-либо горе из-за моего несчастья, и хотя мне нечего было надеяться получить от них какое-нибудь утешение, я отнюдь не оставил надежды на возвращение к былым трудам и привычным наблюдениям. Поэтому я всецело положился на Бога, уверенный, что он никогда меня не оставит, но, поразив меня, окажет мне в свое время и всемилостивейшую поддержку, указав и вернейший путь, следуя по которому я смогу использовать на склоне лет остаток своей жизни, завершив ее наблюдениями высших небесных явлений во славу его имени и обнародуя, в меру моих слабых сил, все больше и больше чудес, находящихся в его мире. Милосердный Бог, которому я приношу и воздаю должную благодарность, соизволил в такой степени возвратить мне силы, что, по прошествии нескольких лет и по одолении множества мучений, сопряженных к тому же с огорчениями, причиненными мне неприязненными людьми, особенно же по благополучном восстановлении моей Ураниевой обсерватории и оборудовании ее заново необходимыми астрономическими и оптическими инструментами, я снова мог до некоторой степени прийти в себя и благополучно вернуться к небесным наблюдениям, равно как и полностью заново с самого основания извлечь и восстановить не мало относящегося к моему Предвестнику Астрономии [19] и к исправлению Таблиц, а главным образом привести в совершенный порядок новый свой Каталог всех неподвижных звезд, милостью Божией чудесно спасенный из огня; надеюсь я и на то, что при божественной поддержке смогу и свою уранографию с небесными телами довести до того, чтобы вскорости, с Божьей помощью, быть в состоянии все это обнародовать».
В 1680 г. Гевелий начинает восстановление обсерватории, вернее, создает новую, правда, более скромную. В этом деле он получает большую помощь от польского короля Яна III Собеского, который посетил его прежнюю обсерваторию в мае 1678 г. и наблюдал небесные светила в самую большую трубу Гевелия, а также от французского короля Людовика XIV, который еще в 1663 г. включил Гевелия в список иностранных ученых, получающих ежегодную субсидию от этого «просвещенного монарха».
В августе 1681 г. новая обсерватория начала свою работу, а в 1685 г. Гевелий выпускает упомянутый том трудов, носящий название «Annus Climactericus, seu Rerum Uranicarum Observationum annus quadragesimus nonus...» и включающий в себя сводку более чем 20 ООО измерений расстояний, из них 2000 наблюдений Луны, 2500 наблюдений Юпитера, 2000 - Венеры, 1100 - Меркурия, 7000 - неподвижных звезд; Сатурн наблюдался более одного полного сидерического оборота, Марс в течение 11 оборотов.
В этом сочинении Гевелий как бы подводит итог 49 годам своих занятий астрономией и описывает наблюдения, главным образом, планет и комет, сделанные до 1685 г., а также публикует ряд материалов из своей переписки с различными учеными. В целом этот том явился как бы дополнением к двум томам «Machina Coelestis». Это - последнее прижизненное издание Гевелия; хотя его звездный каталог был им совершенно подготовлен к печати, но издан он был уже после смерти Гевелия, наступившей 28 января 1687 г., в 76-й день его рождения. Пересмотр звездных положений был предметом особых забот Гевелия в течение 20 лет. Каталог постоянных звезд, изданный женой Гевелия Эльжбетой в 1687 г., содержал плод многолетних измерений 1564 звезд, видимых над горизонтом Гданьска. В этом каталоге в первый раз были даны не только эклиптические, но и экваториальные координаты звезд. Каталог был расположен по алфавиту названий созвездий, а внутри каждого созвездия - по звездной величине звезд. Эпоха каталога - 1660 г. Обозначения звезд описательные, для очень немногих звезд даны их названия. Еще и теперь можно встретить номера звезд по каталогу Гевелия. Каталог Гевелия включил в 3-й том своей «Historia Coelestis Britannica» Флемстид; его использовал Боде (1747- 1826) при составлении своего большого звездного атласа, изданного в 1801 г. Гевелий ввел в астрономию названия ряда новых созвездий, которыми мы пользуемся и теперь. Это: Гончие Псы, Жираф, Ящерица, Малый Лев, Секстант, Единорог, Лисичка, Щит Собеского.
Интересно отметить, что 16 объектов каталога Гевелия носят обозначение «туманности». Сюда входит большая туманность Андромеды, скопление Ясли и некоторые другие скопления и туманности. Странным образом, однако, он не включил туманность Ориона, которую при его феноменальной остроте зрения он мог бы увидеть.
Каталог Гевелия был вновь издан в 1690 г. в «Firmamentom Sobiescianum sive Uranographia». Он пользовался широким распространением, и лишь почти через 30 лет появился более совершенный каталог Флемстида (1729). Фронтиспис к этому сочинению Гевелия представляет читателю аллегорическую фигуру музы астрономии Урании, окруженную великими астрономами прошлого и настоящего. Гевелий представлен со щитом Собеского, секстантом, небесной сферой и каталогом с надписью: «Quaecunque divina concessit benignitas, haec, submisse sisto, atque offero, vestroque sublimi committo judicio», т. е.: «Все, что уделила |мне] божественная милость, я предлагаю, представляю и поручаю Вашему высокому суду». Гевелия сопровождают фигуры его новых созвездий - Гончие Псы, Малый Лев, Рысь, Ящерица, Лисичка, Гусь и Цербер. 54 карты в стереографической проекции представляют каждое созвездие отдельно (охватывая приблизительно 40 x 60°); на двух полусферах представлено, кроме того, все небо, как оно видно изнутри сферы.
В том же 1690 г. каталог был опубликован в книге «Prodromus Astronomiae» [20], также почти законченном труде Гевелия, содержавшем следующие главы: о высоте полюса; о поверке инструментов; о наклонении эклиптики (которое Гевелий для эпохи 1660 г. принимал равным 23°30'20"); о движении Солнца (солнечные таблицы); об угловых расстояниях звезд от Солнца, определяемых посредством наблюдений расстояний от Венеры; число созвездий, число звезд, знаки различных созвездий; каталог 1564 звезд для эпохи 1660 г. Даны широты и долготы, по которым вычислены ά и δ.
В предисловии, подготовленном для «Prodromus Astronomiae», Гевелий вновь возвращается к злосчастным событиям 1679 г.:
«Но, о горе! Несколько лет тому назад ужасный пожар, как хорошо известно ученому миру, безжалостно отнял у меня вместе с прочими редчайшими, ценнейшими и ни в какой мере не восстановимыми предметами также и эти обширнейшие и стоившие огромных трудов совокупные заметки (которые думал я сохранить до тех пор, пока сможет быть выпущен в свет мой новый выверенный каталог неподвижных звезд), так что не осталось от них даже ни одной строчки и никакого следа; и поэтому я не могу даже в малейшей степени заново определить и восстановить ни констелляций светил и планет, ни эксцентриситетов, ни простаферес и ничего к этому относящегося. Погибель от огня этих заметок, которые для меня, пожалуй, гораздо дороже всего остального и ценнее всякого золота, я горько оплакиваю и не в состоянии вспомнить о них без слез. Так как их ни за какие деньги нельзя ни приобрести, ни снова составить, а я сам, разумеется, никогда не был бы в силах теперь снова в такой короткий срок и сразу, несмотря на все мое желание и стремление к этому, тем же способом восстановить и возобновить со всеми разъяснениями и доказательствами все то, разумеется, от чего не осталось и следа и над чем я, пользуясь подходящим случаем, последовательно работал в течение многих лет. По этой-то причине, дорогой Астрофил, я безмерно огорчен тем, что не могу представить тебе на рассмотрение вот этот мой Предвестник Астрономии разработанным полно, подробно и обстоятельно; и тем не менее, однако, я досель полностью не оставил своих надежд, но снова, после упомянутого жестокого пожара, среди бесконечных горестей, забот, занятий и неприятностей, причиненных мне злыми людьми, принялся в пору моей глубокой старости за все эти дела с самого начала; и доколе исключительная милость Божия, при перемене обстоятельств, поспособствует завершить это хотя бы и лишенному всяких вспомогательных средств, тебе, благосклонный читатель, это будет ясно из дальнейшего».
Позднее эти три тома при переиздании были объединены в один: «J. Н е v е l i i, Prodromus Astronomiae cum Catalogo Fixarum Firmamentum Sobiescianum». В этом томе помещен портрет Гевелия по рисунку Стеха (Stech) (см. стр. 259) с хвалебными стихами J. P. Titius:
«Aetheris et vasti Mensor celebratus Olympi Hunc vultum Hevelius MAGNUS et ora gerit, Conscia coelesti dispensans Sidera Mente Grande micat Patriae sidus et Ipse suae!» [21]. Кроме того, первый рисунок в книге изображает террасу с основными инструментами Гевелия; под террасой находится стол, за которым сидит аллегорическая фигура Урании, великие астрономы Птолемей, Улугбек и Тихо Браге, ландграф Гессенский, Ричьоли и сам Гевелий.
В 1674 г. между Гевелием и знаменитым английским физиком и астрономом Робертом Гуком [22] возник спор об относительной ценности измерений с трубой и без трубы. Гук (в то время секретарь Королевского Общества) выразил сомнение в точности каталога 1564 звезд Гевелия, которая была выше точности наблюдений великого Тихо Браге. В 1679 г. Королевское Общество послало в Гданьск 22- летнего Э. Галлея, чтобы сравнить затем оба метода путем анализа наблюдений, проведенных в одно и то же время и в одном и том же месте. Галлей приехал в Гданьск 26 мая 1679 г., привезя с собой секстант, снабженный телескопом для наведения на звезду, и прожил у Гевелия до 18 июля. Он подробно познакомился с инструментами и методикой наблюдения Гевелия, параллельно с ним провел много наблюдений с телескопом (они были опубликованы Гевелием в «Annus Climactericus»; 1685) и убедился в исключительной точности наблюдений Гевелия. Галлей выразил свои впечатления в Phi los. Transactions, № 111, 175, 1679, London, и в письме к Гевелию, которое уместно привести здесь полностью, так как оно не только дает ответ на вопрос, волновавший Гука, но и представляет дополнительную характеристику Гевелия как ученого и как человека.
Письмо Э. Галлея Я. Гевелию [23].
«Я только что узнал от г-на Олоффа [24], что Ваша Милость ожидает от меня письменного изложения моего мнения о Ваших наблюдениях и инструментах; я, со своей стороны, сделаю это весьма охотно, потому что я получил достаточно полное представление об их применении и точности. Сознаюсь, однако, что я постоянно, с тех пор как начал заниматься астрономией, сомневался, не окажется ли определение коллимации, сделанное лишь посредством Вашего острого зрения, неточным в нескольких минутах, а также удивлялся, на основании чего отказываться от применения для этой цели телескопов; при этом, однако, я не осмеливался ни в малой мере усомниться в Вашей добросовестности и всегда с неизменным почтением относился к Вашим астрономическим трудам, что всякому ясно из краткого предисловия к моему каталогу. Пока все же меня обуревали сомнения, пришло к нам известие, что уже издана книга, заключающая в одном томе все Ваши наблюдения, да еще и такие, какие дают возможность значительно увеличить и выправить новый каталог неподвижных звезд. Будучи чрезвычайно обрадован таким увеличением убранства Урании, отправился я сюда отчасти для поздравления, а отчасти рассчитывая разрешить свои сомнения. А то, что я был принят Вашей Милостью столь радушно, столь благосклонно, что с таким искренним благожелательством было показано мне все астрономическое оборудование и что столько раз было предоставлено мне присутствовать при Ваших наблюдениях, я считаю не только величайшим счастьем, но и в высшей степени радуюсь предпринятому мною путешествию. Я уже не говорю о тех изумительнейших изобретениях, благодаря которым Ваши огромные инструменты можно направлять прямо одним мизинцем; все они на вечную пользу астрономов тщательнейшим образом, как они того и заслуживают, описаны в первой части Вашего Небесного Строения [25]. Я же добровольно предоставляю себя в свидетели прямо невероятной точности этих инструментов против всех, кто впоследствии мог бы усомниться в Ваших наблюдениях, ибо ведь я собственными глазами видел, что не одно или два, но множество наблюдений неподвижных звезд посредством большого медного секстанта, произведенных как различными наблюдателями, так и мною самим, пусть и малоопытным, и повторенных с устранением линейки, точнейшим и просто невероятным образом между собою сходятся и не разнятся одно от другого, кроме как на ничтожную долю минуты; не знаю, что больше обуревает меня при этом - радость или восхищение. Ибо в силу страсти, с какой я отдаюсь звездной науке, ничто не может оказаться для меня приятнее твердой уверенности в том, что астрономия обогащается столь великими и тщательно накопленными запасами, и ничто не удивительнее того, что они столь тщательно собраны».
Следует отметить, что Гук не был удовлетворен отзывом Галлея и до самой смерти Гевелия спорил с ним по поводу его методики определения точных положений светил.
Гевелий наблюдал с 7-футовым секстантом, пользуясь распространенным тогда методом расстояний, а высоты в меридиане измерял азимутальным квадрантом в 5 футов. По этим наблюдениям вычислялись эклиптические координаты λ и β. Вычисления производились в «две руки» и проверялись самим Гевелием.
Вопрос о точности измерений Гевелием угловых расстояний между звездами подробно исследовал в середине прошлого века Л. Линделов [26]. Он указывает на особенности устройства семифутового металлического секстанта Гевелия, в частности на систему разгрузки тяжелого инструмента противовесами, висящими на тросах (см. рис. на стр. 263). Эта система разгрузки была изобретена в Калише (Kalisz) Малапертом и А. Сильвиусом, но Гевелий весьма усовершенствовал ее в своих инструментах. Точная установка инструмента производилась двумя микрометренными винтами, из которых один вращал весь инструмент, а другой только алидаду. Деления были нанесены только через 5', диоптры конструкции Тихо Браге давали возможность делать отсчеты с помощью верньера с точностью до 5". Гевелий особенно заботился о том, чтобы сохранить установку инструмента неизменной и предохранить его от всяких случайностей. Разделив двадцатилетний период наблюдений Гевелия на два (до и после 1665 г.), Линделов сравнил между собой поправки тех звездных расстояний, которые наблюдались все 20 лет. Разность поправок оказалась равной +3",4 с вероятной ошибкой ±2",4, что свидетельствует о хорошей стабильности инструмента. Проведя тщательный учет собственных движений звезд каталога Гевелия (в наши дни, конечно, этот учет можно было бы провести точнее с современными значениями собственных движений звезд), Линделов на основе 48 расстояний звезд, многократно наблюдавшихся Гевелием, вывел вероятную ошибку одного наблюденного расстояния всего ±18",0. Можно предполагать, что уверенность в своих инструментах и в усовершенствованных им визирах Тихо, большой опыт наблюдателя и необычайная зоркость зрения явились причиной негативного отношения Гевелия к снабжению несовершенными тогда зрительными трубами инструментов для точных измерений угловых расстояний [27]. Нельзя, однако, забывать, что он был среди первых творцов длиннофокусных телескопов и произвел с ними выдающиеся исследования, например обнаружение фаз Меркурия. Гевелий сам писал о возможности применения зрительных труб к измерительным инструментам, описывал тонкие шелковые нити в фокусе трубы и способ их освещения сквозь особое отверстие в трубе. Он отмечал преимущества такого метода измерений в некоторых случаях, например при измерении углов в несколько минут (иначе говоря, при микрометрических измерениях, которые стали возможны лишь после изобретения Гаскойном [28], а затем независимо от него Пикаром [29] и Озу [30] окулярного микрометра [31]).
Для более полного представления о разнообразии научных интересов Гевелия и широте его творчества хочется упомянуть ряд его более мелких сочинений (некоторые из них опубликованы в форме писем к зарубежным ученым):
Письмо Эйхштадту [32] о наблюдении солнечного затмения 4 ноября 1649 г.,
Письмо Гассенди и Буйо по случаю затмения 1652 г.,
Большое письмо Ричьоли о либрации Луны (1654 г.),
Письмо П. Нуцерию (Pierre de Noyers - секретарь польской королевы) о затмениях Солнца и Луны в 1654 г. В этом письме описывается прибор, изобретенный Гевелием для измерений диаметра солнечного диска. Это была балка длиной в 20 футов, несущая трубу такой же длины. На концах трубы две пластинки - одна, имевшая круглое отверстие в 4 1/2 линии (около 9 мм), другая, служившая экраном, помещалась внутри темной комнаты. На ней точно отмечались три точки края диска, через которые проводилась окружность. 30 таких измерений давали достаточно точный угловой диаметр Солнца, так как расстояние между пластинками было точно измерено (19,995 фута). Этот прибор применялся также к измерению диаметра Луны.
«О природе лика Сатурна» («De natura Saturni facie ejusque phasibus certa periodo redeuntibus», 1656).
В этой работе отмечена несферическая форма планеты, однако о существовании кольца еще нет речи, хотя по наблюдениям ряда ученых с 1612 по 1656 г. отмечались изменения вида планеты и даже были придуманы сложные названия для шести главных форм наблюдавшейся картины. Гевелий склонялся к мысли, что это два спутника, находящиеся в противоположных сторонах от планеты и на равных расстояниях. Увидев однажды Сатурн без кольца, Гевелий решил, что одна луна находится за планетой, а другая проектируется на нее. Однако уже в 1670 г. Гевелий зарисовывает Сатурн с резко очерченным кольцом.
«Наблюдение прохождения Меркурия по диску Солнца» («Mercurius in Sole visus A. 1661, Gedani 1662 in fol.»).
Гевелий нашел из измерений, сделанных в течение этого прохождения, что диаметр планеты составляет 11",8; это мало отличается от наибольшего значения углового диаметра 12",9. Там же Гевелий опубликовал в первый раз диссертацию Хоррокса [33] («Venus in Sole visa») о прохождении Венеры по диску Солнца в 1639 г.
«История чудесной звезды в созвездии Кита» («Historiola Novae ас mirae stellae in collo Ceti», 1662).
Гевелий наблюдал эту звезду в 1648-1662 гг. и изучал переменность ее блеска. Он собрал наблюдения этой звезды с 1638 г. Гольварда [34] и вслед за Фабрициусом [35], но независимо от него, назвал звезду «чудесной» (Mira), что стало собственным названием звезды. В 1667 г. Гевелий открыл новую звезду в созвездии Ориона. Это оказалась повторно-новая (вспышки в 1667, 1740 и в 1894? гг.). Современное обозначение V 529 Ori.
«Описание кометы 1665 года» («Descriptio Cometae 1665. Addita est Mantissa Prodromi Cometico»). Даны описания вида кометы и измерения ее положения на небе, видимая орбита и эфемериды.
Письмо Генриху Ольденбургскому о комете 1672 г. (J. Hevelii de Cometa anni 1672, mense martio et aprili Gedani observata»).
Интересно отметить попытки Гевелия определить величину солнечного параллакса, предпринятые задолго до первого успешного определения, сделанного Кассини и Рише [36] только в 1672 г. После Тихо Браге, оценивавшего параллакс Солнца в 3', и Кеплера, считавшего его равным 1', Гевелий находит π☼ =40", что дает расстояние до Солнца 5156 радиусов Земли. Соответственно, все расстояния планет и их диаметры оказываются меньше истинных. Однако для Луны Гевелий находит весьма близкие к действительности расстояние, размеры и период вращения. Попытки Гевелия определить параллаксы звезд оставались безуспешными, и Гевелий заключил, что они неизмеримо малы. Из мерцания звезд он сделал вывод, что звезды - самосветящиеся небесные тела. Наблюдая галилеевых спутников Юпитера, Гевелий довольно точно определил их периоды обращения. Он был одним из первых наблюдателей двойных звезд, в 1639 г. он открыл двойственность ά Сар и знаменитой впоследствии 61 Лебедя. Гевелий был первым, кто открыл вековые изменения магнитного склонения (1628 г.), а в 1642 г. обнаружил суточные колебания (за 80 лет до наблюдений англичанина Грехэма).
В то время в Европе под влиянием необходимости обеспечить безопасность мореходства и улучшить способы определения положения корабля в открытом море по небесным светилам возникали одна за другой государственные обсерватории с богатым оснащением и широкой программой работ. Любопытно отметить, что около 1666 г. при организации Парижской обсерватории Людовик XIV приглашал Я. Гевелия во Францию возглавить новое астрономическое учреждение. Однако Гевелий, преданный родине и родному городу, отклонил это лестное предложение [37]. С неистовой страстью вел он свои замечательные работы, находясь на самой окраине тогдашней ученой Европы, в стране терзаемой постоянными неурядицами и частыми войнами почти в одиночестве, если не считать его технических рабст ников и неизменного друга и помощника в течение последних 23 лет - его второй жены Елизаветы (1647-1693).
Хотелось бы сказать несколько слов об этой замечательной женщине-астрономе. Катерина Эльжбета (Елизавета), урожденная Коопман, вышла замуж в 16 лет. Она проявила глубокий интерес и способность к науке и до самой смерти Яна Гевелия была верной и деятельной помощницей во всех его начинаниях. Она принимала участие в наблюдениях (можно видеть ее около инструментов во время наблюдений на двух гравюрах из числа иллюстраций к «Machina Coelestis», см. стр. 262), вела вычисления, а после смерти мужа довела до конца и издала три упомянутых его сочинения, поддерживала научную переписку с зарубежными друзьями Гевелия. Рис. на стр. 282 воспроизводит мраморный бюст Эльжбеты Гевелий, хранившийся в городском музее Гданьска.
После знаменитой Ипатии (иначе, Гипатии, 370-415 гг. н. э.), дочери александрийского математика Теона, мученически погибшей от рук фанатиков христианской веры, Эльжбета Гевелий - первая женщина-астроном.
Научное наследство Яна Гевелия заключено в его переписке, которую он вел в течение 50 лет со многими учеными Европы. Через 40 лет после его смерти большую часть этой переписки зять Гевелия продал Ж. Делилю, когда тот по дороге в Петербург посетил Гданьск. Шестнадцать томов этой переписки Гевелия теперь хранятся в Парижской обсерватории и четыре во Французской Национальной библиотеке [38]. Некоторые письма Гевелия появлялись на страницах лондонских Phil. Transactions с 1665 по 1681 г. В те времена письма ученых зачастую представляли собой либо сообщения о сделанных наблюдениях и открытиях, либо ученые рассуждения на какую-либо тему. Такие письма часто публиковались их адресатом. Иногда в печати появлялись статьи ученых, специально написанные в форме «письма к другу». Сам Гевелий подготавливал к печати собрание избранных своих писем в 15 томах. Из них четыре тома исчезли, а остальные материалы составляют теперь три тома, также хранящиеся во Французской Национальной библиотеке в Париже. В них имеются копии некоторых исчезнувших писем.
У Гевелия находилась большая коллекция рукописей и переписка И. Кеплера [39], купленная им у внука великого астронома. Она чудом сохранилась во время пожара 1679 г. Впоследствии 19 из общего числа 22 томов этой коллекции рукописей были приобретены Екатериной II и в настоящее время хранятся в архиве АН СССР [40].
***
Свидетельством глубокого уважения современников к Гевелию и признания его больших заслуг перед наукой и
отечеством было изготовление памятных медалей, выбитых в его честь вскоре после смерти ученого. Серебряная
медаль, изготовленная в память о Гевелии в 1700 г. (то есть спустя 13 лет после его смерти), обогатила недавно коллекцию автора этого очерка благодаря любезности проф. А. С. Мончадского (Ленинград). Проф. Е. Рыбка и д-р Т. Пшыпковский (Польша) любезно сообщили мне о существовании еще одной памятной медали, которую я, пользуясь их разрешением, также воспроизвожу в этой статье. Упоминание об этих медалях удалось разыскать в биографии Гевелия, изданной в Кракове в 1888 г., а также в специальной нумизматической литературе. Изображение этих медалей имеется лишь в редком издании 1780 г. Ленгниха «Гевелий» (см. литературу). На стр. 285, 286 обе медали
воспроизводятся по экземплярам, хранящимся в Польше, так как польский экземпляр первой медали лучше сохранился, чем московский. Диаметр первой медали 44 мм, второй - 53 мм, вес первой 37,8 г, второй - 72,1 г.
Первая медаль принадлежит резцу известного шведского художника, гравера и медальера Арвида Карлстеена (1654- 1718). Она была изготовлена в 1700 г., одновременно с памятными медалями, посвященными Жану Кальвину и Мартину Лютеру [41]. Одна сторона несет на себе скульптурный портрет Гевелия, другая - аллегорическую фигуру парящего орла, гордо глядящего на Солнце, и надпись «In summis germit acute», т. е. «В выси смотрит зорко». Медаль имеет подпись медальера А. Карлстеена.
На лицевой стороне второй медали также помещен портрет Яна Гевелия. Можно думать, что второму медальеру моделью служил портрет Гевелия, нарисованный в 1687 г. художником Стехом (Stech А.), гравированный и помещенный в «Prodromus Astronomiae» (см. рисунок на стр. 259). Оборотная сторона имеет следующий текст (в переводе И. Н. Веселовского):
«Иоганн Гевелий. Житель Данцига, консул старого города, услада королей и князей и сам король астрономов, во славу и удивление века, родины, мира родившийся в 1611 г. в 28 день января, советами был полезен государству, образованность обогатил превосходными, выдающимися памятниками, знаменитыми заслугами в обеих областях беспечил для вечности блеск своего имени. В самый день рождения в 1687 г. умер».
Год изготовления этой медали нам пока не известен. Однако, судя по содержанию и стилю надписи на оборотной стороне медали, она изготовлена также в самом начале XVIII в. Ее автором является гданьский художник и медальер Хён (Johann Hóhn) (см. литературу).
Можно надеяться, что 350-летие со дня рождения Яна Гевелия будет отмечено новыми успехами астрономии в Польше и новыми знаками внимания к памяти замечательного польского астронома.
ЛИТЕРАТУРА
1. Delambre J. В. J., Histoire de l'Astronomie moderne 2, 434-484, Paris, 1821.
2. W o s z с z у k A., L'Astronomie en Pologne, Ciel et Terre 75, № 3-4, 108-122, 1959.
3. Gadomski J., Zarys Historii Astronomii Polskiej, Kraków, 1948.
4. В a i 1 у F., The Catalogues of Ptolemy, Ulugh Beigh, Tycho Brahe, Halley, Hevelius, Deduced from the best authorities, Mem. RAS 13, 41-48, 183-248, 1843.
5. Gadomski J., Jan Heweliusz, Urania, Kraków, 25, № 5, 1954.
6. M а с Pike E. F., Hevelius, Flamsteed and Halley. Three contemporary astronomers and their mutual relations, London, 1937.
7. Виноградов А. В., Первый лунный «географ» Иоганн Гевелий (к трехсотлетию сооружения им первой телескопической обсерватории в мире), Природа, № 4, 92-97, 1941.
8. R у b k а Е., Wkład astronomów polskich do nauki światowej, Warszawa, 1953.
9. W e i d 1 e r J. K., Historia Astronomiae, Vitemberg, 1741.
10. L e n g n i с h С. В., Hevelius: oder Anekdoten und Nachrich- ten zur Geschichte dieses grossen Mannes, Danzig, 1780.
11. Wierzbickij D., Żywot i dziatalnoSć Jana Heweliusza astronoma polskiego, Kraków, 1888.
12. R а с z у ń s к i E. Hr., Cabinet Medalów Polskich, v. II, Wroclawin, 1838.
13. V o s s b e r g F. A., Miinzgeschichte der Stadt Danzig, Berlin, 1852.
[1] Фамилия Гевелия писалась его современниками самым различным образом: Hover, Hevel, Hófelcke, Hewelcke, Hówelcke, Hofelius, Hówellius, Hoffelius, Hoffelii, Hoffelio, Hoffelium, Hevelke. Сам он также писал ее поразному, но чаще всего на латинский лад - Hevelius либо Hevelis.
[2] Гданьская гимназия была одной из четырех гимназий в Польше, которые в начале XVII в. отличались серьезностью преподавания и глубиной своих учебных программ.
[3] Гассенди (P. Gassendi, 1592-1655) - известный французский математик, философ и астроном.
[4] Буйо (J. Boulliau, 1605-1694) - французский математик и астроном.
[5] Кирхер (A. Kircher, 1601 -1680) - разносторонний ученый, до 1635 г. был профессором математики, философии и ближневосточных языков в Вюрцбургском университете, а затем преподавал математику и древнееврейский язык в Collegio Romano в Риме.
[6] Шейнер (С. Scheiner, 1575-1650) - известный немецкий астроном, автор сочинения «Rosa Ursina» (1631, Рим), в котором описана первая параллактическая установка астрономической трубы.
[7] Шестнадцать томов этой переписки хранятся в библиотеке Парижской обсерватории; многие письма публиковались в Phil. Trans, в 1665-1684 гг. Перечень материалов корреспонденции Гевелия см.: J. P. Kohl, Actorum Eruditorum Supplementa, то же 9, Section VIII, 359-370, Leipzig, 1729.
[8] Сначала обсерватория Гевелия была расположена в небольшой комнатке верхнего этажа одного из его домов, в 1644 г. он добавил башню на крыше, а затем построил площадку в 1 500 кв. футов, на которой были укреплены две мачты для длиннофокусных труб (одна из них могла вращаться).
[9] Объектив для нее шлифовал в Варшаве известный в Польше физик, астроном и оптический мастер Буратини (Titus Levius Burattini, 1617-1681).
[10] Механика этих гигантских труб была несовершенна и обращение с ними было очень сложным. Гевелий пытался строить также и воздушные трубы (см. Siiddeutsche Optikerzeitung, 1960, 15, № 1, 8, рисунок к статье Брандта Р. «Erste Fernrohr Beobachtung des Himmels vor 350 Jahren»).
[11] «Selenographją, sive descriptio Lunae atque...», Gedani, 1647.
[12] Ричьоли (Riccioli G. В., 1598-1671) - итальянский астроном, автор «Almagestus riovus» (1651) - предложил обозначение кратеров именами выдающихся ученых и философов.
[13] В настоящее время этот перевод «Селенографии» хранится в Вильнюсе в библиотеке АН Литовской ССР.
[14] «Cometographia, totam naturam Cometarum...», in fol. 900 p. Этому сочинению предшествовало сравнительно небольшое по объему «Prodromus cometicus, sive historia cometae ann, 1654, cum diss de cometarum omnium motu, generatione variisque phaenomenis», появившееся в свет в 1665 г.
[15] Это подтвердил ученик Гевелия Дёрфель (Dórffel) для кометы 1681 г,
[16] Любопытно отметить, что Гевелий никогда не видел чужих астрономических инструментов и мог познакомиться с ними по рассказам Крюгера и по описаниям в книгах и письмах.
[17] Первый том «Machina Coelestis» посвящен Людовику XIV - королю Франции, второй - польскому королю Яну Собескому.
[18] И. М. Рабинович (Рига) полагает, что речь идет о Георге Кригере, который в течение трех лет до 1679 г. «работал подручным у знаменитого ученого», а впоследствии был придворным астрономом (и астрологом) курляндского герцога Фридриха Казимира (см. Astr, Kalendars, 1960, Рига, стр. 93).
[19] «Prodromus Astronomiae».
[20] «Prodromus Astronomiae sive novae tabulae solares, una cum catalogo fixarum» был посвящен вдовой Гевелия королю Яну Собескому.
[21] «Прославленный измеритель эфира и необъятного Олимпа Великий Гевелий имеет такой вот облик и лицо. Измеряя познанные светила божественным умом, Он и сам блещет великим светилом своей Родины».
[22] Гук Роберт (R. Нооке, 1635-1703).
[23] Приведено в Mem. R.A.S. 13, 1843, S. Baily, «The Catalogues of Ptolemy...», 38-39. Перевод с латинского.
[24] Olhoff J. E. или Ohlholl - друг и родственник Гевелия, секретарь городского магистрата Гданьска.
[25] «Machina Coelestis»; обычный перевод заглавия этого сочинения (см. БСЭ) - «Небесная машина», но это неправильно. Ср. Лукреций Кар, «О природе вещей», т. I, кн. 5, строка 96, Изд-во АН СССР, 1946. {Прим. перев.)
[26] Линделов (L. L. Lindelof, 1827-1908) - финский астроном и математик. См. его статью Ueber die Verbesserung und die Genauigkeit der von Hevelius init seinen grossen Sextanten gemessenen Sternabstande, ein Beitrag zur Geschichte der astronomische Instrumente («Об улучшении и точности положений звезд, полученных Гевелием на большом секстанте»). Melanges math, et astr., т. 2, 33-42, Dec. 1853, St. Petersb., Ac. sc. Bull. 2, 12, 1854, 305.
[27] Любопытно отметить, что во введении к «Firmamentum Sobies- cianum sive Uranographia...», вышедшем в 1690 г., помещена виньетка, изображающая три фигуры, из которых две наблюдают с помощью гевелиева секстанта, а третья подносит им телескоп, на что первые две отвечают: «Prestat nudooculo!», т. е.: «Предпочитаем невооруженный глаз!».
[28] Гаскойн (W. Gascoigne, 1612?-1644) - изобретатель окулярного микрометра для измерительных инструментов.
[29] Пикар (J. Picard, 1620-1682) - астроном Парижской обсерватории.
[30] Озу (A. Auzout, 1640?-1691) - французский астроном, до 1668 г. член Французской Академии, после этого жил в Италии.
[31] В «Machina Coelestis» Гевелий описывает своего рода микрометр, однако конструкции его он подробно не разрабатывал.
[32] Эйхштадт (Eichstadt L., 1596-1660) - профессор математики в гданьской гимназии. Занимался астрономическими проблемами.
[33] Хоррокс (J. Ноггох, 1619-1641) - английский ученый, первый астроном, наблюдавший прохождение Венеры по диску Солнца.
[34] Гольварда (J. F. Holwarda, 1618-1651) - профессор логики и философии в Нидерландах. Открыл переменность Омикрон Кита.
[35] Фабрициус (D. Fabricius, 1564-1617) - известный исследователь переменных звезд,.
[36] Рише (J. Richer, 1640?-1696)- член Парижской Академии наук, астроном.
[37] На пост директора Парижской обсерватории был приглашен итальянец Джиованни Доменико Кассини (G. D. Cassini, 1625 - 1712), основатель целой династии астрономов, возглавлявших Парижскую обсерваторию до начала XIX в.
[38] Эти четыре тома составились из автографов, конфискованных согласно судебному решению 1850 г. у некоего Гийома Либри, который в 1830-1848 гг. украл из коллекции писем Гевелия несколько сотен писем и многие из них успел продать в Англию. Теперь они, к сожалению, рассеяны по частным коллекциям собирателей автографов.
[39] Их каталог был им опубликован в Phil. Transactions (IX, № 102, 27-31, 1674).
[40] Описание их дано П. И. Яшновым в Трудах Института истории науки и техники, вып. 2, 1934, 199-216: «О рукописях и реликвиях Кеплера, хранящихся в Пулковской обсерватории».
[41] Flad. Bolzenthal Skizzen zuz Kunstgeschichte der modęrnen Medailen Arbeit (1429-1840). Berlin, 1840.