Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Восстание и война 1794 года в литовской провинции.
(По документам Москвы и Минска). Минск.
Молодежное научное сообщество. 2001.
Составление, редакция и предисловие кан. ист. наук, с. н. с. Ин-та истории Нац. акад. Наук Республики Беларусь
Евгения Константиновича Анищенко
№ 46. 2 мая. Два свидетельства о расколе шляхты Лидского повета в ходе присяги восстанию
... 2 мая 1794 года нижеписанные свидетельствуют, что созванные 1 мая нынешнего года по частной инициативе лидского старосты Иосифа дэ Кампо Сципиона и собранные негласно во дворе его милости для заруки в том, что акт союза для сбора повета и властей будет задержан до присяги, на деле записались в таковой без исполнения присяги. Ныне же, когда собранный на месте обычных обрядов повет видит и ведает, что акт созданный его милостью старостой без сообщения со всем поветом, уже явлен в акты, то мы отрекаемся от сего частного дела, чтобы засвидетельствовать, что приступаем к публичному союзу от имени целого повета.
Ян Ольшевский, лидский подстолий и др.
... 2 мая 1794 года. Мы, поименно нижеподписавшиеся, как можно искренне свидетельствуем, что когда вчера во время спокойного союза в место Лиду прибыл чешник и лидский земский судья Августин Шемет и, будучи обязан к подписи под публичным союзом, совершенном на рынке, заявил под присягой, что уже записался к таковому союзу в Сукурчах, за милю от Лиды, не бывшему местом, а нынешним днем, без своего присутствия на другом союзе, секретно написанного и подписанного в Сукурчах, прежде явки действительного универсала в акты из-за опоздания патриотически мыслящих обывателей повета помещен в акт делегатом, а коль скоро в Лиде 2 мая таковым делегатом был оглашен не присутствовавший его милость Игнатий Кастровицкий, то о таковом тогда избрании, о сохранении действительного до сего дня универсала и, соответственно, сделанном усердии опоздавших обывателей, а также о записи датой присяги, здесь совершенной, будто бы 29 апреля, заявляем свой манифест.
Михаил, Ежи Тукало, Адам Коркуть.
НИАБ, ф. 1767, оп. 1, д. 122, л. 40-40 об. Перевод с польского ред.
№ 47. 2 мая. Акт присоединения Лидского повета к восстанию
Мы, нижеподписавшиеся шляхта и обыватели Лидского повета, движимые охотой и доброй волей, универсал Наивысшей рады ВКЛ об акте восстания народа Речи Посполитой, созданном и открытом 24 апреля в месте Вильно, в качестве совершенного акта их милостей урадников, шляхты и обывателей Лидского повета под присягой записываем в акты земские Лидского повета и в конце подписями заверяем, что отдадим имение и свою жизнь на торжество дельного восстания Речи Посполитой.
Кароль Буржинский, писарь Эйшишского повета, Ян Запасник и еще 20 подписей.
НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 40 об.-41. Перевод с польского ред.
№ 48. 3 мая. Акт поддержки виленского восстания шляхтичами Слонимского и Лидского поветов
Обыватели Слонимского и Лидского поветов, по дошедшему до нас универсалу Наивысшей рады о постановлении 24 апреля нынешнего 1794 года акта виленского восстания народа, видя в акте того восстания само усердие сердца на спасение нашей Отчизны всеми способами, охотно присоединяемся к тому акту, неся в жертву на служение народа жизнь, имущество и наивернейшее послушание повелениям Наивысшей рады, всем депутациям и магистратурам, тем актом установленным и учрежденными быть могущими. Сию поддержку акта, постановленного 24 апреля 1794 года в Вильно, при исполнении особо нашей присяги подписываем добровольно своими руками.
Игнатий Шукевич, слонимский земский судья, Антон Шукевич, слонимский мечник и еще 13 чел.
НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 41 об.-42 об. Перевод с польского ред.
№ 49. 8/17 мая. Воззвание Наивысшего совета литовского народа к униатам и неуниатам.
Одно у нас всех Отечество, одно же мерзкое ярмо общего неприятеля предстоит нам совокупными силами свергнуть со своей шеи наипаче сейчас, когда общее всех счастье в целом крае свирепым грабежом и пожогом края Москвой обратилось в слезы, в плач и стенание. Русское исповедание и обряд веры не отъемлют в вас, наши братья и жители польского и литовского народа, то чувство, которое испытывает каждый обыватель, взирая на притеснения, на грабежи, на разбои, на убийства и свирепые мародерства озверелых солдат.
Внемлите, милые братья, тому, что польская земля вас по сю пору с любовью удерживала под защитой прав. Посмотрите, что о вашем благе, свободе, вольности в хозяйстве и торговле местное правление всегда неустанно помышляло. Воззрите, что на последнем варшавском сейме во время конституции 3 мая ваше духовенство было постановлено уравнять в достоинстве с латинским духовенством, что уже прилежно думано об образовании и найсовершеннейшем просвещении ваших священников, что Речь Посполитая уже действенно постаралась, чтобы удельновластные архиреи, архиепископы неуниатов формировали свою иерархию под народными правами в согласии с царьградским патриархом.
Смотрите как любезное и древнее Отечество всегда искренне и благосклонно помышляло о вашем благе, о вашей свободе и даже о вашей вольности. Ныне же, когда мерзкий враг хочет возложить на нас цепи неволи, кому доброжелателями и верными быть должно: той ли отчизне и краю, в котором счастье себе, своим детям и своим семьям обретаете, или поносным тиранам, которые в том вольном и невинном краю кровь людскую огнем и мечом проливают, нас грабят, ничтожат, мучат и жгут?
Взываем вас к помощи и спасению - то Отечество и поныне мать вашей вольности и свободы. Равно с вами всем любезны и желаемы вольность и свобода. За ту же свободу и вольность ступаем, с охотой совокупляя жизнь и имение наше. Последуйте за нами верно и благосклонно, ибо речь здесь об общем для нас всех благе.
Воззрите на многие тысячи людей, которые к нам переселились от тиранской власти, где с души подать платили, а прижившись свободно, родив немало чад и нашедши в нашей земле всякое добро, обрели оборону прав и что до исповедания своей веры и обрядов, и что до обеспечения своего имущества. Надлежит быть верными тому Отечеству, в котором столь благами для себя располагаете. Прошли уже те дикие времена, когда зверская и [68] древняя ненависть русаков и поляков приводила к взаимному кровопролитию в одном Отечестве. Нет уже, слава богу, той омерзелой неволи, на какую прежде земледельцы и поселяне роптали. Подъятое светло разума учит нас сближаться с нашими братьями, учит нас, что мы ваши искренние доброжелатели и всегда старались и заботились о вашем благоденствии и вашей свободе. Теперь вот погибаем, любезные братья, от озверелых врагов, которые и вас и нас хватают, грабят и в жестокую неволю ведут. Защитимся все вместе, братья, поможем себе взаимно и будем всегда верны той отчизне, в которой и с которой проживаем.
Чиним это обращение к вам, жители и наши братья русского обряда, которым уверяем вас в свободах, приличествующих по правам вольности, когда с божьим промыслом врага одолеем. К сему предостерегаем также, что если кто-либо из русского обряда или униатов, филиппонов, бурлаков и иных жителей отважится соединиться на нашу гибель с нашими неприятелями, либо кто явится помощником москалям и зверскому казачеству путем шпионства, укрывательства, доносов врагу с нашего края, тот немедля будет наказан подлой смертью.
Внемлите же, братья наши, нам, ибо мы блага вашего хотим, ибо мы для вас и для ваших детей вольность и свободу уготовить жаждем. Помогайте нам, иначе срамно погибнете от меча врага. Не изменяйте Отечеству, ибо за разные предательства правом определены мерзкая смерть и уничтожение предателей. Примите наш голос близко вашему сердцу, а вы, духовные грекорусского обряда, честные епископы, архимандриты, архиереи, игумены и церковные священники, когда услышите сей наш доброжелательный и искренний голос, когда сей отзыв дойдет до вашего сведения через порядковые комиссии воеводств и поветов, тот час соберите в церкви свой люд в первую неделю либо праздник, со всем людом пред богом исполните присягу верности Отечеству и народу, отзыв наш тамошнему люду зачитать и толковать сряду 4 недели верно и горячо обязываетесь, а всех вообще к верности отчизне, общему спасению и отпору поощрять обязаны будете.
Комиссиям же порядковым об успехе всего того стараться, почему желаем и велим подать рапорт об исполнении нынешнего определения в Наивысший народовый совет. Желаем также, чтобы данный отзыв был оглашен во всей провинции по местам, местечкам, деревням, ратушам, торгам, ярмаркам и церквам и; подписав нашими руками с приложением печати, повелеваем распубликовать его по-русски и по-польски.
Дан на сессии дня 8/17 мая 1794 года в Вильне.
Иосиф Неселовский, новогрудский воевода, Михаил Огинский, делегат [69] виленский, Иосиф Пац, староста вилейский, Михаил Грабовский, конюший литовский, Николай Саба Храповицкий, маршалок оршанский, Бенедикт Моравский, писарь, ВКЛ, Томаш Воврецкий, эксхорунжий ВКЛ, Станислав Волович, подкоморий речицкий, Бенедикт Карп, хорунжий упитский, Антон Хлевинский, генерал-майор, Михаил Бростовский, староста минский, Николай Моравский, эксписарь войсковый, Ежи Белопетрович, эксписарь войсковый, ксенз Михаил Карпович, архидьякон смоленский, Самуэль Корсак, полковник ВКЛ, Антон Тизенгауз, хорунжий, президент Вильно, Валентий Горецкий, войский виленский, Доминик Нарбут, войский лидский, Тадеуш Высогерд, войский пренский, Антон Лахницкий, вице-президент Вильно, Томаш Умастовский, делегат ошмянский, Игнат Кастровицкий, делегат лидский, Фульгенд Каминский, делегат эйшишкский, Ежи Забелло, Антон Прозор, делегат ковенский, Винцент Минкевич, делегат вилькомирский, Иосиф Нарбут, секретарь.
РГАДА,ф. 16, д. 758, ч. 2, л. 171 об.-172 об. Перевод с польского ред.
59. 16 мая. Акт присяги в поддержку восстания лидского градского регента А. Свидерского от имени своего брата
Я, нижеподписавшийся, в лице его милости Игнатия Свидерского, гродского регента Лидского повета, следующим способом совершаю свидетельство моего брата вместе с присягой в акты счастливого восстания польского народа, союза краковского и виленского, правдивых обывателей, ведомых усердием на удержание отчих свобод, целости границ, всеобщего счастья и свержения с имени поляка возложенного ярма неволи, господства деспотизма, созданного двумя заграничными дворами, московским и прусским.
Когда по нанесении стольких уже поражений и бесчестий те же дворы дельную от веков прерогативу поляка, вольность и независимость, которые имя поляка привыкло с самого начала его существования беспрерывно ценить за всеобщий дар и охотно пользоваться, а всего более само существование поляка уничтожать и часть братьев нещадно угнетать через раздел края и обращать в неволю под господством своего деспотизма через принудительный с Москвой акт тарговицкой конфедерации, указанный акт восстания краковского и виленского народа своею дельностью возвращает Отчизну нашу к своей исходной святости и тем самым, поощряя [78] нас всецело достичь счастья, восстать из праха и залечить рубцы Отчизны, придвигает желанную пору, если только это мужество захочет и сумеет уважить.
Поэтому бдительный регент Свидерский, не желая быть равнодушным к утрате тех дорогих и себе служащих достояний, которые каждый должен почитать наравне с жизнью, кто только знает, как оскорбителен вкус неволи и как высоко следует уважать вольность народа и чтить святую католическую, господствующую, религию, чтобы не отдать ее под администрацию тех иноверных дворов, у которого в жилах течет та же самая кровь поляка, которым руководит та же дельность, которая сообщала нашим предкам общее счастье, те же помыслы интересами края, но, не будучи в состоянии прибыть в привычное место для исполнения такого своего намерения из-за обширной болезни и большой слабости здоровья и выполнить присягу сразу же во исполнение предписанной присяги по изданному универсалу, он рассчитывал выполнить ту обывательскую обязанность и тот святой замысел как только поправится здоровье.
Посему представляю нижеписанного в его вере и поддержке единодушной и общей обороны Отчизны и всего того, что тот краковский и виленский акт содержит, а равно список тарговицкой конфедерации, мнимый своими добротами к Отчизне, а по сути самой, как вытекает из итогов минувшей гродненской конфедерации, созданной обывателями, направлен на уничтожение польской вольности, на отдачу собратьев под московским принуждением под господство деспотизма, на ликвидацию народовой конституции, польских прав и доброго порядка, заменяющего каждому алтарь собственности, тот список, как противный восстанию, ни во что почитаю.
Данную присягу вместе с свидетельством регента Свидерского совершаю перед актами земства Лидского повета и тем исполнением своей охоты объявляю общественности, чтобы сей акт состоял в своей силе как согласный с доброй волей, и был признан уважающим народ. Адам Свидерский, регент порядковой комиссии Лидского повета.
НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 51 - 51 об. Перевод с польского ред.
№ 63. 19 мая. Оправдания жителей Рожанской парафии Лидского повета о своей медлительности в поддержку восстания
Очное свидетельство ставших при присяге именем их милостей нормального судьи Лидского повета Метеч Мурачевского, его милости Мокрецкого, Адама Хмелевского, Онуфрия Шпаковского, совершенное следующим способом.
Когда актом своего восстания, совершенном 24 апреля, литовский народ из ярма неволи, края пропасти, пасти людоедов выбрался и выжил, когда тем днем, добытая предками от гнета врагов, от мести предателей, возродилась вольность поляка, когда народ по большей части тешился в триумфах, в радостях и восторгах, тогда мы и вся рожанская парафия, не ведая о восстании литовского народа, не имея никаких присланных универсалов, ни войска, ни вооруженного люда, обливались кровавыми слезами, ибо жестокие казаки и развратные солдаты, вторгшись 7 мая в рожанскую парафию, одних из нас мучили и жгли, били и насмерть убивали, наши деньги, серебро, золото, драгоценности, сукно, палаши, ружья, пистолеты, дедами и предками оставленные и своим трудом собранные, ибо дикий казак и озверелый солдат зверскими и позорнейшими муками забирал зерно разного сорта и урожая, также сено своим грабительским нещадием враг сожрал и растоптал, немало присвоил крестьянского и фольваркового скота, подданных и дворовую челядь, слуг и управителей бил, убивал, мучил и истязал, словом, одних из нас до гроба довел, а нас, живущих, до последней нужды, убожества и плачевного состояния распущенное казачество привело и ввергло.
Мы же, изведав побои и муки, из страха побросав свои дома, укрылись в лесах, степях и топких болотах, где, спасая свою жизнь в одной только рубашке и подлых лохмотьях, испытали великий голод. Словом, все те дни, которые мы провели с 7 до 16 мая по лесам и болотам, казались нам концом света и жизни, целым землетрясением. После же ухода неприятеля, вернувшись 16 мая из тех лесов, болот и дебрей в свои уже разоренные дома, поутру 17 мая мы узнали о восстании литовского народа и о совершенном светлейшей порядковой комиссией Лидского повета повелении всему Лидскому повету и обывателям явиться для возобновления присяги и для избрания генерал-майоров и поветовых ротмистров.
Посему мы с превеликою охотою ступая на поддержку Отчизны и акта восстания литовского народа, присоединяемся к тому акту, ему заново присягаем и обязуемся как можно точнее выполнять разные поручения, предписанные Наивысшей виленской радой.
Таковое свидетельство, совершенное с присягой на случай какого-либо перерыва из-за нашего опоздания, мы подаем для записи в земские протоколы Лидского повета и его подписываем собственными руками.
Онуфрий Шимковский, обыватель Виленского воеводства и Лидского повета, Ипполит Жаба, обыватель Лидского повета, Людвик Мокрицкий.
НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 54 - 54 об. Перевод с польского ред.
№ 74. 5 июня. Акт оправдания шляхтича М. Тизенгауза в своей неспособности своевременно поставить рекрут в вооруженное ополчение
Я, нижеподписавшийся, свидетельствую перед актами земства Лидского повета, что из-за многонедельного прохода через ельненскую парафию неприятельского войска, угрожавшего моему имению наравне с другими обывателями Лидского повета, я не знал опубликованных каких-либо поветовых универсалов и подобно эмигранту спасал свою жизнь без всяких известий о публичных указах. Ныне же, 5 июня, прибыв в вольное место Лиду, я как согласный с помыслами народа патриот, в отсутствие светлейшей военно-гражданской порядковой комиссии Лидского повета и ясновельможного генерал-майора Лидского повета Кароля Сципиона, поинтересовался о каких-либо универсалах и из частного эха узнал, что по генеральскому универсалу 6-го дня сего месяца без предварительного правительственного расклада надлежит доставить рекрута с 5 дымов.
Несмотря на свою охоту всегда усердно пещись о судьбе Отчизны, я не могу дать указанных рекрут в столь короткое время из-за бунта крестьян в моем заставном фольварке Костищах, а тем более не способен, вследствие этого, поместить в надлежащее место линейного рекрута.
По этим причинам, чтобы не подпасть под суд публичной критики, а тем более какого-либо обывателя, я подаю нынешнее свидетельство для записи в протокол.
Мартин Тизенгауз, обыватель слонимский.
НИАБ, ф. 1767, д. 122, л. 69 об.-70. Перевод с польского ред.
№ 93. 19 июня. Рапорт генерала Б. Кноринга Н. Репнину о рейдах в Лидский повет и под Ольшаны
После отправленного от меня вашему сиятельству донесения от 10 текущего июня... я того ж дня выступил в Дивенишки для разбития корпуса польских мятежников, состоявшего под предводительством тогда Хлевинского, в Лиде и Мыто находившегося, поелику сей и корпус команды генерала Беляка были позади меня, а с тем вместе очистить ту сторону и обеспечить границу, поспешая елико возможно было. Но, пришедши на другой день в местечко Девинишки, узнал я достоверно, что Хлевинский, будучи отозван Костюшкою, сдал свою команду полковнику Мейену, при котором и предводитель всех литовских вооруженцев или действующих против нас генерал Велегурский сам находился, которой узнав, что я на пути уже к Ошмянам, выступил и в тот день, в которой я пришел в Ошмяны, имел ночлег в Воронове, обратясь к Вильне, оставя после себя только повета Лидского генерал-майора Ципиона для набора с тамошнего повета рекрут и собрания шляхетства, как и вооружения их.
Вследствие таковых известий остановяся уже в Девенишках, послал я для рассеяния толпы показанного генерала майора Ципиона под командою подполковника Эссена отряд, из ста двадцати егерей, одного эскадрона драгун, одной их пушки и несколько человек казаков состоявший, посадив егерей, дабы скорее успеть было можно в захвачении или разогнании помянутых вооружаемых и конфедератов, тамо держащихся, на лошадей. Но вблизи Лиды вышеописанный подполковник, как после доносил мне, получил известие, что вся сия шайка, уведомлясь о прибытии его, разбежалась и схваченные крестьяне возвращены в их жилища. Успело уйтить с означенным генерал-майором Ципионом только шляхетство и некоторое число мужиков, кои ударились поспешно к местечку Желудкам и перехватать уже было сих последних никак неможно, потому что они были на конях. В одно время с сим отрядом отправил я другой отряд в двух ротах мушкетер и пушку в местечко Ивью во встречу шедшему из Нового места с провиантом транспорту для препроваждения оного. Но будучи тревожим недостатком в том, поелику в войсках последствия уже были для двух причин: первое для сего, а второе и для связи между войсками, впереди границы действующими. Чтоб в первом случае сближиться и прикрыть транспорт, а в последнем составить паки вернее связь, принужден был 15 числа из Дивинишек выступить чрез Сурвелишки в Ольшаны. Соединя же транспорт в объявленном местечке Сурвелишках, на другой день моего прихода вышел и прибыл 17-го в Ольшаны, взяв 16 числа отдых единственно, чтоб удовольствовать войски провиантом, а 18 числа прибыл опять в Ошмяны, узнав, что корпус Ясинского, состоящий от семи до семи тысяч, находится в Слободке, что подтвердили после схваченный при вступлении казаков с пикету того корпуса за местечком Ошмяни в двух верстах бывшего, пленные.
Здесь видевшись с господином генералом майором и кавалером графом Зубовым, которой был отсель в полуторах милях в селе Новоселках, и положившись о наступательных действиях на сей корпус, я иду сего числа до местечка Равного Поля, понеже граф Зубов не успеет нынешнего дня прибыть к Слободе. В последствии обращения моего на Лиду получил я по нескольких днях сведение, что мятежники под предводительством Велегурского коль скоро уведали, что я в той стороне, немедленно окопались шанцами под местечком Яцунем за рекою Меречем. Но уповательно, что они также сведущи уже и о предвзятии моем на Ошмяны, почему и должно более судить, что они там не останутся, но бросятся к соединению с корпусом Ясинского, понеже они скорее и способнее от земли получают сведения о наших движениях, нежели мы, ибо мы не инако можем как чрез сильные отряды, а не чрез жителей, кои такой подвержены [109] опасности, что коль скоро жид или поселянин без билета управляющих теми местами, отколь они есть, покажется, тотчас по одному подозрению, что от нас послан, повесят, хотя б он и за своим шел делом. А притом и председательствующие в Вильне возмутители, как уведомляюсь я от выходцов оттуда и разными другими случаями, беспрестанно пишут к командующим, чтоб они не сближались к Вильне, а дали бы отпор в поле или где пооддаль от оной. Но я первее всего пойду на Ясинского, что ежели они будут вместе, то разобью их обоих. Буди же порознь, то разбив того, обращусь на Велегурского, где он тогда находится будет.
АВПРИ, ф. 79,оп.6,д. 1838, л. 184-185.
Предисловие
Восстание 1794 г. было героической попыткой спасти Речь Посполитую обоих - польского и литовского - народов от полного расчленения её между экспансивными монархиями Австрии, Пруссии и России. Попутно его вожди намеревались наказать участников Тарговицкой конфедерации 1792 г. и гродненского сейма 1793 г., которые своим соучастием и согласием узаконили второй раздел государства.
Руководители восстания впервые отважились открыто изменить подневольное состояние крестьянства путем личного его освобождения, хотя бы только для соучастия в своей борьбе за независимость и ради самосохранения всего господствующего сословия. Но этот призрак французской революции так напугал аристократию Речи Посполитой и её агрессивных соседей, что они инстинктивно сплотились в деле недопущения широкого торжества идей сословного равенства или бессословного устройства общества. При явном бездействии или попустительстве землевладельцев государства "двух народов", монархи Австрии, России и Пруссии подавили восстание, в меру карательных успехов своих полководцев оккупировали Речь Посполитую и, в итоге, окончательно уничтожили её политическое существование.
Таким образом, восстание 1794 г. предшествовало окончательному упадку многовекового государства и в то же время содействовало его гибели. Оно стоит в ряду и фатальных и альтернативных событий. Поэтому объясним постоянный интерес к этому драматическому эпизоду истории, который мог проложить дорогу к иному будущему. Особое внимание восстанию уделяли польские историки, которые тщательно изучали различные его стороны и аспекты: подготовку, состав участников, их цели и поведение, организацию исполнительных органов и посполитого рушения, вооружения, ход военных операций, дипломатические усилия 1. Эта литература настолько обширна, что её характеристика заслуженно заняла бы несколько томов. В общем это и не требуется, поскольку каждая новая [4] работа опирается на предшествующие достижения и только этим усиливает информационную ценность каждого исследовательского усилия. От последних неотделимы и публикации архивных документов 2, качающихся в большей мере территории Короны, и воспоминания современников 3 показательные для оценки всего движения.
Все публикации в той или иной мере касаются и восстания в Великом Княжестве Литовском или литовской провинции, причем, оценивая его как самобытное движение в традициях литвинского автономизма и сепаратизма. Начиная с Т. Корзона, стало традицией проводить различия между характером восстания в Короне и ВКЛ, противопоставляя умеренно-прагматическую позицию Т. Костюшко более радикальному его сподвижнику в ВКЛ Я. Ясинскому 4. Причем так называемый якобинизм Ясинского чаще находят в его стихотворениях, а сам он представляется главным вдохновителем самодеятельности литвинско-виленского выступления. Тем не менее, многие авторы отмечают, что воеводства и поветы ВКЛ в восстании 1794 г. раскололись между сторонниками Костюшко и Ясинского, по крайней мере, до отстранения последнего от власти во главе Наивысшего литовского совета.
Но принципиальное различие движений усматривается в отличии лозунгов, которым приписываются программные цели и задачи. В частности, оглашенный виленским актом восстания (24 апреля 1794 г.) лозунг равенства дал повод думать, что он обязательно воплощал французскую модель бессословного общества и её достижение в ходе самостоятельного литовского движения, что эти устремления противоречили изначальному скоординированному плану и тем самым угрожали общему успеху борьбы.
Наиболее последовательно эти особенности подчеркнули в своих работах Г. Мостицкий и З. Сулек 5. Они основали свои монографии на богатом использовании документов повстанческих органов, что придает им особенную весомость. Наиболее тщательно они рассмотрели первую половину восстания в ВКЛ, когда его энергичным вдохновителем выступал Ясинский. Меньше внимания они придавали деятельности местных комитетов, сведения о которых разбросаны в исследованиях других авторов. Это же касается и освещения боевых действий. Этот пробел восполняет недавно [5] изданная первая часть обзора военных событий весны-лета 1794 г. на территории уцелевшей Речи Посполитой 6. Эта работа подытоживает достижения историографии, которые могли бы быть более полными и точными с учетом российских источников.
Приходится с сожалением признавать, что российско-советская историография крайне бедна вниманием к данной теме. В свое время любые восстания угрожали существованию Российской империи и их описывали только для прославления военной мощи и таланта военачальников в деле территориальной экспансии. Публиковались лишь дознания Т. Костюшко, Т. Воврецкого для демонстрации их покаянности и профранцузского духа восстания, списки подследственных руководителей 7, аннотированные указатели к архиву князя Н. Репнина, богатого сведениями о войне 1794 г. в Литве 8. Доступ к ним был ограничен, а отрывочные данные помещены в очерках П. Батюшкова и Н. Коробкова 9. В силу этого в литературе доминировали польскоязычные источники, что незаслуженно обедняет восприятие 1794 года в целом, глазами разных его деятелей.
Словом, восстание 1794 г. по разным причинам являлось привилегией польских авторов. Им вторит в статье академик В. Пичета 10 и дух подобных компиляций стал впоследствии нормой. На уровне диссертаций остались разработки В. Ивашкевича и А. Волковой 11, которые не вышли за рамки большевистских догм о буржуазных корнях восстания. Поэтому не приходиться удивляться, что простая скудость опубликованных первоисточников делает публикации в белорусских изданиях элементарной компиляцией уже известного. Политическую ангажированность и заданность этому пережевыванию, но уже с прицелом на национально-белорусскую окраску восстания литовской провинции, задал 200-летний юбилей восстания. Специально для этой даты писалась обзорная статья А. Грицкевича 12, краткая брошюра И. Юхо и В. Емельянчика 13, очерк М. Григорьева о войске ВКЛ накануне и в период восстания 14, публикации некоторых документов той поры 15. Конъюнктурный характер подобных произведений в полной мере воплощает научно-популярная работа В. Емельянчика 16, интересная как раз попытками автора морализировать на тему литовского следа в восстании 1794 г. без указаний на происхождение конкретных фактов и их достоверности. [6]
Характер белорусскоязычных публикаций о восстании раскрывается из следующих утверждений, которые запечатлены в энциклопедиях и поэтому могут считаться канонами. А. Грицкевич полагает, что это было "национальное восстание, направленное на возрождение независимости Белорусско-литовского государства в его исторических границах" 17, что "более радикальные с программой повстанцев в Польше" литовские руководители "обещали ликвидировать крепостное право" или что их программа "предусматривала освободить крестьян от крепостничества" 18, что русские генералы "обещали раздать крестьянам имения панов - участников восстания" 19. Между тем этот автор нигде не приводит документального подтверждения своим постулатам. Наиболее открыто эти явные инсинуации пропагандирует писатель В. Орлов 20. Приходится даже читать, что Ясинский писал воззвания "по-белорусски и даже возглавил отряд из 400 тысяч борцов" 21 или, что "белорусами были руководители и активные участники восстания" 22.
Публикация автором этих строк важнейших универсалов Высшей литовской рады 23 показала, что указанные утверждения - плод конъюнктурной фантазии их авторов и политической тенденциозности. Анализ манифестов литовских руководителей позволил сделать автору предисловия следующие выводы. Знаменитый лозунг о равенстве был заявлен только однажды в начале восстания, не повторялся в других актах и, тем более, не воплощался в конкретные публичные акции, кроме разве что демонстративного переодевания знати в евангельские рубища. То есть, данный лозунг носил декларативный характер и не содержал того социального смысла, который ему приписывают. Его неясность допускает произвольные толкования. Наиболее вероятно допустить, что в таком лозунге виленские руководители хотели восстановить корпоративное равенство всей шляхты, нарушенное четырёхлетним сеймом 1788-1792 гг., либо историческую традицию самостоятельности ВКЛ в составе Речи Посполитой, также попранную конституцией 3 мая 1791 г. того же Великого сейма. Однако это не имеет отношения к борьбе за возрождение некого национально-белорусского государства. Наконец, восстание ВКЛ не носило черт "белорусского" освободительного движения уже потому, что виленские руководители нигде и никогда не заявляли о подобном предмете, издавали свои универсалы исключительно на [7] польском языке, постоянно подчеркивали в них "польскость" своей земли и её обитателей.
Приведенные примеры лишний раз демонстрируют необходимость знания первоисточников, чтобы преодолеть произвольные интерпретации фактов и избежать просто досужих вымыслов.
Настоящий сборник вбирает в себя документальные свидетельства, которых как раз недостаёт для ознакомления с ходом восстания глазами его противников и душителей, которые тем более ценны для сравнения с уже известным, для их дополнений и уточнений. Это документы российского генералитета и высших сановников империи. В их руках оказались универсалы восстания, которые они оперативно переводили на русский язык. Это также переписка ряда руководителей повстанческих отрядов, показания шпионов и лазутчиков, признания активистов восстания в следственных комиссиях. Это и переписка русских генералов по поводу планирования и успехов карательных операций.
Основная группа материалов взята из переписки председателя государственной военной коллегии Н.И. Салтыкова с местным военно-чиновничьим аппаратом, из сообщений последнего фаворита Екатерины II П. Зубова с наместником Минской, Изяславской и Брацлавской губерний Т. Тутолминым. Часть использованных документов хранится в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в личном собрании П. Зубова среди допросов участников восстания в смоленской следственной комиссии. Часть имеется в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), в том числе среди личного собрания М.К. Огинского и военной коллегии.
За исключением особо отмеченных случаев, все привлеченные документы составлены на русском языке. В соответствии с официальной практикой того времени территория ВКЛ именуется в них литовской провинцией или провинцией ВКЛ, а жители-обыватели - литвинами или литовцами. Нет смысла пренебрегать самосознанием предков при их самоотождествлении. Документы публикуются в соответствии с оригиналами. Тексты сокращаются в тех местах, которые не относятся к территории современной Беларуси. Однако это не умаляет их значения, кроме малосущественных деталей, поскольку [8] события происходили как раз и больше на данной территории. Случаи сокращений отмечены точками. Заголовки оформлены по содержанию текстов и с таким названием, которое максимально точно передаёт их суть. Опускаются адреса отправителей, так как их невозможно установить во всех случаях. Имена и даты, установленные косвенным путем, обозначены в скобках. Названия архивов, шифры дел, периодические издания и другие печатные работы приводятся на языке оригинала. Чтобы не загружать публикуемые тексты сведениями о персоналиях, соответствующие биографические справки вынесены в именной указатель.
Громоздкость, витиеватость и канцелярский стиль переписки потребовал изменить пунктуацию особо длинных цитат, чтобы добиться их ясности и понятности. К сожалению, этого невозможно достичь, не исказив стиля документов. Материалы систематизированы по датам отправления или получения, а не в совокупности времени и района конкретного события. Это обстоятельство связано с почтовыми задержками и трудностями военного времени. Такой принцип группировки позволяет выявить начальную и конечную полноту информации, в которой тогда важны были объем и характер данных.
Это особенно заметно по паническим рапортам Т. Тутолмина, который для неприступности границ Минской губернии забрасывал вышестоящее начальство часто мелочными сообщениями, преувеличивал эти мелочи и тем самым домогался не забирать войска, предназначенные для штурма Вильно. Эти мелочи, тем не менее, оказываются существенными не только для детального воспроизведения картины прошлого. Достаточно сказать, что князь Н. Репнин, как главнокомандующий войсками, заверял, что Тутолмин "излишне заботится и опасается, отчего, удерживая войско от наступательных в поле действий, свободу дает неприятелю ходить вблизости (границ империи - Е. А.), а себя стесняет" 24 или что тот "из опасения всех хочет повсюду на часы поставить и все привлечь к себе внутрь губернии" 25. Эти замечания показывают, что уже известной властолюбивой чехарде руководителей восстания противостояла аналогичная обстановка в среде карателей. И здесь важно понять, почему российские генералы и чиновники сумели противопоставить свой бюрократизм и разногласия патриотическому запалу волонтеров восстания - именно того вольнолюбивого духа, [9] который по военным правилам должен победить самого организованного и оснащенного противника. Кстати, эту максиму неоднократно проповедовали не искушенные в военном деле восставшие.
В ряде случаев русские корреспонденты помещают исходную информацию в приложении к докладу, а свою выдают за показательную. Это - явный рецидив карьеризма или демонстрации всезнайства. В таких случаях исходный рапорт поставлен впереди главного отчета, хотя не подлежит сомнению, что отправитель привносил в сообщение новые факты и детали из других источников.
Публикация выявленных источников представляется необходимой и потому, что они сохранились в единичном варианте и в свое время были засекречены. Те из них, которые появились в польскоязычной литературе, можно объяснить только перехватом курьеров. Из этого вытекает необходимость воспроизведения подлинников, особенно для выяснения достоверности в научных исследованиях. Не меньшую пользу эти документы принесут всем, кто заинтересован в непредвзятом изучении прошлого. Составитель надеется, что данный сборник проложит дорогу сотрудничеству с польскими историками и архивистами для полноценного издания хотя бы важных материалов восстания 1794 г. в литовской провинции, особенно относительно действий местных отделов власти.
В заключение составитель выражает искреннюю благодарность за поддержку в издании данного сборника сотрудникам РГАДА Ивановой И. Р. и Долыниной В. Б., а также Дулубу О. И.
Комментарии
1. Korzon T. Wewnetrzne dzeje Polski za Stanislawa Augusta Poniatowskiego. Krakow-Warszawa, 1898, t.6; Он же. Vademecum Kosciuszkowskie // Kwartalnik Historyczny. Lwow, 1917. R.31, z.4; Janik M. Hugo Kollataj. Lwow, 1913; Dubiecki M. Karol Prozorobozny Wielkiego Ksiestwa Litewskiego. Krakow, 1897; Sliwinski A. Powstanie Kosciuszkowskie Warsz. 1917; Prochnik A. Demokracja Kosciuszkowska. Warsz. 1946; Lukaszewicz W. Targowica i powstanie Kosciuszkowskie. Warsz. 1953; Lesnodorski B. Polscy Jakobini. Warsz. 1960; Kowiecki J. Pospolite ruszenie w insurekcyi 1794 r. Warsz. 1963; Он же. Uniwersal Polanecki i sprawa iego realizacyi. Warsz. 1957; Szyndler B. Tomasz Wawrecki -Ostatni naczelnik powstania Kosciuszkowskiego. Warsz. 1976; Herbst S. Z dziejow [10] wojskowych powstania Kosciuszkowskiego 1794 roku. Warsz. 1983; Powstanie Kosciuszkowskie. Materialy sympoziuma. Warsz. 1985; Lytynski A. Sady i prawo w powstaniu Kosciuszkowskim. Wroclaw, 1988 и другие.
2. Powstanie Tadeusza Kosciuszki z pism autentycznych sekretnych. Poznan, 1946; Listy Kosciuszki do jenerala Mokronowskiego i innych osob. Lwow, 1877; Z korrespondecji T. Kosciuszki urzedowej i prywatnej. 1780 -1817; Kornik, 1946; Uniwersaly i rozporzadzenia w sprawie chlopskiej z okresu insurekcyi Kosciuszkowskiej 1794 r. Poznan, 1946; Akty powstania Kosciuszki. Warsz. 1955, t. 1, cz. 1-2.
3. Josefa Zajacka pamietniki // Pamietniki z osmnastego wieku. Poznan, 1862; Pamietniki Michala Oginskiego o Polsce i polakach od roku 1788 az do konca roku 1815. Poznan, 1870; Niemcewicz. J.4. Pamietniki czasow moich. Tarnow, 1880; Pametnik generala Jana Weyssengofa. Warsz. 1904; Trebicki A. O rewolucyi roku 1794. Warsz. 1967.
4. Paszkowski J. Dzieje Tadeusza Kosciuszki. Krakow, 1872; Korzon T. T. Kosciuszko. Biografia z dokumentow wysunta. Krakow, 1894; Moscicki H. Kosciuszko; Listy, odezwy, wspomnienia. Warszawa, 1917; Pakier P. Tadeusz Kosciuszko. 1746-1817, Warsz. 1966; Wojakowski J. Tadeusz Kosciuszko. 1746-1817. Warsz. 1976; Kozminski K. Tadeusz Kosciuszko. 1746-1817. Warsz. 1969; Dihm J. Kosciuszko nieznany. Wroclaw, 1969; Zahorski A. Naczelnik w sukmanie. Krakow, 1990; Szyndler B. Tadeusz Kosciuszko. 1746-1817. Warsz. 1991; Z mlodych lat Jakuba Jasinskiego // Kipa E. Studia i szkice historyczne. Wroclaw, 1959; Libera Z. Jakub Jasinski - poeta . Wroclaw, 1950; Libera Z. Jakub Jasinski // Pisarze polskiego Oswiecenia. Warsz. 1994. t.2; Zytkowicz L. Stosunki skarbowe Wielkiego Ksiestwa Litewskiego w dobie insurekcyi Kosciuszkowskiej // Ateneum Wilenskie. 1935, R. 10; Он же Litwa i Korona w r. 1794 // Ateneum Wilenskie. 1937. R.12; Он же. Ze stosunkow Jasinskiego z konfederacja targowicka // Ateneum Wilenskie. 1938. R.13.
5. Moscicki H. General Jasinski i powstanie Kosciuszkowskie. Warsz. 1917; Sulek Z. Protokoly deputacji tajnej Wilenskiej 1794 r. // Studia i materialy do historyi wojskowosci. Warsz. 1967; t.13. cz.1-2; Он же. Sprszysiezenie Jakuba Jasinskiego. Warsz. 1992.
6. Powstanie Kosciuszkowskie 1794 r. Dzieje militarne. Warsz. 1994. t.l.
7. Сборник Русского исторического общества. СПБ, Т.16; Чтения в обществе истории и древностей Российских. М., 1867. Кн.1.
8. Энгель А. Описание дел, хранящихся в архиве виленского генерал-губернаторства. Вильна, 1904. Т.Ч.1-2.
9. Батюшков. П.Н. Очерк истории Вильно // Памятники русской старины в западных губерниях империи. СПБ, 1874. Вып. 6; Коробков Н. Польская война 1794 г. в реляциях и рапортах. А.В. Суворова // Красный архив. М.,1940. Т.4 (101).
10. Пичета В. И. К истории восстания Костюшко 1794 г. // Научные записки института славяноведения. М., 1958, Т. 7.
11. Ивашкевич В.И. Расстановка классовых сил в Польше в период восстания 1794 года. Автореферат диссертации кандидата исторических наук. Л., 1952; Волкова А.И. Крестьянский вопрос в восстании 1794 г. в Польше. Автореферат диссерт. кандид. истор. наук. Харьков, 1958. Причем эти диссертации написаны по стандартной схеме сталинских времён.
12. Грыцкевiч А. Паустанне 1794 г.: перадумовы, ход i вынiкi // Беларускi гiстарычны часопiс (БГЧ). 1994. № 1. С. 39-47
13. Юхо Я., Емяльянчык У. "Нарадзiуся я лiцьвiнам". Мн., 1994
14. Грыгор'еу М. Войска ВКЛ ад Сасау да Касцюшкi. 1765-1794. Мн., 1994
15. Дакументы сведчаць // Беларуская мiнуушчына (БМ). 1994. № 1. Здесь опубликован универсал М. Огинского к жителям Минского воеводства и ряд почтовой корреспонденции между русскими генералами. Публикации - Я. Янушкевича.
16. Емяльянчык У. Паланез для касiнерау. Мн., 1994. Из других работ этого автора следует упомянуть статьи: "За одну тольi шляхту ваяваць не буду" // БМ. 1994. № 1. С. 27-28; Дыверсiйныя рэйды у паустаннi 1794 года // Весцi АН Беларуси Серыя гуманiтарных навук. 1994. № 2.С. 11-18
17. Грыцкевiч А. Восень, паразы, падзелы // Газета "Культура" от 2.09.1994. Он же. Вялiкае княства Лiтоускае (пасля Люблiнскай Унii) // Энцыклапедыя гiсторыi Беларусь Мн., 1994. Т.2. С. 400
18. Грыцкевiч А. Паустанне 1794 года. С. 40,42; Он же. Вялiкае княства. С. 400,401
19. Там жа. С. 401
20. Арлоу У., Сагановiч Г. Год за годам // БМ. 1996. № 6. С-11 и другие.
21. Арлоу У. Паустанне Тадевуша Касцюшкi // Газ. "Народная воля" от 10.02.1998.
22. Мазоука Н. "Возьмем косы ды янчаркi" // Роднае слова. 1994. № 2.С. 74. Указанные работы помещены в основном в периодической печати. Одно это говорит о публицистичности белорусских произведений о восстании 1794 г. и отсутствии подлинно научных исследований.
23. Анiшчанка Я. Сакрэты смаленскага следства // Беларускi гiстарычны часотс (БГЧ). 1994. № 1. С. 53-56; На Вiльна са шпагай // Культура от 8-14.11.1995; Паустанне 1794 года: змаганне за народ // Полымя. 1995. № 5.С. 225-241; Якабiнец Ясiнскi i шляхецкая Вандэя // БМ.1995. № 5.С. 2-4; 3 торбай вольнасцi // Чырвоная змена от 31.01.1995; Змагар, летуценнiк, палiтык // Чырвоная змена от 18.07.1995; Пад шыльдай роунасцi // Чырвоная змена от 12.03.1995; Адозвы лiтоускага паустання 1794 года // БМ.1997. № 6. С. 26-29; Дынабурскi рэйд // БМ.1997. № 1.С. 46-50; Статут жыцця Ясiнскага // Маладосць.1998. № 2.0.220-238.
24. РГВИА, ф.41, д.266, л.210
25. РГВИА, ф.41, д.266, л.251 (Рапорт от 30 мая 1794 г. Н. Салтыкову)