Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
In memory of my friend Mikhail Tsybulko.
"Наша встреча будет не скорой..."
Наша встреча будет не скорой. Пока.
Высоко надо мной плывут облака.
Может быть, ты над ними сегодня летишь.
Если я не увижу, меня ты простишь.
Холодок по спине. Сердце что-то болит.
На часах - три утра. Белоруссия спит.
Десять лет за спиной. Оглянуться пора.
Мне недели не хватит про все рассказать.
Жаль, что я не смогу позвонить, написать.
Ты сменил на Земле все свои адреса.
Где теперь ты сейчас? Мне бы слово в ответ.
Птица бьется в стекло. Наступает рассвет.
Помнишь - берег чужой и далекой страны?
Опрокинутый серп африканской луны.
Черных братьев оскал. Минометный расчет.
Нас не звали сюда. Но это не в счет.
Мне до Омска давно был заказа билет.
Опоздал. Не успел. И теперь только свет,
Отразившись от туч, растворится в окне,
В моих снах и словах, городской тишине.
Южный Крест
Над головою Южный Крест -
совсем не русское созвездье.
Сюда доходят редко вести
из белорусских наших мест.
Нещадно солнце спины жжет.
Мы скоро станем местным - братья.
Пока нас делит только платье,
Консервы и большой живот.
Здесь все шевелится, жужжит.
Удавы выстроились в марше.
Нельзя послать их всех подальше
И надо с ними как-то жить.
Березы видим лишь в кино,
а за окном - кокос на пальме.
Но он висит бесплодным камнем.
Его срывать запрещено.
Экзотика, хоть волком вой.
Да нет волков здесь и в помине.
Кругом слоны и мандарины.
И лишь петух - тот вроде свой.
По вечерам письмо жене -
мол, жив, здоров и все спокойно.
А на столе лежит обойма
и на войне как на войне.
За тридевять земель
За тридевять земель, у черта за морем
Нашел себе забот по горло самое.
Здесь Южный Крест висит - Его Величество.
Но что мне до него? Он - католический.
Вернуться бы сейчас в дожди осенние.
Перечитать взапой всего Есенина.
Забыть, как говорят чужим наречием
И выйти подышать российским вечером.
Случайно забрести в церковку ветхую,
укрытую от глаз густыми ветками.
И пусть меня простит старуха древняя,
Что я сюда зашел, совсем не веруя.
Песня переводчика
У переводчика работа не простая.
Не обойдешься здесь простым "мерси" и "плиз"
Здесь главное, чтоб мысли объясняя,
Пропагандировать свою родную жизнь.
К примеру, разозлившись на соседа,
Мы вспоминаем про родных его.
Но ты обязан, не прервав беседу,
Сказать "О'кей" непринужденно и легко.
И объяснить, что есть у нас обычай,
Желать здоровия, а также долгих лет.
Зачем кричит? Военная привычка.
А так он вашей маме шлет привет.
Но это все не ягодки. Цветочки.
А вот когда мне нужно объясннть,
Как солят огурцы на зиму в бочке -
Вот тут, ребята, хочется вопить.
А вот еще излюбленная тема.
Рассказывать, что есть у нас зима.
Но в их понятьи - "лыжи" - два полена,
А наша баня - добровольная тюрьма.
И я ж не знаю, хоть убейте меня сразу.
Как объяснить, что значит валенок простой.
Они ж и снега-то не видели ни разу.
Да и народ здесь, в основном, босой.
Оно понятно. Здесь одни кокосы.
Налево - хижина, направо - океан.
А наша жизнь для них пока - открытый космос,
Где очень холодно, и не растет банан.
1942
Берегла судьба, да не сберегла.
Под конвоем мы. На расстрел ведут.
А вина-то вся - повидали мать.
На денек ушли на свою беду.
Меньшой, не смотри, это ж наши солдаты.
Да разве они станут в русских стрелять?
Прости, лейтенант, коли мы виноваты.
И - слышь - на деревню не надо писать.
"Гимнастерки снять. Руки за спину.
Пять шагов вперед. Там стоять.
Две минуты вам на прощание.
Батальон смотреть и молчать."
Меньшой, не смотри, это ж наши солдаты.
Да разве они станут в русских стрелять?
Прости, лейтенант, коли мы виноваты.
И - слышь - на деревню не надо писать.
Ну, бывай, браток. Вишь, как вышло все.
Нам не воевать да не петь.
Мы в родной земле люди лишние,
если дал Бог так помереть.
Lida One
В городе Лида метро не построят.
В городе Лида троллейбус не ходит.
Лет ей поменьше в сравнении с Троей,
и на троих здесь по-прежнему в моде.
В бывшем горкоме звучит фортепьяно.
Листья танцуют на мокром асфальте,
а в "Военторге" толпятся упрямо
под музыку Баха, под скрипки Вивальди.
Мне больше не надо разрухи Арбата.
Мне "Лидское пиво" дороже "мартини".
Плевал я на западных аристократов,
Когда "Старый замок " стоит в магазине.
Нас с дочкой до парка подбросит "восьмерка",
и дочь закружат, понесут карусели,
а я закурю и немножечко горько,
что мы с твоей мамой чуть-чуть постарели.
Пройдусь по проспекту Машерова утром,
сверну на "Коммуну" и центр уже рядом.
А там до Парижа автобус маршрутный,
и даже в валюте билета не надо.
Провинция дышит еще не на ладан,
пока на экране жива Марианна.
И грудью стоит, как у стен Сталинграда,
за пивом народ на углу у фонтана.
В городе Лида метро не построят.
В городе Лида троллейбус не ходит.
Здесь не Ривьера, я с вами не спорю,
И все-таки жить здесь, по-моему, стоит.
Lida Two
Я не родился в Лиде, но это город мой,
и пусть огни столиц другому светят.
Я обхожу давно вокзалы стороной,
и лучшего нет города на свете.
Когда по Слободе цветут сады,
и девочки наряды примеряют -
гитара до утра, и танец молодых
на свадьбе, где в лицо друг друга знают.
На рынке кутерьма, и пыль стоит столбом.
Стоянку с "Мерседесом" делит лошадь.
Куплю у челноков "Союз и Аполлон "
и загляну на городскую площадь.
Привет, Ильич! Как видишь, замкнут круг.
Давно тебе цветы не приносили.
А были времена - ты был наш лучший друг,
и мы на образ твой почти молились.
Ну, ты постой, а я бегу. Пора.
Мне до зарезу нужно в "три девятки".
"Зеленых " отнесу валютчику в "Гарант".
Он выше держит курс, чем в Промстройбанке
А замок постарел еще на десять лет,
Но не подвластен времени фундамент.
Недаром город наш не любит президент -
за нами предки, Беларусь за нами.
Когда по Слободе цветут сады,
и девочки наряды примеряют -
гитара до утра, и танец молодых
на свадьбах, где в лицо друг друга знают.
***
Богу - Богово. Кесарю - кесарево.
Мне - у дома посадить дерево.
Да любить одну, да не маяться,
Я ж не все могу, как тебе нравится.
Анне - Аннино. Сергию - Сергиево.
Да, не ангел я. Но зря ты сердишься.
Что же нас свело - будет тайною,
Точно два крыла у Цветаевой.
Lida Three
Когда машина повернет направо с трассы,
Я через пять минут - на кольцевой.
Мы снова встретились с тобой, мой город. Здравствуй.
И флюгер башни мне качнет, как головой.
Здесь Южный и Северный - не полюса,
А точные, с индексом, адреса .
И кто тебе имя придумал - в архивах не пишут.
Осталось немного от прошлых веков,
Но князь Гедемин глядит с облаков,
И всадник Погони взлетает над замком все выше.
Давно лежит асфальт на тракте Катеринском,
Исчезла речка Каменка, и незаметен ров.
Торговке невдомек с бананами из Минска,
Что понедельник в Лиде был когда-то днем торгов.
Подъемный кран застыл у православной церкви.
И, может, мои внуки увидят купола.
Я улицу найду, где Нарбута с Врублевским
Несли лихие кони, кусая удила.
Провинция моя глотает пыль столетий.
А слава прежних лет ей снится по ночам.
Из прошлого стрела не догоняет ветер.
Но служит продолжением рассветного луча.
Здесь Южный и Северный - не полюса,
А точные, с индексом, адреса.
И кто тебе имя придумал - в архивах не пишут.
Осталось немного от прошлых веков,
Но князь Гедемин глядит с облаков,
И всадник Погони взлетает над замком все выше.
****
Играет жизнь как в бадминтон - разлуки, встречи.
Ее не трогают ничьи ни сны, ни речи.
Вчерашний день мне вслед глядит без укоризны.
Я понемногу становлюсь подобьем призмы,
Которой нужен поворот и ракурс новый,
Чтобы мгновение спустя найти основу
Загадки света, бытия, твоей улыбки
И допускаемый предел любой ошибки.
По траектории луча проходит случай.
Нам не узнать наверняка, как будет лучше -
Не принимать его всерьез, как фактор свыше.
Или надеяться на то, что нас услышат.
Ты совершенно не при чем. (Что жаль, конечно)
Я полагаю это так. И все же внешне
Я удаляюсь от тебя на расстоянье,
Где невозможны ни обман, ни пониманье.
Не говорите мне - "Люблю".
Не говорите мне - "люблю".
Скажите лучше - "вам прощаю".
Я вам надежду запрещаю,
Но память с вами разделю.
Мне ваших слез не искупить.
Мы и в речах не слишком святы.
Чего же стоят наши клятвы
И заверенья мудро жить?
Непостоянство наших встреч
Вас натолкнет на мысль простую
Не поминайте имя всуе
И вам дано его сберечь.
Вас не любить почти грешно,
Но приближенье тайну губит.
Любовь, конечно, вечной будет.
А выжить ей не суждено.
Параллельные миры
А мы с тобой - как параллельные миры.
В реальном времени, но в измереньях разных.
И так придуманы здесь правила игры,
что встреча их и невозможна, и напрасна.
Останется лишь взгляд со стороны,
и удивленье от возможности сближенья.
И эхо наступившей тишины
погасит в зеркалах все отраженья.
И вот тогда из глубины времен
всплывет неясный повторенья образ,
где были мы с тобой уже. Вдвоем.
И я узнаю, наконец, твой голос.
Но мы с тобой - как параллельные миры.
В реальном времени, и в измереньях разных.
И так придуманы здесь правила игры,
что встреча их пусть невозможна, но прекрасна.
****
Нам на роду написано
короткое слово "нет".
Тебе быть другому любимой,
и я дал другой обет.
Судьба - любитель насмешки.
Вершит все наоборот.
Когда ты считаешь звезды,
я дома встречаю восход.
А может быть так и надо.
Все к лучшему. Даже то,
что мы не решили словами -
кто ты мне и я тебе кто.
И что нам до козней ближних,
не видящих солнца в пыли.
Мы были близки друг другу
там, где они не смогли.
Нас разбросает в жизни,
но через много лет
ты улыбнешься ночью,
и я улыбнусь в ответ.
А может быть, так и надо.
Все к лучшему. Даже то,
что мы не решили словами -
кто ты мне и я тебе кто.
"Я ни о чем Вас не спросил..."
Я ни о чем Вас не спросил -
и, слава Богу.
Мне недостанет больше сил
менять дорогу.
Плывет печально и легко
сонет прощальный.
И взгляд из утренних окон -
без обещаний.
Моя ладонь твоей щеки
едва коснется.
Струна тихонько зазвенит
и оборвется.
И новый день всей суетой
опять нахлынет.
И слово истины простой
меня покинет.
Но загляну я невзначай
на чашку кофе.
И будет сниться по ночам
знакомый профиль.
"Она давно в Германии..."
Она давно в Германии. И улицы Берлина
теперь уже роднее, чем неманский закат.
Она не стала немкою. И жизнь проходит мимо.
Ей хочется вернуться на двадцать лет назад.
Где было все так ясно, хоть и не слишком просто,
где утро начиналось как с белого листа,
где наготове были ответы на вопросы,
и было все расставлено по правильным местам.
Ей скучно среди бюргеров. Она не любит пиво.
И к протестантской церкви не тянется душа.
А на земле философов спокойно и красиво.
Она устала просто и потому ушла.
Но, убежав от бедности, она не спит ночами.
И кружится, как в вальсе, булгаковский сюжет.
Она искала Мастера, а люди отвечали,
Что это все напрасно, что здесь такого нет.
И, не поверив снова, она пройдет весь город,
Оставив без присмотра свою семью и дом.
Ей нужно торопиться. Ей очень скоро - сорок,
И Воланд не назначит свидания потом.
Она хранит в конвертах из прошлого приветы
И держит под рукою мобильный телефон.
А вдруг сегодня утром ей подадут карету,
И кто-то в черном скажет "Вас ожидает он".
"Мне не писать стихи..."
Мне не писать стихи. Увы!
А так хотелось, Боже правый!
Вкусить их нежную отраву,
Чтобы сказать: "Иду на Вы!"
Струна срывается с ладов.
Строка ломается в бессилье.
Мои стихи меня простили,
Согнав без пользы семь потов.
В который раз даю зарок
Не отпирать чужие двери.
В моих стихах звучит Сальери,
А потому - какой в них прок?
Но ищет таинства душа.
Ее гнетут видений звуки.
И я не знаю большей муки,
Чем мертвый глаз карандаша.
Прощание
Замыкается пространство.
Забирает время ключ.
Наступает постоянство
Выше города и туч.
Нет ни боли, ни печали
у дороги в никуда.
Провожается свечами
в небо новая звезда.
Где-то тихо плачут дети -
Не достать рукой звезду.
Мне доносит сверху ветер
Обещанье "Я приду".
Ставлю рядом два стакана.
На прощанье - по одной.
Это даже как-то странно,
что не ты, а я живой.
***
Все больше телефонных номеров в твоем блокноте,
и каждый вечер кто-нибудь нет-нет да позвонит.
И все нормально вроде бы - по жизни и работе.
Вот только дочь одна растет и по ночам не спит.
И ты скрываешь грусть свою за легкою насмешкой,
и головой слегка кивнешь в ответ на комплимент.
Но точно знаешь, что в ферзи не выйдет эта пешка,
и в короли не выбьется очередной валет
И ты свои секреты не выдаешь речами,
И, глядя в сторону, - опять - ты произносишь «нет».
И музыку «фламенко» ты слушаешь ночами,
и сердце чаще бьется под звуки кастаньет.
А время незаметно печать морщинок ставит.
И день рожденья будет не праздником уже.
И телефон однажды тебе звонить устанет.
И просто оборвется придуманный сюжет.
Ах, Бог неравно делит среди людей удачи.
И так их не хватает на наш короткий век.
И снится тебе море, и платье от Версаче,
И город, где не знают простое слово «снег».
***
Она стояла у окна,
а он все дальше уходил.
И черно-белая луна
светила из последних сил.
А город ждал, когда снега
опять на крыши упадут,
и тайно время продвигал
вперед - на несколько минут.
И прелых листьев аромат
все так же голову кружил,
как много дней и лет назад,
когда еще он и не жил.
Когда еще хватало слов,
которых ветер не унес,
чтобы делить добро и зло
и знать, зачем нам столько звезд.
Итак, она была в окне,
как продолжение свечи,
сгорая в медленном огне,
без всяких видимых причин.
И прелых листьев аромат
все так же голову кружил.
И время пятилось назад.
К истокам. В лабиринт души.