Герб горада Ліды, наданы 17 верасня 1590 г.
Не многие греки периода эллинизма овладели сколько- нибудь значительными сведениями о евреях. Александр, который наблюдал цивилизации Египта и Вавилона, разговаривал с аскетами Индии и принес с собой в Европу первые сведения об иранской Авесте, никогда не был в Иерусалиме2; его полководцы, вероятно, представляли себе Иудею как типичное жреческое государство, аналогичное другим, встречавшимся в Малой Азии и Сирии, а Теофраст3 знал евреев только как астрологов, придумавших человеческое жертвоприношение. Зачатки более точных сведений восходят ко времени Птолемея I, современник которого Гекатей Абдерский4 в несколько путаном изложении подчеркнул два важных факта: евреи не делают изображений богов и, согласно заповеди законодателя-Моисея, не практикуют детоубийства. Никто из евреев не сделал попытки изложить историю своего народа в доступной для греков форме до Иосифа Флавия в конце I века н. э.; когда грек Александр Полигистор (около 50 г. до н. э.) попробовал взять на себя эту задачу, у него получилось лишь что-то комическое; даже Страбон, который так много знал, очень плохо разбирался в еврейской истории и, очевидно, ничего не слыхал о еврейской литературе5. В некотором роде евреи всегда составляли особый мир.
Небольшое горное иудейское государство, в котором Ездра положил начало современному иудаизму, объединяло только часть еврейской народности, когда в 301 г. его завоевал Птолемей I. Газа и приморская равнина не входили в пределы Иудеи, а города филистимлян были эллинизированы; на территории Самарий жила смешанная народность, которая поклонялась Яхве в Сихеме; в Галилею и Перею уже Антигон I вывел несколько греческих поселений, и они, в особенности к востоку от Иордана, были усилены поселениями, выведенными Птолемеями. Южную Иудею и область к югу от Мертвого моря занимали воинственные идумеи (эдомиты), использовавшиеся Египтом как наемники. Иудея не имела выхода в крупные страны тогдашнего мира. Но многие евреи жили к востоку от Евфрата, главным образом в Вавилонии. «Книга пророка Ионы» около 300 г. передает настроения еврея, живущего в ассирийской обстановке, а сцены «Книги Товии» сложились в еврейской колоний в Мидии. В иудейской традиции об этих восточных евреях говорили как о десяти племенах, а в Иудее жили племена Иуды-Вениамина й Леви; но, вероятно, племенная система уже потеряла всякое локальное значение, и еврей Иудеи мог по своему происхождению принадлежать к любому племени: пророчица Анна происходила из Ашера, а в письме Аристея первосвященник посылает к Птолемею II представителей-всех двенадцати еврейских племен, - автор н,е мог бы написать этого, если бы это было явно невозможно.
До 200 г. Иудея находилась под управлением Птолемеев, и об ее истории известно очень мало, за исключением рассказов о ссорах между двумя руководящими фамилиями: Ониадами, члены которой занимали пост первосвященника, и Товиадами6, имевшими крепость вблизи Есевана в Аммоне и бывшими, предположительно, аммонистской крови.
О еврейской литературе III века до н. э. ничего не известно. «Послание Иеремии» может быть датировано 306 г.; «КнигаИоны»-около 300 г.; часть «Книги пророка Захарии»-главы IX-XIV-написана, может быть, позже Александра; и больше, кажется, не появилось ничего до «Екклезиаста» (около 200 г.). Оживление еврейской литературы наступило в период волнений при Селевкидах, и если бы отсутствие исторических и литературных произведений можно было считать показателем народного счастья, то Иудея при Птолемеях могла бы казаться очень счастливой. Правда, очевидно, к 200 г. богатые слои населения были недовольны, вероятно, тяжелым египетским налоговым обложением. Неизбежно должно было происходить некоторое расселение еврейского народа; так как евреи выращивали всех своих детей, их население росло быстрее, чем у других народностей, и еврейские общины возникают в ТрансИордании, а потом и в Галилее. Несомненно, Птолемеи переселяли евреев и в свои собственные владения; но неизвестно, в какой мере происхождение египетских евреев можно выводить из Иудеи.
Первые три Птолемея, кажется, следовали обычной эллинистической практике невмешательства в религию своих подданных; но Птолемей IV, фанатический поклонник Диониса, может быть, был обманут предполагаемым тождеством Сабазия Саваофу и решил, что евреи почитают того же Диониса, только под другим именем; а так как Дионис был приравнен и к Серапису, вследствие наличия в последнем элементов культа Осириса, то возможно, что Птолемей IV мечтал установить в своей державе единый культ Диониса, который должен был объединить различные национальные элементы7. Неясно, пытался ли он ввести в Иудее поклонение Дионису, но известно, что он навлек на себя ненависть той партии, которая много потрудилась над очернением его памяти, как об этом свидетельствует «Третья книга Маккавеев». «Экклезиаст»8 содержит печальный рассказ аристократа-проповедника о положении Иудеи в конце царствования Птолемея IV: страна наводнена слезами униженных, и мертвый счастливее живого; шпионы были так вездесущи, что даже птица небесная может передать донос. Сам «проповедник», очевидно, готов приветствовать Антиоха III, «благородного царя». Полибий говорит, что простые люди предпочитали ориентироваться на Египет; это свидетельствует о том, что до 200 г.-трудно сказать, на сколько ранее, - аристократическая партия поссорилась с Птолемеем и стала на сторону его соперника. Посмотрим, что это была за партия.
Египетское управление и соседние эллинистические города способствовали тому, что евреи осваивались с греческим языком, названиями и другими внешними проявлениями греческой цивилизации; и хотя влияние Ездры оставалось сильным в Иудее, часть аристократии из окружения первосвященника благоприятно относилась к эллинизму: они претендовали на репутацию таких же хороших евреев, как и их товарищи, но охотно воспринимали внешние формы господствующей цивилизации. Эта партия поддерживала Селёвкидов, тогда как правоверные иудеи обычно придерживались египетской ориентации. Вполне понятно, что «Екклезиаст» стал кладезем истины для тех ученых, которые искали в еврейской литературе следов греческого духа. Эти эллинизирующиеся евреи вызывали ожесточенную ненависть благочестивых: они «безбожники», позднее так часто упоминающиеся в еврейских произведениях, и еврейский эллинизм может быть той «чужой женой» в «Книге притчей Соломоновых», которая «льстит губами своими», но «ноги ее нисходят к смерти». Они обвинялись в пренебрежении к обряду обрезания, а также во всех моральных недостатках, обычно приписываемых в Ветхом завете отступникам. О спаде этого недовольства свидетельствует то, что в 169 г. против них выставляли лишь два определенных обвинения9: что они благоприятно относились к греческим атлетическим упражнениям (для выполнения которых требовалось обнажение тела) и носили греческие головные уборы. В 200 г. Иудея переменила хозяев: Антиох III отнял у Египта всю Северную Сирию и временно отменил различные налоги. Но население страны не чувствовало себя хорошо при Селевкидах; правда, в Иудее был принят и сохранился Селевкидский календарь; партии старались натравливать друг на друга Сирию и Египет, и положение не улучшилось от того, что Гелиодор, министр Селевка IV, попытался захватить сокровища храма. Партия ревностных иудеев, безуспешно стремившихся устранить некоторые неполадки в деятельности храма, покинула Иудею под руководством вождя, прозванного «Звездой», и ушла в Дамаск, где учредила «Новый завет» покаяния10. Таково было общее положение в стране, когда Антиох Эпифан обратил на нее внимание.
Благочестивые иудеи не могли подобрать достаточно резких выражений против Антиоха, «мужа, одетого в пурпур, гордого, несправедливого, вспыльчивого, рожденного молнией», как он характеризуется в «Оивиллиных книгах»11, который преследовал их веру и потопил страну в крови; «Книга Даниила» показывает, какую ненависть возбуждал Антиох, ставший прототипом антихриста. Однако смуту начали евреи-эллинофилы, а не Антиох, и его первое вмешательство касалось скорее местных споров, хотя, несомненно, он сделал бы лучше, если бы остался в стороне. Первосвященник Ония III отправился в Антиохию до вступления Антиоха на престол, чтобы склонить на свою сторону царя в каком-то вопросе, касающемся бесконечной вражды с партией Товиадов; брат Онии, Ясон, вождь эллинофильской партии, интриговал против него, обещал Антиоху более высокую дань, убедив низложить Онию и сделать его первосвященником. Ясон добился также разрешения евреям устроить в Иерусалиме гимнасии и называться антиохийцами, т. е. Иерусалим переименовать в Антиохию12. Но в 170 г. Антиох, разочаровавшись в Ясоне, изгнал его и сделал первосвященником Менелая, сторонника Товиадов (или даже Товиада), который предложил царю еще более высокую дань. И Ониады и Товиады были эллинофилами,и их спор не имел религиозного значения. В 169 г., когда Антиох вторгся в Египет, Ясон вернулся, занял весь Иерусалим, кроме цитадели, в которой нашел убежище Менелай, и перебил сторонников Менелая. Несомненно, Ясон пользовался значительной поддержкой населения, и для Антиоха его выступление означало не что иное, как восстание Иерусалима в тылу. Возвращаясь из Египта, Антиох вступил в город; Ясон бежал, его сторонники были перебиты сирийскими войсками, а Менелай, вернувшись к власти, ввел Антиоха в храм и передал ему часть храмовых сокровищ. Антиох вошел в «святая святых» (стр. 212).
Вначале Антиох не затрагивал иудейской религии, и если он был нужен евреям, то они для него вовсе не имели никакого значения: он был занят в первую очередь завоеванием Египта, а позже-обороной Вавилонии против Парфии; Иудея была для него только небольшим вассальным государством наряду с другими, дела которого обычно поручаются ведению правителя соответствующей провинции. Но в 168 г. Рим заставил его очистить Египет, нарушив все правила международного общения; в лице Антиоха был оскорблен весь мир эллинизма; даже кругу Рима стало ясно, чего он может от него ожидать. Антиох решил, что единственный его шанс заключается в том, чтобы превратить население своей державы в один народ, объединенный культурой и религией, атакой культурой и религией могли быть только греческие; Иудея, подобно другим областям, должна была подчиниться этой общей необходимости. Менелай, возможно, уверял его, что в этой стране он не встретит затруднений, и, как установил Бивен, более ранняя традиция (I и II книги Маккавеев) не рисует Антиоха столь враждебным евреям13; его мысли были заняты Римом. В 167 г. полководец Антиоха Аполлоний занял Иерусалим, разрушил стены( построил в «городе Давида» новую цитадель и занял ее гарнизоном; его сменил уполномоченный царя, получивший приказ запретить иудейскую религию. Во дворе храма над иудейским алтарем был помещен греческий алтарь, «мерзость запустения», и на нем приносились в жертву свиньи для месячных очищений; и иудейский храм стал храмом Зевса Олимпийского, земным проявлением которого был сам Антиох. Храм Яхве в Сихеме превратился в храм Зевса Ксения, как говорили иудеи, по ходатайству самаритян.
Многие евреи подчинились этим мероприятиям, так как эллинофильская партия поддерживала Антиоха, но многие оказали пассивное сопротивление; известно, что некоторые евреи героически погибли мученической смертью, хотя сильно приукрашенные подробности не заслуживают доверия. Согласно преданию, активное сопротивление Селевкидам возглавил в Модине Маттафия из рода Асмонеев; он умер около 166-165 гг., а его сын Иуда, прозванный Маккавеем (Молот), собрав группу единомышленников, начал партизанскую войну и в 164 г. разбил шеститысячное войско Горгия, военачальника, правителя Сирии. Для Антиоха Иудея была лишь мелкого масштаба мятежницей против законной власти; он уже перешел Евфрат, для того чтобы напасть на Парфию, но в 163 г. умер. Иуда захватил храм, но не мог взять крепость и восстановил культ Яхве; а в декабре 164 г. в Иерусалиме было устроено большое благодарственное празднество. В 162 г. Лисий, регент малолетнего Антиоха V, возглавил поход в Иудею, овладел страной и осадил Иерусалим, но был вынужден возвратиться в Сирию, так как на Антиохию наступал его соперник, Филипп, министр «для дел» Эпифана14. Чтобы привлечь на свою сторону евреев, Лисий восстановил их религию, сохранив верховное владычество Селевкидов над их страной и казнив Менелая. Это было концом религиозной войны, так как попытка Антиоха ввести религиозное единообразие не удержалась после его смерти; но хотя Иуда показал себя патриотом, культ Яхве был спасен не его мечом, а раздорами Селевкидов.
Эти же раздоры позволили Маккавеям основать самостоятельное государство. Римский сенат, уже решивший разгромить Селевкидов, признал Иуду своим союзником; но когда Деметрий I обеспечил за собой трон Селевкидов, он вновь завоевал Иудею. После того как Иуда 15 адара (марта) 160 г. разбил его полководца Никанора, этот день долгое время считался у евреев праздничным; преемник убитого Никанора, Бакхид, которого поддерживал новый первосвященник-Алким, из жреческого рода, одержал победу над Иудой, который был убит. Бакхид занял своими войсками страну, поставил Алкима на его пост, но не вмешивался в религиозные споры евреев. Брат Иуды, Ионафан, и его партизаны заключили с Селевкидами мир, и все, казалось, было улажено. Но затем претендент на власть Александр Балас напал на Деметрия. Оба просили Ионафана о помощи, но Балас привлек его на сбою сторону обещанием сделать его первосвященником; и когда в 150 г. Балас победил Деметрия, первосвященник Ионафан, ловкий и беззастенчивый, стал номинально селевкидским военным правителем Иудеи, но фактически независимым государем. В 147 г. он занял Иоппию (Яффу) и этим предоставил Иудее выход к морю. После смерти Ионафана его брат Симон, пользуясь недавними конфликтами в Сирии, изгнал гарнизон из иерусалимской крепости и в 142 г. заключил с Деметрием II мир, который считался потом началом эры свободы. Иудеи провозгласили Симона наследственным первосвященником и правителем, а Рим признал за ним эти полномочия.
Мы должны теперь обратиться к истории «диаспоры» (рассеяния) евреев за пределами Иудеи. В Египте давно были еврейские поселения15. В период с VII до V века в Элефантине, на Верхнем Ниле16, существовало поселение, первоначально наемников, устроенных здесь каким-то царем. У них был храм Яхве, которому евреи-поселенцы поклонялись наряду с богинями Ашимой и Анат (Анаит); они находились под властью египетского правителя, клялись именами египетских богов и в V веке говорили на арамейском языке, lingua franca персидской державы; среди них имела хождение арамейская книга народной мудрости, содержавшая историю Ахикара Мудрого. Другие евреи осели в Египте в эпоху Иеремии, а в Мемфисе существовала старинная еврейская колония17. Впоследствии Птолемей I поселил большое количество евреев в Александрии и предоставил их высшему классу то же привилегированное положение, что и македонянам18. В течение всего III века евреи переселялись в Египет, поселяясь главным образом в Александрии, но иногда и в других частях страны, и при Птолемее III у них были уже здесь две синагоги19; одной из них, в Леонтополе, Птолемей III дал право убежища. Евреи арендовали землю20 и часто использовались в качестве сборщиков налогов, но редко занимались банковыми операциями или денежными ссудами и едва ли когда-нибудь выступали в качестве торговцев21. Многие из них жили в особом квартале в Александрии, а так как численность их все возрастала, они организовались в особую политевму (стр. 201) и уже не считались «македонянами»; еврей, который при Августе сам называл себя македонянином, был или прозелитом, или любителем древностей22.
Во II веке поселения евреев в Египте были уже многочисленны; в различных местах строились синагоги, и сельские власти резко различали евреев и греков; нам известен только один еврейско-египетский брак23. При Птолемее VI явился в Египет Ония, сын первосвященника Онии III; ему отвели разрушенный храм в Леонтополе, где он в 160 г. построил по образцу Иерусалимского храма храм меньших размеров в качестве религиозного центра для евреев Египта и учредил в нем такую же службу, как в Иерусалиме. Этот храм существовал до 73 г. н. э., но более благочестивые евреи все еще думали об Иерусалиме24. До нас дошли сведения, что и Птолемей VI и позже Клеопатра III пользовались услугами еврейских полководцев; а еврейский наемник Абрам был членом греко-египетской военной ассоциации26. В гражданской войне между Клеопатрой III и ее сыном Птолемеем Латиром евреи поддерживали царицу, что послужило началом напряженных отношений в Александрии между евреями и греками, так как греки были на стороне одержавшего победу Латира; но напряженные отношения между евреями и греками, в первую очередь политического характера, не пошли дальше словесных споров; антисемитизм, сопровождаемый насилиями, был неизвестен в Египте до установления господства Римской империй. В I веке евреи имели в Александрии крупнейшую еврейскую колонию за пределами Иудеи; после начала христианской эры численность евреев в Египте достигала миллиона, и они тесно наполняли два из пяти кварталов Александрии внутри городских стен26; но здесь не было никакого гетто, и некоторые евреи жили разбросанно в других кварталах.
Труднее обрисовать расселение евреев в Азии. Некоторые религиозные данные (стр. 205) делают вероятным предположение, что значительная часть переселенцев пришла в Малую Азию из Вавилонии, и именно такова традиция Талмуда, где говорится о малоазиатских евреях как о десяти племенах27; если это верно, то иммиграция, несомненно, началась прежде, чемСелевкиды потеряли Малую Азию в 188 г., так как, по видимому, они вначале, подобно Птолемеям, благоволили к евреям как хорошим поселенцам28; и нет никакого основания отвергать сообщение, что Антиох III поселил 2 тыс. еврейских семейств в Лидии и Фригии, даже если его письмо было сфабриковано в целях пропаганды29. Мы должны предположить наличие поселений евреев в Малой Азии, аналогичных поселениям евреев в Египте, хотя достоверные сведения о крупных еврейских общинах во многих городах Малой Азии начинаются только с I века30; но около 140 г. в«Сивиллиных книгах» говорится, что все страны переполнены евреями31. В Сардах и, возможно, в других городах им был отведен особый городской квартал32. На Делосе еврейская община существовала еще до 100 г., и ее прекрасная синагога была построена до 88 г.33; поселения, известные позднее в Греции и Македонии, едва ли были организованы до превращения Македонии в римскую провинцию в 148 г. Ко времени христианской эры число евреев резко увеличилось в Дамаске и вообще в Сирии, включая Антиохию, но неизвестно, когда началось массовое поселение евреев в Антиохии. Предполагается, что здесь, как и в Египте, не было проявлений активного антисемитизма вплоть до времен Римской империи. Правда, однажды евреи Делоса стали призывать проклятия на головы неизвестных, проливших невинную кровь двух еврейских женщин , но это еще не означает, что имело место выступление против евреев как таковых.
Если евреи селились в греческом городе, их положение вначале соответствовало только положению метэков; но как только они оказывались достаточно многочисленными, они воздвигали синагогу и, вероятно, образовывали частную ассоциацию для отправления культа, как обычно поступали и другие метэки (стр. 307)35. Такая ассоциация должна была иметь своих должностных лиц«правителя синагоги» и других, разрешавших, на основании еврейского права, возникавшие между евреями споры, избегая обращения к греческим судебным куриям. Сначала это было неофициально, но поскольку все правители покровительствовали евреям, привилегия судиться собственным судом по своему праву во многих областях стала общепризнанной и формально гарантированной. В Риме еврейская община не имела никакой организации за пределами этих синагогальных ассоциаций; и когда еврейские пленники, привезенные Помпеем в Рим, были освобождены и вернулись на родину, они даже в Иерусалиме организовали собственную синагогу, построенную неким Феодотом, с гостиницей, жилыми помещениями и банями36. Но в греческих полисах эта форма синагогальной общины-там, где она существовала-в конце концов перешла из сферы частного права в сферу права публичного и стала политической формой, в рамках которой протекала жизнь еврейского коллектива; хотя этот процесс и не может быть прослежен ранее начала христианской эры, он, конечно, восходит ко времени до разрушения Иерусалима.
Тем не менее, во многих городах, включая вновь основанные эллинистические, еврейская община пошла значительно дальше этого: когда евреи становились многочисленными, они получали разрешение или приказание образовать политевму (стр. 142), которая делала их полуавтономными «поселенцами», с большими правами, чем права метэков. Еврейская политевма, подобно другим, сама ведала своими внутренними и религиозными делами, но в одном отношении она была привилегированнее любой другой: евреи в конце концов (в Александрии только после III века)37 получали право судиться у своих собственных магистратов по собственным законам, что, вероятно, означает изъятие еврейской политевмы из юрисдикции греческих курий. Существование этих еврейских политевм определенно засвидетельствовано для Александрии38 и Береники в Киренаике39 и кажется несомненным для многих городов, например Гиераполя в Малой Азии40. Политевма в Александрии при Августе управлялась этнархом, который судил евреев по еврейским законам, но сообразовался и с указами Птолемеев; Август ввел еще совет старейшин. В Беренике в 13 г. до н. э. политевмой управляла коллегия девяти архонтов; архонты упоминаются и в других местах41; вероятно, после Августа такая коллегия стала обычной формой управления политевм.
Многие ученые, следуя Иосифу Флавию, думали, что еврейская корпорация, как таковая, обладала полными правами гражданства в Александрии, Антиохии и городах Ионии. Но этого не могло быть, так как полное гражданство, т. е. участие в управлении и судебной администрации, предполагает участие и в культе городских богов, что для еврея означало бы отступничество; и хотя отдельные лица могли преклонять колена в доме Риммона, подобно тому Никите Иерусалимскому, который в Иасосе участвовал в Дионисиях42, или тем двум евреям,которые возносили благодарственные молитвы в храме Пана в Эдфу43,-как правило, евреи, эллинизованные ли, или нет, упорно придерживались своей религии. Не случайно евреи в любом городе называли себя только народом, в смысле племени («лаос»)44, и никогда (как я думаю) не называли себя полноправным народом (демос). Недавно найденное письмо императора Клавдия решает (по крайней мере для меня) вопрос в том смысле, что евреи в Александрии как корпорация никогда не были гражданами45. Вообще говоря, Иосиф Флавий не всегда заслуживает доверия в вопросах, связанных с эллинизмом, и даже иногда в целях пропаганды пользуется подложными документами46, но в этом случае, несмотря на путаный характер его терминологии, я сомневаюсь, чтобы он сам имел в виду полное гражданство евреев; и я не вижу оснований сомневаться в правильности как его утверждений, что в Антиохии и в Александрии сами евреи называли себя антиохийцами и александрийцами47, так и его рассказа об «Эфесском процессе», когда греки Эфеса просили М. Агриппу не допускать евреев к гражданству48. Помимо Иосифа Флавия следует обратить внимание на вызвавшее много споров заявление Павла о том, что он гражданин Тарса. По существу, этот вопрос решается очень просто. Там, где власть была в руках царей, как, например, во вновь основанных полисах, вроде Александрии или Антиохии, или в таких полисах, где, подобно Эфесу, Селевкиды восстановили демократию и могли диктовать свои условия,-они давали еврейским поселенцам исополитию, т. e.f потенциальное гражданство (стр. 83)49; это значит, что еврей мог стать, согласно своему заявлению, гражданином, но, конечно, при условии отказа от своей религии и поклонения богам города. Это могло бы объяснить не только эфесский процесс, но и «антиохийцев» и «александрийцев»: когда, например, Этолия дала Кеосу исополитию, кеосцы стали называть себя этолийцами50. Это могло бы объяснить также подчеркивание Иосифом Флавием и Иеронимом «равного с другими по почету» положения евреев. И серьеаное объяснение заявления Павла возможно только при допущении такого потенциального гражданства, потому ли, что евреи Антиохии-Тарса имели исополитию, или потому, что он (или его отец) получил почетное гражданство51, которое он, конечно, не использовал; в противном случае он должен был бы поклоняться богам города, но это предположение не стоит и рассматривать. Потенциальный гражданин в особых обстоятельствах мог ссылаться на свое гражданство, и можно указать параллель к случаю с Павлом: когда казначей Александра, Гарпал, бывший почетным гражданином Афин, взбунтовался и не был, как мятежник, допущен в Афины, он отослал свой военный отряд и, ссылаясь на свое (потенциальное) гражданство, получил доступ в город62.
Великим памятником эллинизма иудеев диаспоры является «Семьдесят толковников», или «Книга семидесяти» (Септуагинта)-перевод Ветхого завета на греческий язык, Библия Павла и Филона; но это памятник эллинизма только по форме, а не по существу. Еврейское предание о том, что, когда Птолемей II созвал семьдесят еврейских старейшин и потребовал от них перевести свое писание на греческий язык, то переводы всех семидесяти в точности совпали, является легендой. Но это предание свидетельствует о том, что уже во втором поколении александрийские иудеи усвоили греческий язык и отвыкли от своего собственного и что Птолемей II казался в достаточной степени их другом, чтобы ему можно было приписать инициативу этого перевода. На самом деле этот перевод осуществлялся в течение долгого времени: пятикнижие было закончено в III веке, книги Исайи и Иеремии-между 170 и 132 гг.,перевод книг пророков и псалмов в основном был закончен к 132 г., а последняя книга, «Экклезиаст», еще не была переведена в 100 г. н. э. Перевод, помимо отклонений, которые объясняются использованием гораздо более древнего еврейского текста, чем дошедший до нас, при случае вводит намеки на современную ему действительность: в роли притеснителей филистимлян иногда заменяют греки53, а Езекииль упоминает о шерстяной промышленности Милета54.
В целом иудеи диаспоры продолжали поклоняться Яхве, смотрели на Иерусалим как на святой город и платили ежегодный взнос в полсикля на нужды храма; когда римский наместник в 61 г. конфисковал эту подать, оказалось, что в провинции Азии много евреев55. Но в этих общих рамках существовали многочисленные расхождения, так как диаспора в духовном отношении, если не в этническом, была наследницей традиций Северного царства (Израиля), испытывала некоторое тяготение к религиям соседних народностей и даже проявила известную тенденцию к универсализму. Некоторые евреи готовы были думать, что их религия может спасти не только евреев, но и язычников, и в «Книге Ионы» содержится призыв к евреям распространять эту религию по всему эллинистическому миру. Несомненно, среди евреев диаспоры были ортодоксальные элементы, как были и эллинофилы в Иудее; но в целом диаспора была открыта для эллинистических влияний. Тот факт, что многие евреи потеряли свой язык и говорили по-арамейски, делал для них более легким усвоение любого другого языка; и повсюду многие евреи начали говорить по-гречески и принимать греческие имена,предпочтительно составные с &s6;бог, например: Феодот, Феофил, Доротея; даже в III веке еврейское священное писание было бесполезно для многих александрийских евреев.
Служба во многих синагогах проводилась на греческом языке, и можно составить длинный список евреизированных греческих слой, от политических терминов до предметов домашнего употребления. С греческим языком пришли и греческие обычаи. Еврейские поселенцы подражали своим греческим соседям: они образовывали союзы по профессиям, вроде союза красильщиков пурпура и ковровых ткачей в Гиераполе56, издавали постановления по греческой форме, помещали их на стелах перед своими синагогами, предоставляли своим членам обычные почести, например раздавали венки и вместо передних кресел на играх давали лучшие места в синагогах57; евреи, подобно грекам, награждали титулами й почестями женщин и копировали греческие формы отпущения на волю и греческие надгробные надписи. Некоторые евреи в Малой Азии терпимо относились к смешанным бракам и отказывались от обрезания. И в соответствии с этим, кроме правоверных прозелитов, существовали и прозелиты, которых не принуждали к обрезанию или к усвоению всего Закона, но которые принимали только субботу, ограничения в пище и почитали Яхве. Саббатисты58 Килйкий были, вероятно, языческой ассоциацией, которая соблюдала сзгб6оту и почитала Яхве. Существование этих прозелитов свидетельствует, что еврейская пропаганда оказывала некоторое воздействие на язычников; при случае и греки усваивали иудейские формы, подобно тем греческим ассоциациям в Египте и Хиосе, глава которых назывался «архисинагогом», «начальником синагоги»59.
Но в Малой Азии и Сирии некоторые евреи пошли гораздо дальше подражания греческим формам: они приняли греко-восточные культы. Несомненно, эти евреи явились из Вавилонии (стр. 200), ибо восточные евреи давно были восприимчивы к чужим культам: женщины научились оплакивать Таммуза и приготовлять пирожки для Царицы Небес, евреи принимали вавилонские имена, которые «во всяком случае, предполагают отожествление Яхве с Бэлом-Мардуком и Небо»60, а в «Книге Товии» фигурирует персидский демон. В Малой Азии сам Яхве принял греческое имя «0го; ύψιστος»61-«Бога высочайшего», которое позднее было использовано Филоном; надписи из синагоги на Делосе62 убедительно свидетельствуют, что «Гипсист» часто означает Яхве. Но если синагога в Атрибисе была посвящена Гипсисту местными евреями и префектом полиций, при содействии Птолемея V и царицы63, - возможно, что евреи разумели одно божество, а префект другое: ведь Гипсист мог означать и других богов, кроме Яхве, а именно Зевса64, и в Сирии этот титул приписывался Зевсу (Ваалу) Гелиопольскому и другим божествам. Однако еврейские синагоги в Мизии и на Делосе действительно поклонялись Зевсу Гипсисту65; и «синагоги сатаны» в Смирне и Филадельфии, «которые называют себя еврейскими, но не являются ими», указывают на какой-то культ того же рода, если иметь в виду, что алтарь Зевса в Пергаме фигурирует в «Откровении» в качестве «престола сатаны». Сабазий тоже стал еврейским богом, вследствие фантастического отожествления господа Сабазия с господом Саваофом66. Его мистерии, очищавшие людей от первородного греха, могли быть согласованы с религией, учившей о первородном грехе Адама.
Известно одно общество почитателей Сабазия, которые поклонялись также Гипсисту, и в 139 г. несколько евреев были изгнаны из Рима за введение культа Зевса Сабазия67. Наконец, имя Самбатой-«рожденный в субботу»,обычное среди египетских евреев68, могло фактически происходить не от субботы, а от Самбеты, халдейской Сивиллы, которая имела в Тиатейре свое святилище Самбатейон69; вероятно, ее имя было отожествлено с субботой. Несомненно, еврейские участники этих иудейско-языческих культов верили, что они все еще поклоняются богу своих отцов; но они оказались под влиянием эллинистического синкретизма-веры в то, что различные народы на деле поклоняются одному и тому же богу под различными именами и что поэтому имена и культы могут быть объединены. Эти культы, конечно, могли казаться достаточно влиятельными, чтобы Антиох IV не ожидал непреодолимых трудностей при введении культа Зевса даже в Иудее.
Если же не считать этих культов, евреи могли заимствовать у эллинизма только внешние формы религии. Принимал ли еврей или отвергал греческие формы, он оставался евреем-человеком, идеалы которого не были греческими, даже если он выражал их в тех же словах. Обаеврей и грек-стремились к политической свободе; но для грека свобода выражалась в свободной самоуправляющейся общине, устанавливающей свои собственные законы и поклоняющейся·тем богам, которые были ей угодны; для еврея свобода была средством не допускать постороннего вмешательстйа в его преданность богооткровенному закону, не подлежащему изменению человеком, и преданность богу, наряду с которым не могло быть никакого другого кумира. Оба прославляли мудрость; но для грека мудрость была чем-то растущим вместе с напряженной работой многих мудрецов, а для еврея она была страхом перед господом, навеки одним и тем же. Иудаизм в I веке отказывался воспринять греческую мысль, хотя открывал двери для восточных влияний низшего порядка-астрологии, демонологии, магии. Но в одном отношении и еврей и грек испытывали одно и то же. Как политический упадок самоуправляющегося города-государства после смерти Александра сделал для греков неизбежным развитие индивидуализма, так разрушение старого национального государства и храма сделало его неизбежным и для евреев. Идея блаженной будущей жизни Израиля в конце концов подменилась идеей блаженной будущей жизни израильтянина. И как у грека были его проблемы индивидуализма и универсализма, так, в ином виде, они были и у еврея: распространит ли Яхве это будущее блаженство на все человечество? Если люди не могут быть (как надеялись стоики) братьями в этом мире, то, тем не менее, станут ли они ими в конце времен? Во II веке в некоторых еврейских кругах прочно укоренилась идея личного бессмертия или, скорее, идея воскресения из мертвых. Странно, что некоторые ученые утверждали, будто евреи заимствовали свою веру в бессмертие у греков, ибо у эллинистических греков такой веры не было; правда, по их верованиям некоторые люди могли достичь бессмертия, но только некоторые; обычной наградой хорошему человеку остается только вечная память70. Здесь не место обсуждать трудный вопрос о том, заимствовали ли евреи что-нибудь из Персии. Более вероятно, что они самостоятельно выработали веру в бессмертие, хотя мнения об этом по разным причинам расходятся. Ее появление приписывалось и росту сознания, что царство Мессии не может быть осуществлено в этом мире71, и развитию теории личного общения с богом, и преследованию Антиоха (так как если мертвые не должны были воскреснуть, мученик, исповедывающий Закон, оказывался в худшем положении, чем покорившийся отступник)72. Все это могло в равной мере содействовать новой вере.
Мы должны вернуться к Иудее, где в обстановке возмущения, вызванного гонением Антиоха, и роста движения Маккавеев появилось, кроме веры в бессмертие, и многое другое: новая вспышка литературной активности, формирование еврейских сект, рост и изменения мессианских чаяний. Секты слишком хорошо известны, чтобы говорить о них здесь подробно. Со времени Ездры существовал крепкий коллектив-хасиды, или «благочестивые», которые стояли за полное соблюдение Закона; естественно, они противились распространению эллинизма, и из их среды во времена Маккавеев вышли фарисеи, о которых впервые определенно упоминается в 120 г. и которые соблюдали устное предание в такой же мере, как и писаный Закон. Название «фарисеи» обычно объясняется как «толкователи» Писания, но некоторые понимают его в смысле «обособленных». Саддукеи, «последователи Задока», может быть, не жреца рода Давида, а какого-нибудь неизвестного основателя этой секты, превратились в зажиточный правящий класс, группирующийся вокруг первосвященников; они были строго правоверными евреями, отвергали устное предание и новую веру в бессмертие, не известную Ветхому завету, и не имели никаких связей с эллинизированными евреями. Саддукеи поддерживали государство Маккавеев, к которому, с того времени как Ионафан стал первосвященником, фарисеи находились в некоторой оппозиции. Были и более мелкие секты, вроде аскетических эссенов и уже упомянутых «верных завету» в Дамаске, которые выдавали себя за последних хранителей истины, открытой им богом. Возможно, что во времена Маккавеев они вернулись в Иудею. За всеми этими сектами стояли народные массы, которые поддерживали Маккавеев вплоть до царствования Ианнея; авторами апокалипсисов были народные пророки.
Испытывала ли еврейская литература в этот период какое-либо греческое влияние? Обратного влияния не существовало: повидимому, ни один грек этих веков даже и не подозревал73, что у евреев есть литература, живая и развивающаяся, которая может соперничать с его собственной. Если не считать вавилонского возрождения (стр.132), другие восточные литературы были почти мертвы; египтяне, например, создали только «Оракул горшечник&»74, предсказывающий падение Александрии, и странную смесь пророчеств-«Демотическую хронику»75, выражение смутного ожидания прихода из Эфиопии некоего египтянина, который должен освободить народ от власти Птолемеев. Но евреи с 200 г. создали огромную литературу на трех языках: еврейском, арамейском и греческом; к ней относятся некоторые части ветхозаветного канона «Екклезиаст», «Книга Даниила» (живой памятник гонений Антиоха), часть «Притчей», может быть, некоторые «Псалмы»76 и большая часть апокрифов. В состав этой литературы входили гимны и книги поучений-некоторые из них отличались очень высокими достоинствами. В течение этих веков были созданы апокалипсисы с новой религиозной ориентацией; исторические книги, как правдивые, так и искажающие истину; рассказы и притчи; книги пропагандистского и магического характера, подделки-литература множества сложных течений, свидетельствующая о жизненности породившего их народа. За исключением «Екклезиаста», «II книги Маккавеев» и некоторых пропагандистских сочинений, имена авторов этих книг неизвестны: в отличие от грека, еврей был лишен личной гордости авторства, вероятно потому, что он так часто чувствовал самого себя орудием чего-то, в сравнении с чем его личность не имела никакого значения.
Мнения ученых разошлись и по вопросу о влиянии эллинизма на эту литературу: некоторые признавали это влияние, другие его совершенно отрицали. И евреи и греки эллинистического периода любили приписывать новые произведения великим именам старины, но так как у тех и у других эта практика началась ранее, чем они столкнулись друг с другом, то в этих случаях сказывается только общая наивная тенденция человеческого духа; и если в одном несомненном случае у греков и у евреев может быть такое совпадение, а не влияние, то это явление возможно и в других случаях. Например, в «I книге Маккавеев», как и во второй книге, цитируются государственные документы, подлинные или подложные, как это делают и греческие историки; но образцом для их авторов была «Книга царств», и из этого вовсе не следует, что они заимствовали эту практику у греков, хотя такая возможность и не исключается. И даже простое сходство двух мест у двух писателей ничего не доказывает. Едва ли кто-либо будет утверждать, что Бен Сира, когда он писал знаменитое восхваление своих предков в «Екклезиасте», думал о столь же знаменитом панегирике на ту же тему в «Осах» Аристофана или что, когда Феокрит намекает на лисиц в винограднике, он копирует «Песнь песней»: ведь многие могут прославлять своих отцов или наблюдать нравы лисиц. Но когда автор «Книги Даниила» говорит, что Навуходоносор ел траву, подобно быку, он, конечно, копирует жалобу Шубси-мешра-Нергаля, так называемого «Вавилонского Иова»77: ведь люди не едят травы, и эта аллегорическая фигура, по видимому, больше нигде не встречается. Если применить эти критерии, то -сразу исчезает большая часть предполагаемого греческого влияния. Может быть, во всей серьезной литературе этой эпохи, не считая «Екклезиаста», можно с определенностью указать только на то, что ученый александрийский еврей, который жил в конце I века и написал прекрасную первую часть «Мудрости Соломона», вероятно, читал Платона: бог для него трансцендентен, он не имеет никакого непосредственного контакта с миром, а бессмертие носит чисто духовный характер. Было высказано предположение, что Платон мог также быть источником вдохновения для места, начинающегося словами: «Души праведных в руке божией». Тем не менее, автор определенно писал как еврей и придерживался веры в посмертные награды и кары, хотя и духовные; прочитать какую-либо вещь-еще не значит обязательно подпасть под ее влияние.
«Екклезиаст»-произведение несколько иного характера. Аристократ, автор этой чудесной книги, жил в Палестине около 200 г. Включение его в ряд «безбожников» в «Мудрости» (гл. II) показывает, что его считали сторонником эллинизма, и было отмечено, что язык этого автора слегка затронут греческим влиянием; чувствуется, что в (5вое время он где-то надышался греческим воздухом. Об его отношении к греческой мысли высказывались самые различные взгляды78; но несмотря на интересные параллели с Феогнидом, приводимые Ренстоном, я не вижу никакого доказательства прямого заимствования, даже в знаменитом месте IX, 7 и ел., которое Иероним впервые счел заимствованным у Эпикура. Ведь такая же параллель может быть проведена и с одним местом в вавилонском эпосе о Гильгамеше79. Греки полагали, что слова «будем есть и пить, так как завтра мы умрем», древнее Эпикура и впервые были высказаны одним ассирийским царем80, а «Книга Даниила» свидетельствует, что некоторые евреи этого времени знали вавилонскую литературу. Но нет совершенно никакой необходимости предполагать, что «Екклезиаст» обязательно заимствует из того или иного источника: ведь эта мысль так же стара, как само человечество, и должно быть, тогда, как и теперь, приходила на ум многим, никогда не читавшим ни «Екклезиаста», ни Эпикура, ни вавилонской поэзии.
Я боюсь высказывать решительные мнения об еврейской литературе, но «Екклезиаст» иллюстрирует то, что кажется мне правильным81. Греки и евреи жили в одном и том же мире; тогда, совершенно так же как и сейчас, существовало много идей (называйте их веянием века или как вам угодно), которые бессознательно влияли на людей. «Екклезиаст» не мог бы быть написан во время Исайи, но не следует в нем искать каких-либо определенных заимствований: «проповедник» жил в реальном мире, и он его чувствовал. Но если у того или другого еврейского писателя могут быть отмечены некоторые эллинистические веяния, все же нет никакого доказательства действительного проникновения в еврейскую литературу греческих идей.
Наиболее важным явлением для евреев того времени была апокалиптическая литература: ведь для народных масс она заменяла пророков, роль которых уже была закончена, и ее два величайших произведения-сборник сочинений, названных «Книгой Еноха», и «Заветы двенадцати патриархов»-значительно повлияли на писателей Нового завета. Апокалиптическая литература имела дело с будущим, которое, как полагали, Яхве открыл какому-то древнему мудрецу, вроде Еноха или Моисея, и ее центральной мыслью был Мессия, «надежда тех, кто смятен в сердце своем»82, грядущий Спаситель, который иногда называется «сыном человеческим» и «Христом». Учение о Мессии значительно видоизменялось: иногда Мессия был божественным и существовал до возникновения мира, иногда его изображали смертным человеком, но в общем, если сначала думали о царствии Мессии на земле, с воскресением во плоти, то потом все больше стали думать о вечном царстве на небесах, с духовным бессмертием. Обычно бессмертие считалось уделом только праведных евреев, но иногда оно-величайшая мысль всей этой эпохи-распространялось на всех людей. Это учение и параллельное ему учение о загробных наградах и карах, впервые, кажется, выраженное в древнейшей части «Книги Еноха» (около 200-170 гг.), повлияло на последующее время. Оба учения были связаны с проблемой о преуспеянии неправедных, которую усердно изучали как греки, так и евреи. Трактовка ее иллюстрирует два умственных направления. Ею занимался философ Карнеад (стр. 305)83, который утверждал, что если бы существовали боги, которых трогали бы дела мира, они никогда бы этого не допустили; следовательно, даже если существуют боги, они не заботятся о мире. Еврейские писатели, уверенные в том, что такие боги существуют, утверждали, что для нашего зрения недоступен весь процесс божественной деятельности, должна быть другая жизнь, в которой весы выравниваются, праведник вознаграждается, а грешник наказывается. Эти писатели были настоящими евреями, для которых праведность означала выполнение Закона. Они просто устанавливали вознаграждение праведности как факт; но их учение довольно скоро было искажено (в дальнейшем эта искаженная форма играла большую роль): «Будьте добродетельны, для того чтобы вы могли быть награждены». Человечество далеко отошло от мужественной стоической заповеди: «Будьте добродетельны, потому что в этом ваш долг».
Помимо великой еврейской литературы, существовала группа писателей-пропагандистов, пользовавшихся греческим языком; они довольно свободно заимствовали у эллинизма не философию или историю, а ту псевдоисторию, которая всегда так привлекает полуобразованных. Манефон (около 280 г.) уже давно высказывал свое недовольство евреями84; но он был египетским жрецом. До 100 г. некоторые греческие авторы, из которых наиболее видным был ритор Аполлоний85, живший в Родосе, в своих произведениях нападали на евреев; и даже Посидоний86 позволил себе распространять сказку (которая, может быть, и породила скандальную сплетню о том, что в святая святых находится голова осла, или была ее следствием), будто бы Антиох IV видел в Иерусалимском храме статую человека (Моисея?), сидящего на осле. Естественно, евреи отвечали на это соответствующим образом; какая сторона начала полемику, сейчас нельзя уже сказать, но эта словесная война в I веке н. э. достигла кульминационного пункта в выступлении Апиона и ответе Иосифа. Обвинения против евреев сводились к тому, что их культура была только заимствована у других; что у них нет никаких чувств общечеловеческого братства, что они держатся обособленно и фактически являются атеистами, так как утверждают, что никаких богов, кроме Яхве, реально не существует. Последнее обвинение они в некоторой мере вызывали сами утверждением, что предметом культа у других народов являются изображения богов, а не сам бог, изображение которого является только символом.
Александр Полигистор87 сохранил для нас попытки некоторых эллинизованных евреев показать, что еврейская культура была древнейшей в мире и что евреи на деле были учителями других народов. Первый из этих писателей, Деметрий, передает историю евреев довольно правильно, но он интересуется таким вздором, как доказательство того, что тринадцать детей Иакова могли родиться в течение семи лет; для Эвполема история вообще не имеет никакого значения: Авраам был из числа гигантов, которые пережили потоп и построили Вавилон; он вновь открыл астрологию, впервые открытую Енохом, который был одновременно Атлантом и учителем египтян, тогда как Моисей, первый философ, изобрел буквы и был учителем греков. У Эвполема Хирам и Соломон ведут переписку в придворном эллинистическом стиле и Соломон превосходит щедростью Александра, истратив 160 тыс. талантов только на оплату постройки храма. Артапан не стыдится цитировать «Адеспота», анонимный памятник эллинистической письменности: Иосиф становится (птолемеевским) диойкетом в Египте и осваивает пустующую землю; Моисей изобретает почти все-оружие, машины, корабли, философию, приобщает египтян к культу животных и обожествляется после смерти, - и все это изложено хорошим эллинистическим языком. Клеодем, менее претенциозный, заставил лишь сыновей Авраама превзойти Птолемеев путем завоевания не только троглодитов, но и всей страны пряностей в Аравии и Африке; а сам Полигистор настолько запутался в собранной им бессмыслице, что превратил Моисея в женщину, Мосо. Вероятно, к этой литературе принадлежала и группа еврейских поэтов: Филон и Федот переложили еврейскую историю в греческие гекзаметры, а Езекииль написал трагедию об Исходе, в которой катастрофа у Красного моря рассказывается по лучшим греческим образцам.
Конечно, евреи были в состоянии вести и лучшую пропаганду88. Письмо, приписываемое Аристею, - серьезный панегирик еврейскому праву и еврейским священным книгам, вложенный в уста язычника, который утверждает, что все народы поклоняются Яхве, не зная его; а в третьей книге «Сивиллиных оракулов» (остальные книги относятся уже к христианской эпохе) языческая пророчица в греческих гекзаметрах говорит о превосходстве еврейской религии над всеми другими. Более важным, если только оно подлинное, надо считать сочинение, написанное с профессиональным мастерством евреем Аристобулом при Птолемее VI; автор, перипатетик, знает греческую философию и поставил себе задачей показать, что еврейский Закон уже содержал все лучшее этой философии и что Пифагор и Платон учились у Моисея. Но некоторые утверждают, что это произведение-позднейшая подделка. Дистанция между самым высоким и самым низменным мышлением была, таким образом, столь же велика у евреев, как и у греков. И когда в период позднего эллинизма начало ослабевать господство греческих завоевателей и с Востока на Запад хлынула обратная волна астрологии и магии, евреи начали играть заметную роль: еврейские маги никому не уступали, и еврейский заклинатель уже в течение веков был привычной фигурой. Евреи имели свои книги магических формул, подобные тем, из которых в Эдессе по наущению Павла-был устроен костер. Самым знаменитым было их собрание, приписывавшееся Соломону, пользование которым согласно легенде, было некогда запрещено Иезекией, так как оно приводило народ к нарушению заповедей Яхве.
Теперь следует проследить судьбы эллинизма в самой Иудее, после того как страна в 142 г. добилась независимости (стр. 198). В 135г. Симону наследовал его сын Иоанн Гиркан, но его правление началось несчастливо, так как в 134 г. последний сильный Селевкид, Антиох VII Сидет, взял Иерусалим и срыл стены. Сидет не мог проводить политику Эпифана, потому что он не имел уже на своей стороне партии эллинизированных иудеев: Иоанафан и Симон почти уничтожили эти партии. Приближенные царя советовали ему истребить евреев и покончить со смутами, но Сидет принял более умеренные предложения: оставил за Гирканом сан первосвященника и не вмешивался в религиозные вопросы, обязав только Гиркана, как вассала, платить дань. Но его смерть в 129 г. была концом власти и авторитета Селевкидов, и у Гиркана освободились руки. Последние годы его царствования были золотым веком династии Маккавеев. Он принялся за восстановление царства Давида: вновь укрепил Иерусалим, завоевал Эдем и часть Трансиордании, добился союза с Римом, взял Сихем и, наконец, после упорного сопротивления, взял и разрушил Самарию. Усиление Маккавеев, которые были левитами, привело к тому, что авторы апокалипсисов стали теперь ожидать Мессию не из Иуды и дома Давида, а из Леви и дома Аарона; а для галилейского автора главного памятника царствования Гиркана-уже упомянутых «Заветов двенадцати патриархов»с его возвышенным предварением нагорной проповеди89, сам Гиркан-пророк, жрец и царь90, царь в действительности, хотя и не по титулу,-казался осуществлением мессианских чаяний; к нему автор обращается с двумя мессианскими гимнами91.
Но слава Маккавеев вскоре поблекла. Старший сын Гиркана, Аристобул (105-104 г. до н. э.), убил свою мать, а его второй сын, Александр Ианней (104-76), принявший царский титул, был настолько дурным человеком, насколько вообще возможно. Значительная часть народа, при сочувственном отношении фарисеев, восстала против этого грубого солдата; после шести лет гражданской войны и многих страданий народа царь подавил восстание, и источники изображают Ианнея сидящим за обедом среди своего гарема и любующимся распятием последних 600 мятежников. Больше не существовало вопроса о мессианском царстве Леви: Мессия снова должен был быть родом из Иуды, и осуществление мессианских надежд на земле было перенесено на некое неопределенное будущее, а иногда даже переносилось на духовное царство в небесах. Тем не менее, Маккавеи, начиная от Ионафана и кончая Ианнеем, выполнили одну задачу. Как их предки истребили ханаанеев и амалекитян, так они уничтожили эллинофилов и разрушили соседние сирийские города, в которых господствовала греческая культура; имеется большой список городов, разрушенных или разоренных ими, особенно Ианнеем92. Двадцать лет после смерти Ианнея были заполнены войнами между его сыновьями, первосвященником Гирканом II и Аристобулом II; и было благом, когда в 63 г. появился Помпеи, взял Иерусалим, уничтожил монархию, устранил Аристобула, поставил над Гирканом римского правителя Сирии и начал восстановление городов, разрушенных Маккавеями.
Попытка эллинизовать Иудею была потоплена в крови; однако на короткое время это было достигнуто, по крайней мере внешне, когда в самой стране оставалось уже мал:о сочувствующих идеям эллинизма. Реальная власть в Иудее при слабом Гиркане II была в руках его министра, идумея Антипатра; после убийства Антипатра его сын Ирод93 убедил триумвиров сделать его царем Иудеи и в 37 г. занял Иерусалим и установил свою власть, которую, пользуясь расположением Рима, он удерживал в течение 43 лет. Среди подвластных Риму царей переходного периода это выдающаяся личность: способный, жестокий и крайне беззастенчивый. Характер его сказался в правильном, но отвратительном совете, который он дал Антонию: «убей Клеопатру». Он имел успех там, где гораздо более великий Антиох Эпифан потерпел неудачу, и насильственно превратил Иудею в очень сносное подобие эллинистического царства. Ирод не был эллинистическим царем, но варваром идумеем, несколько приобщенным к культуре, но единственной системой политики, которую он мог применить к своему пестрому царству, простиравшемуся от Ливана до Египта, мог быть лишь эллинизм. Его наместники и чиновники напоминали обычных чиновников Селевкидов; но его многочисленные греческие полисы были только подвластными городами и просили Рим передать их провинции Сирии. Что касается евреев, то, кажется, он никогда не проводил определенной политики по отношению к ним. Он пытался примириться с фарисеями, но казнил саддукеев; он воздержался от постройки храмов Цезаря в самой Иудее, но построил в Иерусалиме ипподром, а вне стен-театр и амфитеатр; он попробовал польстить народу перестройкой храма, обставив ее великой пышностью, а сам страстно желал обожествления своей персоны и в конце концов проявил это желание, поставив над храмом орла, что было худшим оскорблением в глазах евреев. Он построил важные города: Себасту взамен Самарии, Кесарею на побережье, с гаванью обширнее Пирея, и помог украшению Антиохии и многих других городов; но евреям не нравилось его строительство в греческом духе, потому что на это шли их деньги. Ирод нуждался в огромном количестве денег; он конфисковал много земли, и его частные владения и доходы с них, должно быть, были значительны; его обложение было тяжелым и служило постоянным источником недовольства. Ирод дал мир и процветание, но на деле он правил, внушая страх, и для того чтобы удержать Иудею в руках, построил в ней ряд крепостей. Он по произволу назначал и смещал первосвященников, и евреи ненавидели его главным образом за опасность, которую они усматривали в нем для своей религии. Они восставали постоянно, пока он не стал слишком силен; его последние годы были царством террора, и евреи восстали вновь тотчас после его смерти. Его попытка эллинизировать Иудею не пережила его, так как он проводил эту политику средствами внешнего насилия против воли народа. С его смертью, в 6 г.н.э., Иудея стала римской провинцией, и началась новая глава ее истории. Здесь можно только сказать, что в дальнейшем, как и в прошлом, преданность евреев своей национальности и религии оказалась более сильной, чем любое давление греко-римской цивилизации.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Для всей главы: Ε. Schürer, Gesch. d. jüdischen Volkes im Zeitalter Jesu Christi, III4, 1909; E. R. Bevan, Jerusalem under the High Priests5, 1924, и в С. Α. Η. VIII, гл. XIV; Ed. Meyer, Ursprung und Anfänge des Christentums, II, 1921; Beer, Israel und Juda в P. W.; F. X. Kugler, Von Moses bis Paulus, 1922; W. Kolbe, Beiträge zur syrischen und jüdischen Geschichte, 1926; N. H. Baynes, Israel among the nations, 1927; /. W. Нипкгп в Palestine in general history, 1929; (Schweich lectures 1926). Литература: Я. Η. Charles, The Apocrypha and Pseudepigrapha of the Old. Testament, 1913, и Religious development between the Old and New Testament, 1914; W. О. E. Oesterley, The books of the Apocrypha, 1915. См. особенно библиографические примечания у Baynes.2 Об этой легенде см. Fr. Pfister, Eine jüdische Gründungsgeschichte, App., 1914.
3 Th. Reinach, Textes relatifs ä Judaisme, стр. 7.
4 F. H. G. II, p. 392, 4, 8; cp. Jos. С Αρ. I, 199; Π, 202.
5 XVI, 760 - 1; может быть, Посидоний (-fr. 70 Fr. Gr. Hist.).
6 Büchler, Tobiaden und Oniaden, 1899; Gressmann, Berl. S. B. 1921, 663; WUlrich. Archiv VII, 61; P. Cairo 7en. 59003, 59075-6.
7 Perdrizet, Rev. Ε. Α. 1910, 234.
8 G. Α. Barton, Ecclesiastes.
9 II Масс. 4, 12.
10 Charles, Apocrypha Η, 785; Ed. Meyer, Berl. Abh. 1919; Oesterley, 138.
11 III, 389.
12 II Mace. 4, 9.
13 House of Seleucus II, 171. Совсем по иному Jos. Ant. XII, 296.
14 II Mace. 13, 23.
15 См. также работы об Египте в гл. V; L. Fuchs, Die Juden Aegyptens, 1924, и Η. Ι. Bell, Juden und Griechen im röm. Alexandria, 1926, с библиографией.
16 Ed. Meyer, Der Papyrusfund von Elephantine, 1912; Schubart, Einführung, 329.
17 Jer. 42-44.
18 Jos. Ant. XII, 8; см. Bell, цит. соч., 12.
19 OGIS 129, 726, и Add. II, p. 544.
20 Fuchs 52; также P. Cairo Zen. 59377.
21 О занятиях см. Fuchs, § V.
22 В. G. U. 1132+1151.
23 Schubart, Einführung 330; цитирует P. Berl. 11641.
24 Jos. Ant. XIII, 62-73; B. J. VII, 422; Kahrstedt, Syr. Terr. App. II.
25 Lefebfvre, Ann. Serv. XIII, 217, N 28.
26 Philo, In Flacc. 6, 8.
27 Из Ramsay, Cities and Bishoprics II, 74.
28 Jos. Ant. XII, 119, 134, 148; XIV, 186.
29 Jos. Ant. XII, 148.
30 Ibid. XIV, 213-264; В. M. Inscr. 676-7; Inscr. Hierapolis 69, 212, 242; Акты passim; другие ссылки у Шюрера.
31 III, 271.
32 Jos. Ant. XIV, 260-1.
33 A. Plassart, Melanges Holleaux, 201.
34 Ditt.3 1181.
35 Schürer IP, 430.
36 Vincent, Rev. biblique 1921, 247; литература: Tod, J. H. S. 1923, 37; 1925, 198.
37 Polyb. V, 39: OGIS 743; Schubart, Klio X, 68.
38 Jos. Ant. XII, 108; XIV, 117; Aristeas, ed. Wendland, 310 см. Engers, Klio XVIII, 79; Bell, цит. соч.
39 С. I. G. 5361; Str. у Jos. Ant. XIV, 115-8.
40 Inscr. Hierapolis 212, там они названы κατοικύ, часто χατοιχβιν, Jos. С. Αρ. II, 33, 39, 44; Ant. XIV, ИЗ, 117; XIX, 281 etc.
41 Как, например, Тлос; Hula, Eranos Vindobonensis, 77.
42 Le Bas et Waddington, III, 294.
43 OGIS 73-74.
44 I. Hierapolis 69; III Масс. 2, 28; Jos. Ant. XII, 158, 161, 224, 228, 240, 285, 363 и повсюду.
45 Bell, Jews and Christians in Egypt. Другое основание указано в Wilcken, Hermes LXIII, 48.
46 Например, декрет Сард, Ant. XIV, 10, 24, где οι κτοικοοντες εν τη πόλει Ιουδαίοι licAUoct является противоречием в терминах; интерполяция ΠοΑΤται очевидна сама собой.
47 С. Ар. II, 33, 39.
48 Ant. XII, 125-126; XVI, 27 (вероятно, из Николая Дамасского).
49 Исополития определенно упоминается в Антиохии, Jos. В. J. VII, 44; в Александрии, 3 Масс, ΙΪ, 30; Jos. Ant. XII, 8; и эдикт Клавдия, ibid. XIX, 281, который тоже правильно называет евреев συγκατοικισθενχας 'ΔΑεξανδρεδσιν, т. е. politeuma наряду с греческой. De Sanctis, Riv. fil. 1924, 473, указал, что основой была исополития. Несколько другую точку зрения см. у Н. Stuart Jones, J. R. S. XVI, 17. 50 Ditt.3 522, I.
51 Иногда трактуется как пожалование исополитии отдельному лицу: Ditt.3 501; Memnon 9.
53 Например, Исайя IX, 12; Jer. XXVI, 16, LXX (XLVI, 16).
54 XXVII, 18.
55 Сic. Pro Flacco 66-69.
56 I. Hierapolis 342; Ziebarth, Gr. Vereinswesen 127.
57 С. I. G. 5361; В. С. Η. Χ, 328.
58 OGIS 573.
59 Poland 356.
60 Charles, Religious development 213.
61 Cutnont, С. R. Ac. Inscr. 1906, 63, и Hypsistos в P. W.
62 Plassart, Melanges Holleaux 201.
63 OGIS 96; cp. 101.
64 Cook, Zeus, passim.
65 Cumont, C. R. Ac. Inscr. 1906, 76; Plassart, цит. соч., 206, Ν 5.
66 Cumont, цит. соч.
67 Val. Max. I, 3, 2.
68 Fuchs, цит. соч.; Index, p. 140 и ел.; San Nicolo, Äg. Vereinswesen, 22.
69 CIG 3569; Beer, Sambethe; Gressman, Sabbatistai в P. W.
70 Ath. Mitt. 1907, 261, 1. 16.
71 Olsterley 109; S. R. Driver, Daniel, 90.
72 Вечап, High Priests5, 84; Ed. Meyer, Ursprung II, 183.
73 Cp. Jos. С. Αρ. I, 217.
74 Wticken, Hermes LX, 544; W. Struve, Raccolta Lumbroso, 273; последний текст-R. Reitzenstein und Η. H. Schaeder, Studien zum antiken Synkretismus, 1926, 39.
75 Ed. Spiegelberg, 1914.
76 По вопросу о псалмах маккавеевского времени см. ссылки у Baynes, 303 ел.
77 Перевод в С. J. Ball, The book of Job, 12.
78 Список в Я. Ranston, Ecclesiastes and the early Greek Wisdom literature, 1925, II.
79 Barton, Ecclesiastes, 39.
80 Diod. II, 23, 3; Arr. II, 5, 4; Str. 672; Aten. 530 A; Maass, Orpheus, 211.
81 Ср. теперь Baynes, цит. соч., 142.
82 I Enoch XXXVIII, 4.
83 Cic. De nat. deorum III, 32; Arnim, Karneades в P. W. 1972.
84 Jos. С. Αρ. I, 228-287.
85 Ibid., II, passim.
86 F. Gr. Hist. II, fr. 69. Кажется, впервые рассказано Мнасеем, около 200 г. до н. э.; С. Ар. II, 80, 114.
87 F. Н. G. III, 206 ел.
88 См., далее, Baynes, цит. соч., 166.
89 А именно: Gad VI, 3-7; Dan V, 3. Charles, Testaments of the twelwe patriarchs, LXXVIII.
90 Levi VIII, 14-15; Jos. Ant. XIII, 299.
91 Levi XVIII, 2 ел.; Juda XXIV, 1-2 (no Charles).
92 Meyer, Ursprung, Π, 280, Список Jos. Ant, XIII, 395-397; они не обязательно все были разорены.
93 Все факты у Otto, Herodes в P. W. Но я не разделяю его взгляда на Ирода.